в мажоре
Александр Журбин
«Если написать десяток хороших песен, ты будешь получать деньги всю жизнь»
Мидраши на горско-еврейском
Я родился в Дербенте. Мои бабушка и мама уделяли большое внимание соблюдению законов Торы: мясо приносилось кошерное, кашрут, шаббат соблюдались. Зная, что в школе навязывалось атеистическое мировоззрение, мой папа всегда говорил: «Сынок, помни, что есть Б-г», и часто приводил меня в синагогу. Но чаще меня приводил в синагогу родной брат моего деда, его звали Йосеф-Хаим. До сих пор помню, как в синагоге делали «биркат а-левана». Местные раввины перед «Освящением луны» брали яблоко и произносили на него благословение. Съедали и только потом читали молитву. Сегодня, к сожалению, не у кого спросить, с чем связана эта традиция.
Помню людей, которые изучали Талмуд, мидраши наизусть рассказывали. Причем переводили на горско-еврейский язык и собирали вокруг себя детей, женщин. Здесь, в Дербенте, было много хедеров. Могу и сейчас указать людей, которые там учились. Им хорошо запомнилось, как они получали по рукам от меламеда. А потом в 70-е была большая алия, и всё изменилось.
После школы я пошел на завод, затем в армию. Служил в подмосковных Химках. Отслужив, занялся предпринимательской деятельностью. После массовой репатриации 80-х–90-х сложилась очень непростая ситуация, когда все раввины общины уехали. Тогда раввинов избирали из прихожан, что-то знающих о традиции.
Тфилин как воздух
Восстанавливать общину в числе первых приехал раввин Авраам Ильягуев. Начал общаться с молодыми людьми, подсказывать. Объяснял, что такое Тора, служение Б-гу, и делал это самоотверженно, непринуждённо. Он произвел на меня огромное впечатление.
Потом он уехал. До сих пор раби Авраам поддерживает самые тесные отношения с общиной. После приехал рав Овадья Исаков, выходец из Дербента. С его приездом произошли очень большие изменения. Начала работать программа Stars. Супруга раввина работала с девушками, и это принесло хорошие плоды, очень многие молодые люди стали соблюдать. Когда приехал рав Овадья, мы с ним много общались. Он очень настойчивый, всегда говорил: надо надевать тфилин, молиться и многое другое.
Я в семье первенец, но церемонию выкупа первенца, «пидьон а-бен», не проходил – в Дербенте не было коэнов. По приезду раввина Залмана Кана, а он традиционно приезжает минимум раз в год после Симхат-Тора, мне был сделан выкуп.
Рав спросил меня: «У тебя есть пять минут для Б-га?», я ответил: «Да». «Дай мне слово, – сказал рав, – что будешь возлагать тфилин». Я дал слово. С этого дня я стал возлагать тфилин. Так всё и началось. Тфилин – он как воздух.
Любить людей
Посещать синагогу и возлагать тфилин я начал одновременно. В мае 2008 года председатель попечительского совета общины Павел Ягутилович и член совета общины Меир Бенсироевич предложили мне стать председателем общины. В результате меня это так затянуло, что вот уже одиннадцатый год работаю. Это еще больше укрепило меня в религии, в плане соблюдения. Когда находишься в синагоге и видишь изнутри, как всё происходит, – это совсем другое дело. К тому же появилось много общения с религиозными людьми.
Чтобы работать в такой сфере, надо очень сильно любить людей. Терпение мне Б-г дал большое. Я не могу сказать, что за эти годы не было конфликтных ситуаций. Конечно, свою точку зрения я всегда отстаивал. А она заключается в одном: в центре всего – Тора. Многие думают, что община – это различные культурно-массовые мероприятия. Мой подход таков: «Хотите застолье? Пусть это будет связано со словами Торы».
В первое время, занимая должность председателя общины, я находился в шоке, не знал, за что взяться. В старой синагоге был малый зал, и в нем полки со старыми книгами. За шторкой. Это так неприглядно смотрелось, и я решил этот шкаф поменять. Стал спрашивать мнение людей. Казалось бы, что такое полка? Но у кого ни спрашивал, все говорили по-своему, и я понял, что угодить всем просто невозможно. В итоге сделал так, как посчитал нужным. Я понял, что есть вопросы, в которых надо самому принимать решение.
После полочек освежили двор синагоги, покрасили. Поменяли столы, стулья. К сожалению, здание старой синагоги пришло в плачевное состояние. Несущие конструкции пришли в негодность. Пытались что-то сделать, но фундамент не держал. Многие раввины говорили, что в ней нельзя молиться.
Но точку поставил раввин Ицхак Коган, дай Б-г ему здоровья. Когда он приехал, собрались старейшины общины, и Раби Ицхак сказал четко и ясно, что надо как можно быстрее строить новую синагогу. Мы провожали его в аэропорт, я сидел в машине рядом. Ицхак Абрамович сказал: «Сынок, Б-г обязательно будет помогать. Начинайте, и всё пойдет, сам увидишь». Так в итоге и вышло.
