Ира Эльшанская: «Со мной опасно дружить, можно потом обнаружить себя на экране»

— Ты с детства мечтала стать мультипликатором?

Прежде чем делать мультфильмы, я прошла долгий путь – готовилась поступать на ювелира, поступала на архитектора и даже почти два года училась на художника по орнаментам, но всё время чувствовала себя не на месте. Пока не пришло осознание: мне нравится снимать, монтировать, рисовать, лепить – всё это вместе объединяет мультипликация. И стало совершенно очевидно, чем я хочу заниматься. Несколько лет я работала на «Союзмультфильме», а сейчас мы арендуем помещение у них в Технопарке.

— Над чем ты работаешь сейчас?

Над очень интересным мультфильмом, который входит в большой просветительский проект «Иллюминатор.инфо». Проект помогает родителям ЛГБТ-подростков понять, что происходит с их детьми, научиться принимать. Первая часть – интервью с представителями научного сообщества, во второй части – истории родителей, которые уже приняли каминг-ауты своих детей. Сейчас Иллюминатор делает серию документальных мультфильмов, один из которых создаю я. Я работаю с историей Елены Костюченко – это активистка и журналистка «Новой газеты».

— Есть другие проекты?

Совсем недавно я закончила работу над замечательным проектом «Волк наоборот». Мы делали пилотную серию анимационного сериала, главная идея которого – принятие другого. Один из персонажей – козленок с особенностями в развитии, он передвигается на коляске и еще у него трудности с речью.

Идея делать проект на эту тему принадлежит Евгению Поташнику – это человек из IT-сферы, никак не связанный с анимацией. Но он почему-то мечтал сделать анимационный сериал, а когда у него родился племянник с синдромом Дауна, он понял, что хочет помочь изменить отношение в обществе к инвалидам. Сейчас мы ищем финансирование для продолжения.

— Ты только создаешь персонажей?

Не только. В «Волке наоборот» я во многом занималась и подбором команды, была режиссером, соавтором сценария, работала с аниматорами, музыкантами и звукорежиссерами. Такое глобальное руководство художественным проектом, в Америке это называется шоураннер.

— Процесс создания персонажа – это рождение новой жизни. Где ты ищешь вдохновение?

Это может показаться абсурдным, но фантазия у меня не очень хорошая. Мне гораздо проще придумывать персонажей, ориентируясь на настоящих людей, – друзей, приятелей. Иногда есть отсылки к известным людям. Со мной опасно дружить, можно потом обнаружить себя на экране.

— Тяжело творческому человеку на самоизоляции?

Мне кажется, из всех людей, которых я знаю, легче всего переносят самоизоляцию мои друзья-мультипликаторы. На эту тему у меня есть любимая история. Когда я училась в «Бецалеле», мой знакомый, который учился на иллюстратора и графического дизайнера, как-то сказал: вот я гуляю по академии и всем завидую – у ювелиров все эти микроскопические приборы, работа с огнем, маски; промышленные дизайнеры со своими огромными мастерскими, так здорово; художники – свободные, по уши в краске. Я говорю: «Ну а нам-то ты чего завидуешь? Аниматоры так же, как вы, сидят у компьютера». Он отвечает: «Вашим квадратным попам».

— Расскажи о своей работе на «Союзмультфильме».

Я работала над двумя проектами: авторским мультфильмом «Болоснежье», который как раз недавно был опубликован в интернете, и очень симпатичным сериалом «Оранжевая корова», где я выступила режиссером нескольких серий.

— Тебе больше нравится работать для взрослых или для детей?

Мне нравится, когда интересно. Зависит от идеи, от цели. С «Оранжевой коровой», «Волком наоборот», моим текущим проектом мне нравится работать. Как-то поступило предложение принять участие в анимационном сериале для взрослых, но там были очень пошлые сюжеты и персонажи, я отказалась.

— Мультфильмы как жанр нацелены на взрослых или на детей?

В обществе почему-то существует мнение, что «мультики – это для детей». Но фактически так произошло, потому что анимация – очень дорогое искусство. Основная прибыль, если мы говорим о сериалах, идет с продажи лицензий, а взрослые редко себе покупают рюкзаки с любимыми персонажами. Именно по этим коммерческим причинам дети – основная аудитория мультфильмов, которые на слуху. Например, Pixar полнометражные фильмы старается делать универсальными, чтобы и взрослые, и дети хотели смотреть, – их основной доход с проката в кино. Хотя с игрушек, конечно, тоже. Есть авторская анимация, она чаще всего ориентирована на взрослых, это когда фильм не планирует зарабатывать деньги, а является произведением искусства, которое «выставляется» на анимационных и кинофестивалях, а потом в интернете. Но есть и взрослые сериалы, например, «Конь БоДжек» – совершенно гениальное, на мой взгляд, произведение.   

— Мультиндустрия России способна составить конкуренцию западным?

Если честно, я не могу отвечать за всю индустрию, я тут не спец. Но у нас она точно активно развивается. Есть примеры международно успешных проектов, например, «Маша и Медведь» или «Три кота». Но таких мощных полнометражных фильмов, как у Pixar, у нас пока не производят. Да и почти нигде в мире.

