Риад Ас-Сольх, из известной ливанской суннитской семьи, с юности был заядлым арабским националистом, что не мешало ему постоянно контактировать с сионистами. Первые контакты случились еще до Первой мировой, когда он состоял при своем отце Реде Ас-Сольхе, османском политике и тоже арабском националисте. Затем контакты продолжались в 20-е и 30-е годы, Риад Ас-Сольх встречался с Вейцманом, Бен-Гурионом, Шаретом и функционерами рангом пониже. Деятели типа Хаима Кальварийского, сторонника двунационального еврейско-арабского государства в Палестине, также периодически снабжали его деньгами, про что Сольх в полушутку говорил: «Эти деньги я трачу на борьбу с самими же евреями». Он был категорически против создания еврейского государства, в лучшем случае это могла быть автономия в составе большой арабской федерации, а с сионистами продолжал встречаться для сохранения каналов связи, обмена мнениями и возможного получения личной выгоды. Контакты продолжались и в начале 40-х.
В 1943-м Риад Ас-Сольх был одним из создателей «Национального пакта», определившего будущую политическую структуру Ливана, согласно которому президент должен быть маронитом, премьер-министр — суннитом, спикер парламента — шиитом, пропорция христиан и мусульман в парламенте должна составлять шесть к пяти и т. д. Маронит Бишара Эль-Хури стал первым президентом независимого Ливана, а суннит Риад Ас-Сольх — премьер-министром. Он занимал этот пост с сентября 1943-го до января 1945-го и вновь с декабря 1946-го.
В период определения будущего Палестины Сольх занял крайнюю непримиримую позицию. Его личный вес в межарабской политике и Арабской лиге был гораздо выше военно-политического веса Ливана как государства, и именно он стал одним из главных застрельщиков и создателей «Армии спасения» из арабских добровольцев, и во многом благодаря лично ему удалось преодолеть разногласия между арабскими странами вообще и королями Абдаллой и Фаруком в частности и создать коалицию вторжения. Планы коалиции по разгрому еврейского государства не увенчались успехом, и в конце 1948-го Сольх снова встретился с сионистами. В сентябре 1948-го в Париже открылась третья сессия Генеральной Ассамблеи ООН, и это был удобный способ для тайных встреч израильских и арабских представителей.
С июля 1948-го в Париже для возобновления прерванных войной контактов обосновался начальник ближневосточного отдела МИД Израиля Элиягу Сасон. Уроженец Дамаска, выпускник престижного лицея Аль-Азрия в Дамаске и университета Сан-Жозеф в Бейруте, он лично знал арабских политиков разных стран, многие из которых были его однокашниками, сам в молодости участвовал в арабском национальном движении, вращался в кругах эмира Фейсала, кратковременного короля Сирии и будущего короля Ирака, с 1934-го возглавлял арабский отдел Еврейского агентства и был поклонником «личной дипломатии», которой он придавал большое значение. Задним числом мы сейчас знаем, что это часто приводило Сасона к излишне оптимистичным оценкам возможных перспектив взаимопонимания и сотрудничества с арабскими деятелями.
Одним из сотрудников Сасона в Париже был Тувия Арази (Таненбаум). В отличие от уроженца Ближнего Востока Сасона, он родился в Лодзи, но изучал востоковедение и ислам в университетах Иерусалима, Бейрута и Парижа, работал в политическом отделе Еврейского агентства, а в 1940-м возглавлял разведывательную сеть в Бейруте, работавшую против властей режима Виши, — там он был раскрыт и арестован, после пыток осужден на 15 лет каторги, но за несколько дней до британского вторжения в Ливан и Сирию в июне 1941-го сбежал и добрался обратно в Палестину. Он тоже придавал большое значение личной дипломатии.
