Повседневные вопросы, с которыми обращаются к раввинам, включают и электоральную сферу. В дни, когда Верховный суд Израиля и юридический советник правительства отменяют принятые кнессетом решения, духовные лидеры становятся последней инстанцией для тех, кто заинтересован в сохранении еврейского характера государства
Сказано в Когелет (7:14): «Одно против другого создал Всевышний». И объясняется в трактате Хагига (15а, от имени р. Акивы), что у всех сущностей, принадлежащих миру святости, есть аналог в мире, святости противоположном: есть праведники и есть грешники, есть рай и есть ад и т. д.
Поэтому, раз существует модель адского государства, в котором есть парламент, правительство, выборы, различные административные структуры, суды, адвокатуры, даже профсоюзы, как ни смешно это звучит, а еще – глобальная, всеобъемлющая идеология и ее носитель – Партия (непременно с большой буквы!), следящая за тем, чтобы все происходящее в стране было идеологически выдержано, соответствовало провозглашаемым лозунгам и т. д., значит должна существовать и аналогичная модель, только со стороны святости. Без инфернального душка.
Еще бы ей не существовать! Это идеальное еврейское государство, каким его описывает, например, Рамбам в «Мишне Тора».
Нужно сказать, что великим мудрецам Израиля вплотную заняться политологией как таковой довелось в Средневековье. С одной стороны, своего государства у нас уже довольно давно не было (но был богатый опыт государственности, требовавший глубокого анализа и формального обобщения), а с другой стороны, во множестве мусульманских и христианских стран набожные евреи занимали очень и очень высокие посты. Так что имелся и актуальный политический опыт, и возможность обкатывать политические теории и методики на практике, к вящей пользе и местного населения, и еврейских общин.
С наступлением Нового времени врата большой политики все шире стали открываться перед евреями, готовыми от своего еврейства, по большому счету, отказаться. А перед теми, кто на это готов не был, – закрываться. И исключения только подтверждают правило.
Так вот, средневековые еврейские политологи, довольно существенно расходясь во мнениях касательно роли царя в заповеданной нам форме государственности, касательно характера взаимоотношений царя с Сангедрином («верховным судом»), а Сангедрина – с низовыми судебными инстанциями и т. д., совершенно едины в том, что, каким бы ни было конкретное политическое устройство, как бы ни делился «пирог власти», абсолютно все стороны общественной жизни еврейского социума обязаны быть подчинены букве еврейского закона. А по возможности – и духу.
Поэтому, по мнению Рамбама и его единомышленников, еврейский царь обязан быть высококвалифицированным раввином. И гарантом соблюдения еврейским народом заповедей Торы и постановлений Сангедрина.
Но царь – это особая статья. Хотя бы потому, что эта «политическая должность» – заповеданная. Что же касается руководителей народа рангом пониже (глав общин и т. п.), то они вовсе не обязательно должны быть раввинами. Набожными людьми, знатоками Торы – крайне желательно. Раввинами – опционально. Выбирая между толковым администратором и обладателем раввинского диплома, на управленческую роль предпочтем администратора.
Однако от предпочтенного администратора требуется четкое понимание того, что он нуждается в раввинском присмотре и контроле.
И вот почему. Евреи обязаны соблюдать Тору. Согласились в свое время под горой Синай – теперь обязаны. А Тора – это в первую очередь, как ни крути, свод заповедей. Для верного исполнения которых требуются огромные и фундаментальные знания. Не случайно в «Пиркей Авот» (2:5) сказано: «неуч не может быть набожным».
Понятно, что среднестатистический человек, обремененный заботами о пропитании, семье и т. п., не в состоянии детально знать все области еврейского права (всеобъемлющего, уточним на всякий случай) и тем более быть в состоянии самостоятельно заниматься законотворчеством в ситуациях, еще не нашедших отражения в уже кодифицированных пунктах еврейского закона.
Вот для этого и есть у евреев раввины. Ровно для того, чтобы консультировать по вопросам еврейского права, выносить постановления в требующих разрешения случаях, по возможности повышать общий уровень правовой грамотности евреев.
В идеальной («сферической») еврейской общине предполагается четкое разделение полномочий между общинным руководством, осуществляющим административно-политическое руководство, и раввином, надзирающим за соблюдением членами общины еврейского закона. Как на частном, так и на коллективном уровне.
