Ради Б-га!

Боря женился на Мирьям по страстной любви. Все сошлось: оба возвращались к тшуве, оба были «восточными» людьми — он с Кавказа, она из семьи выходцев из Марокко. Оба увлекались каббалой и карате, собирались вести здоровый образ жизни, сочетающий кашрут и вегетарианство. 

Казалось бы, их браку было уготовано счастливое будущее: жить душа в душу пятьдесят лет и умереть в одной постели. Но через три года пара развелась. Как это часто бывает с «вовзращенцами», действительность никак не хотела укладываться в золотые рамки юношеских мечтаний. Молодая жена мечтала видеть мужа одновременно бизнесменом и «каббалистом», погруженным в ночные бдения над тайными книгами. Он же для начала хотел приобрести специальность, учился на курсах программистов и временно оставил в покое многотомное собрание «Учения о десяти сфирот». Да и с деньгами у начинающего каббалиста-программиста было плоховато.  

После развода Боря отправился на поиски новой жены. Он столкнулся с тем, что хорошо известно «тшувакам» Москвы, Бней-Брака и Бруклина: спрос на религиозных еврейских девушек значительно превышает предложение. Большая часть свободных евреек хотели бы выйти замуж за кормильца и добытчика, а не за погруженного в туманные книги «ботаника». Если же попадались соблюдающие выпускницы женских религиозных семинарий для «возвращенок», то и они предъявляли «чисто конкретные» требования: через пять лет муж должен стать дипломированным раввином! Нужен конкретный результат! Иначе девушка не соглашалась терпеть трудности, жить в бедности и позволять мужу корпеть над книгами, в то время как она одновременно кормит семью, растит детей и ведет хозяйство. Шанса стать раввином у Бори не было. Он ведь увлекался каббалой, а не гемарой, и не собирался идти учиться в «литовскую» ешиву.  

Вика отличалась от всех кандидатур тем, что хотела не абстрактного «моего человека», а именно Борю. Ей было совершенно все равно, будет он «литовцем» или хасидом, каббалистом или талмудистом. Ее не волновало, у каких раввинов он будет спрашивать совета. Вика полюбила Борю, а мелкие религиозные детали ее не касались: она была совершенно светским человеком. Была, потому что сейчас Вика ведет кошерный дом, ходит в микву и соблюдает субботу. 

— Я это делаю не ради Бога, а ради Бори, — объясняет она, — я ведь его люблю. 

Сам Боря и рад, и не рад подобному стечению обстоятельств. «Лучше бы она делала это ради Бога, — говорит он, — ведь если завтра Вика разлюбит меня, все рухнет. Невозможно делать что-то долгое время лишь ради другого. Вот для своей души — да». 

Но прошло уже десять лет, а Вика по-прежнему соблюдает основные заповеди еврейской женщины. Этих заповедей три: хала (кашрут), миква (чистота семейной жизни) и свечи (суббота). Боря прощает Вике ее светские воззрения и неодобрительное отношение к «пейсатым». Вика прощает Боре ночные бдения над святыми книгами, которые мешают совершенствоваться в профессии, зарабатывать больше денег и лучше содержать семью. Они научились прощать друг друга и освобождать в своем сердце место для любимого и его желаний. Такое умение — большая редкость. На мой взгляд, именно оно — наилучшее освящение Божьего имени, которое только может быть в нашем мире.