Влад Вольфсон: «Время — самое дорогое, что у меня есть»

Вечеринки в нашем кибуце были фантастические

— Как ты оказался в Израиле?

Я родился в городе, который называется Мариуполь. Это на Азовском море, Украина. С 16 лет жил и учился в Киеве. В 1996 году семья решилась на алию. Папа сказал мне: «Ты учишься в очень классном месте. Хочешь — оставайся, и я буду присылать тебе по $ 100 в месяц. Хочешь — поехали с нами». Я в тот момент учился по специальности «банковское дело» и уже пару лет работал в банке. У меня были шикарные костюмы ‒ (банковская деятельность это подразумевает), ‒ мобильный телефон весом полтора килограмма. Я отвечал в биржевом отделе за торговлю валютой. Тогда были такие операции «наличные за наличные». Я следил за курсом на бирже и покупал для наших корпоративных заказчиков валюту. В то время председателем Нацбанка Украины был небезызвестный Ющенко. Мы с ним каждую неделю участвовали во всех этих торгах. И вот мне папа говорит такое! Я на тот момент уже зарабатывал больше него. Очень хорошо помню цифры: $ 170. Снять приличную квартиру стоило 40 или 50. Я чувствовал себя успешным человеком. У меня было суперинтересное дело. Для 17-18 лет — просто фантастика. И вот с одной стороны вкус самостоятельной жизни с деньгами, когда родители далеко. С другой — для меня было очевидно, что я должен быть с семьей. В итоге с разницей в несколько месяцев мы все уехали в Израиль. Я уехал даже на три месяца раньше.

МегаВольфсон

Влад Вольфсон родился 28 января 1977 года.

1996 год — окончил Киевский торгово-экономический университет по специальности «банковское дело. Финансы и кредит».

2001 год — окончил Хайфский университет (Израиль) по направлению «Общественные науки. Статистика и экономический анализ».

1998–2001 годы — генеральный директор TravelNet Ltd. (Хайфа, Израиль), директор по развитию Interaction Systems Ltd. (Тель-Авив, Израиль).

2002–2003 годы — коммерческий директор ЗАО «ГеоСистем Навигейшн» (Starcom).

2003 год — в компании «Корбина Телеком». Начал руководителем отдела продаж, поднялся до поста вице-президента.

Работал директором по продажам услуг клиентам малого и среднего бизнеса ПАО «ВымпелКом», занимал пост вице-президента по продажам и маркетингу ЗАО «Группа компаний «Медси».

2012 год — директор по работе с корпоративными клиентами компании «МегаФон».

2013–2016 годы — директор по развитию корпоративного бизнеса там же.

С 2016 года — коммерческий директор компании «МегаФон».

В Израиле у меня была цель — я очень хотел попасть в кибуц. Это мне посоветовали друзья в Киеве, израильтяне. Они сказали: «В твоем возрасте, если едешь самостоятельно, лучше всего идти учить язык в кибуц, там же работать, там же жить». Но сразу в кибуц я не попал. Нужно было пройти длинный бюрократический путь в несколько месяцев, поэтому сначала я учил язык в обычном ульпане. Это вообще не тот уровень жизни, ради которого я уехал. Но тем не менее я ходил, доказывал в «Сохнуте», что мне нужно обязательно в кибуц.

Наконец я попал в шикарный кибуц. Я изначально хотел либо в Мааян Цви, либо в Мааган-Михаэль. Оба находятся в районе Зихрон-Яакова, а мы хотели жить в Хайфе: нам нравятся горы, нравится море. И вот я оказался в Мааган-Михаэль. Это мои первые яркие впечатления от Израиля. Кибуц — это совершеннейшая фантастика. В моем кибуце были заводы по производству пластмассовых изделий и компьютерных плат, ну и сельское хозяйство. Я полдня учился, полдня работал. Первая моя работа была на заводе пластмассовых изделий Plasson. Это предприятие знаменито тем, что изобрело двойной слив: те самые две кнопки на бачке, когда можно слить всю воду, а можно половину. Я стоял на конвейере. Это было достаточно тяжело эмоционально: рутинная работа, как у машины. Позже я попросился на другую, сказал: «Вы можете мне дать работу потяжелее, но не на конвейере». Меня перевели в садовники. А у садовников разные задачи. Бывает, тебе дают такую красивую машинку, как гольф-кар, пару ящиков с цветочками, водичку, магнитофончик, и ты обновляешь какую-нибудь клумбу. Красота! А бывает, нужно сажать деревья. В Израиле это делают не маленькими саженцами, а 4-6-метровыми пальмами. На корнях дерева огромный ком земли, и надо продолбить израильскую землю (глина, камень), чтобы этот ком туда поместить. За полдня мы с напарником, аргентинским музыкантом, орудуя киркой и лопатой, успевали посадить одну пальму. За работу мне не платили, за нее меня содержали и учили языку. Я благодарен друзьям за совет: через полгода я говорил на иврите, а еще через полгода смог поступить в университет. Это великое решение — пойти в кибуц. Да, возможно, кибуц — это спартанские условия, но их достаточно, чтобы жить, кайфовать, общаться со сверстниками и учить язык. Кибуцники — совершенно оторванные люди, они умеют работать и веселиться. Вечеринки, которые закатывали в нашем кибуце, были просто фантастические. Я очень доволен своей абсорбцией в Израиле.

