«Фейсбук», точно океан, прибивает к нашим дисплеям бутылки с посланиями — так называемые мемы, перлы народной мудрости, иногда доморощенные, иногда переведенные с английского. Один не так давно привлек мое внимание: «Если ваша женщина плачет и кричит, она вас любит. Если она молчит и улыбается, вы ее потеряли».
Потеряли ли? Думаю, даже на фазе молчания и улыбок не все еще потеряно. В самом деле, многие женщины ищут в муже идеального партнера. Знакомая дама психолог как-то сказала, что в России вышла книга с гениальным названием «Как выйти замуж за мужчину своей мечты, и как потом избавиться от этого козла». Выйдя замуж за «мужчину мечты», женщина вскоре убеждается в том, что мечта разбилась о реальность. Начинается фаза слез и крика. Затем жена теряет надежду. Наступает фаза молчания и улыбок. Но как раз здесь, на фазе молчания, неплохо бы остановиться и подумать: «А чего, собственно, я хочу от своего партнера?»
Мужчина веками был нужен женщине для выживания, просто для того, чтобы не умереть от голода. Недаром Тора говорит, что основные обязанности мужа по отношению к жене — это еда, одежда и супружеская близость. Именно в таком порядке, а не наоборот. Как сказал один русский писатель, сложно представить себе крестьянку в длинной юбке, которая с топором лезет по лестнице, чтобы починить крышу избы. Мужик в крестьянском хозяйстве — вещь незаменимая, а положение, когда ты «и баба, и мужик», — следствие народной беды, войны, например. То же самое происходило когда-то и в хозяйстве еврейского «балабоса». Жена день-деньской стояла в лавке в окружении дочек, а муж запрягал лошадь и ехал к помещику, чтобы помочь ему сбыть товар, выступить в роли посредника между помещичьим хозяйством и рынком. Нередко лавка давала небольшой и нестабильный доход, а вот проценты с помещичьих гешефтов буквально спасали семью от голодной смерти. Муж принимал участие в решении общинных дел в синагоге, он учил Тору и был духовным лидером семьи. В общем, без него никак нельзя было обойтись. Участь старой девы была незавидна. Тем более что у евреев нет монастырей.
В наши дни положение изменилось. Женщины обрели самостоятельность. На Западе многие из них предпочитают вообще не выходить замуж. Попадаются такие и в еврейских общинах. Тора ведь возлагает все «активные» заповеди на мужчин: это мужчина обязан жениться, а вот у женщины есть выбор.
Однако россиянки, как еврейки, так и все остальные, предпочитают все же выходить замуж. С детства девочке твердят: будешь делать то-то — замуж не выйдешь! Мамы и бабушки пугают дочек «стародевичеством». В результате свой жизненный успех девушка оценивает согласно способности «заловить», «заарканить», «окольцевать», и т. д. Она не слишком представляет себе, что будет делать после того, как окольцует синюю птицу счастья.
Пройдя фазу слез и крика, а затем молчания и улыбок, я перешла к фазе думания. И додумалась до того, что впоследствии услышала от блестящей Ирины Хакамады. Могу согласиться с ней на все сто процентов: муж — не защитник и не кормилец. Он нужен только для счастья. И более ни для чего. А в переводе на наши еврейские реалии он нужен главным образом для исполнения роли духовного лидера семьи. Если он не справляется с этой ролью, вряд ли можно спасти такой брак. Конечно, с мужа никто не снимал обязанности, возложенные на него Торой. Но до какой степени следует требовать от него соблюдения этих обязанностей? Мне представляется, что сегодня выживают те семьи, где муж и жена снимают все взаимные требования и исправляют каждый себя, а не партнера. И тут важно, чтобы вклад каждого в общее дело был примерно равным. Если один из партнеров постоянно сачкует, то это значит, что он не занят самосовершенствованием. Но и в этом случае слезы, крики и молчание не помогут. Пока партнер не осознает, что, перекладывая семейную ношу на плечи другого, он теряет в духовном и человеческом плане, положение не исправится.
Когда семья проходит «точку невозврата»? Когда наступает реальная угроза распада «ячейки общества»? Расскажу одну историю.
Лера и Юра были женаты около года. Лера работала и была основным добытчиком в семье. Кроме того, она еще училась на вечерке, завершая высшее образование. Юра работал ни шатко ни валко, обеспечивая одного себя, да и то с трудом. Лера требовала от него одного: не устраивать в семейном гнездышке бардак, чтобы ей не пришлось убирать квартиру на ночь глядя. Домой она возвращалась поздно, и сил на уборку уже не было. Юра, желая самоутвердиться в качестве хозяина, поступал по-детски. Он упрямо гнул свою линию, и каждый вечер Лера заставала дома такой тарарам, словно без нее на квартиру налетели казаки и устроили погром. Началась фаза слез и крика. На этой фазе супруги еще любили друг друга и могли бы помириться. Но Юра поступил совсем уж глупо. Однажды Света, подруга Леры, рассказала ей, что Юра был у них в гостях и там за рюмкой водки рассказал хозяевам, что Лера кричит на него, обвиняя в бардаке, а сама такая бесхозяйственная: не успевает приготовить салаты, отчего гниют дорогие овощи, кидает где попало свое нижнее белье и все такое прочее. У Юры и Леры был обширный круг друзей, где все делились со всеми абсолютно всем, включая интимные подробности супружеской жизни. О соблюдении «законов речи» никто даже не подозревал. Лера поняла, что ее друзья и подруги уже перестирали их с Юрой грязное белье. А вскоре ей доложили и о супружеской измене «мужчины мечты». Точка невозврата была пройдена. Молодая пара развелась. С тех пор прошло немало лет, но Лера до сих пор одна.
Точка невозврата наступает, когда в отношения двоих вступает третий — товарищеский суд друзей и подруг, охотница за чужими мужьями, готовая разбить семью, теща или свекровь, не умеющая жить своей жизнью и влезающая в отношения детей. Когда встревает третий, теряется то единственное, ради чего сегодня создается семья, — интимность. Под интимностью я понимаю не секс, а тайну. Те уникальные и неповторимые отношения, которые возникли между двумя, и только между ними. Сегодня они важнее заработка и общего хозяйства. Женщина ведь может прокормить себя сама, а мужчине уже не нужна домохозяйка — у него есть (или скоро будет) стиральная машина, мультиварка и робот-уборщик.
Говоря «кто-то третий», я не имею в виду раввина-консультанта или семейного психолога. Психологи и раввины — это институт сохранения семьи. В России он делает сегодня первые шаги, а на Западе и в Израиле это целая индустрия, охраняющая вашу интимность от неспециалистов, сплетников и дурных советчиков. Парадокс? Да. Но наша жизнь вообще парадоксальна.
Пока же дело не дошло до психолога, постарайтесь сами перейти от крика и слез к беседе. Говорят, это помогает.
