Александр Заранкин: «Если идешь в бизнес, ты должен быть готов терять»

Информация как допинг

— Ваша самая характерная черта?

Наверное, любознательность. Мне интересно познавать мир и изучать то, что я узнал. Например, сейчас активно занимаюсь инвестиционной деятельностью, связанной со стартапами: здесь создаются новые миры. Мне интересно понимать, как они формируются, как развиваются и воздействуют на нас.

— Любознательность — это врожденное или приобретенное?

Врожденное. Помню, как папа первый раз привел меня в центральную библиотеку нашего города. Мне было лет 12. Я впервые увидел такое огромное количество полок с книгами и немедленно захотел остаться там жить. Очень хорошо это помню.

— То есть вам интересна любая информация?

Конечно же, нет. Вообще, получение информации — это допинг. Но бесконтрольный поток информации, изливающейся отовсюду, отсутствие нормальных фильтров — это болезнь нашего времени. Устранение информационного неравенства когда-то сулило большие перспективы, но обернулось огромной проблемой для нынешнего поколения. Даже ту информацию, которая интересна, надо правильно ранжировать, чтобы извлекать из нее пользу.

— Какие качества в первую очередь нужны бизнесмену?

В первую очередь — стрессоустойчивость, терпение и работоспособность. Потому что бизнес — это всегда риск и творчество, конкретного рецепта успеха не существует. Можно использовать множество бизнес-моделей, но всё равно не получить желаемого финансового результата. Думаю, в конечном итоге достичь цели позволит наличие тех трех качеств, которые я назвал. А также правильная оценка имеющихся ресурсов и рисков. Ну и «мазаль», как принято у нас говорить.

— Давайте конкретнее про риск. Можете рассказать о своем самом провальном бизнесе?

Могу. Это была очень хрестоматийная и стандартная ситуация в 90х годах, когда мы только начинали. Мы с партнерами специализировались на торговле с Китаем, но в какой-то момент из Вьетнама пошел дешевый текстиль, и мы решили продавать и его. Ожидалось, что будут сумасшедшие нормы прибыли. Как говорил классик, «в дворницкой царил бриллиантовый дым». Вложили средства, купили текстиль. Но товар оказался отвратного качества. К тому же во время перелета он весь пропах керосином: то ли на него что-то пролили, то ли еще что произошло. И кроме того, товар пришел с опозданием, не в сезон. Оказалось, что мы потеряли практически всё, продали лишь 510 %, хотя изначально были уверены в большом успехе. Хорошо, что на тот момент для нас это были несущественные потери.

— Вы начинали с текстиля, сейчас пришли к хай-теку. Был ли момент, когда вы сказали: «Вот это и станет моим бизнесом»? Некое озарение, что нашли то, чем хотите заниматься?

Озарения не было, просто появилось ощущение, что стою на пороге перемен: складываются обстоятельства, происходят встречи, и в результате жизнь меняется. В какой-то момент я исчерпал себя в лоу-теке и начал интересоваться венчурным бизнесом, где риски выше, но потенциал развития, маржинальность и возможности гораздо больше. Я познакомился со своими будущими партнерами — Гади Исаевым и Романом Гольдом. Наша компания JSCapital, которая занимается трансфером технологий и привлечением инвестиций в израильские стартапы, на данном этапе успешно развивается. За годы работы мы сформировали достаточно хороший инвестиционный портфель из нескольких десятков стартапов, а в прошлом году привлекли новых партнеров и запустили VentureIsrael — собственный венчурный фонд, сфокусированный на израильских стартапах с так называемыми глубокими технологиями.

— Не поздновато ли? Тема инвестиций в хай-тек гремит последние 20 лет.

Очень хороший вопрос. Сейчас сложился уникальный момент, когда инфраструктура и бизнес-процессы в Израиле отлажены настолько, что все этапы бизнеса и риски понятны, а значит, можно четко оценивать свои перспективы. Конечно, нулевые годы были временем больших возможностей, но, с другой стороны, на рынке было меньше денег и меньше профессионалов. Сейчас есть всё. Это время для глобальных инвестиций в Израиль, время больших возможностей.

— Что вам больше всего нравится и больше всего не нравится в российском инновационном бизнесе по сравнению с израильским?

Это два принципиально разных подхода к инновационному бизнесу. Для Израиля хай-тек — профильная тема. Этот бизнес дает 50 % ВВП страны. Соответственно, вся инфраструктура работает на то, чтобы этот бизнес был успешным, потому что налоги, которые поступают из хай-тека, вносят весомый вклад в бюджет. В России намного более важную роль в экономике страны играет бизнес, связанный с природными ресурсами. Инновационный бизнес служит для поддержания системообразующих отраслей экономики, не является предметом экспорта и не занимает на сегодняшний день столь важного места, как в Израиле.

