Илья Аксельрод: «Эффект пигмалиона я испытывал на себе»

Из отдела ортодоксальных женщин в юмор    

После армии я работал руководителем проекта в сфере hi-tech. Я был team-лидером команды, состоящей из семи ортодоксальных девушек. Надо сказать, что в то время я много узнал о жизни ортодоксальных евреев — это был интересный опыт.

Мы тестировали различные программы, управление радиосистемами, и было очень интересно наблюдать за тем, как они совмещают абсолютную веру в Б-га и то, чем они занимаются на работе — по сути, физикой.

Какое-то время мы сидели с девушками в одном кабинете. Так как в здании работали религиозные женщины, то у него (у здания) был свой раввин. И в определенный момент пришла необходимость что-то решать — я не мог постоянно находиться с женщинами в одной комнате. Нужно было либо арендовать для меня отдельный офис, либо придумывать что-то еще. Решив, что денег на офис нет, вопросом озадачили раввина. Тот, в свою очередь, пришел к очень оригинальному решению: он разрешил мне оставаться в одной комнате с женщинами, но при условии, что мне заменят персональный компьютер на ноутбук, потому что ноутбук символизирует временное нахождение, а не постоянное. И вот с ноутбуком я продолжил сидеть в том же офисе. Еврейская смекалка на практике.

Как эффект Пигмалиона до Comedy Баттл довел

К 29 годам, сменив несколько проектов, я начал понимать, что занимаюсь не тем, чем хочу. При этом юмором я занимался с 15 лет — играл в КВН, был чемпионом Израиля, капитаном сборной Израиля, ведущим израильской лиги. Все это меня не превращало в профессионала — я не особо верил, что юмор может превратиться в профессию, но и мысль эта меня не оставляла.

Классе в 10–11-м на одном образовательном проекте мне рассказывали об эффекте Пигмалиона. Его суть в том, что если ты постоянно говоришь о своей мечте, если как можно большее количество людей о ней узнает, то она в конце концов начинает сбываться. И вот я решил эту теорию проверить.  

Пока я испытывал эффект Пигмалиона, многие люди стали говорить мне про Семена Слепакова (выяснилось, что у нас есть общие знакомые). Однажды после очередной игры в КВН ко мне обратился некий бизнесмен с предложением привезти в Израиль какого-нибудь артиста. Я решил предложить кандидатуру Слепакова. Мы договорились, что он инвестирует проект, я его осуществляю, а прибыль мы делим пополам. Начали организацию, договорились с Семеном. А в определенный момент у моего инвестора что-то не срослось, и я оказался перед выбором: либо отменять этот концерт, либо вложить свои личные деньги, которых, надо сказать, было немного. При безоговорочной поддержке жены, которая была уже на девятом месяце беременности, я пошел ва-банк. Мне почему-то не было страшно потерять все свои сбережения. Наверное, когда живешь мечтой, делаешь нерациональные поступки.

Перед концертом, когда мы встретились со Слепаковым, я рассказал ему, что все это было мной организовано и доведено до конца только ради знакомства с ним. А он вдруг предложил мне выступить во время паузы на его концерте. Сказал, мол, я все равно буду делать паузу минут 10, заодно посмотрю, как ты выступаешь. В общем, он посмотрел мое выступление прямо в зале на своем израильском концерте. После концерта он мне дал номер телефона и сказал, чтобы я позвонил от него, чтобы стать участником Comedy Баттл. Так я и попал на проект. Это был 2012 год.

Можно сказать, что все действительно складывалось в мою пользу. Сначала были трудности с моим оформлением на Comedy Баттл, я мог не успеть на ближайший сезон. А 20 марта 2012 года мне позвонили рано утром и сообщили, что бюрократические вопросы решены и меня ждут. Я ответил, что эта новость займет почетное второе место в рейтинге сегодняшних новостей — пять часов назад у меня родился сын.

Так что в этот один день моя жизнь круто изменилась. А про эффект Пигмалиона могу сказать, что он, пожалуй, работает.

Почему надо заходить в Duty Free в аэропорту

Это происходило как будто не со мной. Я чувствовал личную ответственность перед Слепаковым, потому что именно он поверил в меня, привел без кастинга. После первого тура я был жутко недоволен собой и даже ему отправил sms: мол, спасибо за приглашение, надеюсь, что сильно не подвел. Но в итоге я прошел в финал, не выиграл его, но был приглашен на второй сезон Comedy Баттл, а позже Гарик Мартиросян пригласил меня в Comedy Club.

