Ариэль Музыкант: «Отношение Австрии к Израилю изменилось в худшую сторону»

— Расскажите немного о своем детстве. Было ли принято соблюдать еврейские традиции, была ли семья религиозной?

Я родился в Израиле и приехал в Вену, когда мне было четыре года. Моя мама родилась в Москве, а отец из Кишинева. Наша семья придерживалась левых, либеральных взглядов, а потому мы были светскими. Могу сказать, что я рос в еврейском доме — традиционном, но не религиозном. Но моя связь с еврейским государством всегда была очень важной для меня. Это то основное звено, которое связывает меня с еврейской традицией.

— То есть религиозные традиции, например, соблюдение Шаббата в семье, не имели место быть? 

Ни соблюдение Шаббата, ни какие-либо другие. Но именно Израиль всегда был очень важным в жизни моей семьи. А традиции пришли позже, когда я женился. 

— После вступления в брак все изменилось? 

Да, именно к еврейским традициям я стал гораздо ближе, хотя и не соблюдаю все религиозные заповеди. Моя жена воспитывалась в религиозной семье. Традиции в ее доме соблюдались гораздо серьезнее. Она поддерживает это и теперь. 

— Вы известный и влиятельный еврейский деятель. Но, вероятно, это не было мечтой детства. Кем вы хотели стать, будучи ребенком?

Откровенно говоря, я не помню, кем я хотел быть в детстве. Но вы правы, я абсолютно точно не мечтал быть еврейским деятелем. 

— Тогда как вы пришли к карьере в еврейских организациях?

Переломным моментом стала Шестидневная война. Когда в 1967-м я осмыслил, что государство Израиль может быть уничтожено, ко мне пришло понимание, что я должен, обязан делать что-то для евреев. Сейчас я работаю для еврейского народа уже почти 50 лет.

— С чего началась «еврейская карьера»?

Началось с того что в 70-е годы я был ответственным за let my people go в Австрии. Будучи президентом еврейской студенческой ассоциации, я боролся за право советских евреев на выезд. Я связывался с ними, писал им письма, отправлял гуманитарную помощь. И был первым, кто организовал голодовку в поддержку советских евреев в Австрии. 

— Я вижу, что вы понимаете мои вопросы до того, как их переведет переводчик. Вы понимаете по-русски? 

Нет. (Смеется.) Но иногда, поняв несколько слов, улавливаю смысл. Все же мои родители были выходцами из Москвы и Молдовы, я уже говорил. Дома они говорили по-русски и по-молдавски. 

— Сегодня вы выступали на заседании Конференции европейских раввинов (КЕР). Вы отметили, что это религиозная организация, тогда как Европейский еврейский конгресс (ЕЕК) — в большей степени политическая. Можете рассказать подробнее о деятельности ЕЕК? В чем основная разница, учитывая, что у обеих организаций есть общие цели — борьба с антисемитизмом, борьба за права религиозных меньшинств? 

Наша организация, Европейский еврейский конгресс, призвана представлять евреев на политической сцене, не на религиозной. Религия и все вопросы, ее касающиеся, остаются в компетенции раввинов. Но, безусловно, когда заходит речь, например, о сохранении права соблюдать еврейские традиции, такие как брит мила, шхита и так далее, мы объединяем усилия. То есть в целом это работа раввинов, но мы их поддерживаем. Когда речь идет об антисемитизме и необходимости защитить евреев Европы — это наша работа, но, конечно, эта проблема касается и КЕР, и они поддерживают нас. 

— Правильно ли сказать, что вы работаете для светских, а они для религиозных евреев?

Я бы сказал по-другому. Основная деятельность раввинов — религия. Они не работают для религиозных евреев, а являются организацией ортодоксальных раввинов. Мы не занимаемся религией, а избраны общинами Европы, чтобы представлять их интересы в парламенте, Европейской комиссии и других структурах, но это не значит, что мы работаем для светских евреев. Мы, равно как и КЕР, представляем как светских, так и религиозных евреев, но в разных сферах. Нередко сферы нашей деятельности пересекаются. 

