Проблемы со зрением не помешали нашему собеседнику реализовать уникальный проект — запись аудиокниг горско-еврейских авторов. Любовь к печатному слову он испытывал с юношеских лет, когда освещал деятельность рок-групп, составлял кроссворды и даже был оштрафован за то, что позволил пенсионерам ездить бесплатно. Как Шамиль стал Шаулем, кто входит в тройку лучших горско-еврейских писателей, и куда отправился человек рассеянный в переводе на язык джуури
Уловить мелодику
— Как зародилась идея выпускать аудиокниги горско-еврейских авторов?
Из-за слабого зрения я с 2002-2003 года начал скачивать и слушать аудиокниги, а спустя какое-то время подумал: почему бы не выпускать аудиокниги наших горско-еврейских авторов? Я нашел студию и договорился, что стану приводить туда людей, которые будут начитывать текст, потом я подберу фоновую музыку и отдам им для сведения с голосом. Так мы и поступили.
Знакомые авторы у меня были, поскольку к тому времени я уже состоял в союзе горско-еврейских писателей. Первыми, кого я записал, были — Галина Пейсахова, она прочла свои стихотворения на русском языке, и Эльдар Гуршумов, он прочитал свои произведения на джуури. Потом я нашел человека, который сделал профессиональный дизайн обложки для этих аудиокниг, и завод по производству самих дисков. Тираж был небольшой, всего 100 штук для каждого автора, правда, потом, через 3-4 года, был изготовлен дополнительный тираж, но это всё в будущем. А тогда, осенью 2009 года, я не мог выпустить больше, так как всё делал на свои деньги.
— А потом продавали?
Нет, диски я дарил. Во-первых, наверное, никто не купил бы, наши люди к этому не привыкли. Во-вторых, мне стыдно было бы стоять и торговать. Поэтому результат нашей совместной работы я дарил руководителям городских общин и тем же членам Союза писателей. Кроме того, у проекта есть и образовательная цель — сохранение языка джуури. Среди авторов были те, кто читал свои произведения на губинском диалекте, на ширванском, на дербентском. Я записал, например, Зарбаила Бабиева, он недавно ушел из жизни, а его голос остался.
— Вы сами владеете джуури?
Увы. Азербайджанский знаю, в школе я учился на русском. Дома родители между собой разговаривали на русском языке, а если что-то надо было сказать по секрету, они переходили на джуури. А вот моя жена в совершенстве владеет джуури, потому что они дома только на нем и разговаривали. Когда по работе какие-то вопросы возникают, обращаюсь к супруге. При этом мелодику языка я улавливаю. Когда человек читает, чувствую, что он ошибся. Общий смысл стихотворения, например, понимаю. Знаю, какую мелодию туда ставить, грустную или медленную, это стихотворение о любви или о Родине.
— Как выбираете авторов? Наверное, не все одинаково талантливы и достойны быть увековечены в аудиоверсии.
Я, кстати, выпускаю не только аудио-, но и обычные книги. Прежде чем работать с автором, я получаю рекомендации от маститых людей. Кроме того, в Израиле живет Михаил Яковлевич Агарунов, ему сейчас 83 года, дай Б-г ему здоровья. Я с ним очень часто советуюсь.
Из последних примеров — «Учебник языка горских евреев джуури» Геннадия Богданова. Первым делом я посоветовался с Михаилом Яковлевичем, и только после того, как он дал свою оценку и высказал свои замечания, мы выпустили книгу. Я и Гена ему благодарны.
Что же касается аудиокниг, то в начале я записывал и выпускал именно тех, с кем был лично знаком. Первые годы, как я уже сказал, я выпускал за свой счет. Обходилось мне это дело около 1800-2000 шекелей за тираж, но потом мою работу заметили, и мне стал помогать фонд СТМЭГИ. А три года назад на сайте STMEGI.com по инициативе президента фонда СТМЭГИ Германа Рашбиловича Захарьяева открыли раздел библиотеки с подразделами электронных и аудиокниг.
— Как вы «вышли» на СТМЭГИ?
Когда Герман Захарьяев приезжал в Израиль на дарование свитка Торы или на какое-то другое общественное мероприятие, я вручал ему диски: «Герман Рашбилович, послушайте…». В очередной раз, когда он дарил свиток Торы, а было это в иерусалимской ешиве «Мир», он мне сказал, что всё послушал, его доверенный человек в Израиле рассказал ему о моей деятельности и фонд СТМЭГИ готов поддержать все мои будущие начинания.
