Дорит Голендер-Друкер: «Я – не посол Израиля, а его частичка»

– Начнем с «послепосольской» жизни.

Дорит: Прошло уже два года с тех пор, как мы вернулись из Москвы. Естественно, сейчас у нас уже совсем другая жизнь. Невероятное общение с семьей, детьми, внуками, друзьями. Но самое главное – осмысление того, что происходило там. Пять лет прожить в России и проработать, очень интересно, но не просто. Когда я беседую с послами, которые меня сменили, мне приятно слышать слова благодарности. И Цви Хейфеца, и Гарри Корена. Я – не мидовский сотрудник; пришла в дипломатию извне, по окончании пятилетней каденции завершила свою высокопоставленную должность. Сегодня у меня своя жизнь. Она не связана с теми обязанностями, которые у меня были раньше. Естественно, произошла переоценка ценностей. 

– Напомним читателям: в послы ты попала из радиовещания…

Дорит: …где проработала более сорока лет. Вспоминается, какая важная и серьезная работа велась нами во время железного занавеса, когда мы вещали на Советский Союз. Мы рассказывали советским евреям об Израиле, давали им понять, что наше государство не забыло евреев в Диаспоре. Мы это делали с большим энтузиазмом и с большими трудностями. Потом – создание радиостанции РЭКА. Здесь тоже было сделано немало. Думаю, это радио помогло всей алие 90-х. Поэтому считаю, что прожила не напрасно. Всегда трудилась с большой отдачей.

– Почему говоришь в прошедшем времени? 

Дорит: Потому что сегодня я никому не даю отчета, живу сама с собой в кругу семьи. Можешь ли поверить, что почти не слушаю радио, почти не читаю газет? 

– Эли, ты – сильный мужчина. Как себя чувствовал, когда твоя жена сначала стала директором радиостанции, а затем – послом государства?

Эли: Когда мы познакомились, Дорочка еще не была ни директором радио, ни послом. Она была студенткой Иерусалимского университета и начинающим диктором. А дальше у меня были свои дела, а она взбиралась по карьерной лестнице. 

Дорит: Кстати, если каждый занимается своим делом – это залог счастливой совместной жизни.

Эли: А когда в 2009 году Дора получила предложение стать послом, мы это, конечно, обсудили и решили это предложение принять. Несмотря на то, что мне нужно было оставить свой израильский бизнес, несмотря на разлуку с двумя детьми, внуками и моим девяностолетним отцом. За время нашего пребывания в Москве еще двое внуков родились… Но мы ни о чем не жалеем: познакомились с новым миром. Приобрели новых друзей. 

– Но на мой вопрос ты не ответил. Повторяю: как сильный мужчина воспринимает успех своей жены?

Эли: Очень ценю. И ни на секунду не сомневался в ее успехе. Несмотря на то, что она – не из дипкорпуса, знал: справится. При том, что Россия – не самая легкая страна для посла. Ты спрашиваешь про эго? Мое эго не пострадало.

Дорит: Он мне во многом очень помогал. В том числе, в профессиональном плане.

– Ну да, Эли же работал в консульском отделе – помогал израильтянам, попавшим в беду. 

Дорит: У Эли колоссальное терпение в общении с людьми и очень доброе сердце. Он никогда не остается равнодушным к проблемам другого человека, тем более – израильтянина, находящегося за пределами своей страны. Его отношение поражало не только людей, проблемами которых он занимался, но и всех работников консульского отдела. До сих пор Эли без конца донимают какими-то консульскими вопросами.

– Могу засвидетельствовать: мой пропавший при перелете в Москву чемодан нашел именно Эли.  

Дорит: Ну, эта проблема была легко решаема. 

Эли: Больница, ограбление, потеря паспорта… Всякое случалось – и на все нужно было реагировать мгновенно. И по ночам, по субботам, и по праздникам обращались. Если посольство не работало, охранники передавали людям номер моего телефона, и я включался. До сих пор получаю письма благодарности от тех, кому помог. Конечно, очень приятно. 

– Слушаю вас – и думаю: совершенно идеальный союз. Не говорю об ураганах и бурях, но как-то уж очень безоблачно… 

Дорит: Слушай, жизнь полна разными моментами. Но у нас в жизни – сплошной стендап. Он говорит – я говорю, я говорю – он говорит. Все это делается с доброй душой, без скандалов, без обид. Мы сорок семь лет вместе. Иногда даже в молчании знаем, о чем каждый из нас думает. Наверное, не бывает идеальных пар, зато бывают сложившиеся. Мне в жизни повезло: Эли для меня не только муж, но и друг, который в трудную минуту всегда готов помочь. 

