Отец-основатель «Бета Исраэль»

Нынешний облик «Бета Исраэль» («дома Израиля») — общины эфиопских евреев сложился благодаря энергичным усилиям мудрого еврейского монаха. Да-да, именно монаха. И именно еврейского. В XV веке он спас общину от духовного исчезновения. История абуны Абба Сабры — это история возникновения особенной еврейской идентичности. Она складывалась в мире, где иудаизм и христианство, царская власть и унижение, тесно переплелись самым невероятным образом. 

Абба Сабра взял на себя крайне важную миссию, казалось бы, даже невыполнимую — объединить эфиопских евреев. Когда-то иудаизм занимал прочное положение во всей стране, но к XV веку оказался на грани полного исчезновения. В 1434 году на трон взошёл император Зэра Яыкоб, снискавший славу истребителя евреев. Его солдаты без устали разыскивали Абба Сабру в горах и джунглях, чтобы при встрече убить на месте. Но это не могло заставить монаха свернуть с предначертанного пути. Передвигаясь под покровом ночи, он ходил от деревни к деревне и собирал испуганных загнанных евреев. И люди шли за ним, они находили опору в его силе духа. Абба Сабра разъяснял им законы Галахи, укреплял в вере отцов. Оставаясь неуловимым для царских ищеек, он продолжал странствовать в сопровождении своего верного спутника — сына христианского императора, тайно принявшего иудаизм. Велика была опасность, но выбора не оставалось: если отказаться от задуманного, то, возможно, в скором времени во всём мире не останется ни одного еврея. Так, должно быть, думал Абба Сабра. Подобно своим собратьям — евреям Хабаша (средневековое название Эфиопии, иврит), он не знал, что за пределами страны существуют и другие евреи. Изоляция абиссинской (Абиссиния — так называли Эфиопию в Европе и России) общины от других была абсолютной и непостижимо долгой. Она растянулась почти на две тысячи лет. Вплоть до XIX века, когда из Европы приехали первые эмиссары еврейских общин, большинство эфиопских евреев оставались в полном неведении относительно своих собратьев.

Абуна Абба Сабра, святой монах — один из величайших духовных отцов общины «бета Исраэль».  Он сумел возродить и обновить абиссинское еврейство. Он любим и почитаем эфиопскими евреями, а несколько лет назад в Беер-Шеве была открыта синагога, названная его именем.

Сегодня не просто рассказывать о жизни Абба Сабры. История эфиопской общины почти не сохранилась в письменном виде. В  XIII—XVII веках еврейский народ Эфиопии прошёл сквозь 400 лет жестоких гонений. Многие были вынуждены покинуть насиженные места, теряя по пути реликвии и священные письмена. По сей день старейшины сожалеют об утраченной генизе, настоящей сокровищнице текстов, принадлежавших общине. Она хранилась там буквально с момента возникновения в период Первого Храма. Судя по всему, генизу спрятали в одной из пещер в мусульманском квартале Гондара во время очередных гонений, а затем её следы исчезают. Из-за этой потери исторические знания об эфиопской еврейской общине крайне скудны. 

Ещё одна причина столь немногочисленных письменных свидетельств в том, что эфиопские евреи придерживались древнего запрета на запись устных комментариев. Он был отменён в период написания Мишны, но к тому моменту абиссинские евреи уже были отрезаны от всего еврейского мира. Потому запрет остался у них в силе. Так что Абба Сабра, живший в XV веке, вероятно, был первым, кто стал записывать законы (галахот). Исторические сведения об эфиопских евреях так малы и расплывчаты, что Аарон Зеев Эшколи, выдающийся исследователь фалаша, с сожалением назвал их в своей книге «группой людей без истории». А потому и эта история в основном опирается на устную традицию, и в незначительной степени на сохранившиеся письменные источники.