— Кто твой любимый персонаж?

Наш Винни-Пух и весь мультфильм – мне там нравится абсолютно всё: персонажи, фоны, музыка, диалоги. Я фанат.

— Ты родилась в Москве в еврейской семье?

Да, но в детстве мы совсем не были связаны ни с традицией, ни с религией. Потом нас с сестрой, практически случайно, отдали в школу Куравского, а затем мы перешли в школу Липмана, которая сейчас называется Центр образования «Тхия». Я была очень активным участником еврейской общины. Потом переехала в Израиль, где у меня произошел обратный процесс. Сейчас я придерживаюсь космополитических взглядов.

— Влияет ли еврейство на твое творчество?

Конечно, мой бэкграунд влияет на то, что я делаю сегодня, ведь это большая часть моей жизни, это то, что сформировало меня как личность. Еврейская школа, летние лагеря, курсы лидерства, поездки по местам Холокоста и гуманистический подход Януша Корчака.

— Когда ты рассказывала про проект «Волк наоборот», я подумала, что, возможно, это близко лично тебе, ведь мы, евреи, религиозные или нет, даже если и не сталкивались с откровенным антисемитизмом, хоть раз ощущали себя «другими», «непонятыми» или «непринятыми». Есть ли в мультфильме персонаж, который отличается расой, цветом кожи или национальностью?

Изначальная Женя думал, что семеро козлят должны быть разных рас. Но они дети одной мамы, и это было бы немного странно, так что в процессе, постепенно, мы от этого ушли. Надеюсь, проект найдет финансирование, будет реализован, и мы планируем в какой-то форме вернуть эту задумку. Ксенофобия, к сожалению, в нашем обществе пока никуда не исчезла, с проблемой надо работать.

— Как тебе жилось в Израиле?

Я уехала через несколько лет после школы, когда поступила в Академию искусств «Бецалель». Учеба была очень счастливым временем. «Бецалель» – остров свободы творчества, я обрела не только профессию, но и замечательных друзей. После учебы я столкнулась, как и многие, с проблемой, что трудно найти интересную работу, параллельно с небольшими и неприбыльными подработками по профессии мне приходилось работать официанткой. Я много ездила по фестивалям с дипломным фильмом, мне очень помогали денежные призы, которые посчастливилось получить. Моя дипломная работа посвящена отношениям с папой.  А потом фильм взял награду на фестивале в Суздале, и частью приза был контракт с «Союзмультфильмом», так я вернулась в Москву. Сначала я не планировала оставаться надолго, но потом поняла, что здесь мне комфортно в творческом и профессиональном плане.

— Чем отличается творческая среда в России и в Израиле?

В России, во-первых, существует индустрия, и работы в коммерческой анимации очень много, но также есть и госфинансирование авторских проектов, так что можно продолжать заниматься творчеством. Это, конечно, небольшие деньги, и перед авторским мультфильмом хорошо бы что-то подкопить. А еще с каждым годом всё меньше денег дают на мультфильмы, рассчитанные на взрослых, но пока еще дают, и это здорово. В Израиле тоже иногда дают гранты, но их гораздо меньше, и они обычно патриотически-тематические. А коммерческой индустрии почти совсем нет.

— Ты смотрела нашумевший сериал «Неортодоксальная»?

Да, смотрела. Мне очень понравилось, столько интересных и точных деталей.

— Нет ли у тебя ощущения, что самые известные в мире платформы, которые производят и показывают фильмы и сериалы, – Netflix, HBO, Amazon – в последнее время уделяют много внимания еврейской теме?

У меня лично такого ощущения нет, но, возможно, это связано с моими космополитичными взглядами. Я больше не обращаю особого внимания на национальность. Когда-то для меня мир сильно делился на еврейский и нееврейский, но сегодня этой грани нет. Мир большой, евреи его часть, я его часть.

— Эта грань стерлась именно в Израиле?

В «Бецалеле» в основном учатся светские студенты очень левых взглядов. Так что я, конечно, впитывала всё это. И смотрела вокруг, задавала себе много вопросов. А потом, когда мне было 23, я начала медитировать, прочла книгу Юваля Харари «Sapiens. Краткая история человечества» и окончательно поменяла свое мировоззрение на национально-религиозные темы.

— Сегодня ты любишь приезжать в Израиль?

Я бы очень хотела приезжать чаще, у меня там друзья, и вообще я люблю Израиль, но с нынешним курсом рубля и израильскими ценами это сложно.

— А современная Москва тебе нравится?

Мне нравится здесь творить, возможности для моей профессии, сообщество мультипликаторов. Мы выросли на одних сказках, мы понимаем друг друга. Мне нравятся выставки, культурные события.

Но, конечно, то, что у нас происходит с точки зрения политики, полиции и закона, – это катастрофа. В особенности остро я всё прочувствовала, когда принимала участие в протестных акциях прошлым летом. Снова задумалась о переезде. Очень грустно и жутко. Но пока я тут.