Это был период кардинальных перемен в жизни. Перед участием во втором сезоне Comedy Баттл я скопил достаточно денег для того, чтобы какое-то время семья не ощущала безработного папу, и начал мотаться в Москву в поисках работы. В результате нашел две ставки, но условия были непростые: не было выходных, соответственно, нужно перебираться в Москву, а в Израиле жена с маленьким ребенком. Но Настя меня поддержала, мы решили, что я попробую начать в Москве, а там посмотрим. Я уже летел в Москву заключать договор, но в Duty Free перед вылетом встретил владельца израильского 9 канала Александра Левина. Узнав, что я лечу в Москву устраиваться на работу, он сказал, что хочет пригласить меня работать к себе на канал. Мы с ним встретились в каком-то ресторане в Москве и договорились о работе в Израиле. Благодаря совершенно случайной судьбоносной встрече в аэропорту я остался в Израиле.

Быть собой — на сцене

Находясь на сцене, я чувствую себя абсолютно в своей тарелке. Это невероятный заряд энергии. Истории, которые я рассказываю, часто основаны на реальных событиях и воспоминаниях, и я каждый раз переживаю все эти моменты снова. Самое большое удовольствие для меня, это когда твоя реплика заставляет людей реагировать. Это настолько сильно, я не могу передать словами. Думаю, что такие виды удовольствия не достигаются никаким другим путем. (Смеется.) 

Никогда не забуду момент, когда я выступал в Лондоне, передо мной был зал, 3600 человек. Это была импровизация, я рассказывал не по сценарию, а сам, и я видел, что людям интересно, смешно. Это странно, но на сцене чувствую себя гораздо спокойнее, увереннее, чем в жизни. Не знаю, почему, наверное, психологи смогли бы объяснить.

При этом обратная сторона — это когда творческий процесс не идет. Нет «музы» — и все тут. Когда не пишется, не придумывается, для автора это как творческая импотенция. И вот ты сидишь и понимаешь, что ты вроде когда-то писал, но, судя по всему, у тебя больше это никогда не получится. Конечно, когда период застоя проходит, ты летаешь в облаках. Но пока ты не можешь из себя ничего выдавить, это ужасное ощущение. Хорошо, что меня очень сильно поддерживает семья, и прежде всего жена. Не каждый выдержит постоянные стрессы, постоянные гастроли.  

О том, как вышел выступать не в своем зале

Однажды в Беларуси на Лимуде я начал выступать не в своем зале. Я пришел в театр во время перерыва, актеров не было на сцене. Мне все показалось вполне логичным: сидел зал, пустая сцена. Я спросил у администратора, могу ли я выйти. Она сказала: «Вас представить?» Я говорю: «Нет, я сам». Я вышел, начал выступать, а через пару минут понял: что-то не так — зал реагирует странно. Обернувшись, я увидел сзади на сцене актеров: кучера в котелке, двух крестьян в лаптях… Кто-то басом спросил меня: «А что Вы здесь делаете, молодой человек?» В общем, оказалось, что я вылез на сцену во время смены декораций.

В зале началась истерика — стоял хохот. Я вспомнил анекдот в тему и рассказал им: про то, как художник обнаружил вместо красок в своем тюбике еду для космонавтов и подумал, как же сейчас на орбите удивляются космонавты, поедая мои краски. Рассказал и быстро убежал — меня ждали в другом зале. Так я прославился на весь Витебск. Не каждый день артист приходит не в свой театр и начинает выступать.

Москва и Израиль — о чем смеяться

В Москве формально цензуры нет. Есть правила и границы, которые устанавливает руководство телеканалов или сами авторы. Стараются, в основном, аккуратнее шутить на тему Путина, Кадырова, Патриарха — так принято.

В Израиле нет цензуры вообще. В Израиле можно наезжать на всех. Здесь также отличается поведение ивритоязычных и русскоязычных — есть разница в менталитете. Ивритоязычные шутят надо всеми и надо всем, что придет в голову. Русскоязычные даже в Израиле ставят себе границу.

