Михаил Шейтельман: «Наша шутка спровоцировала дипломатический скандал»

Народ идей

— После выхода в свет книги «Не такой как Тиньков» вы начали проводить семинары по так называемому методу Шейтельмана. Я прослушал первую лекцию, вывешенную в YouTube, в которой вы призывали заниматься любимым делом. Предположим, некий московский еврей обожает оригами. Может ли он заработать на нем сотни тысяч долларов по вашему методу? 

«Нужно заниматься любимым делом» — это несколько упрощенная формулировка. По методу Шейтельмана, человек должен заниматься делом, которое он не отделяет от самой жизни. Любимых дел у нас много. Из той же лекции по Критерию Номер Три, одним из критериев дела жизни является то, что за него платят деньги. То есть если у человека один оригами кто-нибудь купил и этот покупатель — не добрый папа или благодарный сын, тогда да, можно превращать изготовление оригами в бизнес. Приобретать требуемые в бизнесе навыки можно очень быстро, занявшись своим делом. Своим, подчеркиваю.

— Существует ли специфический еврейский стиль ведения бизнеса?

Критерий, который я могу выделить, следующий: компании, созданные евреями, гораздо чаще являются виртуальными. Компания, которая имеет дело с физическими объектами — например, выращивая, упаковывая и продавая крупу, — занимается физическим бизнесом. А вот девелопмент — это бизнес виртуальный. Евреи виртуальный участок получили, виртуально деньги в фондах собрали, виртуально застроили… но строят при этом почему-то турки. Еврейскую строительную компанию в СНГ встретить трудно, а еврейских девелоперских — сколько угодно. Нашему народу вообще свойственно иметь дело с тем, что можно увезти с собой в голове.

— Именно из-за этой особенности израильтяне стали пресловутой нацией стартапов?

Стартапы занимаются в основном виртуальными вещами. Нет знаменитых инновационных израильских экскаваторов, есть знаменитый инновационный израильский софт. Мы — народ идей, и наш бизнес превращает идеи в деньги сразу, минуя стадию производства экскаватора.

— Вы вели и ведете бизнес в разных странах. Где этим заниматься легче, где сложнее, является ли Израиль благоприятной площадкой для предпринимателя?

В Израиле сложность одна, она лежит в плоскости взаимоотношений с налоговым ведомством и отношением к тебе государственных служб. Как правило, это очень неприятные отношения. Потому что в Израиле отсутствует презумпция невиновности в области налогов и отношениях бизнеса с государством. Тебе могут прислать бумажку: ты должен сто тысяч долларов налога за прошлый год. И ты обязан доказывать государству, что нет, не должен. 

Представить себе такую ситуацию в Евросоюзе, где я сейчас проживаю, не могу. Потому что здесь действует презумпция невиновности налогового резидента. Есть ко мне претензии? Это ваше дело доказать. Когда докажете, начнем разговор.

— Там, где есть минусы, есть и плюсы. В чем заключаются плюсы Израиля?

Огромное преимущество Израиля по сравнению с любой страной, в которой я работал, — это то, что за все годы ведения бизнеса в Израиле я не подписал ни одного договора. Ни одного. И при этом кинули меня за все время один-единственный раз. Из сотен сделок всего одна не была оплачена. Это культура межличностных денежных отношений — в Израиле действительно платят, рукопожатие действительно приравнивается к договору и официально, и по жизни. Это дико приятно, и такой культуры я больше не встречал нигде.

Когда я был молодым студентом и подрабатывал на стройке, меня хватило на пять дней. Мне там настолько не понравилось, что я просто решил больше не ходить. Исчез и даже не рассчитывал ни на какие деньги. А строительный подрядчик меня нашел и деньги заплатил. 

Бабушкин талон

— Какая целевая аудитория у вашей книги?

Она подходит людям определенного склада. Есть у меня друг, мы вместе учились на аэродинамике. В Израиле он — крупный аэродинамик и всю жизнь продвигается по служебной лестнице. Работает в одной и той же компании, до пенсии есть двадцать лет, он так и будет идти по этому пути. Мой метод предназначен для тех, кто избрал некарьерный способ жизни.

— Почему вы не пошли по пути сокурсника? В те годы бизнес был чем-то непонятным, даже запретным. В отличие от научной деятельности.

Да, я был запрограммирован таким образом с детства своей мамой. Тогда был Советский Союз, и другого пути она не видела. Хотя, конечно, и там существовали другие пути, но мама, в силу своего жизненного опыта, о них не знала. К счастью, благодаря папе, который и в советское время был в каком-то смысле легальным предпринимателем и потом занимался бизнесом, у меня перед глазами была другая картина мира. 

