– Вы выглядите как типичный религиозный израильтянин, но в речи чувствуется небольшой акцент. Откуда вы родом?
Я родился в Ванкувере. Бабушка с дедушкой были из Украины и говорили между собой по-русски. Я с детства помню только одну бабушкину фразу по-русски: «Ya vas liybliu». По сравнению с остальными членами маленькой еврейской общины нашего города мы казались людьми соблюдающими. В пятницу вечером папа читал кидуш. В синагогу по праздникам мы приезжали на машине, дома питались кошерно, вне дома – как придется.
Из Ванкувера в Иерусалим
Кальман (Керри) Сэмуэлс родился в 1951 году в Ванкувере. Окончив школу в 1969 году, за успехи в учебе и спорте Самуэльс получил университетскую стипендию. После первого курса он совершил путешествие по Европе, а затем поехал в Израиль, чтобы навестить родных. Там Кальман Самуэльс заинтересовался иудаизмом и продолжил обучение в ешивах. В 1977 году он получил диплом раввина. В том же году сын Кальмана и Малки Самуэльс 11‐месячный Йоси ослеп и оглох после того, как ему была введена некачественная адсорбированная коклюшно‐дифтерийно‐столбнячная вакцина. На протяжении семи лет мальчик совершенно не контактировал с окружающим миром. Педагог Шошана Вайншток смогла научить его языку жестов, рисуя пальцем на ладони ребенка.
После основания центра «Шалва» Кальман и Малка получили немало премий и почетных грамот, включая Премию президента Израиля, Премию спикера кнессета за вклад в качество жизни, Премию министерства просвещения за вклад в волонтерскую службу и др.
Я как раз собирался получить юридическое образование. А на каникулы решил поехать во Францию подучить французский. Поехал на четыре месяца, но по дороге решил на две недели заскочить в Израиль. И вот еду я в автобусе от Стены Плача к Еврейскому университету. В автобусе жарко, тесно. И вдруг я увидел свободное место рядом со странного вида хасидом. Он тут же завел со мной беседу на ломаном английском, пригласил на шаббат: «Во Франции вы такого никогда не увидите!» И я поехал на шаббат.
– Понравилось?
Было тяжело. Я только и ждал возможности оттуда вырваться – но по шаббатам в Израиле автобусы не ходят! И вот на исходе субботы, прямо перед моим отъездом мой новый знакомый говорит, что хочет познакомить меня с евреем, который хорошо говорит по-английски. Я согласился. Это оказался хабадский раввин Гафни. Он начал отговаривать меня от поездки во Францию – еврею-де будет неуютно в чужой, католической семье: «Я знаю, что я говорю: я ведь сам был католиком».
– В каком смысле?
Оказалось, он родился неевреем, а потом перешел в иудаизм. Гафни пригласил меня вместо Франции к себе на двухмесячную летнюю программу. «Там будут очень умные люди из лучших университетов – из Гарварда, из Йельского университета». Я пробыл там шесть недель, но решил, что это мне слишком тяжело и перешел в аналог Yeshiva University в Иерусалиме.
– Как ваша семья отреагировала на такое изменение маршрута и жизненных планов? Израиль вместо Франции, ешива вместо университета…
Мои родители были очень за меня обеспокоены. Проучившись полтора года, я захотел чего-нибудь аутентичного. На интенсивных курсах я выучил идиш и поступил в хасидскую ешиву выходцев из Венгрии в Бней-Браке. Потом я женился, выучился на раввина и уже думал, что в этом мое жизненное призвание.
История одной прививки
– Учеба, женитьба. Что дальше?
У нас родились дети. Второго ребенка жена отвела на стандартную прививку. Никто не знал, что с апреля по декабрь 1977 года в израильском министерстве здравоохранения оказалось два бракованных состава АКДС-вакцин. Многие дети умерли, еще большему количеству был нанесен непоправимый ущерб. Наш сын ослеп и оглох.
– Ужас какой!
Потом возникли проблемы и с ходьбой. Сегодня он ничего не видит, не слышит и передвигается в инвалидной коляске. Только в декабре было напечатано во всех газетах о существовавшей до тех пор проблеме. В нашем случае это было слишком поздно и ничем не помогало. Я судился девять лет!
– Это звучит довольно странно – в Израиль устремляются десятки тысяч пациентов со всего мира.
В 70-е Израиль был совершенно другим. Бедное социалистическое государство, медицинскую информацию при необходимости можно было скрыть. Сегодня такое не прошло бы.
Мы поехали в Америку, там объяснили, что глазной нерв необратимо поврежден и что наш Йоси на всю жизнь останется слепым. Мы решили не возвращаться, потому что в Израиле тех лет не могли больше полагаться на систему. На мое счастье, как раз открылись четырехмесячные компьютерные курсы. Окончив их, я начал работать в этой области.