Через три месяца из Нью-Йорка в Израиль прилетел по своим семейным делам искусствовед, художник, журналист, автор ряда научных работ Ноберт Евдаев. Я тогда не был с ним лично знаком, но хорошо знал его стихи, поэтому договорился с ним о записи диска и творческом вечере. Как раз к этому вечеру по совету моего товарища, поэта Шабтая Агарунова, я и придумал название своему центру Sholumi, нарисовал логотип, отпечатал ролл-апы. Как тогда, так и сейчас, все горско-еврейские проекты, что я делаю, — это центр Sholumi при поддержке фонда СТМЭГИ. Пользуясь случаем, хочу еще раз высказать слова благодарности Герману Рашбиловичу за то, что он дал мне возможность заниматься тем, что мне действительно нравится и что я люблю. Я от этого получаю удовольствие. Ведь не зря же говорят, что всё, что человек в этой жизни делает, он в первую очередь делает для себя.
Благодаря поддержке со стороны фонда СТМЭГИ центр Sholumi за эти годы выпустил около 40-45 книг, более трети из которых написаны на джуури. Вот буквально час назад я говорил с Надеждой Бахшиевой. Ее брат Иосиф Бахшиев скончался летом этого года в Дербенте, он писал и на джуури, и по-русски, последние несколько лет работал в газете «Ватан». Он был членом Союза писателей. Мы готовим к изданию его пятую, последнюю книгу.
— Какие из выпущенных книг вы хотели бы выделить?
Это, конечно же, книги на джуури. Среди них есть книги поэтов: Батсион Абрамовой, Шабтая Агарунова, Шимшуна Сафанова, воспоминания Якова Агарунова, а осенью вышла книга горско-еврейского фольклора, которую составила Ирина Михайлова, и другие книги.
В середине 30х годов прошлого века в Азербайджанской ССР существовал татский (горско-еврейский) отдел, где было издано более полусотни книг мировых авторов именно на джуури. Среди них было издано стихотворение Самуила Маршака «Вот какой рассеянный». Я переиздал эту книгу, но это не репринт. Под текстом на джуури я поставил оригинал на русском, чтобы можно было сравнить. Кстати, когда в конце стихотворения упоминаются станции под Ленинградом, в переводе они заменены на те, что тогда находились вокруг Баку.
Есть несколько книг и на русском, которые хотелось бы выделить. Это, например, книга Шалума Шалумова об известных дербентских художниках второй половины ХХ века с разбором их творчества. Он и сам художник. Из Дербента уехал в Москву поступать и там жил до репатриации в Израиль. Фактически именно горско-еврейские художники создали советскую дербентскую школу живописи, если так можно сказать. Это хорошее цветное издание с репродукциями картин.
Также книга Михаила Елизарова о горских евреях Грозного, книга Валерия Амира о Еврейской колонке Нальчика, книга переводов на русский язык стихотворений классика горско-еврейской поэзии Даниила Атнилова, книги-исследования Ирины Михайловой, Манахима Хананаева, Марка Куповецкого…
— Назовите первую тройку горско-еврейских писателей.
С вашего позволения, я скажу только о русскоязычных авторах. Не в обиду другим нашим авторам будет сказано, но для меня на первом месте — Мира Хаимова, она пишет под псевдонимом Мириам Хейли. Ее истории о Красной Слободе ценны не потому, что они именно там происходят. Если даже заменить имена героев и местоположение, останется общечеловеческая тема, очень хорошо ею обрисованная, и это при том что Мира по образованию — математик, а не филолог. На втором месте поэт — Лев Абрамов. И на третьем наш современный сказочник Семен Гаврилов, он пишет как прозу, так и стихи. Все трое живут в Израиле, кстати, центром Sholumi были изданы и книги, и аудиокниги этих авторов.
— Но центром Sholumi ваше сотрудничество с фондом СТМЭГИ не ограничивается…
Нет, конечно. Буквально с первых же дней выходят мои статьи на сайте STMEGI.com, я вхожу в состав редколлегии газеты «STMEGI.com за месяц», в которой тоже печатаюсь. Кроме того, уже чуть больше трех лет я являюсь корреспондентом израильского отделения съемочной группы STMEGI-TV.
Азербайджанец, брат еврея
— За каждым интересным проектом стоит не менее интересный человек. Где ваши корни?