Год 1989-й, возник тотальный дефицит. Это было золотое время для молодых раздолбаев. Я как раз пришел из армии. Бабушка вручила мне талон на водку: «Слушай, пойди продай». — «А почем?» — «Ну, за 10 рублей продай». Я пошел, быстренько продал свой талон и вижу — старушка стоит, тоже талон продает. Мне стало интересно, не продешевил ли я. Подошел, спросил, сколько талон стоит. Старушка сказала: «5 рублей». А у меня в кармане было 10. Купил ее талон, стал на ее место, через несколько минут продал за 10.

 У меня в кармане уже 15 рублей — 10 бабушкиных, 5 моих. В общем, за тот день я заработал рублей сто. А месячная зарплата моей мамы была 120 рублей.

— Золотое дно.

Каждый день я ездил в институт на автобусе, там было семь остановок, возле каждой — винно-водочный магазин. При этом не во всех магазинах продавался весь ассортимент. Иногда в этом магазине продают только водку, а в том — только вино. Я на каждой остановке выходил и покупал ненужные талоны. Если продают водку, скупал талоны на вино и продавал талоны на водку. А в магазине, где продают вино, скупал талоны на водку и продавал талоны на вино. И все это — с коэффициентом, грубо говоря, 2. Продавал в два раза дороже, чем покупал. Получалось, что к приезду в институт у меня были полные карманы денег и талонов. Я честно останавливал свой бизнес в тот момент, когда заканчивалось место в карманах джинсов.

— А потом взяли и эмигрировали.

Я-то почему в Израиль уехал? В 1991 году все развалилось, и я решил, что надо эмигрировать и заниматься наукой. Поехал в хайфский Технион поступать на аэродинамику, а оказалось, что последний срок приема документов прошел две недели назад. Мой ленинградский сокурсник приехал на два месяца раньше и успел поступить, а я не успел. Надо было полгода ждать. Но я ждать не стал, поехал жить в Тель-Авив и поступил в Бар-Иланский университет на математику. И это поменяло всю жизнь. Есть поговорка: Хайфа учится, Иерусалим молится, Тель-Авив развлекается. Мы создали команду КВН, стали зарабатывать деньги. Потом появились юмористическая газета «Бесэдер», газета «Вести», журнал «Мастер М». 

Однажды наша шутка спровоцировала дипломатический скандал. В «Бесэдере» мы сочиняли юмористические обзоры разных стран. Просто — брали атлас, энциклопедию, читали и переделывали прочитанное. На радиостанции диджей зачитал нашу шутку про Молдавию: «Президент Молдавии Мирча Снегур живет в холодильнике». 

— Снегур, снегирь…

Да, невинный каламбур. Потом молдавское правительство требовало закрыть радиостанцию. Сошлись на опровержении, диджей дал в эфир информацию, что Снегур не живет в холодильнике.

Дискета в вентиляторе

— На каком этапе вы поняли, что постепенная карьера и стабильные заработки не для вас?

Перелом произошел, когда я работал программистом и преподавал в университете. Параллельно шла другая карьера мини-предпринимателя, и она перевесила. Я понял, что в системе жить не способен. Там, где известны все зарплаты наперед. Мне раз в полгода повышали зарплату, а я к тому времени работал программистом четыре года. Повысили — все, полгода можешь ничего не делать. И я сделал выбор. Помню, как теща объявила меня сумасшедшим: «Как?! Я у родственника видела его ведомость, ты знаешь, сколько он сейчас зарабатывает?» Она не знала, что на телевидении я к тому времени получал гораздо больше.

— Положительные воспоминания от работы программистом остались?

Это были четыре года сплошного анекдота. В последний раз я программировал пальчиками в СССР, году в 1986-м, на компьютере под названием «Искра-1256», и носителем информации там была стандартная аудиокассета. 

В Израиле в первый день встречает меня начальник и дает задание: «Напиши симулятор телефонной станции». Протягивает квадратную штучку, которая, как я позже выяснил, называется дискетой, и показывает мне рабочее место. Ну я догадался, что это компьютер, видел нечто подобное по телевизору. Я долго пытался запихнуть дискету в вентилятор, после чего рядом сидящий коллега подошел: «Русский? Пошли кофе пить». За стаканом кофе он спросил: «Ты че, совсем ничего не знаешь?» Отвечаю, что ничего. — «Ну ладно, сработаемся».

— Так написали вы этот симулятор, или нет?

