В ходе предвыборной кампании Нетаньяху обещал распространить суверенитет Израиля на значительную часть Иудеи и Самарии. Пришло время выполнять обещанное… или отказаться от своих слов. История вопроса, реалии и перспективы глазами политического обозревателя
Шесть дней, которые потрясли Ближневосточный мир
Территория Иудеи и Самарии, также известная под названием Западный берег реки Иордан, оказалась под военным контролем Израиля в результате Шестидневной войны, вместе с Голанскими высотами на севере и сектором Газа и Синаем на юге. Голаны были утрачены Сирией, Синайский полуостров и сектор Газа – Египтом. Причем сектор Газа, входивший в состав подмандатной британской Палестины и оккупированный египетскими войсками в ходе Войны за независимость Израиля, так и оставался с тех пор под военным управлением Каира. Что же до Иудеи и Самарии, также входивших в состав подмандатной Палестины, то они были оккупированы Трансиорданией, которая, в отличие от Египта, уже в 1950 году поспешила аннексировать захваченные ею земли, взяв себе в связи с этим новое название. Произведенную ею аннексию признали только два государства, Великобритания и Пакистан, но право Хашимитского королевства назваться Иорданией никто не оспаривал.
Если Биньямин Нетаньяху исполнит свое главное предвыборное обещание, Государство Израиль уже в недалеком будущем предпримет политический шаг исключительной важности и распространит свой суверенитет на значительную часть Иудеи и Самарии. В первый раз шаг подобного рода был предпринят в 1967 году, по свежим следам Шестидневной войны. Во второй и в последний — в 1981 году. Но если говорить о принимавшихся тогда израильским руководством решениях в терминах количественной оценки, то они в обоих случаях были скромнее того, что стоит теперь на повестке дня.
Победоносная Шестидневная война началась как вынужденная превентивная операция Израиля, оказавшегося перед фактами неожиданной ремилитаризации Синая, изгнания оттуда Египтом наблюдателей ООН, блокады Тиранских проливов в Красном море и создания арабской коалиции, лидеры которой недвусмысленно заявляли о своем намерении уничтожить еврейское государство. С завершением боевых действий перед израильским обществом и правительством встал вопрос: рассматривать ли завоеванные Армией обороны Израиля территории как свои постоянные обретения или как разменную карту, которая будет возвращена арабам, когда те откажутся от своей политики непризнания Израиля и заключат с ним мирные соглашения. Чтобы понять значение и контекст данного вопроса, следует принимать в расчет следующие обстоятельства.
Во-первых, площадь территорий, оказавшихся под контролем Израиля, составляла около 68,5 тысяч квадратных километров и превышала площадь собственной довоенной территории Израиля в 3,3 раза. Основные территориальные потери пришлись на долю Египта: Синайский полуостров (ок. 61 тыс. кв. км) и сектор Газа (365 кв. км). Следующей была Иордания, лишившаяся 5 860 кв. км в Иудее и Самарии, включая Восточный Иерусалим. Площадь утраченных Сирией Голанских высот составляла около 1 250 кв. км.
Во-вторых, значительную часть завоеванных Израилем в 1967 году территорий — и это относится в первую очередь к Иудее и Самарии — составляли земли, бывшие сердцевиной Страны Израиля в библейские времена и обладающие в силу этого исключительной исторической ценностью для еврейского народа.
В-третьих, утраченные арабскими государствами территории не достались Израилю пустыми. Это означало, что решение включить их в состав своей страны, даже если оно окажется посильным для Израиля с точки зрения вероятной в дальнейшем военной реакции арабов и немедленной политической реакции мирового сообщества, приведет к тому, что к населению Израиля, насчитывавшему тогда 2,8 млн человек, из которых 2,4 млн были евреями, добавится значительное арабское население. Особенно остро эта проблема стояла в Иудее, Самарии и Газе, т. е. именно на тех территориях, которые предназначались для создания «еврейского национального дома» условиями мандата на управление Палестиной, предоставленного Великобритании Лигой Наций в 1920 году.