Иудейско-христианское царство

До наступления «эпохи выживания» было и другое, куда более счастливое время. Мало кто знает, что в течение сотен лет, начиная с конца первого тысячелетия и до начала второго тысячелетия, Эфиопия была одним из немногих мест в мире, где евреи занимали правящие позиции, как в религии, так и во власти. Это были времена, когда евреи владели большей частью страны — колоссальным пространством между Суданом и Кенией. Естественно, что в этот период наблюдался массовый переход людей в иудаизм. Похоже, что на протяжении длительного времени, начиная со Второго Храма и до распространения христианства в IV—V веках, иудаизм по сути являлся доминирующей, а то и вообще единственной религией страны, если не брать в расчёт языческие племена.

Абиссиния стала одной из первых стран мира, куда пришло христианство. Раннее оно сосуществовало в Эфиопии наряду с иудаизмом — он распространился там значительно раньше и опирался в те времена исключительно на писаную Тору. Взаимное влияние иудаизма и христианства хорошо заметно как в религиозных практиках, так и в общих священных книгах. Евреи на абиссинском языке назывались «бета Исраэль», а члены христианской общины — «бета Христиан».

Начиная с V и вплоть до X века вокруг города Аксум, построенного в качестве «африканского Иерусалима» располагалось одноимённое христианское царство. Строители-христиане подверглись сильнейшему влиянию иудаизма, они назвали свой город Сионом, а церкви построили наподобие Иерусалимского Храма. Создателями царства, судя по всему, были как евреи, так и христиане, и разнородные племена. Но все они верили в Единого Бога. Христианство впитало в себя немало еврейских источников, и это приводило к немалой путанице. Ну а поскольку иудаизм господствовал, многие христиане вплоть до окончательного формирования своей религии, нередко переходили в иудаизм. Собственно, и по сей день Эфиопская церковь считается самой близкой к иудаизму. В ней практикуется обрезание на восьмой день и даже в некоторой степени соблюдение субботы.

Скудость информации о том, что происходило в Эфиопии до 960 года, затрудняет наше понимание того времени как с политической, так и с культурно-религиозной точки зрения. Поэтому неизвестно, в какой мере христианство там впитало иудаизм и до какой степени еврейская и христианская общины и их традиции отличались друг от друга. Мы знаем, что Абба Азария, известный как первый святой еврейской общины, ввёл определённые правила для отличия иудаизма от развивающегося христианства. Известно также, что с годами различия всё больше углублялись. Но силы христиан росли, и вскоре, они стали оттеснять евреев. Постепенно разделение стало более чётким, а вслед за ним начались войны, раздиравшие страну на протяжении столетий.

Начиная с 960 года, существует уже относительно достоверная информация о том, что происходило в Эфиопии. В тот год, на престол взошла царица Йеудит (согласно другой традиции, её имя было Эстер), дочь царя Гидеона IV. Еврейская династия Гидеонов принадлежала к знатному роду и насчитывала семь царей и одну царицу — Йеудит. В своей войне против христианского царя Аксума из Соломоновой династии (согласно принятой традиции, христианские цари вели происхождение от Менелика — сына царя Соломона и царицы Савской) царица Йеудит привлекла на свою сторону племя Агау. Йеудит разгромила христиан и начала гонения на врагов своей веры. В течение сорока лет христианских монахов преследовали и убивали, монастыри и церкви жгли и разрушали. Иудаизм вновь стал господствующей религией.

В последующие годы в Эфиопии правила династия Загве. На неё евреи имели немалое влияние, а потому золотой век иудаизма продолжился. Но ничто, как известно, не вечно. Примерно три столетия спустя власть вернулась к Соломоновой династии. Новые цари приложили все силы, чтобы в ходе непрерывных войн сломить независимость абиссинских евреев и принудить их к принятию христианства. Параллельно христиане воевали и против мусульман, сосредоточенных на юге.