— Может, просто мир меняется и Россия отстает от каких-то трендов, а Израиль, наоборот, их опережает?

Да, мир меняется. Но нельзя сказать, что кто-то отстает, а кто-то опережает. Мы говорим о приоритетах. Израиль опережает в тех отраслях, которые он для себя определил как приоритетные, а Россия, соответственно, — в чем-то другом. Если раньше создавалось ощущение глобализации мира, то в текущий момент (это и с коронавирусом связано, и, наверное, с политическими проблемами) мир опять начинает делиться. Россия и Израиль похожи тем, что ищут свой уникальный путь и свое место в этом разделенном мире.

«Всевышний всё для меня сделал идеально»

— Кем вы мечтали стать в детстве?

Летчиком.

— Почему летчиком?

Просто у моего близкого друга папа в молодости не попал в летное училище, и мы с ним хотели воплотить мечту его папы. Я довольно рано понял, что с моей национальностью летчиком не быть. Но в небо всё равно тянуло, поэтому я захотел стать десантником — этот вариант казался более реалистичным. Мое детство прошло во дворах, и десантник, ломающий головой кирпичи, был хорошей ролевой моделью. Но мне быстро сказали: «Еврей-десантник? Нет, возьми-ка лучше скрипочку». И я пошел поступать в музыкальную школу по классу скрипки. Экзамен принимал преподаватель-баянист. Он говорит: «Парень, тебе точно нужна скрипка? У тебя же слуха нет». Но я был упорный: «Хочу попробовать!» Он подумал, что к нему в класс я всё равно не пойду, и принял меня. А музыкально ориентированные родственники принялись советовать: «Слушай, зачем тебе скрипка? Семь лет учиться, требования жесткие. Иди на баян! Там учиться всего пять лет и требования к слуху ниже». В итоге я перешел в класс баяна и попал именно к тому преподавателю. Он со мной пять лет промучился. В итоге я окончил музыкалку, умею играть на баяне.

— По какому признаку вы определяете, можно с человеком иметь дело или нет?

Очень сложный вопрос. Это как срисовать все биометрические показатели человека. Должна быть какая-то общая философия, нравственные ценности, которые вы разделяете. Нужна готовность делить не только успехи, но и поражения. Как сказал Черчилль, успех — это путь от неудачи к неудаче без потери энтузиазма. Вот с тобой, например, можно иметь дело.

— Я бы, допустим, сам с собой не имел дела. Я вообще не бизнесмен: не могу ничего просчитать.

Зато у тебя с энтузиазмом всё в порядке. У тебя есть коммуникативные навыки, которые позволяют тебе быть достаточно успешным бизнесменом, просто ты не хочешь их применять. В бизнесе очень важно уметь договариваться и эти договоренности выдерживать.

— Но договоренности — это всегда сложно. Даже если договорились, один человек одно думает, а другой — другое.

Договоренности могут трансформироваться во времени. Но в партнере важны адекватность, общий мировоззренческий фундамент и просто человеческая совместимость. Вы должны одинаково ясно видеть цель, к которой идете.

— Кем и когда вы хотели бы родиться, если могли бы выбирать? Я вот в детстве думал: если бы моя мама была Алла Пугачева, это была бы другая жизнь.

В этом плане я человек абсолютно нетворческий. Я просто счастлив, что родился именно там, где родился, в той самой семье, и имел именно те возможности, которые у меня были. Я абсолютно доволен тем, что у меня есть. Считаю, что, если бы мне изначально дали больше, я был бы этого недостоин и не потянул бы. А если бы родился где-нибудь в гетто, то, скорее всего, не выдержал бы. Всевышний всё для меня сделал идеально.

— Насколько важна для бизнеса удача, а насколько — упорство?

На этот вопрос каждый отвечает сам для себя. Кто-то говорит, что 99 % успеха — это труд, а удача — не более чем 1 %. С нашей, еврейской точки зрения, человек обязан прилагать все усилия, несмотря на то что успех зависит только от воли Всевышнего, а не от твоих стараний.

— Что вам больше всего мешает в работе?

Больше всего мешает расфокусировка. Она наступает в моменты усталости и максимального напряжения. Для того чтобы быть успешным, нужно уметь концентрироваться. С другой стороны, большое видится на расстоянии, и вообще в жизни всё должно быть сбалансировано. Счастье зависит от баланса четырех составляющих: отношений со Всевышним, семьи, самореализации и внутреннего мира человека. У меня на первом месте семья.