Репатриация в Израиль и ненависть к «Бамбе»

Мне было шесть лет, когда мы с семьей переехали в Израиль. Я помню свое самое первое серьезное разочарование. Я очень любил кукурузные палочки, а в Израиле была «Бамба». Внешне они похожи, но по вкусу совершенно разные. Кукурузные палочки сладкие, а «Бамба» — орехово-солоноватого вкуса. И вот я ее попробовал, совершенно другую, и это был шок. Ту оскорбительную разницу между ожиданием и реальностью ощущаю до сих пор и поэтому недолюбливаю «Бамбу».

Ну а если серьезно, то, конечно, сначала было непросто. Я прилетел 25 июля, а 1 сентября уже пошел в первый класс, где нас было трое или четверо русскоязычных ребят. Нас плохо принимали, часто дело доходило до драк. Это был очень неприятный период, я совсем не так себе представлял начало школы.

Первые годы мы жили в очень плохих условиях, притом что были достаточно обеспечены в Минске. Папа стал простым рабочим после должности большого начальника, дома постоянный стресс, родители не могли помочь с уроками, потому что не знали языка и программы.

Такие смутные годы были. Мои друзья, которые жили в эти годы в распадающемся Советском Союзе, называют это время «голодные 90-е», но и у нас 90-е были не намного сытнее, тем более что есть приходилось часто «Бамбу». Репатриация была очень тяжелая, приехало очень много людей сразу, страна была не готова. Не хватало инфраструктуры, мы, условно говоря, начали отнимать работу у местных, за это нас начали не любить.

Люблю страну, но не люблю патриотов

Я очень люблю свою страну и не люблю патриотов. Потому что патриотизм, мне кажется, понятие насаждаемое, а не искреннее. В Израиле патриотизм воспитывается еще в школах. Конечно, как человек впечатлительный, я тоже был подвержен этому и считал, что Израиль — самая прекрасная страна просто потому, что она наша. Я побывал с тех пор во многих странах, я по-прежнему считаю, что это одна из самых прекрасных стран, но уже по другим, более взрослым и понятным мне причинам.

С точки зрения прагматики, соотношения зарплаты и цен гораздо комфортнее и лучше жить в Германии, США, Канаде, Австралии. Но Израиль — это живой организм, молодой, воссозданный вопреки. Израиль — это эпицентр очень больших эмоциональных событий, в нем не скучно. В Израиле действительно очень ценится человеческая жизнь. Пока это существует в сознании руководства страны, оно делает все, чтобы сохранить жизнь каждого гражданина и каждого солдата. Да, здесь ты чувствуешь себя защищенным, ты чувствуешь себя личностью. Но есть и другая сторона медали, конечно. Вот что выделяет Израиль за рубежом? Легендарная израильская наглость, ведь каждый считает себя личностью, которая заслуживает особого отношения, не номером в большой системе, а индивидуальностью.

Я люблю за это Израиль. За индивидуальный подход, за то, что у каждого дерева есть своя трубочка, которая его поливает. Это и метафора, и реальность. Но за эту же наглость я его и не люблю. То есть вроде мы тут все одна большая семья, поэтому можно друг на друга орать, беспардонно обращаться и обманывать безо всякого стыда. И в то же время, когда происходит какая-то война или крупный теракт, все объединяются, то есть тоже как семья. Вот такая вот сумасшедшая семейка. Кому-то это надоедает — очень многие уезжают. 

Про армию и «Стой, стрелять буду!»

Армия обороны Израиля — явление уникальное. Я часто использую истории об армии в своих монологах. Не так давно вызывали на сборы, а я не смог поехать, о чем сообщил своему командиру. Потом оказалось, что он вообще отменил учения, поэтому многим было неудобно. И все эти обсуждения происходили в WhatsApp в нашей группе. Я долго думал, в какой еще армии по WhatsApp можно отменить учения… Очень человечный подход.

Когда я служил, у нас была инструкция: когда стоишь в наряде и вдруг видишь подозрительного человека, ты должен крикнуть на иврите «Cтоять, буду стрелять!», а потом повторить на арабском, потом громко передернуть автомат, чтобы тебя точно было заметно, потом выстрелить в воздух — в общем, целая процедура.  

И вот однажды я охранял нашу палатку и увидел в темноте подозрительных людей в форме с автоматами. Инструкция куда-то испарилась из головы, и я не нашел ничего лучше, чем крикнуть: «Шалом!» Это оказались солдаты из другой части, которые пришли искать стаканы для кофе в 3 часа ночи. Вот такой я был плохой, но вежливый солдат.