Искра в вечном огне еврейского народа

Игорь Семёнов

Началом миграции евреев на Кавказ Игорь Семёнов считает VI в. и связывает это с переселенческой политикой царя Ирана из династии Сасанидов Хосрова Ануширвана. Это первое переселение, как и последующие, было насильственным. Оно обусловлено рядом причин, главные из которых – создание оборонительной линии от степных народов (прежде всего тюрок) и градостроительная политика середины столетия. Возможно, эта датировка нуждается в уточнении, так как до 575 г. отношения между тюрками и персами были в целом дружественными. Однако точка зрения ученого вызывает огромный интерес уже тем, что отдает должное евреям как хорошим воинам. Они, в частности, должны были защищать Дербент – центр обороны от степняков. Для этого в городе были выстроены цитадель и две стены, а еврейское население интегрировалось в империю Сасанидов в качестве военных колонистов. Остается не совсем ясным, были ли в числе переселенцев евреи Вавилонии, а следовательно, и творцы вавилонского Талмуда, но сама идея перемещения массы еврейского населения из Междуречья на Кавказ позволяет горским евреям связать свое происхождение с одним из десяти потерянных колен Израиля, уведенным ассирийским царем Салманасаром V из Самарии, столицы Израильского царства. Иранизация евреев проходила через язык и культуру. Основными занятиями переселенцев стали вполне мирные профессии ремесленников и купцов. В этой гипотезе особый интерес вызывает предположение, что горские евреи изначально были военными колонистами. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что земельные наделы стали выдавать им позже. Можно заключить, что их высоко ценили как воинов, причем на самой опасной границе. Следующий период этногенеза был связан с падением державы Сасанидов под ударами арабов. После разрыва традиционных связей с центром начинается постепенное встраивание горских евреев в местную среду. В IX веке, при Македонской династии, происходит иудаизация хазар и бегство евреев на Кавказ из Византийской империи. Однако предками горских евреев хазары стали только в следующем веке, после уничтожения каганата киевским князем Святославом. Таким образом, Кавказ, который сначала надо было оборонять, вдруг превращается в относительно безопасное для проживания евреев место. По мере исчезновения иранских корней усиливалась и внешняя, и внутренняя изоляция горских евреев, терявших связь с «материнской» общиной. Этнограф Валерий Дымшиц называет это «двойной диаспорой». На следующем этапе Кавказ входит в историческую орбиту России. В это же время к России присоединяются территории Речи Посполитой, где проживали евреи, и для них создается черта оседлости. Но такой ограничительной меры не было на Кавказе. Это вызвало приток ашкеназов к горским евреям. К этой очень убедительной рабочей модели этногенеза можно добавить и некоторые чисто исторические соображения: к примеру, расселение евреев по маленьким ханствам на Кавказе объяснялось прежде всего тем, что кавказские ханы, в отличие от правителей крупных государств, не преследовали евреев и были равнодушны к их религии и культуре. Переселенческая политика персов касалась не только горских евреев, но и грузинских, и самих грузин, а администрация Российской империи преследовала свои цели, разрешая ашкеназам переселяться на Кавказ.

Валерий Дымшиц

Ученый сделал акцент на методологии. По его мнению, «внешние» по отношению к изучаемому предмету определения, понятия и термины не всегда корректны, так как этнос является динамическим образованием и может меняться с течением времени. Это касается даже самого изолированного этноса, направляющего все силы на сохранение традиции и таким образом самоконсервирующегося. При этом очевидно, что между горскими общинами существовали контакты разных уровней, но установить их крайне трудно. Докладчик подчеркнул разницу между бухарскими и ферганскими евреями в материальной культуре. Это наблюдение относится и к горским евреям, жившим в микросообществах. Только поддержание исторической памяти о едином происхождении могло сохранить связи между общинами. В противном случае начинали возобладать местные традиции, позволяющие определять этих евреев как горских. То есть их новым объединяющим началом становится этногеографический признак, роднящий их с другими народами Кавказа. Варташен находится у подножия Кавказского хребта, на пути из Баку в Тбилиси. Его местоположение подтверждает догадку о том, что евреи в горах селились на трансферных путях. Удины, армяне и евреи уживались там вместе и сохраняли языковое своеобразие: горский, армянский, русский, в меньшей степени азербайджанский языки соседствовали друг с другом. География Варташена, как и многих горных поселений, способствовала тому, что постепенно размывались границы между центром и пригородами. Возможно, предками этих евреев были евреи, переселившиеся несколько веков назад из Гиляни, но они еще не идентифицировали себя как горских евреев. Евреям Варташена свойственна установка на обособленность, подчеркнутая самоизоляция. Это также иллюстрация «двойной диаспоры»: одна малая группа живет внутри другой малой группы, не будучи связана с исторической родиной. Поэтому варташенские евреи часто противопоставляли себя евреям Губы (кажется, как сохранившие религиозное и культурное начало). Таким образом, горские евреи Варташена были реликтовой общиной от некогда процветавшей группы евреев Ширвана. В конце XIX века варташенские евреи уезжают не в Баку, а в Тифлис. Это было связано с востребованностью технических профессий, в том числе для активно развивавшихся нефтяных промыслов. Валерий Дымшиц назвал это «укрупнением общин», так как евреи Варташена вливались в бакинское сообщество. Правда, не совсем ясно, как происходило при этом совмещение традиций. К примеру, в особенностях чтения свитка Торы, о которых упомянул ученый. 