– Поговорим о детях? 

Дорит: Сыновья – два совершенно разных человека, каждый пошел по своей дороге. Старший – религиозный, сейчас ждет седьмого ребенка. У младшего двухлетний сын. Встречаемся по праздникам, мы с Эли много времени проводим с внуками, помогаем детям – в этом плане мы оба абсолютно безотказны.  

– Они действительно совершенно разные. Интересно, что Шарон – твоя копия, а Ави – копия Эли.

Дорит: Недавно у нас был Ави со своим двухлетним Итаем. Сын снял со стенки свою фотографию в десятилетнем возрасте. Спрашивает у малыша: «Кто это?» Тот отвечает: «Итай», – и показывает на себя, глядя на снимок отца. То есть генетика работает хорошо. 

– Ваша московская жизнь была наполнена разными событиями. А сейчас… Дети живут своей жизнью, внуки – со своими родителями. Наступила пустота?  

Дорит: Боже упаси! Наша жизнь заполнена до предела. Я уже второй год сотрудничаю с благотворительным фондом «Генезис», который занимается очень важной работой. Собственно, это – продолжение моей многолетней деятельности. В двух словах: укрепление еврейского самосознания среди русскоязычного еврейства в Диаспоре. Все евреи, разбросанные по миру, должны знать свою историю, традиции, ужасы Холокоста, историю Израиля – страны, которая существует всего 70 лет, и достигла невероятных высот. Есть чем гордиться. Мне безумно интересно этим заниматься.

– Радио, дипломатическая работа, благотворительный фонд… Разные, вроде бы, отрасли, а создается впечатление, что ты всегда занимаешься одним и тем же.

Дорит: Мне невероятно повезло: действительно занимаюсь в жизни тем, что я люблю. Сейчас, например, закончила очень интересный проект. Министерство абсорбции вручает премию репатриантам за видный вклад в развитие нашего общества. Меня назначили председателем комиссии. Кроме меня, туда входят Авшалом Кор – лучший в мире специалист по языку иврит, и Яэль Арад – олимпийская чемпионка по борьбе. Каждому из нас выдали папку с семьюдесятью именами. Пока не оглашу имена, но проект замечательный. Короче говоря, все, чем занимаюсь в жизни, сосредоточено на помощи Израилю и популяризации нашей страны. В Москве я всегда говорила: «Я – не посол Израиля, а его частичка».

– Помнишь ли ты первую секунду после того, как тебе предложили стать послом?

Дорит: Конечно. Никогда не забуду эту секунду. Я была в нашем доме, где мы сейчас с тобой находимся, сидела в кресле, где и сейчас сижу. В субботу вечером раздался телефонный звонок. На линии был министр иностранных дел Авигдор Либерман: «У меня к тебе заманчивое предложение». –  «Слушаю». – «Как ты посмотришь на то, чтобы представлять в качестве посла Израиль в России?» Я спросила, сколько времени у меня есть, чтобы дать ответ. Пообещал три-четыре дня, сошлись на неделе. Эли дома не было, когда он пришел, я все еще сидела в этом кресле. «Садись!» – говорю и ему. Впервые, кстати, рассказываю об этом так подробно… Эли сел. Говорю о предложении. 

– Эли поверил? Собственно, почему нет: это ведь произошло не в твой день рождения – 1 апреля. 

Дорит: Нет, не в мой день рождения. Первые слова, которые вырвались из уст моего супруга: «А что мы будем делать с отцом?» Тут у меня сжалось сердце. Я поняла: Эли – настоящий добрый сын. Как ты понимаешь, вопрос с папой мы решили. На протяжении долгих месяцев никому не рассказывали об этом предложении. Никому, дети даже не знали! А потом… Меня пригласили на конференцию в Грецию. В это время невестка родила девочку (нашу пока единственную среди мужиков внучку), и мне поэтому пришлось раньше вернуться. Прилетела на рассвете. В восемь утра раздается телефонный звонок – приятельница поздравляет. Я решила, что с рождением внучки. Оказалось, в газетах написали, что меня назначили послом в России. Это произошло 29 октября 2009 года, а в сентябре 2010-го мы уехали в Москву.

– С самого начала оговаривалось трудоустройство Эли? 

Эли: Конечно. Это не было нашим условием, но, в принципе, когда выезжает посол с женой или с мужем, министерство и посольство очень заботятся о второй половине. Еще до приезда в Москву мы знали, что я буду работать в консульском отделе. Как ни странно, я там был одним из немногих, говорящих по-русски.