Добрым словом
Первую встречу с Сольхом 15 ноября 1948-го провел Арази. Он пытался убедить Сольха, что ввиду создавшегося на фронтах положения дальнейшая упорная непримиримость бесперспективна, и Сольху будет выгодно для его личного престижа на Ближнем Востоке стать миротворцем и привести арабские страны к миру с Израилем. На второй встрече 17 ноября кроме Арази участвовал уже и Сасон, и беседа с их стороны велась в том же направлении, а Сольх говорил, что дистанция между позициями сторон слишком велика, и вообще он как арабский националист должен бороться против растущих аппетитов и притязаний Израиля. На третьей встрече с Сасоном и Арази 28 ноября Сольх тоже говорил, что успехи Израиля временные, они не приблизят его к миру и не продвинут его интересы, резко выражался против «опьянения победами» со стороны Израиля и заявил, что в такой ситуации он, арабский националист, не может говорить о заключении мира с евреями, и лучше ему покончить жизнь самоубийством, чем своими руками отдать Палестину евреям. Однако он и на этот раз не дал окончательного ответа и сказал, что выберет путь войны либо путь мира только по окончании ассамблеи ООН.
После этой встречи Сасон выехал в Израиль, и следующие три встречи Сольх провел с Арази. На встрече 8 декабря Сольх поднял вопрос о возвращении захваченной Израилем ливанской территории: в ходе операции «Хирам» 28-31 октября 1948-го АОИ не только полностью заняла Галилею, разгромив и изгнав за границу остатки «Армии спасения» Фаузи Каукджи, но и захватила участок территории Ливана вдоль границы, до Литани на севере и Салуки на западе, включая 15 ливанских деревень (в большинстве источников сказано 14, реально их было 15). Сольх подчеркнул, что уступка Израиля в этом вопросе может подвигнуть его в нужном направлении в плане решения о мире. К тому моменту Израиль уже решил, что удержание ливанской территории лишь временное, и Бен-Гурион сообщил об этом посреднику ООН Ральфу Банчу еще 6 декабря, но возвращать ее планировали в результате переговоров о прекращении огня, а не в одностороннем порядке. На встрече 12 декабря Сольх продолжал настаивать на возврате территории и подчеркивал, что это надо сделать до его возвращения в Бейрут, чтобы он мог «привезти» это с ассамблеи ООН как свое личное достижение. На последней встрече 15 декабря он снова повторил, что эта уступка может подвигнуть его в нужном направлении, иначе переговоры будут безрезультатны.
Сасон доложил Бен-Гуриону о переговорах в своем обычном оптимистичном ключе, что отразилось в записи в дневнике Бен-Гуриона от 9 декабря 1948-го: «Сасон приехал. По его словам, есть шансы на мир. Риад Сольх готов работать для нас. У Ливана нет территориальных претензий и шансов. Бремя войны их отягощает, но выйти в одиночку они не хотят, поэтому он хотел бы, чтобы вышли все. У Риада Сольха нет шанса подняться — дошел до самого высокого поста для мусульманина в Ливане. Вне Ливана у него нет надежды, единственная амбиция это влиять в Лиге».
Тут следует разделить мир, о котором сказано в начале, и прекращение войны, о котором сказано далее, это два разных вопроса. Мысли о прекращении войны уже витали некоторое время в арабских столицах, потому что после первых арабских успехов Израиль с каждым новым раундом военных действий расширял свою территорию и наносил поражения арабским войскам, и имело смысл «зафиксировать убытки» и прекратить огонь. Но это вовсе не означало мира и признания Израиля, на это никто идти не хотел, речь шла только о прекращении боевых действий. Именно поэтому Сасон и Арази настойчиво предлагали роль такого первого миротворца Сольху.
На самом деле Сольх даже не дал ответа на словах, выберет ли он «путь мира», не говоря уже о каких-то реальных шагах в эту сторону, и вовсе не собирался «работать для нас». И если бы даже он выбрал этот путь, у него не было политических инструментов для таких шагов. Занимать крайнюю непримиримую позицию «святее папы римского», продолжать и в Париже выступать против раздела Палестины и против еврейского государства и вдруг изменить ее на 180 градусов и стать миротворцем было совершенно невозможно, и он не собирался этого делать. Он был идейным арабским националистом, и эти контакты были ему нужны для своих личных целей: положительное освещение своей роли важного арабского политика в американской прессе, в чём должны были помочь связи евреев, закулисная координация голосований на ассамблее, и возможность поднять свой внутриливанский престиж в случае, если Израиль отойдет с захваченных территорий в одностороннем порядке. Сольх просто продолжил свою многолетнюю практику контактов с сионистами для личных целей без изменения своей политической позиции.