Написал за три дня. Показал новому товарищу, он говорит: «Ты обалдел, это поручение тебе дали месяца на три. Никому не говори, что ты все сделал. И главное — как ты за три дня сделал эту штуку?» А я просто походил, поспрашивал, что у них есть, какие программы, и понял, что если соединить три программы вместе — ну выход одной со входом другой — в сумме получится симулятор телефонной станции. Надо сказать, что этим принципом я руководствуюсь и в бизнесе, и во всей жизни. Ничего изобретать не надо, надо найти блоки, которые работают, и друг к другу присоединить. Это называется генеральный конструктор, человек, который умеет только блоки соединять. Три черных ящика, а что там внутри — какая разница?

Когда я работал программистом, у меня болела голова, началась язва желудка. А когда я программирование бросил, начав заниматься своим делом, болячки прошли. А еще я — человек амбициозный и понял, что в математике быть лучшим не могу.

— Но можно быть и на вторых местах…

Когда я занимался в математическом кружке, там был Гриша Перельман, на два года старше меня. И таких, как он, — еще человек пятнадцать. На городской олимпиаде я стабильно занимал места с 10-го по 15-е, точно зная, что Гришу и таких, как он, я не обойду никогда. Они этим жили, а для меня это так, одно из приложений сил.

— Бывший программист становится во главе латвийского телеканала TV5. Вы не ощущали себя поначалу человеком не в своей тарелке?

Между программированием и управлением телеканалом связь прямая. Главное — это составление программы телепередач. Программы! Никакие два понятия одним словом случайно не называются. У нас был отдел программирования, и руководителем я поставил человека, который по специальности был программистом. И у нас выросла доля канала после этого назначения. Хотя в телевидении он ничего не понимал и, самое смешно, не мог смотреть наших передач, поскольку был латышом и русский знал плохо.

Я его спрашиваю: «Слушай, вот у нас один сериал закончился, а ты в этот слот поставил какой-то другой сериал. Почему именно его?» Он отвечает: «Я не понимаю, про что там. Я на кадры посмотрел, а там актеры внешне похожи. И цвета». И это работало.

Закрыть пивной завод

— До прихода на ТВ вы проводили избирательные кампании, чему вас тоже не учили в вузе. Откуда взялись требуемые навыки?

Политтехнология и выборы — это же матрицы больших чисел, которые представляют из себя избирателей со всеми их характеристиками. Умение работать с большими массивами данных — это то, чему меня научила математика. 

Есть одна замечательная страна, выбирали мы там замечательного человека. Но страна с низкой политической культурой, мягко говоря. И особенно предвыборной, поскольку это были первые свободные выборы в истории страны. Хотя это была уже середина 2000-х годов. Просто до этого там была полная диктатура, ее свергли, а дальше — выборы.

Мы в первые дни подошли по-стандартному: надо же познакомить людей с кандидатом, а то из-за диктатуры там вообще никто никого не знал. Набабахали плакатов, наружную рекламу, в общем, стандартный набор. Пришли распространители, все разобрали, пообещали, что все распространят…

— Обманули?

На следующее утро выхожу на улицу. Едут автобусы, на каждом снаружи расклеены наши календари на следующий год. Все автобусы — в календарях, благо напечатали их тиражом 500 тысяч экземпляров. Слава Б-гу, наружную рекламу в городе повесили. Я поинтересовался у распространителей: «Что будет в регионах?» Сказали, что развесят, но только через две недели, когда караван дойдет. И я выяснил, что в горные районы действительно гонят караван с наружной рекламой. Спрашиваю, а клей там есть? «Ой, мы не подумали». Тогда мы снарядили караван с веревками, лестницами и клеем. 

Нужно было что-то по деревням раздавать, а там наружную рекламу не повесишь, по телевидению — один телеканал. И мы раздавали зеленый чай с портретом кандидата и его именем. Вся страна пила.

— Какие советы вы даете своим клиентам? Как улучшить бизнес по-шейтельмановски?

Мои советы, как правило, стандартные. Когда я встречаю бизнес, в 90% случаев выясняется, что почти всё в этом бизнесе — лишнее. И мой главный совет — почти всё закрыть, почти всех уволить. Например, была смешная история с пивзаводом, который я упоминаю в книге. Там всё было очень плохо. Нас сначала пригласили как маркетологов. Продажи мы увеличили, от чего заводу стало сильно хуже. С ростом продаж убытки росли.

