На сайтах общинных организаций Москвы появилось сообщение, что в центре столицы теперь есть эрув. Зачем он нужен?
В Торе несколько раз излагается предупреждение — не нарушать субботние запреты. Согласно еврейской традиции, все действия, которые были необходимы в пустыне для создания Скинии, запрещены в субботу. Несколько запретов упомянуты отдельно: Всевышний не только запретил продолжать создание Скинии в субботу, но даже нести стройматериалы из лагерей колен Израилевых на стройплощадку.
Из этого следует, что в субботу запрещено не только видоизменять окружающую нас материю, но и просто переносить значимые предметы с территории со статусом «общественная» на территорию со статусом «частная», а также проносить эти предметы на мало-мальски значимое расстояние по «общественной» территории. Эти термины мы специально поместили в кавычки, так как юридическая принадлежность территории роли не играет. Существенно наличие перегородок, стен, крыши и прочих архитектурных деталей вокруг несущего предмет в субботу.
Каково определение значимого предмета? Чем частная, с точки зрения иудаизма, территория отличается от общественной?
Сегодня практически все стандартные предметы — значимые. Все прочие отправляются в мусорный ящик: зубочистку после использования выбрасывают, сломанную пуговицу не хранят, одинокую фисташку не кладут в карман «на потом». Что же до параметров тех или иных территорий с точки зрения данного запрета, любой дом, любые четыре стены, ограждающие жилую территорию, являются «частным владением», а полное отсутствие стен вкупе с постоянным наличием прохожих, как, например, на Красной площади, — это признак владения «общественного».
И каким же образом эрув решает проблему переноса вещей с территории одной категории на территорию другой?
Тора не запретила переносить предметы внутри «частного» участка. А как быть с улицей, которая не имеет трех-четырех стен? На практике большинство улиц имеет стены не только вдоль, но и поперек. Возьмем ту же Покровку: едущий по ней с запада на восток на каком-то этапе будет вынужден повернуть на девяносто градусов. Иначе он врежется в ограду Детской городской клинической больницы. Эта ограда и есть третья стена сверхдлинной и меняющей имена улицы.
Ее сходство с «общественной территорией» по-прежнему слишком велико: четвертой стены нет (в конце концов придете на Красную площадь), да и до третьей идти и идти. Кроме того, сотни тысяч прохожих не позволяют воспринять эту улицу как частную территорию, даже согласно канону субботних запретов. Во всех подобных местах наши мудрецы были вынуждены ввести запрет переноса вещей в субботу.
Причина абсолютно ясна: разреши переносить вещи на Покровке, завтра скажут, что и по Кольцевой можно переносить, а ведь на то она и кольцевая, что нет у нее поперечной стены. Запретить-то мудрецы запретили, но и предложили решение: стену может заменить своеобразный дверной проем. Два столба по бокам улицы и поперечная рейка или веревка. Стена таким образом создается не «во плоти», но в достаточной мере, чтобы люди увидели: Покровка не похожа на Кольцевую.
Но ведь на этом пути, от Красной площади и до больницы Святого Владимира, не были возведены подобные воротца.
Еврейский закон порой формален, внешняя сторона значимее, нежели подоплека. Удачное сочетание некоторых архитектурных деталей на протяжении улицы, водосточных труб, а также электрических проводов создает в стратегических местах упомянутый выше «дверной проем». Этого достаточно, чтобы объявить часть территории пригодной для переноса вещей в субботу.
Специалисту нужно лишь внимательно, сектор за сектором, исследовать улицы того или иного района, и, если они соответствуют критериям, наносить их на «карту эрува». При этом ничего не достраивая в реальности. Именно за счет такого подхода территория, охваченная московским эрувом, уже дважды увеличивалась.
Как эрув облегчает жизнь религиозных евреев?
Без эрува им приходилось носить ключи от дома на специальных «субботних поясах», в которых сами ключи становятся функциональными звеньями. Приходилось заранее заносить в синагогу какие-то предметы, которые могут понадобиться там в течение дня: молитвенник, лекарства и многое другое.
Отсутствие эрува максимально мешало семьям с маленькими детьми. Везти коляску — всё равно что переносить ее. Ребенок, который только начал ходить, в любой момент может запроситься на ручки, и как тогда быть?
Если всё, что требуется, — это карта и компетентный раввин, почему московский эрув появился только сейчас?
Это вопрос подачи: так же, как можно добавить аргументов в пользу того, что улицы, охваченные эрувом, замечательно соответствуют критериям еврейского закона, можно и на вторую чашу весов набросать несколько мнений авторитетных раввинов, по которым эти улицы — «общественное владение», а, значит, никакой эрув его загородить не в состоянии.
Всегда есть противоположные мнения, это нормально. Но тем не менее такое устройство, как эрув, — не роскошь. Раввины города должны стараться изыскать возможность наладить эрув в своей вотчине, и в Москве это было сделано со всей возможной для местной специфики тщательностью.
Главное же заключается в том, что столичный эрув наконец появился на свет, за ним стоят уважаемые алахические авторитеты, и он позволит евреям, находящимся в субботу в центре города, не так скрупулезно обыскивать собственные карманы, прежде чем ступить на улицу. А тем, кто ранее пренебрегал запретом, эрув наконец позволит перестать нарушать. Внешне для них ничего не изменилось, казалось бы, но таков он, иудаизм: главное — содержание поступков и намерения совершающих эти поступки. jm