Численность населения Синайского полуострова удалось установить не сразу, поскольку значительную его часть составляли кочующие племена бедуинов, но когда с этой задачей справились, оказалось, что вместе с бедуинами на Синае проживает 85 тысяч человек. В секторе Газа на момент проведения послевоенной израильской переписи насчитывалось 356 тысяч жителей, с принятием которых в израильское гражданство численность арабского населения страны увеличилась бы почти вдвое. Плотность населения в Иудее и Самарии была ощутимо меньше, чем в Газе, но там всё же проживали 680 тысяч арабов. Большинство арабских жителей Голанских высот бежали оттуда вместе с сирийскими войсками, и к концу Шестидневной войны там оставались всего 6 400 человек, главным образом друзы, собратья которых в Израиле были известны своей лояльностью еврейскому государству.
Если бы Израиль аннексировал в 1967 году Иудею, Самарию и Газу, предоставив свое гражданство жителям этих территорий, его арабское население увеличилось бы в 3,5 раза, почти до 1,5 млн человек, и составило бы около 37,5 % всего населения. Отметим, что в 60е годы прошлого века фертильность арабской женщины в Израиле составляла более девяти рождений (и еще не имела тенденции к снижению). Соответствующий показатель в еврейском секторе был в три раза ниже (и снижался вплоть до середины 90-х годов). Учитывая эти факты, нетрудно понять, почему правительство Израиля отказалось осуществить аннексию указанных территорий даже в период победной эйфории 1967 года.
Да и теперь, когда сектор Газа с его многократно увеличившимся населением выведен из этого уравнения, лишь немногие израильтяне помышляют об аннексии всей территории Иудеи и Самарии с проживающим на ней арабским населением, численность которого колеблется, согласно различным оценкам, в интервале между 1,8 млн и 2,5 млн человек (без Восточного Иерусалима). Распространение своего суверенитета на ту или иную территорию подразумевает готовность государства предоставить гражданство всем ее жителям, а это означает, что в случае аннексии Иудеи и Самарии доля еврейского населения в Израиле снизится до 60-65 %. И хотя теперь уровень рождаемости у евреев и арабов практически выравнялся, большинство израильтян опасаются оказаться в подобной ситуации.
Итак, вопрос о немедленной аннексии территорий, завоеванных Израилем в 1967 году, не ставился. Единственным местом, где отошли от этого правила, был Иерусалим, в отношении которого значение еврейского религиозного и исторического чувства особенно велико. Довоенная граница в Иерусалиме была сразу же снесена народным порывом: многие тысячи израильтян устремились в Старый город уже 7 июня, не дожидаясь окончания боев в его переулках. Правительство не отставало от граждан: Израиль немедленно начал сносить бетонные стены и проволочные заграждения, делившие Иерусалим на две части. Министр обороны Моше Даян поручил трем генералам, Хаиму Герцогу, Рехаваму Зеэви и Шломо Лахату, определить оптимальный контур будущей границы Иерусалима. Те рекомендовали включить в городскую черту объединенной столицы весь иорданский Иерусалим, муниципальная территория которого составляла 6,4 кв. км, и десятикратно бóльшую площадь прилегающих к городу земель.
Тем временем кнессет принял закон, наделявший правительство полномочиями по распространению израильского суверенитета на любую часть «территории Эрец-Исраэль» (под этим подразумевалась подмандатная Палестина). Сразу же после этого, 28 июня 1967 года, правительство Леви Эшколя издало указ об аннексии и включении в городскую черту Иерусалима всей рекомендованной Герцогом, Зеэви и Лахатом территории. Ее общая площадь составила порядка 70 кв. км.