Победить евреев было совсем непросто, и, судя по всему, битвы были крайне жестокими. В течение двухсот лет правления Соломоновой династии, вплоть до появления Абба Сабры, да и после него, могучая еврейская независимость неумолимо продолжала таять. Евреи бежали с большей части Эфиопии и сосредоточились главным образом в районе горного хребта Сымен, где были защищены самим рельефом местности. Наряду с военными действиями на евреев оказывали давление и другими способами с тем, чтобы они отреклись от своей веры. Было немало тех, кто в итоге так и поступил. Косвенные, но, тем не менее, значительные свидетельства жестокости этих преследований можно обнаружить в порядке молитв, принятом у «бета Исраэль». Как и у всех других еврейских общин мира, в порядке молитв «бета Исраэль» есть молитвы о возвращении в Сион и об избавлении, а также просьбы о заработке и об удаче (хотя они и не так многочисленны, как у других общин). Но у «бета Исраэль» подчёркиваются и многократно повторяются молитвы, связанные с религиозным преследованием евреев и просьбы о мести.  И снова, вопреки тому, с чем мы знакомы у других общин, молитвы, касающиеся этих вопросов, подробнейшим образом описывают месть врагу: пролить его кровь, испепелить имущество, захватить скот и многое другое. Нет никакого сомнения, что все эти многочисленные описания свидетельствуют о бедствиях евреев на протяжении многих поколений. Судя по всему, эти гонения мало чем отличались по масштабу и жестокости от крестовых походов и погромов в Европе.

Дворцовые интриги

Но самое ужасное было впереди. В 1399 родился тот, кому суждено было стать императором Зэрой Яыкобом. Согласно некоторым версиям, его отец был крещёным евреем. Зэра Яыкоб (ср. Зэра Яаков — семя Яакова, ивр.) был истовым христианином, можно даже сказать фанатичным. Его агрессивный и бескомпромиссный характер сформировался в молодые годы, которые он провёл в тюрьме, куда попал в результате борьбы за наследство. Взойдя на престол, он присоединил к своему имени титул «Амдэ-Цыйон», то есть — «Защитник Сиона» и повелел поданным прикрепить ко лбу кусочек пергамента с надписью как знак их приверженности христианской вере. Он развязал серию войн с мусульманами и под угрозой смерти потребовал от евреев креститься. Первой его женой стала Ылена, обращённая в христианство дочь мусульманского султана. Но детей у них не было. Затем он женился на Цион Циппоре — еврейке, в которую влюбился за её красоту и утончённость. Согласно традиции, Ципора принадлежала к благородному семейству Гидеонов. Зэра Яыкоб заставил её принять христианство и изменил её имя на Виолетта Кадисан (Святая Виолетта) — так звали одну из христианских святых. Циппора родила императору троих сыновей: Аскаля, Баэду Марьям и Мадама.

Все эти годы Циппора вела себя подобно анусим — насильно крещённым испанским евреям.  Она делала вид, будто соблюдает христианские обычаи, но в тайне оставалась верна иудаизму. Более того, она поддерживала связи с лидерами общины «бета Исраэль» и сторонниками Гидеона V, который правил евреями, бежавшими на северо-запад страны.

Вместе они спланировали свергнуть императора и возвести на трон Аскаля — старшего сына Циппоры и Зэры Яыкоба, чтобы восстановить правление династии Гидеонов над всей Эфиопией. Заговор имел неплохие шансы на успех, поскольку с точки зрения эфиопов Аскаль был законным наследником христианской Соломоновой династии, а потому особого сопротивления в случае дворцового переворота не ожидалось. Идея родилась, видимо, после того, как Циппора узнала, что Зэра Яыкоб намеревается сразу после разгрома мусульман, нанести внезапный удар по Гидеону V, разгромить его и уничтожить всех евреев, не пожелавших покориться христианской власти.

Подходящий момент выдался в 1462 году, когда Зэра Яыкоб выступил во главе своего войска на юг, чтобы сразиться с мусульманами. Евреи получили сигнал и, спустившись с гор вглубь страны, подняли восстание. Не ясно, насколько оно было успешным, но только император быстро узнал о заговоре. Он прервал свою войну с мусульманами и, собрав войска со всех концов страны, повернул на север. На своём пути он громил отряды повстанцев и стирал с лица земли еврейские деревни. Вернувшись в столицу, он казнил Циппору прямо на глазах сыновей. Согласно христианской традиции, Мадам — их общий с Циппорой третий сын стал палачом своей матери. Зэра Яыкоб развернул тотальное преследование евреев. Он принуждал их принять христианство, а непокорных убивал. Те, кто успели бежать, укрылись в ожидании подходящего момента в горах Сымен.