Я родился и вырос в Баку. Моя мама тоже родилась в Баку, а ее мама, моя бабушка, — в Красной Слободе, которая тогда еще называлась Еврейской Слободой. Мамин отец родился в деревне Мюджи-Хавтаран в Исмаиллинском районе, а потом уже переехал в Баку. Самые крупные в Азербайджане горско-еврейские общины — это губинская и ширванская. У меня дедушки ширванские, бабушки губинские, а я… пожалуй, просто бакинский. Папина мама тоже родилась в Баку, но ее родители из той же Еврейской Слободы. Уже выйдя замуж, она уехала в деревню к супругу.
Наш род назывался Симандулух. Это, если переводить с джуури, — «потомки Симанду». На горско-еврейском языке даже есть такое пожелание «Симанту бу! Мозолту бу!», что на иврите означает «Симан тов! Мазаль тов!». Ясное дело, что его звали «Симантов», но просто со временем в горско-еврейском произношении все эти имена видоизменились. Допустим, были: Щимту — это Шем-тов, Бенсиин — Бен-Цион, Мозолту — Мазаль-тов, Овгоил — Авигайль…
Дедушка по папиной линии 42 года работал учителем в школе деревни Мюджи-Хавтаран, из них 40 лет — директором. Преподавал математику. Это была полностью еврейская деревня, последние еврейские семьи оттуда уехали в конце 80-х. Сейчас там остался только один старик, который смотрит за кладбищем. Ему посвящен фильм, снятый Руфатом Асадовым, «Последний еврей в деревне».
У меня до сих пор сохранился советский паспорт дедушки, где написано: «Агаев Яхья Шоулович, еврей». Не тат, не горский еврей. Просто — еврей. Его отца звали Шоул, то есть Шауль. Изначально у дедушки, да и во всей их деревне, фамилии не было, в деревне все звали друг друга по именам отцов: Яхья сын Шоула. На джуури говорят «кук». Яхья кук Шоул. Потом дедушка взял фамилию Агаев.
— Просто — взял? С потолка, как говорится?
По имени старшего брата, которого звали Ага-муля, и просто слышал, когда учился на курсах учителей, что есть такая фамилия. Когда мой папа, который тоже родился в этой деревне, в 16 лет пошел получать паспорт, ему написали: «Агаев Рашид Яхьяевич», а не «Яхья-оглы», как это было принято у азербайджанцев. При этом в графе «национальность» написали «азербайджанец». Просто автоматически. А родной брат отца и все сестры были записаны евреями.
Дедушка пошел разбираться, это ж подсудное дело, неверно заполненный документ! Ему ответили: «Умоляем, у нас ограниченное количество паспортов, пусть будет как написано». Отец уехал в Баку, поступил в институт. Работал инженером. Со временем стал начальником отдела автоматизации и механизации радиозавода, одно время даже был заместителем главного инженера этого же завода, замдиректора профтех-
училища. И всегда значился как Агаев Рашид Яхьяевич, азербайджанец.
Когда я родился, в семье решили назвать меня именем папиного дедушки, то есть Шоулом. Но каким бы мультикультурным ни был Баку, это имя сильно бросалось бы в глаза. Поэтому меня записали в паспорте Шамилем, и до определенного времени я был — Шамиль Агаев. Школу окончил с этим именем, статьи подписывал этим именем…
— Соответственно, Шаулем Симан-Товом вы стали уже в Израиле?
Да. У нас должен был родиться сын. Я пришел к дедушке, тогда уже он, бабушка и мои родители жили в Израиле: «Я хочу взять фамилию Симан-Тов, по имени основателя нашего рода, чтобы сын уже носил эту фамилию». Дедушка меня благословил: «Пожалуйста, но тогда и имя себе поменяй на то, что было дано при рождении, — Шоул». Я ему сказал, что в Израиле говорят Шауль, а не Шоул. Сказано — сделано. 5 марта 2002 года, за две недели до рождения сына, я поменял имя и фамилию и стал Шаулем Симан-Товом. Точнее, просто вернул то, что должно было быть.
Находясь в Баку, я стал составлять свое родословное древо. На каком-то этапе я остановился, но общая схема есть. Самые древние корни, которые я нашел, это XVIII век. Наши предки выходят из села Мюджи, и уже в 1870-е несколько семей из Мюджи переселились в нижнюю долину и назвали ее Мюджи-Хавтаран. Потом из Мюджи-Хавтаран часть евреев ушла в Геокчай, а часть переехала в Баку. Но если посмотреть в глубь истории, то все они пришли из Ирана.
— Как им жилось в советское время?