Что касается излишнего оптимизма Сасона, то уже тогда многие воспринимали его скептически, особенно в генштабе АОИ, и Бен-Гурион тоже больше склонялся к позиции скептиков.
В общем, в дипломатическом плане никакого продолжения на тему Сольха не последовало. Но кроме дипломатии, у государств есть и другие средства воздействия.
Добрым словом и пистолетом
9 декабря 1948-го, на следующий день после встречи с Арази, где Сольх поднял вопрос о выводе израильских войск с территории Ливана, приуроченном к его возвращению в Бейрут, руководитель израильской разведывательной сети в Бейруте Гамлиэль Коэн получил из центра радиограмму: «Сообщите, когда Риад Ас-Сольх приедет в Ливан». В день следующей встречи, 12 декабря, Гамлиэль Коэн получил новое сообщение: «Принято решение о ликвидации Риада Ас-Сольха, задача возложена на нас. Проследите за ним и подготовьте предложение по исполнению. Приказ об исполнении получите в нужный момент». Сольх говорил, что лучше ему покончить жизнь самоубийством, чем отдать Палестину евреям, и евреи решили пойти навстречу его пожеланиям.
Поясним, что из себя представляла на тот момент израильская разведывательная сеть в Бейруте. Она состояла из бойцов «арабского взвода» ПАЛЬМАХа — «мистаарвим», они же подразделение «А-Шахар». Бойцы, в большинстве своем уроженцы арабских стран, проходили дополнительную подготовку по исламу, арабской культуре, конспирации и разведывательной работе и действовали под видом арабов в арабских районах Палестины, а затем и в соседних арабских странах. Гамлиэль Коэн был заброшен в Бейрут под видом палестинского араба еще в январе 1948-го, в апреле и мае с волной палестинских беженцев к нему присоединились Хавакук Коэн, Ицхак Шошан и Шауль Айни. В июле прибыл Шимон Харуш и привез рацию. С этого момента началась более-менее реальная разведдеятельность: до мая Гамлиэль посылал письма на адрес в Палестине, но не получал ответов, с момента вторжения арабских армий 15 мая почтовая связь прервалась, и разведчики просто ждали, а пока заводили полезные связи и занимались разными делами для оперативного прикрытия и развлечения: мелкий бизнес, футбол, танцы, курсы иностранных языков. С получением радиосвязи пошли задания по сбору информации. Затем в центре приняли решение расширить задачи и на диверсионную деятельность, и в октябре с моря высадился Якуба (Яаков) Коэн, одна из самых колоритных фигур среди тогдашних «мистаарвим», уроженец Иерусалима, диверсант и хулиган. Он привез вторую рацию, пистолеты, взрывчатку, кумулятивные мины и большую сумму денег. Часть денег пошла на приобретение «Олдсмобиля» и регистрацию его как такси, и Якуба разъезжал по Ливану и Сирии под удобной легендой.
В ответ на запрос центра разведчики предложили целый ряд объектов в Ливане для возможных диверсий, центральным был нефтеперерабатывающий завод в Триполи. Его хотели взорвать еще в мае 1941-го, и именно по дороге к нему тогда погибли 23 бойца ПАЛЬМАХа вместе с британским майором. Сейчас завод снова попал на прицел, но и на этот раз остался целым, долгий сбор информации не привел к приказу об исполнении. Зато было исполнено другое задание, полученное из центра: подрыв «яхты Гитлера».
«Грилле», посыльное судно (авизо), в составе Кригсмарине с 1935-го, было построено как парадная яхта для руководства Третьего рейха, в том числе там бывал и Гитлер, поэтому позднее оно получило громкое, хотя и неверное прозвище «яхта Гитлера». Во время Второй мировой судно использовалось как минный заградитель, учебное судно и плавучая штаб-квартира подразделений Кригсмарине в Норвегии. После войны его захватили британцы, затем его купил ливанский бизнесмен, и оно стало известно под именем «Игрис». В конце 1948-го у израильской разведки возникли опасения, что судно собираются купить египтяне и усилить им свой военный флот, поэтому его было решено потопить.