То есть нужно понимать, что каждый занимается своим делом. Есть мы — Европейский еврейский конгресс, я уже описал наши задачи. Есть родственная нам организация, которая занимается образованием и культурой. Есть Конференция европейских раввинов — организация ортодоксальных раввинов. 

Я не стал бы обсуждать еврейские школы и спортивные клубы, организации «Гилель» и тому подобное. Это не моя зона ответственности. Если ты хочешь заниматься спортом, ты идешь в European Maccabi Confederation (EMC) — они регулируют все еврейские спортивные программы и клубы Европы. 

Мы, Европейский еврейский конгресс, работаем с политикой. Раввины и КЕР работают с Алахой и религией. 

— Еще три года назад вы говорили, что еврейское население чувствует себя в Европе некомфортно. Сегодня, после череды действительно ужасающих терактов в Европе, что вы можете сказать о настроениях еврейских общин в Европе? 

Конечно, сейчас евреи в Европе чувствуют себя еще хуже. Приходится лавировать между терроризмом и антисемитизмом, между мусульманами и ультраправыми, между арабами и левыми, между всем, что происходит сейчас в Европе. В январе этого года я встречался с президентом Путиным, и мы обсуждали ситуацию в Европе, на что он сказал, что готов принять в России всех евреев: «Приезжайте к нам, мы готовы».

— А почему бы и нет? Или это однозначно было шуткой? 

Конечно, это шутка. Президент сказал, что в России больше нет антисемитизма, поэтому: приезжайте. Но мы с вами понимаем, что Россия — это не самое прекрасное место, куда могут приехать евреи Европы. Однако прав он в том, что в России нет террора против евреев. Он есть в Европе. 

— Какая из стран Европы, на ваш взгляд, лучшая для евреев?

Австрия. Вена — почти самое лучшее место в Европе для проживания евреев. Почти. Проблема в том, что ужасна ситуация в окружающих странах — Бельгии, Франции, Швеции, Испании. Происходящее там не лучшим образом влияет на настроения европейских евреев в целом.

— Это настроение — также и желание ее покинуть?

Вы правы. По мере того как ситуация становится хуже, все больше евреев покидают Европу. Если бы вы спросили евреев Европы, что они сами могут сказать о сложившейся ситуации, они бы ответили, что вообще не видят будущего в Европе для евреев. 

— Евреи уезжают, количество новых репатриантов в Израиле становится рекордным. Ставит ли ваша организация перед собой задачу остановить, оставить евреев в Европе? 

Уезжать из Европы или нет — это их личный выбор. Каждый должен решать сам. Моя работа как представителя конгресса — защитить евреев, которые живут здесь. Настолько, насколько я могу. Если они решают остаться, мы должны обеспечить им защиту, безопасность, образование, право сохранять свои традиции. Если они принимают решение уехать — они должны уезжать. И кстати, мой сын уезжает из Европы на следующей неделе. Он сам принял такое решение. 

— Если они уезжают и не видят здесь будущего — значит, в том числе и вы не можете обеспечить им безопасность? 

Наш конгресс защищает тех, кто живет в Европе, это его основные задачи. Поверьте, даже с учетом возросшего количества евреев, покидающих Европу, мы с вами не доживем до момента, когда все уедут. Соответственно, на нас всегда лежит эта ответственность.

Да, сложилась именно такая ситуация — евреи уезжают. Но нужно понимать еще один момент. Они уезжают, если могут себе это позволить. Если они обеспечены и знают, что могут организовать себе жизнь в другой стране, они уезжают. Если они молоды, им нечего терять — они рискуют и уезжают. Но если у них семьи, работы, обязательства, то они не могут уехать. И пока они здесь, моя задача обеспечить им защиту, позаботиться о них. 