– Что мы все – о работе? Давайте – о репатриации. 

Эли: Мы приехали в 1959-м – так называемая польская алия. Отец воевал, вернулся инвалидом войны, в Катастрофе погибла вся его семья. Папа мечтал покинуть Украину, пропитанную кровью его семьи. Та часть Украины, где жил отец, до войны была Польшей. А во время правления Гомулки рожденным в Польше можно было туда вернуться. Оттуда уже многие ехали в Израиль. Вот и мы приехали. 

– Дора, а ты? Как вспоминаются первые израильские впечатления? 

Дорит: Моя мама в Литве окончила еврейскую гимназию «Тарбут», потом училась в ОРТе, и по окончании там же преподавала кройку и шитье. Мы приехали 8 февраля 1967 года. Сошли с трапа самолета, вошли в зал, где встречали новых репатриантов. Все было торжественно, какие-то детки пели ивритские песни, моя двоюродная сестра приехала из Иерусалима нас встретить, были родственники и из Тель-Авива… И вдруг мама заговорила на каком-то незнакомом языке. И с ней говорят на этом языке, и это – не идиш, который и я знаю! Иврит. И это было для меня большим потрясением, удивлением и большой гордостью. До конца своей жизни мама говорила на прекрасном иврите. На возвышенном. 

– Приехали в разное время, из разных мест. Как же вы познакомились? 

Эли: Это произошло в 1970-м. Мы и тогда жили в разных местах: я – в Бат-Яме, Дора – в Иерусалиме. Сестра моего друга училась вместе с ней. Собралась компания на вечеринку, там оказалась и Дора. Она мне, вроде, понравилась… 

Дора: «Вроде» – слышишь, как он меня обижает?! 

Эли: Понравилась! Понравилась! Подошел я знакомиться и случайно пролил вино ей на платье. Начал извиняться – так и познакомились. 

– Кстати, о вине. Дора, помнится, ты собиралась кулинарную книгу писать.

Дорит: Она практически готова, от подготовки текстов мы уже перешли к стадии подбора фотографий. Работаем сейчас над дизайном обложки; несколько вариантов уже возникло – пока ни один не принят. Книга выйдет в Москве в издательстве АСТ – крупное издательство, занимающее одну из лидирующих позиций на российском книжном рынке.   

– Чем твоя отличается от остальных кулинарных книжек? 

Дорит: Это очень хороший вопрос. Понимаешь, сегодня, благодаря интернету, кулинарный мир настолько доступен для любой хозяйки, что вновь выходящие кулинарные книги, в принципе, являются подарочными. Мое издание не станет исключением. То есть, если ты захочешь узнать рецепт из книги Дорит Голендер-Друкер, просто нажмешь в интернете на мое имя и название книги, которое пока держу в секрете, – и найдешь все рецепты. Но я стремлюсь к тому, чтобы книга стала красивым подарком. Договорилась с издательством, что вместо гонорара буду получать экземпляры. С радостью стану их дарить.  

– Насколько оригинальны рецепты, собранные в книге?

Дорит: Вообще, с идеей создания кулинарной книги ношусь уже лет десять-двенадцать. На решение ее издания меня подтолкнули сыновья: всегда любили мамину еду. Все эти годы я собирали очень интересные и быстрые, не сложные в приготовлении рецепты. Я ведь и сама всегда работала, при этом всегда готовила, пекла… И подумала: «А почему бы не поделиться этими рецептами с женщинами, которые тоже работают и занимаются семьей?» В книге собраны мои собственные рецепты, рецепты от бабушки и мамы; уже существующие, но адаптированные мной; рецепты разных кухонь мира, еврейской кухни. Идея-то созрела давно, но сейчас, когда возникло больше времени для себя, я и решила эту книжку издать. Раньше у меня и опыта не было: многое хотелось сделать самой, я не привыкла перекладывать часть своей работы на кого-то. Хотела бы отметить еще один очень важный момент. В этой книге нет некошерных рецептов. Думаю, при желании каждая хозяйка сможет поменять маргарин на масло или, скажем, смешать сметану с чем-то – это ее личное дело. Хотя я сама, куда-то выходя, могу есть все, но дом у меня кошерный: дети соблюдают кашрут. Отец Эли, прошедший всю войну, голод-холод, никогда в жизни не ел ничего некошерного. Так или иначе, надеюсь увидеть книгу в начале следующего года. В ней будет двести сорок страниц.