Разведчики в Бейруте предлагали сделать это сами, но в центре решили, что нужен человек со специальной подготовкой. Один из «мистаарвим», Элиягу Рика, прошел в подразделении подводных диверсантов ВМС (вскоре оно влилось в «Шаетет-13») ускоренный курс по подводному минированию и всем сопутствующим действиям — до этого он даже не умел плавать. 29 ноября 1948-го Рика высадился со сторожевого катера «ПАЛЬМАХ», на берегу его встретили разведчики, отвезли в бейрутский порт к месту стоянки «Игрис», и Рика не без приключений преодолел 500 м до судна и установил две магнитные мины. Одна оказалась без детонатора, но надежда была на вторую, однако она тоже не взорвалась. Вернувшийся в Израиль Рика должен был снова приплыть и установить новые мины, но из опасения, что в процессе сработают старые, операцию в последний момент отменили. В результате 17 декабря старая мина почему-то решила сработать, судно получило большую пробоину, но благодаря быстрым действиям иностранных моряков с соседнего корабля оно не затонуло. Опасения о передаче в египетский флот рассеялись, владелец отправил «Игрис» на ремонт в США, ремонт оказался слишком дорогим, и в 1951-м судно пошло на металлолом.
И вот на фоне этого пока единственного диверсионного успеха в Бейруте разведчики приступили к подготовке ликвидации ни больше ни меньше как премьер-министра.
«Только надобно решить, как верней тебя решить»
Некоторый опыт таких операций у них был еще из Палестины. Ицхак Шошан участвовал в покушении на шейха Нимера Эль-Хатиба в Хайфе в феврале 1948-го: его расстреляли в машине вместе с охраной, тяжело раненный шейх выжил, отправился на лечение в Бейрут и больше к политической деятельности не возвращался. В том же месяце и тоже в Хайфе Ицхак Шошан вместе с Якубой Коэном провели «контрдиверсию»: арабы готовились установить возле кинотеатра заминированную машину, Якуба под видом араба приехал на угнанной и тоже заминированной машине в гараж, где велась подготовка, поставил ее рядом, отвлек внимание работников, привел в действие взрыватель и сбежал на автомобиле Шошана, который ждал поблизости, а две заминированные машины разнесли гараж вдребезги. Были и другие более ранние дела.
Ответственным за ликвидацию Сольха центр назначил Якубу. Гамлиэль к этому отнесся скептически. Он вообще полагал, что задача их группы это разведка, а для ударных операций следует присылать отдельного специалиста, который сразу же по исполнении вернется в Израиль, как было с «яхтой Гитлера», иначе это ставит под угрозу долговременную работу. Якуба, который как раз страстно любил диверсии, презрительно говорил: «Гамлиэль думает, что его задача это каждое утро читать газету». Эта разница в воззрениях была источником постоянных трений между ними насчет задач, полномочий и подчинения и увещеваний со стороны центра.
Тем не менее задание было получено, и приступили к исполнению. Сбор информации о местонахождении объекта, маршрутах и графике его перемещений Гамлиэль действительно черпал в основном из газет, слежка как таковая велась слабо, тем более что разведчиков в Бейруте осталось всего четверо, Харуш и Айни в конце 1948-го были переведены в Дамаск. Перемещения Сольха в основном состояли из маршрута «дом — парламент», и ловить его надо было на этом пути.
8 января 1949-го, через месяц после приказа на подготовку операции, Якуба получил приказ на исполнение: «Настоящим дается оперативный приказ на ликвидацию Риада Ас-Сольха, премьер-министра Ливана. Ликвидацию провести как можно скорее».
Но первоначальный энтузиазм Якубы к тому моменту уже приугас, и 10 января он отправил радиограмму: «Ликвидация Риада может занять некоторое время». На пути стояло слишком много объективных трудностей.
Якуба пришел к выводу, что стрельба как метод исключается, не только из-за перестрелки с охраной, но и потому, что нет путей эвакуации, как было в Палестине: там через несколько минут после акции уже можно было оказаться на своей территории, в Бейруте условия были другими. Хотя Гамлиэль и рассказывал, что однажды на митинге сумел вплотную подойти к Сольху и коснуться его рукой, как оперативный план это не подходило. Оставался подрыв.
