– Простите, как лучше пройти к озеру? – я обратилась с этим вопросом к женщине, сидящей во дворе своего дома в одном из небогатых кварталов Тверии.
– Прямо по этой дороге до конца, – неожиданно она ответила по-русски, видно, распознав мой акцент.
На обратном пути я снова остановилась у ее дома, чтобы перевести дух.
– Зайдите ко мне, я дам вам стакан холодной воды, – предложила женщина, все так же сидевшая на потертом кресле у входа в дом.
Я выпила сначала холодной воды, потом горячего кофе, потом снова воды. Мы разговорились.
– Вы с Кавказа? – спросила я.
– Представьте себе, я москвичка. Вышла замуж за выходца из Кавказа.
– Трудно было?
– Нет, с Мишей мне было легко. Мы оба учились в одном институте, и я не чувствовала разницу культур. А вот когда мы приехали в Израиль, он вдруг безапелляционно заявил, что мы покупаем дом на паях с его семьей и будем жить все вместе. Его родители, брат и невестка – на первом этаже, а мы с детьми – на втором.
Тут я впервые познакомилась со свекровью. То есть, я была с ней знакома, но только в Тверии узнала ближе. На второй этаж ведет крутая лестница – видите? Но ей было не лень каждый день подниматься ко мне, заходить на кухню и буквально совать нос под крышки кастрюль. Моя кулинария вызывала у нее не любопытство – презрение. Русскую кухню и кухню ашкеназов она считала невкусной по определению. Когда я варила детям манную кашу, она морщила нос.
– Ты будешь ЭТИМ кормить детей?
В самом деле, к чему она могла придраться? Я работала, обеспечивала семью не хуже мужа, в доме у меня всегда было чисто, у меня высшее образование, а у нее – девять классов. Мои отношения с ней дошли до точки кипения, когда свекор и свекровь подружились с соседями-марокканцами. Теперь они вместе сидели во дворе, щелкали свои «пицухим» – «гразлово» в переводе на русский – и говорили ни о чем. Когда я проходила мимо, у них появлялась тема для разговора.
– Она даже не умеет резать помидоры, – говорила свекровь.
Однажды я прочитала книгу Мирьям Адахан, известного в Израиле психолога. Мирьям советовала в трудные минуты разговаривать со своей душой. Расслабляешься и спрашиваешь: «Душа моя, чего бы ты хотела?» И тогда из глубин подсознания приходит ответ.
Совет моей души был неожиданным: «Ты должна стать коварной восточной женщиной». Я подумала: а как бы вела себя на моем месте коварная женщина Востока?
Когда свекровь в очередной раз вошла на кухню, я спросила у нее самым льстивым тоном:
– Дорогая Роза, а какие блюда вы готовили Мише, когда он был маленький? Что он любил кушать?
Роза просияла. Меня ждал подробный экскурс в глубины кавказской кухни. Она засучила рукава и принялась стряпать любимые Мишины блюда. Я была на подхвате и делала вид, что учусь (этакая неумеха) у опытной хозяйки. И не уставала повторять, что такой кулинарки, как она, нет во всей Тверии, во всем Кавказе и во всем Израиле.
Через месяц она перестала заходить ко мне. Тяжело же подниматься по лестнице. К тому же она убедилась в том, что я – коварная восточная женщина, и со мной надо держать ухо востро. А я переняла некоторые привычки Мишиной родни. Вот, сижу здесь, пью кофе, разговариваю ни о чем.