— У многих наоборот. Часто можно слышать: «Без отношений и детей я бы больше раскрылся в бизнесе».

Да, много мужчин в возрасте после 50, когда дети выросли и долги перед семьей закрыты, предпочитают жить в одиночестве, чтобы сфокусироваться на своих проектах, ни на что не отвлекаясь. Мне это не нужно: жена дает мне полную свободу в самореализации и даже помогает, поэтому мне семья ни в коем случае не мешает.

— Если бы вы могли изменить одну вещь в мире, что это было бы?

Очень хороший вопрос. Сейчас мы все в среднем стали жить лучше и сделались более эгоистичными. Если бы мог, я бы убрал эгоизм, когда человек думает в основном о себе — о том, как ему устроиться в жизни. Избавившись от эгоизма, мы приблизимся ко Всевышнему. Кроме того, я уверен, что эгоизм порождает страх — боязнь потерять.

Все побежали, и я побежал

— У вас есть любимое занятие?

Я люблю заниматься спортом. Сейчас бегаю и занимаюсь пилатесом, раньше были единоборства, марафоны и триатлон. Для меня спорт — это некий выброс энергии, способ переключиться. В свое время бегать стало модно, все повально начали бегать марафоны, ну и я тоже.

— Чтобы бегать марафоны, нужны определенные физические и психологические качества. Какие?

Важнее всего просто выйти на старт. В принципе к марафону можно спокойно подготовиться с нуля за полгода. Я даже не буду оговариваться, что для этого надо быть здоровым человеком: у нас сейчас нет здоровых людей. Скажем, тебя я к марафону за полгода подготовлю, и ты пробежишь его за пять часов. Тут нет ничего особенного — нужна только регулярность тренировок, дисциплина и, соответственно, много терпения.

— Правду говорят, что, пробежав один марафон, уже не можешь бросить?

Ну, я пробежал четыре, один из них в Иерусалиме — хороший такой, по горкам. Мой лучший результат был 3 часа 29 минут. Хотел улучшить до 3:15, но начались травмы, и я переключился на триатлон, потому что он менее травматичен: в нем не только бег, но еще велосипед и плавание. Проблема в том, что для триатлонов требуется масса времени. В неделю нужно набрать 1718 часов тренировок, из которых одна длинная — 78 часов. Утром я плавал, вечером бегал или утром плавал, а вечером крутил велосипед. Конечно, подобные временные затраты существенно влияют на рабочий процесс. Я в таком режиме прожил два года и понял, что теряю баланс вышеупомянутых четырех составляющих. Человек начинает кормить свою самореализацию за счет всего остального.

Сейчас бегаю три раза в неделю по 10 км, мне хватает. И занимаюсь пилатесом два раза в неделю. Раз в неделю голодаю 36 часов.

— На что вы готовы и на что не готовы ради здорового образа жизни?

Прожив 50 лет, я понимаю, что здоровый образ жизни не догма. Ты можешь хорошо питаться, упражняться, но, если ты изначально нездоров, всё это не поможет. Здоровый образ жизни — это некая сумма составляющих, которая зависит в первую очередь от психологического состояния. Когда говорят «всё от нервов», это очень-очень логично. Самое важное — хорошая нервная система и понимание того, что всё творится там, наверху.

— Как далеко распространяются ваши деловые амбиции? Где та точка, на которой вы позволите себе удовлетворенно вздохнуть и расслабиться?

Наверное, я так не мыслю. Вот сейчас мы инвестируем в стартапы, подбираем команды, определяем направления инвестиций. Это всё риски, но именно это мне и нравится: это та точка пересечения, где ты оцениваешь ситуацию и позже видишь, угадал или ошибся. Для меня важно, что я вижу ценность того, что делаю.

— Закончите фразу: «Из всех школьных предметов во взрослой жизни мне больше всего пригодился…»

Математика. Кстати, не только в школе: я окончил Московский авиационный институт, где нас просто пичкали математикой, потому что аэродинамика вся состоит из нее.

— Пригодилась, потому что в бизнесе надо уметь считать?

Нет. Математика — это просто-напросто умение мыслить, просчитывать варианты, причем на бессознательном уровне.

— Кому лучше даже не пробовать заниматься бизнесом?

Тому, кто боится. Только страх страху рознь. Есть чувство боязни, а есть осознанный страх. Осознанный страх вполне естественен. А чувство боязни — это «оставьте меня в покое», когда ты всё и всех от себя отталкиваешь. В этом состоянии бизнесом заниматься в принципе нельзя, да и не только бизнесом. Боязнь — это низкая энерговооруженность.