В Восточном Иерусалиме и в аннексированных вместе с ним деревнях проживало около 80 тысяч человек. Всем им было предоставлено право вступить в израильское гражданство. Подавляющее большинство отказалось реализовать это право, благо социальное равноправие с гражданами Израиля (пенсионное обеспечение, медицинское обслуживание, социальное страхование, право на получение всевозможных пособий и свободное передвижение по всей территории Израиля) жителям Восточного Иерусалима предоставлялось безотносительно к тому, станут ли они израильскими гражданами. Отметим, что ситуация не изменилась за последующие полвека: арабское население Восточного Иерусалима составляет теперь порядка 350 тысяч человек (из общего населения Иерусалима, насчитывающего порядка 930 тысяч человек), и лишь немногие из них являются израильскими гражданами. В числе факторов, влияющих на это решение иерусалимских арабов, нельзя не отметить страх перед внутренней социальной обструкцией и возможной расправой со стороны радикальных националистических элементов.
Восточный Иерусалим стал, таким образом, единственной территорией, на которую Израиль распространил в 1967 году свой суверенитет. Вся остальная территория Иудеи, Самарии, Газы, Синайского полуострова и Голанских высот осталась под военным управлением Израиля. Однако отношение израильского правительства к этим районам существенно различалось. Сразу же после Шестидневной войны правительство Леви Эшколя решило вернуть Синай и Голаны Египту и Сирии в обмен на заключение мирного договора с этими странами. Иной подход израильского руководства к вопросу о будущем статусе Синая и Голан сформировался позже под влиянием того, что первое предложение Израиля, переданное Египту и Сирии через администрацию США, было отвергнуто. Мало того, собравшиеся в августе 1967 года на конференцию в Хартуме лидеры арабских государств приняли решение, постулировавшее их общую позицию: нет — признанию Израиля, нет — переговорам с Израилем, нет — заключению мирных соглашений с Израилем. Эти торжественные «нет» диктовали правительству Эшколя новый подход, созвучный победному настроению израильского общества.
Но если Синай и Голаны изначально рассматривались правительством Израиля как разменная карта и лишь впоследствии стали восприниматься как территория, в отношении которой у Израиля есть долгосрочные интересы, то с Иудеей, Самарией и Газой, не находившимися до Шестидневной войны под признанным суверенитетом того или иного государства, дело обстояло иначе. Как мы уже увидели, численность арабского населения этих районов (без Восточного Иерусалима) составляла в 1967 году около одного миллиона человек, и с этим был сопряжен очевидный демографический вызов. Тем не менее уже первые дискуссии в израильском кабинете выявили весь спектр позиций, которые будут предъявляться в дальнейшем в связи с вопросом о будущем статусе Иудеи, Самарии и Газы: от поощрения арабской эмиграции из этих районов и курса на их поэтапную аннексию до немедленного ухода оттуда, включая опцию создания в них палестинского государства.
Равным образом в израильском обществе уже в самом начале можно было обнаружить весь спектр позиций по данному вопросу, и это лучше всего проиллюстрировать с помощью двух объявлений, опубликованных в израильской прессе вскоре после Шестидневной войны. Одно из них отражало позицию только что созданного Движения за неделимую Эрец-Исраэль, и его заголовок гласил: «Мы не захватили, но освободили!». Другое, подписанное группой радикальных левых активистов, призывало: «Немедленно уйти с оккупированных территорий!».
Несмотря на то, что принципиальный вопрос о будущем Иудеи, Самарии, Газы, Голанских высот и Синая оставлялся открытым, во всех этих районах началась израильская поселенческая деятельность, пользовавшаяся в разные периоды большей или меньшей поддержкой государства, в зависимости от состава правительства и от менявшихся внешнеполитических обстоятельств. Даже такие значительные события, как Война Судного дня (1973), не устраняли ставшего традиционным для Израиля деления общества на сторонников и противников территориальных уступок. Одних эта война убедила в том, что Израилю нужно твердо держаться за максимально удаленные от его жизненно важных центров рубежи, других — в том, что без возвращения арабам завоеванных в 1967 году территорий мир невозможен.
