Илья Васильев: «Мы занимаемся возвращением человека его потомкам»

— Судьба раввина Шмер-Лейба Янкелевича Медалье — это просто часть еврейской истории или нечто большее? Какие уроки можно извлечь из произошедшего?

Еще древние говорили, что без знания прошлого нет будущего. Увековечение памяти известной раввинской семьи, пострадавшей в годы сталинских репрессий, — это не только восстановление человеческой и исторической справедливости, но и одна из важных общественных задач по преодолению наследия мрачных времен. Как отметил главный раввин России Берл Лазар, такой проект «вносит существенный вклад в процесс укрепления духовно-нравственных устоев России и гармонизацию межнациональных и межрелигиозных отношений».

Кроме того, популяризация этой трагической страницы нашей истории помогает бороться с одним из стереотипов, существующих в общественном сознании. Есть такое ходовое представление о «еврейских чекистах», которые массово приговаривали к смерти православных священников. А в случае с Медалье мы видим обратную сторону медали: большая группа религиозных евреев, попавших под сталинский каток по сфабрикованному обвинению.

— Как трагически погибший раввин относился к советской власти? Предпринимал активные действия или же, как говорится, сидел тише воды, ниже травы?

В 1921 году на так называемом «Суде над хедером» в Витебске, в разгар антирелигиозной кампании и изменившихся общественных настроений, раввин Медалье не побоялся выступить с обличительной речью против организаторов этого пропагандистского «суда», а потом, в разгар «безбожной пятилетки», отважился взять на себя обязанности главного раввина Москвы (а де-факто — главного раввина СССР), прекрасно понимая, куда ветер дует и чем это может закончиться.

Однажды вдова арестованного смоленского раввина рассказала внуку раввина Медалье, Элиэзеру Рабиновичу, о том, как она приехала в Москву за советом к деду. Ответ был такой: «Вы ничего не можете сделать для мужа. Возвращайтесь домой и постарайтесь сделать все, что можно, для ваших детей. Я и сам жду каждую минуту…» То есть он уже тогда понимал, что может с ним произойти. У него была возможность уехать, но он не уехал. Это скромное и смиренное служение общине не может не вызывать восхищения.

— Что мы знаем о Медалье как о человеке?

Говорят, обладал широкими взглядами, посещал театр, разрешал жене и детям ходить в кино, курил сигары, отдыхал в Карлсбаде и на Рижском взморье. Был раввин, у него была семья, дети, потом по нему проехала бессмысленная машина сталинского террора и почти ничего не осталось — даже могилы, только предание, что тело захоронено на «элитном» полигоне в Коммунарке. Кидушный бокал, золотые часы, шофар, несколько фотографий, пара писем и книга с печатью «Шмер-Лейб Медалье. Раввин Витебска». 

— Но основная известность пришла к нему на посту столичного раввина.

После закрытия властями синагоги в Витебске в конце 20-х годов раввин Медалье с семьей перебрался в Москву. В начале 30-х МЕРО выбрало его главным раввином города и четырех оставшихся незакрытыми до того времени синагог. В эти непростые годы массовых гонений на религию на долю Шмер-Лейба выпала задача сохранить веру.

Благодаря его деятельности удалось сохранить значительное количество могил старейшего еврейского кладбища города — Дорогомиловского. Градостроители прокладывали новый (Кутузовский) проспект города, разрушая при этом все некрополи. Еврейской общине выделили территорию вблизи поселка Востряково. Медалье добился разрешения перезахоронить на новом Востряковском кладбище всех покойных, среди которых были известные в прошлом люди, в том числе раввины, купцы и предприниматели. Были перенесены останки Я.И. Мазэ и Л.С. Полякова, за что раввина сразу же подвергли резкой критике в печати, в частности в популярной газете «Безбожник». Вся эта деятельность стоила в 1938 году старому раввину жизни.

В постоянной борьбе с уполномоченными органами, Моссоветом и всевозможными комиссиями, в обстановке постоянной травли в печати он добивался возможности вести религиозный образ жизни и обучать детей и юношество в подпольных хедерах и ешивах. Быть религиозным лидером, особенно еврейским, в то время было сродни подвигу, ведь власти постоянно придирались к раввину не только в плане его общественной деятельности.

— Медалье страдал от каких-либо ограничений?

Долгое время он был лишенцем, потом ему не давали паспорт, семья его была выселена из московской квартиры и переехала в пригород Лосиноостровск.

Сын — раввин Дублина

— Какая судьба постигла родственников раввина?

В 1938 году был расстрелян и его старший сын, раввин Ростова-на-Дону Моисей Медалье, а братья Авром и Берл, ленинградские раввины, были репрессированы уже после войны. Больше повезло младшему сыну — раввину Гилелю Медалье, который покинул СССР в 1932 году и перебрался сначала в Палестину, а затем жил в Англии. Он был раввином Дублина, Лидса и Антверпена.

Трагическая история раввинской династии Медалье — это не только история конкретной семьи, она не умещается в рамках семейной саги — в ней отражена драматическая судьба нескольких поколений российских религиозных евреев, ставших свидетелями самых страшных и неприглядных событий в жизни российского и советского еврейства.