Пришлось сесть и просчитать весь завод. Выяснилось, что себестоимость высокая. Нам заводские товарищи стали заливать: «Когда мощности нарастим, загрузка будет 100-процентная, себестоимость упадет и все будет замечательно». Я сделал простую вещь — взял и подсчитал себестоимость при 100-процентной загрузке. Потом позвонил на другой завод в соседнюю страну: «Готовы продавать мне столько-то?», — и назвал цифру нашего завода. Отвечают: «Конечно, не вопрос, под вашим брендом». И в два раза дешевле! Производить то же самое пиво на чужом заводе в два раза дешевле, чем на своем! Я пошел к акционерам и сказал: «Если вы хотите заниматься бизнесом, закройте завод. Разберитесь, в каком вы бизнесе. Если вы в торговле пивом, на фига вам его производить?» И завод закрыли.

Еврейская пионерия

— Давайте от пива перейдем к пище для ума. Как бы вы охарактеризовали происходящее в еврейских организациях России с точки зрения бизнес-консультанта?

Я имел дело со многими еврейскими организациями, в том числе как консультант. На мой взгляд, на постсоветском пространстве у всех этих структур есть общая беда. У каждой организации есть какое-то количество спонсоров, один или двадцать, но ограниченное количество. И эти люди всегда думают, что «знают, как надо». Они решили, что так называемым простым евреям нужно то-то и то-то. А благотворительность работает не так: ты отдал несколько миллионов, и все. Не «возьмите деньги и мое мнение», а «возьмите просто деньги». 

— Обозначьте главную проблему.

В России нет практически ни одной еврейской организации, которая была бы построена снизу вверх. Древние структуры, которые мы помним по урокам истории, появлялись снизу, из народной гущи, а не из партийной жижи. Если найдется человек и скажет: «Вот вам миллиард долларов на то, чтобы такая организация появилась. Я ничего не буду решать». И тогда люди сами сорганизуются по либеральному принципу, будут и денежки давать, и раввинов содержать, и все что угодно. Но поскольку в России строгая вертикаль еще с советских времен, поэтому еврейские организации напоминают пионерию и комсомолию.

— На презентации метода Шейтельмана вы сказали, что не приемлете мантр, обращения ко Вселенной и тому подобного. Даже подговорили человека из первого ряда бросить вам бутылку воды, чтобы продемонстрировать бесполезность ожидания помощи свыше. 

Я не демонстрировал неприятие. Я просто сказал, что метод Шейтельмана этому не обучает. Сам-то я обучался этому во многих местах, и через Каббалу, и через индийские учения, и в Тибет ездил, и с шаманами общался. И даже дождь вызывал лично — меня научили, сейчас не умею. По огню ходил. Просто я этому не готов учить, я в этом не специалист.

Я предлагаю материальную сторону, подход с точки зрения разума. Есть подход с точки зрения мистики, и два этих подхода абсолютно равноценны. Но я не верю, что можно что-либо делать только через мистику. Это противоречит и иудаизму. Колдовство ведь запрещено, правда? Можно ли заработать деньги при помощи колдовства? Можно, я один раз этим занимался по мелочи, баловался в процессе обучения. Плохо кончилось. 

— Ваш метод субъективен или же вы подкрепляете его научными выкладками? 

Слово «метод», по-гречески «методос», означает «метапуть». Мой метод — это путь, пройденный Шейтельманом и разложенный на определенное количество мыслей и приемов. Бывает опыт осмысленный, бывает неосмысленный. Я вывел из своего опыта мысли и делюсь ими. Если за критерий истины брать практику, по Карлу Марксу, в этом смысле у меня критерий истины есть: вот результаты, могу предъявить. Никто не повторит мой путь, но из него можно взять первое, второе, десятое. 

— По вашему, человек — кузнец своего счастья? 

Когда я смотрю на свой личный опыт — нет, какой кузнец своего счастья?! От человека требуются усилия, а результат от него не зависит. Это уже как дадут сверху. Мой метод скорее более интуитивный, чем научный. Мало того, я и к науке отношусь скептически. Я в нее верю, конечно, но в той же мере, в которой верю в написанное в Торе. Или в «Дао дэ цзин». 

Мы были в Тибете, нам рассказывали, как избирают Далай-ламу. Мой друг, сын знаменитого ученого-физика, предложил: «Давай спросим, есть ли у них научное объяснение вот этому всему?» Я спросил: «А у тебя с их точки зрения есть объяснение твоему способу жизни?» Не надо претендовать на то, что наука — она правильная. Наука — это достаточно молодая религия, которая сама себя постоянно опровергает. Просто в ХХ веке она захватила право на монополию в отдельных странах, и постепенно это право рассеивается. Да, она дала определенные результаты. Лампочки, мобильные телефоны — это очень хорошо. Но и иудаизм много чего дал. В семейных отношениях, в деньгах. Тибетские учения тоже внесли свой вклад. И мой метод — это маленькая крупиночка, мой вклад.