И всё же изъявленная Египтом готовность заключить мирное соглашение с Израилем в обмен на возвращение Синая побудила Менахема Бегина, как только он стал премьер-министром Израиля, вступить в прямые переговоры с египетским президентом Анваром Садатом. Эти переговоры завершились в 1979 году подписанием мирного договора, по которому Египет вернул себе всю территорию Синайского полуострова. Принятому решению не помешало то, что на Синае к тому времени существовало девятнадцать израильских поселений, в которых жили 4 300 человек. Перед возвращением Синая египтянам всех их депортировали в Израиль, а поселения разрушили.
Точно так же существование в секторе Газа 22 еврейских поселений, в которых жили 8 600 человек, не помешало премьер-министру Ариэлю Шарону, когда он решил целиком передать этот район под контроль палестинской администрации. Напомню, что эта политическая структура была создана на основной территории сектора Газа и на значительной части территории Иудеи и Самарии в силу соглашения «Осло», заключенного в 1993 году правительством Ицхака Рабина с Организацией освобождения Палестины, во главе которой стоял Ясир Арафат. Указанное соглашение, при всех его очевидных и многократно доказанных недостатках, не предусматривало демонтажа поселений, однако Шарон, предложивший собственный план «одностороннего размежевания», железной рукой осуществил его на практике. Летом 2005 года, накануне полного вывода израильских войск из сектора Газа, все находившиеся там поселения разрушили, а их жителей депортировали в пределы «зеленой черты» — линии прекращения огня 1949 года, бывшей до Шестидневной войны фактической границей Израиля.
В целом эта жестокая акция была поддержана израильским обществом, о чём свидетельствует убедительная победа созданной Шароном партии «Кадима» на состоявшихся вскоре после депортации выборах в кнессет. Безусловно, пропагандистские усилия левых израильских СМИ, сопровождавшие действия правительства, были очень важны, но главной причиной такой поддержки являлась демография: рядом с указанным выше числом еврейских поселенцев в секторе Газа проживало около двух миллионов арабов, и этот демографический баланс заставлял многих израильтян искать любой способ избавиться от контроля над этой территорией. Но в Иудее, Самарии и на Голанских высотах ситуация была принципиально иной.
Уже Бегин решил в 1981 году, незадолго до передачи Египту последней остававшейся у Израиля части Синая, распространить израильский суверенитет на контролируемую Израилем территорию Голанских высот, несколько сократившуюся в результате Войны Судного дня и последовавших за ней переговоров с Сирией (с 1 250 до 1 154 кв. км). Этому во многом способствовала жесткая позиция Дамаска, отказывавшегося от переговоров с Израилем и называвшего Садата предателем общеарабского дела. Но, учитывая, что в будущем и сирийцы могли вступить — и вступили — в переговоры с Израилем, в связи с принятым в 1981 году решением важнее отметить иные факторы.
Во-первых, по своему стратегическому значению Голаны, нависающие над озером Киннерет и над израильским аграрным районом в северной части Иорданской долины, превосходят Синай, демилитаризация которого обеспечивала сохранение двухсоткилометровой пустынной полосы, отделяющей африканскую часть Египта и его основные военные базы от границы с Израилем. Формат подобных договоренностей в случае израильского отступления с Голан был объективно невозможен. Во-вторых, Голанские высоты обеспечивают контроль над значительной частью водных ресурсов Израиля, что имеет немалую важность в нашем засушливом регионе. Здесь достаточно вспомнить, что длительный военно-политический кризис, обострившийся весной 1967 года и ставший причиной Шестидневной войны, начался с попытки сирийцев отвести истоки Иордана. В-третьих, у Сирии не было могущественного политического покровителя в лице США, которые стали таковым для Египта, когда Садат изгнал из своей страны советский военный персонал, подверг репрессиям сторонников просоветского курса и продемонстрировал недвусмысленную заинтересованность в тесном партнерстве с Соединенными Штатами. Политическим покровителем Сирии являлся Советский Союз, влияние которого на Израиль было совершенно несопоставимо с американским.
Так или иначе, Голанские высоты стали второй после Восточного Иерусалима территорией, на которую Израиль распространил свой суверенитет по итогам Шестидневной войны. Еврейское население этого района составляет в настоящее время порядка 24 тысяч человек, живущих в поселке городского типа Кацрин, восемнадцати мошавах, девяти кибуцах и пяти общинных поселениях.