Все было бы очень просто, если бы еврейский закон ограничивался определенными сферами. И если бы иудаизм предполагал и позволял чисто формальное исполнение предписаний. Но Тора регулирует абсолютно все аспекты нашего существования. Это заставляет добросовестного раввина «лезть» во все, что происходит в общине. И если в том, что касается частных лиц и их частных проблем, раввину можно, а иногда и нужно проявить деликатность, закрыть глаза, дождаться прямого обращения за советом и т. д., то, когда речь заходит о делах общинных, – отступать некуда.
Есть очень показательная история про легендарного р. Леви-Ицхака из Бердичева. Рассказывают, что, принимая на себя должность бердичевского раввина, р. Леви-Ицхак оговорил для себя право участвовать в обсуждении только новых установлений общинного руководства, не касаясь тех, что были приняты до него.
Как-то раз его пригласили на заседание правления общины, на котором обсуждалось предложение запретить нищим обивать пороги и создать особый благотворительный фонд, из которого нищие получали бы небольшое пособие, в порядке компенсации за утраченный источник пропитания.
Услышав, о чем идет речь, р. Леви-Ицхак возмутился:
– Вы нарушаете условия моего контракта! Я не обязан участвовать в обсуждении старых установлений!
– Но это новое установление! – возразил один из участников встречи.
– Нет! – решительно возразил р. Леви-Ицхак. – Это не просто старое установление! Это – ДРЕВНЕЕ установление. Так было заведено еще в Сдоме и Аморе!
После этого предложение само собой «снялось» с повестки дня.
Носила ли реплика р. Леви-Ицхака характер алахического постановления или экспертного мнения? Очевидно, что нет. Это был политический и по сути, и по форме ход. Был ли этот поступок р. Леви-Ицхака легитимным? Представляется безусловным, что да.
Раввин, являющийся в силу положения, а в идеале и в силу авторитета, высшей алахической инстанцией для своей общины, для своих последователей и преемников, обязан не меньше высказываться по всем актуальным вопросам, включая политические. Поскольку все вопросы имеют если не чисто алахические, то алахически-мировоззренческие аспекты, требующие профессионального раввинского комментария.
В последние годы в государстве Израиль происходит процесс формирования касты «светских раввинов». (К слову сказать, в Израиле издавна принято называть светских «властителей дум» – писателей, философов, общественных деятелей, не являющихся действующими политиками, – «светскими адмурами», по аналогии с хасидскими ребес, чье слово является решающим и неоспоримым для их приверженцев. Совсем не случайная параллель, подсознательно указывающая на легитимность присутствия в политическом поле «непререкаемых авторитетов», имеющих право «указывать» политикам из своего идеологического окружения.) Имеется в виду трансформация института «юридических советников». Изначально эта должность подразумевала (как следует из названия) предоставление руководителям различных уровней юридических консультаций. Фактически, аналог личного адвоката в частном секторе. До поры до времени юридические советники вполне удовлетворялись своим положением. Пока не нашлись идеологи, предложившие по очевидной аналогии с традиционным еврейским представлением о Торе считать, что светский закон распространяется на все сферы человеческого существования. Главный из этих идеологов, председатель верховного суда (и бывший юридический советник правительства) Агарон Барк позволил себе перефразировать известный стих пророчества, касающегося мессианских времен, «будет полниться вся земля знанием Всевышнего»: «Будет полниться вся земля законом». Судьи, которые разделяли эту идеологию, начали принимать к рассмотрению иски по вопросам, всегда считавшимся «неподсудными». Верховный суд начал «заворачивать» принятые парламентом законопроекты, объявляя их «противоправными». Юридические советники принялись буквально терроризировать своих подопечных начальников, оставляя за собой последнее слово во всех принимаемых вопросах.
А себя, вместо вводящего в заблуждение касательно реального объема их влияния термина «юридические советники», они ввели в моду именовать «хранителями порога» («шомрей саф» на иврите). Никто не уточняет порога чего именно. Но это должно быть понятно по умолчанию: речь идет о пороге врат демократии, вселенской справедливости и «универсальных ценностей», которые требуется со всей тщательностью и самоотверженностью защищать от народных избранников, к которым приставлены эти бесстрашные хранители, и тем более – от самих избирателей.
В момент, когда писались эти строки, верховный суд Израиля бросил очередной вызов законному правительству и вмешался в политико-административный вопрос, отменив запрет для антиизраильской активистки, прибывшей в Израиль для продолжения обучения, въехать в страну и остаться на некоторое время. Решение базируется на соображениях, имеющих мало общего с юриспруденцией, но очень много – с политикой и проталкиванием совершенно определенной политической программы.