— Каким образом в нынешней России была увековечена память о раввине?

В 2013 году исполнилось 75 лет со дня его расстрела. Прошла выставка в Еврейском музее и центре толерантности в Москве, потом в Санкт-Петербурге. Сейчас выходит из печати каталог этой выставки, вступительное слово к которому написал министр культуры Владимир Мединский. В ближайшее время состоится его презентация.

— Это будет издание для массового читателя?

Да. Книга снабжена историческим очерком и большим количеством фотографий и документов, иллюстрирующих не только жизнь раввинской семьи, на протяжении ряда поколений игравших большую роль в истории еврейской общины Российской империи и СССР, но и тот исторический контекст, в котором стала возможной антирелигиозная кампания 1920–1940-х годов.

— Что представляет ваш личный мемориальный проект, над которым вы работаете вот уже несколько лет?

В бытность советником министра информации и диаспоры Израиля, а ныне — спикера кнессета Юлия Эдельштейна ко мне обращались с просьбами о содействии различные инициативные группы и организации. Обратились и потомки раввина Медалье, которые просили помочь увековечить имя их погибшего предка в связи с предстоящим 75-летием расстрела в 2013-м. Мы взялись за это дело.

На данный момент есть мемориальный комитет, куда входят несколько десятков общественных активистов из разных стран, потомков раввина Медалье, деятелей искусства и культуры, религиозных деятелей. Комитет поставил цель всемерно распространить информацию об этой трагической странице еврейской истории и добиться официального увековечения его имени в тех странах, с которыми связана судьба раввинской семьи: раввин родился в Литве, служил раввином на Украине, в Белоруссии, России, считался — по тогдашней традиции — «польским раввином», его потомки живут в Израиле и США.

Сванидзе и Лазар

— Кто из известных людей принял участие в проекте?

В первую очередь, конечно, необходимо отметить главных раввинов России, Израиля и Украины — Берла Лазара, Давида Лау и Моше Асмана, спикера кнессета Юлия Эдельштейна, историка Николая Сванидзе, руководителей традиционных религиозных конфессий России, руководство Российского исторического и Российского военно-исторического обществ.

Проект изначально был не просто российско-израильским, но международным, и у нас была возможность обращаться к людям в разных странах. Мы провели несколько выставок в России и на Украине, издаем книги. Среди первоочередных задач — проект по созданию полнометражного документального фильма о династии Медалье, проведение новых выставок в государственных музеях Литвы, Белоруссии, Израиля и Польши — местах жизни и служения раввина Шмер-Лейба Медалье. 

— В иудаизме запрещено ставить памятники. Как насчет альтернативных способов увековечивания памяти?

Мы очень рассчитываем на положительную реакцию властей Москвы, Санкт-Петербурга и Витебска в плане установки мемориальных табличек на доме раввина и его детей, а также на присвоение имени Медалье улице в Витебске и других городах. В будущем планируется и создание мультимедийной и виртуальной выставки документов и фотографий, связанных с двухсотлетней историей семьи, создание мобильной экспозиции для демонстрации в еврейских школах СНГ, а также продолжение архивных исследований, подготовка и издание большого фотоальбома с архивными материалами о династии Медалье.

— Музей «Яд Вашем» занимается Катастрофой европейского еврейства. Существует ли организация, которая занималась бы преследованиями и уничтожением евреев в сталинскую эпоху?

Есть множество общественных инициатив и организаций, которые занимаются этой проблематикой. Общественные инициативные группы и организации не стеснены бюрократическими рамками, что особенно важно в ситуации, когда усилия по мемориализации какого-либо лица или события происходят в разных странах.

Мы не занимаемся историей или раздачей исторических оценок, — для этого есть профильные организации и сообщество профессиональных историков. Наша задача — практическая деятельность по возвращению из небытия символических имен, мы занимаемся возвращением человека его потомкам. Невозможно забыть о трагедии тысяч миллионов людей веры в СССР, но при этом очень важно упомянуть и почтить память великих лидеров и руководителей еврейской общины, поддерживавших ее. Этот процесс увековечения должен не разобщать, но объединять в деле деятельного патриотизма и Б-говерия. 

— К сожалению, раввин Медалье был не единственной религиозной жертвой террора. Собираетесь ли вы увековечить память его многочисленных единоверцев?

Мы вынашиваем идею создания центра памяти всех священнослужителей, погибших в годы «Большого террора». Наше начинание по увековечению памяти раввинов Медалье пользуется поддержкой не только ФЕОР и КЕРООР, но и Совета муфтиев, а предисловие к книге о династии Медалье любезно согласился написать глава синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда.

В прошлом году меня пригласили выступить на Межрелигиозном совете России по вопросу создания такого центра. Идея была позитивно воспринята руководством совета, представителями всех традиционных конфессий и находится в стадии проработки. Уверен, она будет реализована: трудно представить себе более объединяющий (не только в смысле межрелигиозного диалога, но и в целом) и вдохновляющий на активное участие проект. Ведь увековечение памяти священнослужителей, пострадавших в годы сталинских репрессий, — это общая задача всех религиозных общин страны.