Множество евреев бросили в тюрьму, расположенную в провинции Шоа. Аскаль, мятежный сын, также был отправлен в заключение, но в силу своего происхождения был назначен начальником тюрьмы. Среди прочих заключённых был и Абба Сабра  — один из лидеров еврейского восстания. Таким образом, восстание Циппоры и Гидеона V потерпело сокрушительную неудачу, а христианский император получил с этого момента титул «Зэра Яыкоб, истребитель евреев».

Побег с принцем

Абуна Абба Сабра родился в самый разгар непрерывных войн. Он был родом из Сымена, высокогорного района, где суровые скалистые вершины перемежались с плодородными долинами и поросшими лесами плато. Уважительный титул «Абуна» (ср. авину — отец наш, ивр.) можно встретить и у христиан, он означает «учитель монахов» («отец», «настоятель»). Тем не менее, предположения, что Абба Сабра был христианином, перешедшим в иудаизм, скорее всего, беспочвенны. Он родился среди евреев, был блестяще образован в области Галахи и обычаев. Кроме того, евреи в то время подвергались гонениям, а потому переход из веры в веру, шёл скорее в противоположном направлении. Куда вероятнее, что Абба Сабра был абиссинским евреем. Так или иначе, но именно ему суждено было заложить основы будущего эфиопских иудеев.

К моменту заточения Абба Сабра уже был уважаемым и известным человеком. Ещё до начала восстания, когда Зэра Яыкоб только начал гонения, Абба Сабра оставил мирскую жизнь, принял обеты и стал монахом. Такое решение он принял, увидев сон. Ему было раскрыто его предназначение: принять монашество, молиться о судьбе своего народа и спасти его от уничтожения. Абба Сабра считается первым из эфиопских еврейских монахов, примеру которого последовали многие десятки евреев и становятся монахами вплоть до наших дней.

Согласно приданию, личное обаяние и просветлённость Абба Сабры произвели колоссальное впечатление на опального принца Аскаля, бывшего теперь начальником тюрьмы. Под влиянием монаха Аскаль всё больше проникался религией своей матери —  иудаизмом, его законами и обычаями, и наконец тайно обратился в еврейскую веру. Всё это время в нем пылала глубокая ненависть к отцу, убившему мать. Желая отомстить, Аскаль решил подорвать основы правления Зэры Яыкоба. Он подготовился к побегу и, когда император вновь отправился на юг — воевать с мусульманами, бежал вместе с Абба Саброй. Много дней они скрывались в горах и лесах, и, несмотря на яростные приказы Зэры Яыкоба, солдатам императора так и не удалось их поймать. Беглецы направились на север в труднодоступные районы хребта Сымен, где жили евреи и куда не сумели добраться карательные отряды императора. 

Переход, очевидно, был изнурительным. Но Аскаль не только не пал духом, а напротив, всё больше погружался в изучение еврейского закона и в конце концов принял решение вслед за своим учителем стать монахом. Он взял себе новое имя — Абба Цага (или Цага Амлак — «подарок божий»). Тайно пробираясь от деревни к деревне, от общины к общине, они несли свою миссию духовного и социального спасения евреев. Подавленные разгромом восстания евреи воодушевлялись общением с Абба Саброй, тем более что сопровождал его не кто иной, как сын императора, законный наследник трона. Вместе Абба Сабра и Абба Цага успешно возрождали дух и решимость евреев, возвращали в их деревнях изучение Торы, восстанавливали синагоги. 

Казалось, всё идёт хорошо. Но Абба Сабра понимал, насколько бедственным в действительности было положение. Повсюду шли массовые крещения. Целые общины готовы были отказаться от веры предков. Христианские миссионеры наводнили страну. Они увещевали евреев добрыми словами, словно в противовес жестокости солдат императора.