Схожее положение вещей, если не худшее, можно наблюдать в подавляющем большинстве стран, именуемых либеральными и демократическими: существуют многочисленные формальные и неформальные центры влияния, продвигающие те или иные идеологии и считающие своим долгом диктовать действующим политикам свою волю, направлять их действия, манипулировать ими. Как правило – не спрашивая на это разрешения. И более того – навязываясь и навязывая.
Однако, когда давать советы политикам берутся раввины, это почему-то (понятно почему) вызывает возмущение и протест в определенных кругах. В глобальных масштабах это реакция на тысячелетия, на протяжении которых церковь оставалась (а тут и там остается по сей день) главным игроком на политической сцене.
У евреев все, как всегда, несколько сложнее.
Это связано с тем, что в еврейских общинах, по крайней мере пока эмансипационные и ассимиляционные процессы не приобрели массовый характер, фактически не существовало противостояния между «духовной» (раввин) и «мирской» (общинное руководство) властью. Что, в свою очередь, связано с тем, что еврейский народ всегда представлял собой народ – религиозную общину. Как сформулировал это р. Саадия Гаон: «Евреи являются народом в силу принятия ими Торы».
Как следствие, борьба за, условно говоря, «отделение религии от государства» в рамках иудаизма носит гораздо более острый и принципиальный характер. Не случайно один из трубадуров подмены еврейской идентификации, Теодор Герцль, в пресловутом манифесте политического сионизма обещал «запереть раввинов в синагогах». То, что Герцль знал о раввинах только по слухам и поэтому искренне верил, что его программа выполнима, – тема для отдельного разговора.
В Израиле вопрос раввинского «вмешательства» в политику приобрел дополнительный аспект: значительная часть ультраортодоксального еврейства не разделяет идеологию сионизма и всячески дистанцируется от государства и его символов. Одно из самых проблематичных проявлений этого дистанцирования – массовое уклонение от службы в Армии обороны Израиля. Что, в свою очередь, порождает массу дополнительных проблем. В частности, невозможность для массы взрослых мужчин легально работать, платить налоги и т. д.
В результате «религиозные» выглядят в глазах многих обывателей (особенно тех из них, кто подвержен антирелигиозной пропаганде, которую израильские СМИ ведут даже во сне) паразитами. Именно этот термин и используется. Когда же паразиты пытаются командовать теми, на ком паразитируют, – это не может не вызывать раздражения. А раздраженный человек плохо соображает, и им легко манипулировать.
Любой избиратель, если прижать его к теплой стенке в теплом месте, согласится, что он ожидает от представляющего его политика, что тот будет вести себя ответственно и по профессиональным вопросам будет консультироваться со специалистами. По вопросам экологии – с экологами. По вопросам безопасности – с генералами. По вопросам здравоохранения – с врачами. А по алахическим вопросам следует консультироваться с раввинами. Если, конечно, рассматривать сохранение еврейства в качестве легитимной политической цели для еврейского политика в еврейском государстве.
И это мы говорим только о раввинах в самом узкопрофессиональном смысле слова: о консультантах по алахическим вопросам. А ведь есть еще раввины, которые позволяют себе (вынуждены?) высказываться по политическим вопросам не ввиду раввинской специализации, а в силу общественного положения. Речь идет об уже упоминавшихся «властителях дум», лидерах общественного мнения, идеологах общественных движений и партий. Это – предмет еще одного отдельного разговора.
И еще: раввин – всегда политик. В лучшем случае – в лучшем смысле слова. В худшем – как всегда.
30 октября в Израиле пройдут муниципальные выборы. Как всегда в канун выборов, уровень антирелигиозной агитации резко повышается, достигая глубин классического антисемитизма. Как раз обвинений конкретно в раввинском вмешательстве в большую и малую политику не слышно. Пугают религиозным засильем в общем и целом. Но не раввинами. Возможно, это связано с тем, что в последние годы из этого мира ушли очень многие именитые раввины, пользовавшиеся огромным влиянием и активно высказывавшиеся по всем актуальным вопросам. Поколение преемников – несравненно сдержаннее. А может, просто еще не привыкли к новому статусу. Хочется надеяться, что они скоро обвыкнутся и начнут навлекать на себя и на нас всех волны негодования тех, кому мешает все, что хотя бы отдаленно пахнет еврейством.