— В 2013 году опрос Агентства Евросоюза по основным правам показал, что евреи не верят, что правительство может противостоять антисемитским нападкам. После этого опроса Европейский еврейский конгресс призвал лидеров стран принять меры для возврата доверия европейских евреев. Какова реальность, правительство поддерживает вашу деятельность или приходится добиваться этого потом и кровью?

Могу сказать с уверенностью: правительство борется и делает очень много. Все, что касается медиа и СМИ, работает в верном направлении. Элита также. Проблема в том, что сейчас в Западной Европе у нас новый враг — радикальный ислам, а также левые радикалы. Нужно понимать и то, что существует антисемитизм со стороны правых радикалов. Причем в Восточной Европе это одно, а в Западной выражается совсем иначе. 

В Западной Европе, как я уже сказал, самым главным врагом евреев сегодня являются радикальные мусульмане и крайне левые. Но при этом в той же Западной Европе есть и крайне правые. Не все из них антисемиты, но часть из них также представляют опасность для евреев. Таким образом, вы понимаете, что происходит? Мы боремся и с радикальными мусульманами, и с ультралевыми, и с ультраправыми, и с теми, и с другими, и с третьими… 

Это очень непростая картина. И поэтому люди говорят — здесь нет будущего для наших детей. Не для нас — а для наших детей. 

— Примерно год назад вы резко высказывались о том, что президент Австрии запланировал поездку в Тегеран. Как сейчас обстоят дела с отношением руководства страны к Израилю и к его недоброжелателям? 

Все так же. Если изменилось, то только в худшую сторону. На данный момент, когда мы с вами находимся в Вене на вечере Конференции раввинов Европы, мэр Вены находится в Тегеране.

— Такие отношения австрийского правительства с Ираном не влияют на отношение к евреям в Австрии в целом?

Здесь нет никакой связи с антисемитизмом. Просто бизнес. Проблема не во взаимоотношениях Австрии с Ираном, а во взаимоотношениях Австрии со страной, которая хочет уничтожить Израиль. С какой бы критикой я к этому ни относился, фактически это проблема не австрийских евреев, а Израиля. На еврейском населении Австрии сотрудничество Ирана и Австрии никак не сказывается. 

— Вы видите разницу между российскими евреями и европейскими?

Нет. Я с четырех лет живу в Вене, но я русский еврей. У меня российское происхождение. Моя мама из Москвы, бабушка и дедушка с ее стороны тоже из Москвы, а по линии отца все из Кишинева. Так кто я? Русский, молдавский, румынский, израильский еврей? Ответ один: я еврей. Неважно, где были рождены мои предки, в Москве, Молдове, в Бережницах, — мы все евреи. И только это важно. 

— Что для вас означает быть евреем?

Это очень сложный вопрос. Слишком сложный. Я отвечу так. Быть евреем — значит быть частью еврейского народа. Быть частью еврейских традиций, частью еврейской философии, еврейской религии, частью государства Израиль. Быть евреем — это не одно какое-то определение, это очень многое значит. 

— Какой ваш любимый еврейский праздник?

Больше всего я люблю Песах и Суккот. 

— Чаще всего любимым праздником называют Пурим. Я тоже больше всего люблю Пурим.

Ну еще бы! (Смеется.) 

— И последний вопрос. Мы знаем, что очень многие евреи не хотят признавать свою принадлежность к еврейству по разным причинам: будь то какие-то страхи, будь то результат ассимиляции или воспитания. И вот вы встречаете одного из таких людей. Он говорит вам: «Я не хочу связывать себя с еврейством, не вижу смысла, я вырос здесь, и потому я русский, австриец, француз и так далее». Вы человек, который делает очень много для евреев и ценит связь с еврейским народом. Что вы сделаете, если сделаете, для того, чтобы убедить его, что он не прав, чтобы донести что-то до него?

Интересный вопрос. 

— Ответы намного интереснее. Я вам могу сказать, что еще не слышала двух одинаковых ответов на этот вопрос.

Я предложу этому человеку провести несколько дней в Израиле. Я покажу ему Израиль.