Положение иудеев было ужасным как с политической, так и с религиозной точки зрения. Перешедшие в христианство продолжали жить бок о бок с бывшими единоверцами, и те постепенно забывали свои древние традиции и перенимали христианские обычаи. Постепенно, в каждой общине стали складываться свои традиции, а различия между иудаизмом и христианством стираться. И в прежние времена, как под внешним давлением, так и из-за жизненных трудностей, случались массовые обращения в христианство. Они продолжались вплоть до XIX века. Но никогда, ни до, ни после, ситуация не была столь отчаянной. Славная еврейская община Эфиопии оказалась буквально на грани духовного и физического исчезновения.

Следует отметить, что эфиопский иудаизм, являясь по сути прямым продолжением библейского, был достаточно близок к христианству. Приверженцы обеих религий верили в одни и те же священные тексты, записанные на одном и том же священном языке (геэз), да и обычаи были довольно схожи. Всё это приводило к тому, что переход от одной веры в другую, с точки зрения изменения образа жизни, был не столь драматичен. И это серьёзно облегчало работу многочисленных христианских миссионеров.

Абба Сабра понял, что необходимо встать на пути у христианских священников, постепенно привлекавших в лоно своей религии всё больше простых евреев. Он отобрал для этой цели группу учеников и создал еврейскую монашескую общину, члены которой разошлись по деревням обучать людей Торе. Они стали своего рода опорой для всех, кто хотел остаться верен иудаизму. Так Абба Сабра создал заслон на пути могучей искушающей силы христианских миссионеров и священников.

Создатель границ

Но одного этого было недостаточно. Абба Сабра осознавал, что обязан пойти на жёсткие меры, чтобы чётко отделить традиции и законы иудаизма от христианства, остановить их постепенное размывание. Существовала критическая необходимость унифицировать, а по сути переопределить заново буквально все обычаи. Для этого он взял на себя полномочия по возобновлению законов Галахи, особенно в том, что касалось разграничения между иудаизмом и христианством. Абба Сабра написал ряд важных основополагающих книг, перевёл и адаптировал тексты с языка геэз на более распространённые языки, облегчил их восприятие для простых евреев, живущих в удалённых деревнях. Кроме того, он установил единый порядок молитв. Многие из сформулированных им законов соблюдались затем не одним поколением. Так его деятельность буквально возродила эфиопское еврейство.

Мы хотим подробнее остановиться на смысле двух важнейших галахических законов.

В качестве основной заповеди Абба Сабра постановил, что каждый еврей, коснувшийся нееврея, вкусивший его еду или вошедший в его дом, обязан погрузиться в источник воды и очистить себя (заповедь «Атинкун» — «не тронь меня»). В случае же, если кому-то из христиан было необходимо войти в дом иудея, его просили встать на свежие ветви, положенные на пол в его честь, а после визита эти ветви выбрасывали. Ясно, что такой закон вынуждал каждого, решить для себя, до какой степени он будет близок с христианами в повседневной жизни, но Абба Сабра пошёл на это без колебаний. Он надеялся, что его народ, оказавшись на грани полной ассимиляции, не переступит эти правила и таким образом останется в лоне иудаизма. И он не ошибся. Контакт с неевреем перестал быть чем-то неважным и не имевшим последствий. Отдаляясь всё больше от христиан физически, евреи естественным образом стали отдаляться от них и духовно, постепенно укрепляясь в собственной вере.

Этот галахический закон так прочно вошёл в быт эфиопских евреев, что остальные эфиопы, в первую очередь оскорблённые тем, что их считали нечистыми, прозвали евреев за частые ритуальные омовения «людьми с запахом воды». К слову, представители общины «бета Исраэль» совершали омовения не только из-за контактов с неевреями, но и по другим причинам: рождение, месячные, прикосновение к умершему, проказа и т. д. Неудивительно, что все без исключения еврейские поселения в Эфиопии были расположены поблизости от рек или источников воды. В книге «Эфиопия» Агар Саламон приводит описание исполнения этого запрета в повседневной жизни: 