Сейчас я более осторожен

— Сам по себе переезд — это всегда стресс. Какие ты вынес из этого уроки, как они помогают в жизни?

Ты правильно говоришь, и этот стресс долго не заканчивается. Мне нужно было еще поступить в университет. Помощь в виде денежной корзины абсорбции заканчивалась. С моим уровнем языка выбор работы был ограниченным. Но в тот момент я уже начал принимать решения на опережение, бросал себя в зону дискомфорта, не понимая, преуспею или нет. И это, наверное, закалило мой характер. В Израиле есть такая больничная касса — «Маккаби». Я устроился туда охранником. Но не просто охранником: я садился на два-три часа за телефон и принимал звонки по двум линиям. Израильтяне — очень эмоциональные и шумные, такая работа была многим не по силам. А с моим знанием языка это вообще абсолютнейшая авантюра. В первый вечер я даже не думал, что справлюсь. Во второй чувствовал себя лучше. На третий — еще лучше. Через неделю я уже был уверен, что всё сделал правильно. И это очень сильно меня продвинуло с точки зрения ощущения возможностей в Израиле и понимания абсолютно разных людей.

— Я часто слышу, что Влад Вольфсон ищет трудности. Рутинная работа тебе быстро надоедает? Постоянно нужны испытания?

Я всё время ищу то, что позволяет мне расти. В какой-то момент очень много времени уделял самообразованию. Прямо голод чувствовал до всего нового. Это действительно одна из моих черт. Но, признаюсь, она уже не такая, как была в 20 или 25 лет. Сейчас я более осторожен, у меня много ответственности, которой не было в 20 лет. Поэтому я не сажусь за руль Ferrari, не гоняю на спортивных машинах. Я принимаю уже другие вызовы, но характер у меня тот же.

— Чему тебя научила жизнь в Израиле?

Благодаря жизни в Израиле слово «менталитет» перестало быть для меня просто ярлыком. Я понял, насколько поведение конкретных людей определяется тем, как они живут, с кем общаются. В Израиле можно встретить евреев из Америки, России, Аргентины, Марокко, наверное, из любой страны мира. И это очень разные люди, прямо совсем разные. Работа с людьми разной культуры, объединенными общей идеей, — это было для меня открытием. И меня это, честно говоря, воспитало. Если я встречаю человека с другими взглядами, он вызывает у меня не отторжение, а интерес. Такие характеристики, которые сейчас называют soft skills, для меня очень важны. И главное, я понимаю, что это мое колоссальное конкурентное преимущество, которое я смог реализовать, например в «МегаФоне». Я могу вести переговоры с совершенно разными людьми, и мне удалось использовать это для карьеры.

Я причисляю себя к топ-менеджерам крупных корпораций

— Почему ты решил вернуться? И почему именно в Москву?

Учась в Израиле, я начал заниматься предпринимательской деятельностью и познакомился с одним израильтянином. Взрослый мужчина, он сильно отличался по уровню жизни, такой израильский бизнесмен: живет в Кейсарии, бизнес делает в шортиках у бассейна. Он стал для меня наставником. Хотя мы с ним о бизнесе не говорили, просто дружили. Сначала он порекомендовал меня своим соседям, которым нужен был генеральный директор в Америке. Я прошел все собеседования и должен был уже улетать, как вдруг он позвонил и сказал: «Влад, я не готов отдавать тебя соседям. У меня есть для тебя интересная задача в Москве». После нескольких бессонных ночей я принял решение. Так я впервые стал коммерческим директором и продолжаю им быть уже 20 лет.

— Ты выбрал путь топ-менеджера, почему не собственный бизнес?