Мы решили провести Песах в старой синагоге, а следующий Песах встретить в новой. 27 мая 2009 года начали разбирать стены. Они были метровой толщины, бутовые. Стена, в которой была трещина, рассыпалась у нас на глазах. Мы были в шоке. Четыре столба, которые держали огромную кровлю, не касались земли. Всё держалось каким-то чудом.
Когда начали строить, многое менялось уже в процессе. Все изменения оперативно прорабатывали специалисты. Новый молельный зал у нас четко на том же месте, что и старый, метр в метр. «Арон а-кодеш» со свитками Торы – на своем месте, возвышение (бима) – на том же месте. Раввин Залман Кан контролировал возведение миквы, многое пришлось переделывать.
Мы прибавили несколько этажей. Расширили территорию за счет соседнего дома. Помню, Мишиев Павел Ягутилович был в Москве, я ему позвонил, сказал: «Тут домик продают рядом с синагогой». На следующий день дом был куплен. Сейчас это двор синагоги, где в Суккот возводится красивый шалаш.
Детский сад решили делать, когда уже возводили второй этаж. Музей тоже изначально не планировали. Говорили: «Кому нужно такое большое помещение?!» А сейчас, бывает, не хватает места. Я бы банкетный зал сделал побольше, чтобы можно было свадьбы играть. У нас свадьбы по 500 человек, а зал на 200 мест.
22 марта 2010 года с Б-жьей помощью состоялось открытие. Я всегда говорю: новые стены – это хорошо, но главное то, что внутри. Синагога должна быть центром еврейской жизни: обрезание, бар-мицва, хупа. Всё должно работать здесь и сейчас.
Грандиозную сукку мы ставим во дворе синагоги. Она занимает всё свободное пространство – до 100 человек может сесть, кто-то остается ночевать. Сегодня многие семьи дома воздвигают сукку, соблюдают шаббат. Это очень серьезное достижение.
Когда у меня были какие-то сложности, я не знал, как поступить, то обращался к Павлу Ягутиловичу. Он всё бросит и будет заниматься делами общины. Это проверено. Есть прекрасные члены правления – Мишиев Меир, Насимов Матитья, Шабатаев Шуми, Малинский Пётр, Давыдов Давид, Якубов Авраам, Абрамов Ицхак, Левиев Гуршум, Гилядов Звулун, Юхананов Лиор и те, кто в жизни общины принимают большое участие. Хоть диаспора и разбросана – многие не забывают свою общину. Это: Арнольд Завалунов, Виталий Шальмиев, Виктор Абаев, Руслан Семёнов и многие другие.
Ставка на молодежь
В советское время в Дербент был большой поток туристов. Сегодня городские власти намерены это возродить. Недавно нас, вместе с представителями религиозных конфессий, пригласили на встречу с новым главой города Хизри Абакаровым, и он четко определил одну из задач – туризм.
А к нам уже каждое лето группы по 30-40 человек приезжают. Некоторые звонят индивидуально и просят, чтобы им приготовили кошерную еду. Мы это делаем. Правда, просят намного больше, чем человек может съесть, потому что им интересно посмотреть, что представляет собой горско-еврейская кухня. Приезжают туристы из Израиля, люди, которые уже там родились, но их деды и прадеды отсюда. Наш земляк, Александр Мататов, каждое лето собирает такие группы и привозит сюда, это уже стало традицией. У них определенная программа, питаются они строго кошерно и всегда остаются очень довольны нашей едой. Это у нас отработано. Мы можем обеспечивать трехразовым питанием до 100 человек в день.
Но это для нас не бизнес. Нам важно, чтобы человек получил кошерную еду. Машгиах Шломо Исаков строго за этим следит. Это молодой человек, очень серьезный, скрупулезно ко всему относится, начиная с кошерования зелени и заканчивая подачей блюда. Он контролирует каждый процесс, и поэтому есть доверие.
К сожалению, молодежь уезжает из наших мест. Человек получил образование, ему надо где-то работать. А в этом регионе найти работу не удается, и они уезжают туда, где больше возможностей. Конечно, если есть возможность поговорить с руководителями предприятий и кого-то устроить на работу, мы это делаем. Бывает, что городские власти к нам сами обращаются, мол, хорошо было бы взять кого-то из общины в ту или иную административную структуру. Спрашивают, есть ли у нас люди с определенным образованием.
Мои дети – религиозные, соблюдают Тору. Когда я начал соблюдать, у меня все мысли и разговоры были только о Торе. Дома говорил только об этом, интересно, что дети всегда просили меня рассказать, что такое шаббат, почему мы едим кошерную еду, и каждый шаббат мы устраивали семейные беседы о Торе. Семья старшей дочери соблюдает традицию. С Б-жьей помощью получилось так, что и супруга у меня соблюдает закон. Сегодня моя жена баланит, ученица рабанит Леи Хизгияевой. Не могу не упомянуть её мужа раби Зарахья Хизгияева, выходца из нашей общины – нашего большого друга. Мой сын учится в ешиве. Младшая дочь тоже познает еврейский образ жизни. Это, конечно, большое счастье. Сказано: «Говорите с детьми о Б-ге, чтобы потом с Б-гом не говорить о детях». Эта формула, которую я напоминаю всем при каждом удобном случае, потому что это действительно так.