Сначала решили использовать магнитные кумулятивные мины («конусы»). Шошан определил, что на конкретном участке маршрута машина Сольха вынуждена снижать скорость, поэтому есть возможность подойти к ней и быстро прикрепить мину. По его словам, он несколько раз пробовал подходить к машине во время ее проезда, и в принципе это было возможно. Якуба и Шошан по плану должны были подойти и одновременно установить мины с двух сторон. Центр в ответ на этот план завалил их уточнениями и предложениями, типа рассыпания гвоздей по маршруту следования, подхода к машине под видом предложения помощи, исполнения акции в темное время суток, неиспользования собственного автомобиля группы, обеспечения алиби и т. д. и т. п.
Потом пришли к выводу, что надежное закрепление мин на машине гарантировать невозможно и следует перейти к минированию на дороге. Центр и тут проявил необычайное усердие и выдвинул ряд предложений, в том числе использование дохлой собаки: собаке надо было разрезать живот, выпотрошить, вставить подрывной заряд, зашить и разместить ее так, чтобы машина прошла прямо над ней. Заряд предлагался из семи килограммов гелигнита, большой кумулятивной мины, направленной вверх, и двух зажигательных бомб. Также заряд можно было разместить в мусорных баках, на столбе, на дереве и т. д.
Все эти многочисленные предложения привели к тому, что 20 января Якуба в раздражении ответил: «Ради Б-га, перестаньте присылать мне предложения типа присланных в последние дни. Завтра я вышлю вам новый план ликвидации объекта». На следующий день он выслал не отличающееся оригинальностью предложение использовать на пути следования машины канистру, набитую взрывчаткой, с взрывателем натяжного действия.
Параллельно с подготовкой к самой ликвидации с декабря также велась подготовка к десантированию дополнительных взрывных устройств и детонаторов для ее проведения. Для этого следовало найти подходящую взлетно-посадочную полосу для легкого самолета «Пайпер» либо точку, где груз можно сбросить с парашютом. Якуба исследовал район на 10 км к югу от Бейрута и на 100 км к северу, незаметных для посторонних глаз ВПП не нашел, но предложил точку для десантирования. Вокруг этой темы тоже шел интенсивный радиообмен: обозначение точки сброса, световой сигнал на самом грузе, уничтожение парашюта и т. д. и т. п. Выделенный для операции самолет ВВС уже начал отрабатывать сбрасывание в песках южнее Холона.
Отбой
28 января 1949-го Якуба получил новое сообщение: «По политическим причинам в отношениях Израиля и Ливана вам дается указание отложить операцию по ликвидации объекта. Мы подчеркиваем, что это указание не отменяет операцию полностью, а откладывает ее до нового указания».
Политическими причинами были начавшиеся переговоры о перемирии между Израилем и арабскими странами. В результате успешной израильской операции «Хорев» 22 декабря 1948 года — 7 января 1949 года на южном фронте Египет решил, что витающие мысли о прекращении огня пора переводить в действия, иначе следующий раунд будет еще хуже, и 13 января начались переговоры Египта и Израиля. Египет был мощнейшим арабским государством, поэтому по его следам уже могли пойти и другие, из-за этого и в Ливане, и в Израиле ожидали окончания этих переговоров и по их результатам планировали перейти к следующему этапу. Предварительные встречи между представителями АОИ и ливанской армии прошли 27 декабря и 14 января в Накуре (Рош ха-Никра), после чего АОИ в качестве жеста доброй воли передала пять ливанских деревень под ливанский контроль, еще две встречи 19 января и 3 февраля никаких дальнейших подвижек не дали, все ждали египетского результата.
Договор о перемирии между Израилем и Египтом был подписан 24 февраля 1949-го, но перспектива была понятна уже за несколько дней до этого, и 22 февраля Якуба получил сообщение: «Мы получили приказ об отмене операции по ликвидации, которую должны были провести. До сих пор это был только приказ об откладывании». Одновременно была отменена и операция по десантированию снаряжения для ликвидации. Так закончилось покушение на премьер-министра Ливана.
1 марта начались переговоры с Ливаном, 23 марта был подписан договор, Израиль полностью вывел войска с ливанской территории, а ливанцы вернули мелкий участок в Накуре. 4 марта начались переговоры с Иорданией, договор подписали 3 апреля. 5 апреля приступили к долгим и нервным переговорам с Сирией, которые завершились подписанием договора только 20 июля.
Что это было
На этом Война за независимость закончилась, и на ее общем фоне эпизод с покушением на Риада Ас-Сольха остался малоизвестным. Этот эпизод интересен в нескольких аспектах.