– Ждем с нетерпением. Поделишься каким-нибудь фирменным рецептом? 

Дорит: У меня очень много рецептов – выбирай. Спрашивай. 

– Хорошо. Все еврейские хозяйки готовят фаршированную рыбу, форшмак, паштет – блюда ашкеназской кухни. Выбор – за тобой. 

Дорит: Честно говоря, такой паштет, как у меня, мало кто готовит. Я похожий встречала только у ресторанных шефов и людей, которые глубоко знают кухню. Вообще считаю: если хочешь соорудить что-то вкусное, готовить нужно с любовью. Итак, рецепт: 

600 г очищенной, промытой и просушенной куриной печенки;

600 г лука, нарезанного кубиками;

150 г маргарина (желающие могут заменить маслом).

Пассеровать (не жарить!) лук, пока он не станет золотистым, добавить в него немного мускатного ореха, черного перца, ложечку соли, ложечку сахара. (Кстати, сахар всегда в печенку нужно добавлять, потому что он убирает горечь. Моя мама, которая была очень хорошей хозяйкой, учила меня вообще в любое блюдо добавлять щепотку сахара. Даже когда ты варишь бульон или жаркое – сахар придает любому блюду особый вкус.)

Добавляем в наш золотистый и приправленный лук печень. Хорошенько протушить, попробовать, добавить соли-перца-сахара-приправ по вкусу. Далее добавляем 30 г коньяка, тщательно перемешиваем, остужаем и взбиваем блендером. 

Полученную кашицу помещаем в одноразовую посуду из фольги (для английского кекса), накрываем фольгой, нагреваем духовку до 120 градусов. Наливаем в противень воды (делаем водяную баню) и ставим в него форму с печенкой. Примерно через один час двадцать минут достаем и, не снимая фольги, кладем сверху пресс. В таком виде оставляем на всю ночь в холодильнике. Перед подачей переворачиваем готовый паштет на продолговатое красивое блюдо. По периметру выкладываем маленькие треугольные тостики. К паштету подаем варенье. Луковое, вишневое, клубничное, из помидорчиков черри – любое. 

– Но возни же!..

Дорит: Но очень вкусно. Это особое блюдо, которое всегда пользуется огромным успехом на моем столе. И, кстати, пользовалось не меньшим успехом во время дипломатических приемов в Москве. Книга тоже будет иметь дипломатический акцент: в ней собраны высказывания, так или иначе связанные со мной, московских знаменитых людей.

– Эли готовит? 

Дорит: Такого хобби у него нет. Он прекрасно делает мясо на огне, когда у нас собираются гости. 

Эли: Зато я очень люблю все, что Дорочка готовит. Цыплята табака; в области гефилте фиш она даже превзошла свою маму, потрясающую хозяйку. Все меню перечислять?

– Напоследок я вспомнила об одном скандале в прессе. Собственно, не скандале даже – так, скандальчике. Я – о рекламе нижнего белья.

Дорит: Ой, так это не скандальчик! А если и реклама, то не нижнего белья, а меня. Некоторые журналисты не могут до конца понять суть вещей, а только ищут скупы. На самом деле они оказали мне очень большую услугу. А суть в том, что прекрасная сеть магазинов, продающих женское нижнее белье ведущих фирм, обратилась к ряду известных женщин, чтобы они снялись в интерьере торговых марок. Моя очень удачная фотография была опубликована в газете «Едиот ахронот». Я за это денег не получала, хотя к тому времени была свободным человеком и могла себе это позволить. Позвонил мне наглый журналист и, после комплиментов, начал задавать вопросы: как я, бывший посол, могла себе позволить сняться на фоне женского белья. Я ответила, что я же не проверяю, какие трусы он носит. На следующий день вышла статья, в которой усомнились: имеет ли посол право на изысканное нижнее белье… (Улыбается.) 

– Об успехах поговорили. А неудачи вспоминаются? 

Дорит: Вроде, ничего такого… Естественно, ничего в жизни так просто не дается. Когда перед тобой закрытая дверь – надо уметь ее открыть. Когда-то мы с детьми подъехали к школе, чтобы их туда записать. Говорю: «Шарончик, иди посмотри, в какое время они принимают». Он побежал, возвращается и говорит, что дверь закрыта. Спрашиваю: «А ты ее пытался открыть?» Мы подошли, толкнули дверь – она открыта. Так и с любой жизненной дверью. Ты должен идти напролом, должен бороться, пытаться что-то делать.