– А ваша супруга?
Жена пообещала в молитве, что, если Творец поможет Йоси, она посвятит свою жизнь помощи другим матерям, оказавшимся в сходной ситуации – получившим от Всевышнего такого ребенка, о котором не думали, и им необходима помощь, они сами не справляются.
1.000 детей, а некоторые включая ночевку.
В Америке у нас родилось еще трое детей. Потом мы вернулись в Израиль. Я работал программистом, на протяжении 17 лет разрабатывал системы для «Двунационального фонда Израиля и США», поддерживавшего различные академические проекты. Из них 11 лет – параллельно с работой в «Шалве».
– Как протекала жизнь Йоси?
Мы отдали его в специальную школу. Глухая учительница взяла ребенка за руку, поднесла к столу, и начала выводить на его ладони буквы «с-т-о-л». И вдруг через несколько повторов его лицо озарилось. И она поняла, что с этого момента он осознал, что можно общаться. В ее глазах это было чудо, мы же еще не понимали, почему это ее так растрогало. Но Йоси так выучил все буквы и начал интересоваться «Что это? Что это?» Все общение проходило через ладонь. Потом специальная учительница два года обучала его говорить на иврите.
– Каким образом, если ребенок не видит и не слышит?
Не спрашивайте, я сам не понимаю. Нашего ребенка стали называть израильским аналогом Хелен Келлер. В Америке была такая писательница и общественный деятель. Тоже ослепшая и оглохшая в раннем детстве. Очень известная.
Сегодня Йоси учится и работает в большой фирме. Он прошел курс дегустаторов. У него потрясающее чувство обоняния: когда в детстве дети открывали бутылку кока-колы в соседней комнате, он сообщал: «Я тоже хочу кока-колу!» По запаху он определяет фирму сигарет. В свое время о нем снимали репортажи на израильском телевидении. Он был в гостях у президента Буша, у британского премьер-министра.
Выполнение обета
– Вернемся к вам и вашей жене. Когда вы решили создать центр «Шалва»?
Когда произошли все эти перемены к лучшему. Жена усадила меня и сказала: «Настало время оплаты. Я хочу выполнить свое обещание, и мне нужна твоя помощь». Для начала она хотела открыть какую-нибудь послеобеденную программу для детей с проблемами развития, умственно отсталых и так далее. Но откуда взять деньги? Четыре года я писал письма по миру с просьбой о помощи, но безответно. Наконец, друг семьи из Ванкувера дал нам 50 тысяч долларов.
Мы хотели арендовать квартиру с двориком. Достаточно просторную, чтобы там можно было готовить обеды и как-нибудь занимать детей – не просто предоставлять им услуги бебиситтера. Мы нашли подходящий коттедж недалеко от нас и женщину, имеющую специальное образование и опыт работы с такими детьми. Моя жена готовила еду и развозила детей. Начинали с пятью детьми из нашего района. Потом люди стучались к нам: возьмите и моего ребенка, а у меня есть сосед, а у меня – племянник, семья рушится. Люди, не сталкивающиеся с этим, не представляют себе, какое это мучение и для самого ребенка, и для всех окружающих!
– Начало было непростым. Что происходит с центром на данный момент?
Сегодня речь идет о более 1 000 детей в день. И мы никогда ни с кого не берем денег. Когда Йоси в два с половиной года попал в самое лучшее учебное заведение для слепых в Америке, нам сказали, что обучение стоит там десять тысяч долларов в год: «Если когда-нибудь сможете, заплатите нам какую-нибудь сумму». Они дали Йоси шанс. И если они могли себе это позволить, то как же мы можем принимать или не принимать детей из денежных соображений?
– Что означает название вашей организации?
Слово «шалва» («покой») встречается в Танахе лишь один раз – в Псалмах. Одновременно для нас оно являлось аббревиатурой нашей задачи – «Шихрур ла-мишпаха ве-ла-йелед а-мугбаль» («Раскрепощение для семьи и для ребенка с ограниченными возможностями»). Название придумала моя жена. Мы построили самый большой центр для таких детей в мире. Каждую ночь у нас ночует 40-50 детей. Каждой семье мы предоставляем возможность раз в неделю оставлять ребенка у нас с ночевкой. У нас есть целый этаж с 86 спальными местами. Здесь мы учим детей разным вещам, до которых у мамы дома не доходят руки.
Потом жена решила, что нужно оказывать поддержку тем мамам, которые только родили нестандартного ребенка. Врачи ей в этом помочь не могут – это не их задача. Они могут предоставить информацию, но не эмоциональную поддержку. Кто же может такую поддержку предоставить? Только другие матери! И вот ежедневно к нам приезжает по 18 мам со всего Израиля. Здесь они получают практически условия спа-салона – два огромных бассейна, физиотерапия и т. п. Постепенно матери выходят из депрессии и начинают нормально функционировать. Одна женщина прилетает к нам каждую неделю из Эйлата.