Во-первых, замах на убийство премьер-министра, пусть даже во время войны, это далеко не тривиальный шаг. Инициатива исходила из отдела разведки генштаба АОИ, в подчинение которого подразделение «мистаарвим» было переведено в августе 1948-го и затем получило название «ШМ 18» (ШМ — шерут модиин — служба разведки). Но санкция на исполнение давалась сверху, как и отмена. О причинах убивать Сольха разногласий между бывшими разведчиками нет, они говорят о его роли в создании «Армии спасения» и коалиции вторжения, а также о том, что на данном этапе было выгодно создать политический хаос в Ливане вследствие его убийства. Некоторые вопросы есть насчет отмены. По словам Ицхака Шошана, по возвращении в Израиль ему сказали, что отмена произошла из опасения повредить еврейским общинам Ливана и Сирии. Но вряд ли это было единственной причиной, потому что обнаружение самой подготовки уже могло им повредить. Видимо, министр иностранных дел Шарет и премьер-министр Бен-Гурион, в ведении которых находились такие вопросы, отменили операцию по политическим причинам, главным образом из-за упомянутых выше переговоров с Ливаном. В январе и тем более в феврале 1949-го в ликвидации Сольха просто уже не было смысла. Шошан говорил, что ему рассказывали о возражениях Шарета, Гамлиэль Коэн говорил об «указании сверху» без конкретики. Кроме того, на решение могла повлиять и явная оперативная неготовность исполнителей.
Фотограф: Гамлиэль Коэн
Во-вторых, этот эпизод хорошо демонстрирует состояние, в котором тогда находилась новорожденная израильская разведка. Гамлиэль Коэн в своем описании этой истории выразился однозначно: «резкий запах дилетантства». Он и изначально, и задним числом полагал, что шансов на успех не было. И сейчас это тоже выглядит как смесь боевика с треш-комедией, в стиле братьев Коэн. Но как новорожденные проходят необходимый этап пеленок, а потом вырастают и становятся взрослыми, так и для израильской разведки это был необходимый и полезный этап становления. В радиограмме об отмене операции центр добавил: «Не надо жалеть о многочисленных приготовлениях, которые все мы сделали в связи с операцией по ликвидации и десантированию. Мы получили опыт планирования такой операции, и, если это понадобится снова, мы будем более готовы». Так и вышло. У участвовавших разведчиков после возвращения в Израиль в 1950-м и расформирования «ШМ 18» была долгая разведывательная карьера (у Хавакука Коэна она была короткой: в декабре 1951-го его убили на встрече с иорданским информатором) в АМАНе, Моссаде и ШАБАКе, они действовали по всему миру, Гамлиэль и Якуба вообще стали легендами разведки, и руку они набивали именно там. И сейчас израильская разведка славится своими операциями, включая таинственные ликвидации врагов Израиля в разных странах, в том числе благодаря полученному тогда «дилетантскому» опыту.
Эпилог. «А если я погибну, пусть красные отряды, пусть красные отряды отплатят за меня»
Но вернемся к Риаду Ас-Сольху. Не убитый израильской разведкой, он продолжал занимать пост премьера до февраля 1951-го, и по ливанской традиции, скорее всего, вернулся бы на этот пост через какое-то время, но в июле 1951-го он был убит в Иордании по пути в аэропорт Аммана. Его застрелили члены Сирийской социальной националистической партии (ССНП) в отместку за казнь основателя партии Антуна Сааде в июле 1949-го.
Ирония истории в том, что Гамлиэль Коэн сразу же после отмены ликвидации Сольха вступил в ССНП. Эта выступавшая за Великую Сирию партия фашистского толка представляла интерес для разведки, и Гамлиэль посещал митинги, где Антун Сааде клеймил прогнивших арабских лидеров, из-за которых Палестина потеряна и евреи торжествуют, вскидывал руку в партийном приветствии и распространял партийные материалы. Гамлиэль быстро продвинулся до агитатора и заместителя районного руководителя, но, на его счастье, слишком высоко подняться не успел, поэтому после казни вождя, ареста лидеров и ухода ССНП в подполье репрессиям не подвергся. Однако, как мы видим, его товарищи по партии выполнили то, чего не смог выполнить он сам.