Ярого антисемитизма, как в других республиках, в Азербайджане не было. Какое-то время в Баку изготавливали мацу и продавали в магазинах. Даже при советской власти в Баку продолжала действовать синагога.
Сильной еврейской жизнью наша семья в Баку не жила, но мы, конечно, соблюдали традиции. Дядя ходил в синагогу, брал коробку мацы, мы приходили, он раздавал каждому свою часть. Пару раз в детстве я посещал эту синагогу вместе с дядей, но не было такой сильной привязанности. Интересно, но не более, чем какие-нибудь египетские пирамиды.
Настоящий интерес к еврейству, к своим корням, появился уже после 20 лет. Сначала я начал собирать вырезки из газет, всё, что связано с горскими евреями. Потом купил те 3-4 книги, которые вышли в то время. Помню, как еще до этого папа принес одну книгу, она, кстати, до сих пор у меня осталась, «Золотой сундук. Сказки татов Дагестана» Амалдана Кукуллу. В Дагестане таты — это в основном горские евреи. В Азербайджане таты — это жители селений на Апшеронском полуострове и деревень на севере республики, мусульмане. Так там в конце книги был словарь терминов, горско-еврейские слова. Когда мы видели и читали, радовались, что на джуури слова написаны.
Пенсионер с заметкой
— Вы упоминали многолетнюю проблему со зрением…
Не хотел бы углубляться в эту тему, но, да. У меня эта проблема с рождения. Я в детстве постоянно ходил в очках и не понимал, зачем я их ношу, раз всё равно вижу плохо. У меня помутнение роговицы. На одном глазу больше, на другом меньше.
В школе учился средне. После развала Союза в Баку начали выходить газеты, и можно было в них публиковаться, не оканчивая журфак. И я тогда начал писать. Рок-жизнь Баку развивалась, я участвовал в рок-тусовках. Тогда же я выпустил самиздатовский журнал «Прок». Этот журнал вошел в энциклопедию рок-самиздата, которая была издана в Свердловске.
Потом я начал составлять кроссворды. Праздничные выпуски газет на 80 % состояли из моего творчества: тематические кроссворды к Новому году, в виде восьмерки к Международному женскому дню. Кстати, это мне в Израиле помогло. Один из русскоязычных журналов объявил конкурс на лучший кроссворд. Главный приз — телевизор. Я сделал кроссворд в очертаниях карты Израиля, все слова были привязаны к еврейству, и… взял главный приз!
Еще я работал в бакинском отделении «Аргументов и фактов», и кроме того, что был там главным кроссвордистом, подрабатывал еще и в рубрике «Вопрос-ответ». Нашел легкий способ: брал газеты и выискивал там всякие указы и постановления, придумывал под них вопросы и сам же на них отвечал. Как-то нашел один указ — пенсионеры будут пользоваться общественным транспортом бесплатно. Я взял и написал, что пенсионер такой-то спрашивает: «Постоянно хотят, чтобы я заплатил за проезд, но ведь вышел же указ?!». Наша редакция отвечает, что действительно, согласно указу такому-то, принятому там-то, пенсионеры могут не платить.
Проходит примерно полтора месяца, меня вызывает главный редактор. Оказалось, что газета, откуда я взял этот закон, была не такой уж и свежей, и указ этот отменили буквально через полгода. Зато все пенсионеры вырезали эту заметку и с ней ходили. Когда их просили заплатить за проезд, они показывали: вот, в газете же написано! Редактор сказал, что оштрафует меня — не выдаст часть зарплаты. Но мои друзья, которые работали там же, всё равно «выбили» эти деньги у руководства, и мы их пропили в тот же день.
— Помимо горско-еврейской деятельности, вы принимаете активное участие в работе международной ассоциации Израиль-Азербайджан «АзИз», являетесь одним из ее руководителей, скажите, а недуг не мешает вам всем этим заниматься?
Конечно, здоровье для человека — главное, но, если уже оказался в такой ситуации, то что тут поделаешь? Зато у меня замечательная семья! Мои родители живут в 15 минутах ходьбы от меня, я женат на замечательной женщине и имею двух прекрасных детей: сына, который учится в последнем классе и летом уже пойдет в армию, и дочь, которая тоже еще учится.
В моем состоянии, добившись пособия от государства, я мог бы сидеть дома и ничего не делать, но мне интереснее общаться с людьми, делиться. Отдаешь энергию, принимаешь энергию. Правда, каждый раз думаю, что надо заканчивать всё это, тем более что с годами становится всё труднее и труднее. Но… уже не могу, потому что это моя жизнь. jm