«Помимо денег предлагаю вам жену»
– Все эти годы, наверное, надо было искать спонсоров.
50 тысяч от знакомого из Ванкувера помогли нам на первый год. Потом я решил поехать в Нью-Йорк. У меня не было никакого списка адресов, к кому обращаться, но в нашей синагоге в Иерусалиме по праздникам молился один еврей из Боро-Парка. Очень приятный человек, говорил на идише. Я знал, что он человек со средствами, и обратился к нему: «Вы знаете, чем я занимаюсь уже почти год, но средства кончаются. Могу ли я приехать к вам в Нью-Йорк? – Конечно!»
Еще в самолете по дороге в Нью-Йорк я сидел рядом с каким-то длинноволосым молодым человеком в джинсах и бутсах. За час до приземления он все-таки ко мне обратился – кто я, куда и зачем я еду. И, выслушав, вдруг говорит: «Я торговый агент крупной алмазной фирмы, мне приходится ездить по всему миру, и я не хочу выдавать своим внешним видом свое еврейское происхождение. Но вот вам номер телефона – позвоните по нему послезавтра, и мой босс посмотрит, как можно вам помочь». Я позвонил – и он мне помог. Да еще и дал адреса пяти других бизнесменов, занятых в алмазном бизнесе.
– Были и другие необычные встречи, которые в конечном итоге вылились в помощь «Шалве»?
Меня как-то раз познакомили с израильтянином, живущим в Америке. Я ему рассказал про нашу деятельность, показал видео. Вижу – его это задело за живое. Он позвал жену: «Иди, посмотри!» И выписал солидный чек – намного больше, чем мне давали в то время. А потом вдруг говорит: «Но это еще ничего! Я дам нечто намного ценнее – свою жену!» Я сижу – ничего не понимаю. Она же явно привыкла к его специфическому чувству юмора и говорит: «Что ты хочешь – устроить еще благотворительный вечер?» Он отвечает: «Да!»
Через неделю я получаю факс – сорок листов, исписанных крупным почерком: программа благотворительного вечера через пять месяцев. Эта женщина устроила нам благотворительный вечер в Еврейском музее в Манхэттене, собрала двести человек. Очень интересно составила программу: сама программа занимала минут 15 – короткое видео, презентация, а потом – свободное посещение музея. И людей это впечатлило: «Надо же! А вечер-то совсем не скучный!»
– Сейчас принято задействовать инвалидов на разных несложных работах. Вы тоже практикуете трудотерапию?
Три года назад мы обратились в один высококлассный ресторан Израиля – «Дерех агефен» в Бейт-Заите, и предложили им сотрудничество: чтобы они взяли на себя руководство нашим кафе, но так, чтобы персонал включал и 2-3 человека, страдающих синдромом Дауна или другими формами умственной отсталости. На любые должности – лишь бы они чувствовали себя частью коллектива, а им, в самом деле, можно поручить многое.
Так было организовано наше «Социальное кафе». На сегодняшний день среди официантов там одна девочка с легкой формой аутизма и двое – с синдромом Дауна. Готовить на кухне они не могут, но делают то, на что они способны. И со дня открытия кафе общее число наших посетителей достигло 19 тысяч!
Сегодня у нас 300 работников. Мы соответствуем самым высоким административным стандартам. Вот уже как минимум десять лет мы получаем сертификат международной организации ISO (Международной организации по стандартизации), проверяющей нас два раза в год. Через пару лет уже было видно, что люди привыкают к системе, к нашей структуре и форме работы.
К нам обратилась служба тыла израильской армии, чтобы мы выделили отдельную площадь для Национального центра экстренной помощи – для детей с особыми потребностями, чтобы в случае угрозы эвакуации мы могли бы принять тысячу детей за 24 часа.
— Так есть же обычные бомбоубежища.
Во время обстрелов из Газы такие дети были вынуждены заходить в герметизированные помещения и не покидать их на протяжении нескольких недель. Это просто ужас! Так что наш комплекс служит национальным и даже международным целям. К январю мы открываем отделение развития ребенка под руководством очень большого специалиста в области аутизма. Там можно пройти и диагностику, и необходимые процедуры. В ближайщее время мы собираемся подготовить наш комплекс для приема детей-аутистов из России.
– И напоследок – как бы вы сформулировали кредо центра «Шалва»?
Для нас толерантность – это не просто красивые слова, а действительность. Мы помогаем всем, кому требуется помощь. У нас есть дети из религиозных и светских семей, есть евреи и арабы. Наша цель – помогать людям.