«Подобное уклонение проявляется, например, в том, что евреи стараются не впускать христиан в свои дома, главным образом избегая приглашать в дом христианских женщин. Когда же христианка хочет поговорить со своей соседкой из «бета Исраэль», она зовёт её с улицы. Та же выходит во двор, и разговор идёт вне дома, иногда через забор. Случается, соседку приглашают выпить кофе, но и тогда она остаётся за забором и там пьёт кофе, приготовленный еврейской соседкой, из особой глиняной кружки. Эту кружку христианка забирает с собой или вообще разбивает в конце визита. Подобные глиняные приборы, сделанные еврейками, дешевле обычных, сделанных из бычьих или коровьих рогов, а потому, их можно использовать как одноразовые. В некоторых местах «бета Исраэль» держат отдельную посуду для христианских соседей. Обычно она хранится вне дома — на крыше или развешана на кустах. Соседи хорошо знают этот обычай и берут себе эту посуду, приходя в гости».

Этот галахический закон сохранился до наших дней и Авраам Бен Меир, еврей из Гондара, рассказывал, что христианские ученики в школе нарочно дотрагивались до него, поэтому он был вынужден каждый день, возвращаясь домой, совершать омовение. 

Африканская суббота

Абба Сабра написал обстоятельный труд о законах соблюдения и святости субботы — «Тазаз санабат» («Субботняя заповедь»). Цель этой книги состояла в том, чтобы максимально упрочить значение субботы, поставить её выше других заповедей, потому что она была ясна и одновременно отделяла евреев от несоблюдающих её христиан. Ведь чем строже евреи соблюдали субботу, тем дальше они были от ассимиляции среди неевреев. Как тут не вспомнить известный афоризм: «Более чем Израиль хранит верность субботе, суббота хранит Израиль».

Следуя наставлениям Абба Сабры, евреи тщательно соблюдали субботние заповеди. Даже те исследователи, которые склонны утверждать, что в Эфиопии не было собственной еврейской литературы, признают, что книга «Субботняя заповедь» является единственной еврейской по своей сути, с чётко прослеживаемыми еврейскими мотивами. Книга была написана как сказочная история. Она начинается описанием создания мира, описанием, в котором прослеживаются многочисленные влияния апокрифической литературы, но затем рассказывает о величии и святости субботы. Начинается она так:

Это книга Израиля о величии Субботы, самого важного, что есть у Израиля. Б-г освятил её, почтил её и благословил её Г-споду Б-гу духом Б-жьим. И почтил её Г-сподь и всё, что сотворил, небеса и землю, а в день, что завершил Г-сподь свою работу, отдыхал в день субботний и освятил его Б-г.

Дальше в тексте следуют призывы к соблюдению субботы, они перемежаются галахическими законами. Суббота в тексте умоляет Творца, отдалившего от неё людей, которые и готовят в седьмой день, и набирают воду в седьмой день и т. д. Таким образом, субботние запреты усваиваются читателем. Суббота обретает материальность в вере «бета Исраэля», становится своего рода вышним ангелом. Когда же придёт мошиах, Суббота, в соответствии с верой эфиопских евреев, поведёт их в Страну Израиля, готовя им еду и питьё. Кроме того, книга описывает наказание тем, кто пренебрегает святостью субботы, а потому будет осуждён на пребывание в аду. В ней также описаны связанные с субботой деяния ангелов, история патриархов, и ещё многие другие темы, направленные на прославление величия субботы.

Эти и другие нововведения были приняты во всех общинах «бета Исраэль». Абба Сабра начал распространение своих идей и книг с благочестивых евреев района Квара. Когда же те с радостью приняли его новшества, остальные общины последовали их примеру. Свидетельство важности субботы у эфиопских евреев, фактически, — доказательство успеха проделанной Абба Саброй работы, можно встретить в путевом дневнике Антуана д’Аббади, французского географа и путешественника, который изучал общины в Эфиопии в середине XIX века:

Как-то раз ко мне пришёл старый священник из фалашей по имени Баджарунд Ицхак, желая продать мне книгу Законов Моше и расспросить у меня о существовании «фалашей» в других странах. Я рассказал ему о европейских евреях и об уважении, с которым они относятся к Торе. Но первый вопрос, который задал мне этот священник, был: «Чтут ли они седьмой день?» И когда я ответил ему, что да и что они не готовят в этот день, старый священник воскликнул: «О, мир ещё не потерян, и он не так уж плох, как я думал». После чего встал и начал восхвалять Создателя молитвами и пением.