Владимир Колесов

Доклад был также посвящен важной этнографической проблеме: малым народам, оказавшимся между двумя империями, религиями и культурами. Причиной вынужденного соседства столь разных этносов стала отчасти политика переселения во время Кавказской войны. Необходимость выживать и уживаться друг с другом стала определяющей для сосуществования языков, религий и культур, для попытки сохранить традиции малых народов «внутри» больших. Взаимное влияние проявилось, в частности, в двуименности многих представителей этих меньшинств. Имперская политика, направленная на разрушение моноэтнических поселений и создание смешанных общин, сталкивалась с нежеланием этнических групп терять свою самобытность и стремлением жить в одноаульных сообществах. Свое влияние оказывали православные миссионеры и казаки, фактически действовавшие методом кнута и пряника. При этом горским евреям удавалось поддерживать связи с той малой родиной на Кавказе, откуда они уже были переселены. Так по мере роста общины ее новые члены начинали постепенно возвращаться на историческую родину. Между малыми народами практически не было конфликтов: русские играли роль «отца», не дающего «детям» ссориться. Российская администрация не препятствовала сохранению традиционных занятий, но ограничивала их территорией самой общины. Тяжбы решал горский «словесный» суд, а особо трудные дела, в том числе и в торговой сфере, рассматривало судебное присутствие в Грозном.

Карина Шалем  

Доклад был посвящен бытованию в диаспоре одного из важных преданий о религиозной стойкости. Именно в таком ключе воспринимают историю мученичества Ханы и ее сыновей горские евреи. Для них это стало «человеческим измерением» дня траура 9 ава, передающим горе и скорбь. В ином контексте история Ханы отражает драму всего еврейского народа, принужденного на протяжении своей истории выбирать между религией и культурой – и самим существованием. В этом смысле, по мнению исследователя, совпадают национально-исторический характер религиозного предания и мемориальные практики. Особенно важной стала история Ханы и ее сыновей для сугубо женского чтения после утренней молитвы в синагоге. Об этом свидетельствует многочисленные вариации, в которых меняются имена и количество жертв, но подвиг остается неизменным. Версии на горском языке были записаны в XX веке, но до них могли бытовать и другие варианты истории. Возможно, сам рассказ стал известным в XIX столетии, но непосредственный письменный источник найти почти невозможно. Похоже, это был сборник мидрашей или агадической литературы, из которого и почерпнули сюжет. С исторической точки зрения интересна параллель с Маккавеями, пострадавшими примерно в то же время.

Марк Куповецкий

Исследователь коснулся проблем методологии и идеологичности советской исторической науки. По мнению ученого, именно академические исследования способствовали формированию татского этнического мифа о горских евреях как части татов. Основные тезисы (таты-евреи, имевшие иранских предков, смешались с хазарами, часть приняла ислам, часть осталась верной иудаизму) восходят к историку Всеволоду Миллеру, высказавшему их еще в 1887 году. Гипотеза основана только на условных информантах, то есть целиком этнографическая. В этом случае собранный фактический материал подгонялся под политические цели – этот метод можно назвать инструменталистским – так как для ученых была важна судьба общностей, о которых они писали. Такая теория частично выводила из-под удара антисемитизма горских евреев и караимов. По словам исследователя, ученые того времени стремились преуменьшить значение горских евреев, чтобы избежать юдофобии, а антисемитизм вообще перевести в план отдельной «татской проблемы». С этим сюжетом пересекается и концепция лингвиста Николая Марра, согласно которой горские евреи представляли собой самостоятельную группу, но при этом – часть татской общности, а не еврейской. Их условная автохтонность определена тем, что на Кавказе вообще живут меньшинства, оставшиеся от некогда крупных этнических образований. Наконец, Нафтали Анисимов в учебнике грамматики горско-еврейского языка прямо писал, что его цель состоит, в частности, в том, чтобы улучшить социально-экономическое положение горских евреев. Таким образом, «татский миф» в историографии горских евреев возник в том числе и для того, чтобы решать современные проблемы не горцев или татов, а евреев Кавказа как части еврейского населения, и уже к 1930-м годам был создан государственный заказ на эту идеологию.

Матеуш Ян Майман

Исследование посвящено двум стратегиям воспоминания о Шоа. Горским евреям, как и многим другим репатриантам из Советского Союза, пришлось пройти сквозь умолчание о Холокосте в советские годы. Открытие этой темы в Израиле стало для них во многом потрясением. Сегодня знание о том, что твои предки погибли или выжили в Шоа, становится важной чертой идентичности. Большинство горских евреев стремится посещать местные небольшие музеи, в которых представлены особенно востребованные сегодня истории спасения, – ведь все пережившие войну были героями. Горские евреи – активные участники мероприятий, посвященных празднованию Дня Победы, в Израиле. Холокост горских евреев встраивается в общую историю Шоа, но подчеркивается особая жестокость немцев во время оккупации Кавказа. Новый тип воспоминаний о Холокосте может быть назван постсоветским. Его формируют уже не те, кто пережил Шоа, а новые исследования. Личные истории уступают место общей истории народа, благодаря этому сохраняется память в общине.