Надеюсь, когда-нибудь я к этому вернусь. Но пока мои собственные идеи уступают тому, что я могу и люб-лю делать сейчас. Сейчас это десятки тысяч людей, десятки миллионов абонентов, многомиллиардные задачи, от этого достаточно тяжело отказаться, это воодушевляет. Я приехал работать в конкретную компанию. Но в скором времени понял, что в ней мне некуда развиваться. И, честно говоря, засобирался в Израиль. Но вдруг мне позвонила девушка из какого-то агентства и порекомендовала «Корбину Телеком». Это Олег и Александр Малисы. Я познакомился с Сашей. Мы долго вели переговоры, в итоге я стал отвечать за коммерцию. В 2008 году «Корбину» приобрел «Билайн». С этого момента закончилась моя предпринимательская деятельность, и я причисляю себя к топ-менеджерам крупных корпораций. Это уже другой вкус работы.

— Как ты планируешь свой отдых? Сколько времени в году нужно отдыхать?

Раньше я считал, что уходить в отпуск на 28-30 дней — это преступление. Со временем стало понятно, что по мере того, как ты растешь, растет уровень задач и уровень ответственности. Возможность находиться какое-то время вне операционной рутины позволяет переводить себя и свою компанию на следующий уровень. Это ощущение я поймал всего несколько лет назад. Я понял, что между встречами не успеваю сделать перерыв даже на пять минут. Это супернеэффективно для мозговой деятельности. И начал брать паузу. Приурочиваю ее к каким-то большим каникулам в стране. Когда ты вырываешься из привычного графика, день-два даже не можешь войти в нормальное состояние, твои мысли продолжают рваться. Пару дней нужно, чтобы остыть, и после этого начинается неплохой процесс размышлений, когда ты реально можешь за час переосмыслить устройство мира, я не шучу. Ты начинаешь созидать. Мне отпуск нужен, чтобы поднять себя и дело, за которое отвечаю, на новый уровень. Моя команда знает, что после январских или майских праздников обязательно будут новости.

Я только в начале пути

— Как ты относишься к благотворительности? Расскажи про свой личный опыт.

Я не любитель приводить какую-то конкретику, мне комфортнее рассказать про свое отношение. Думаю, каждому человеку больше нравится отдавать, чем получать. Я рад, когда могу помочь конкретным людям. Простой пример: у нас есть разные родственники — кто-то может позволить себе хорошее образование, кто-то нет. Вот такого рода инвестиции я считаю отчасти благотворительностью, совершенно адресной, и делаю ее с огромным удовольствием, не ожидая, естественно, ничего взамен. Есть благотворительные фонды, которые много лет внушают мне доверие. Я с удовольствием отправляю туда деньги. Что-то пытаюсь делать самостоятельно, что-то с помощью организаций. Но, наверное, главное, чего мне в этом вопросе не хватает, — это персонального участия. Я пока не дошел до того, чтобы уделять этому личное время. Это то, к чему хотел бы стремиться. Потому что время — самое дорогое, что у меня есть.

— Ты пытаешься детям передать свой взгляд на благотворительность?

Недавно в какой-то книге подсмотрел идею про семейный благотворительный фонд. Я изучаю вопрос, который называется династия, он меня захватывает и увлекает. Мы все родом из Советского Союза и не являемся частью династии. Эта история утеряна. Я ищу людей со схожими интересами. Династию можно создавать, ты не обязан быть ее частью с рождения. Я изучал историю создания небезызвестных династий, типа Рокфеллеров или Дайсон. Это семьи, которые имеют определенные правила. Эти правила я сейчас изучаю. Какие-то мне нравятся, я считаю их жизнеспособными. Какие-то не нравятся, я считаю их пафосом. Но одна идея особенно нравится — семейный благотворительный фонд. Смысл достаточно простой: ты как папа выделяешь бюджет команде, которая состоит из бабушек, дедушек и твоих детей, то есть себя из процесса исключаешь. И дети начинают общаться на предмет благотворительности с дедушками и бабушками. У них нет этой обязывающей связки непосредственно с родителем. Вот в эту идею я верю. Она на 100 % рабочая. Я только в начале пути: пандемия разбросала наших бабушек и дедушек, мы реже собираемся, но эту идею я буду воплощать.

Вторая идея, которая мне понравилась: любая династия с чего-то начинается. История Рокфеллеров началась с «гадкого утенка», он был менее успешен, чем его братья, но стал родоначальником династии. Он предложил назначить дедушку главой династии, развесил везде его портреты и стал создавать правила, по которым в итоге живет семья Рокфеллер. Я вижу, что вокруг меня есть люди, которых этот вопрос интересует. Он выше того, что я умею, он интереснее того, что я умею, он для меня совершенно неизведан.