Трудно не испытать зависть, читая яркое описание проведения субботы в общинах «бета Исраэль». Этот день предназначался исключительно для еды, питья, отдыха, изучения Торы и молитв. Уже в пятницу женщины окунались, ритуально очищались, прежде чем начать готовить особые субботние блюда. Одежда была заранее постиранной. Во второй половине дня все окунались в реке и одевались в субботнюю одежду. Когда же солнце закатывалось за вершины гор, люди тушили огни и зажигали свечи, которых должно было хватить на всё время. С наступлением субботы в доме воцарялось спокойствие. Никто не повышал голоса, все разговаривали тихо и вежливо. Иногда можно было увидеть диких животных, спокойно спускающихся по склону гор и приближающихся к околице затихшей деревни. На закате начиналась молитва встречи субботы, на которую собирались все члены общины. Затем каждая семья при свечах устраивала субботнюю трапезу, которую сохраняли до этого момента горячей, спрятав под одеялом. В субботу евреи, как правило, не отдалялись от дома, оставляли его лишь для того, чтобы пойти в масгид — синагогу в центре деревни.

Субботним утром священники и старики поднимались на молитву очень рано, остальные же присоединялись позже. Текст молитв состоял из отрывков Священного Писания, прежде всего из псалмов, а также различных фрагментов священного текста. Молитвы по большей части представляли собой хвалу и прославление Тв-рца и субботы, мольбы вернуться в Сион и различные просьбы. Старейшины стояли в центре и молились вслух, остальные же, стоя вокруг, повторяли за ними. Затем происходила общая трапеза. Женщины приносили еду в синагогу, священники совершали благословение на хлеб, преломляя его особым образом на всех. Все вместе ели, сопровождали трапезу учтивыми разговорами, связанными с верой и традицией. Расставаясь же, благословляли друг друга фразой «санбат салам» — (мирной субботы, ср. «шабат шалом», ивр.). Некоторые возвращались домой отдыхать, но совместные молитвы и чтение «Орит» (Торы) в синагоге продолжались на протяжении всего оставшегося дня. К вечеру была ещё одна совместная трапеза, своего рода «третья трапеза» (как принято и в других еврейских общинах). А каждая седьмая суббота была ещё более особенной в своей святости и торжественности.

Могила в Варре

Абба Сабра сумел объединить галахические законы всех еврейских деревень, а также укрепить еврейскую обособленность и соблюдение присущих исключительно иудаизму заповедей. Массовый переход в христианство прекратился, иудаизм смог удержать свои позиции, остановив могучее наступление христианской церкви. Со временем законы и обычаи, соблюдаемые всеми представителями общины «бета Исраэль», укоренялись всё глубже. И хотя на протяжении последующих столетий войны и гонения не прекращались, эфиопское еврейство больше не стояло на грани исчезновения.

Далеко не все подробности о жизни Абба Сабры и его спутника Абба Цаги нам известны. Будучи монахами, они не оставили потомства. В конце своих странствий они достигли района Варры, возле Сымена, где и были погребены бок о бок. На протяжении многих поколений их захоронение служило местом паломничества, хотя и было крайне труднодоступным.

С тех пор обучение кесов (священников) и знатоков закона, как и сами характерные черты эфиопского еврейства, основывались на учении и законах Абба Сабры. Труд его жизни, книги, которые он оставил после себя, и всё его наследие в целом, позволили «бета Исраэль» сохранить своё еврейство. Несмотря на полную изоляцию от мирового еврейства, они пережили гонения и другие тяжёлые времена, вроде «Капу кан» («плохие дни») в конце XIX века, остались евреями со своей традицией, хоть и израненной, но цельной и устойчивой, и достигли в конце концов своей двухтысячелетней мечты и надежды — Сиона.