Численность живущего на Голанах друзского и в небольшом количестве алавитского населения несколько выше, и это население, подобно арабским жителям Восточного Иерусалима, также отказывается в своем большинстве принимать израильское гражданство, хотя в 1981 году с решением об аннексии данного района все его жители получили такую возможность. Учитывая, что Израиль на протяжении многих лет вел с Сирией переговоры, в ходе которых обсуждалась возможность возвратить ей всю или почти всю территорию Голанского плато, нетрудно понять опасения живущих там друзов. Тех из них, кто принял израильское гражданство, ждала бы печальная участь с возвращением Голан под управление Асада.
Отметим, что если распространение израильского суверенитета на Восточный Иерусалим было осуществлено указом правительства, то в отношении Голан соответствующий акт был совершен посредством принятого кнессетом специального Закона о Голанских высотах. Это было обусловлено тем, что Голаны не входили в территорию подмандатной Палестины, а также желанием Менахема Бегина обеспечить максимально высокий статус принимавшемуся решению.
В пользу последнего вывода говорит то, что в 1980 году, еще до аннексии Голанских высот, правительство Бегина провело Основной закон об Иерусалиме, столице Израиля. Более пространный и куда более торжественный в стилистическом отношении, чем лаконичный Указ о порядке отправления власти и судопроизводства (№ 1), изданный правительством Леви Эшколя 28 июня 1967 года и распространивший израильский суверенитет на территорию Восточного Иерусалима, он, однако, ничего не добавил по существу к юридическому деянию, совершенному этим послевоенным указом.
На протяжении почти сорока лет израильский суверенитет над Голанскими высотами никем не признавался. Ситуация изменилась 25 марта 2019 года, когда Дональд Трамп издал президентский указ о признании Соединенными Штатами Голанских высот частью Израиля. Возможно, со временем примеру США последуют другие страны.
В силу противодействия значительной части американского истеблишмента Трамп оказался неспособен осуществить многие из своих политических намерений, но как раз в плоскости американской политики в отношении Израиля его противникам не удается ставить ему палки в колеса. Нынешний президент США последовательно реализует свои предвыборные обещания. Более того, в некоторых вопросах он сделал больше, чем обещал в ходе избирательной кампании 2016 года. Признание Голанских высот частью Израиля относится к числу таковых.
Говоря о стоящих за этим мотивах, естественно отметить личную расположенность Трампа к Израилю и его премьер-министру Биньямину Нетаньяху. Но здесь же нужно упомянуть отчаянную заинтересованность президента США в сохранении важной базы электоральной поддержки, которой он располагает в среде твердо настроенных в пользу Израиля американских евангелистов. Другим существенным мотивом является нескрываемое удовольствие, с которым Трамп осуществляет демонтаж политического наследия Барака Обамы. Последнее, как известно, имело одним из своих существенных элементов жесткий и демонстративно конфликтный курс в отношении Израиля.
Еще до оглашения указа о признании израильского суверенитета над Голанскими высотами Трамп выполнил свое важное предвыборное обещание, объявив 6 декабря 2017 года о признании Соединенными Штатами Иерусалима столицей Израиля и о переносе американского посольства в нашей стране из Тель-Авива в Иерусалим. Вопрос о признаваемых США границах Иерусалима оставался тогда открытым, и Трамп говорил, что их контур определится в рамках будущего соглашения между Израилем и палестинцами, но 28 января 2020 года, с презентацией подготовленного администрацией Трампа плана урегулирования ближневосточного конфликта (т. н. сделки века), стало ясно, что Белый дом предлагает палестинцам смириться с сохранением единого Иерусалима под суверенитетом Израиля.
В рамках этого очерка нет возможности говорить обо всех предыдущих попытках урегулировать израильско-палестинский конфликт, но нельзя не отметить, что до избрания Трампа роль США в этом процессе была в высшей степени проблематичной с точки зрения Израиля.
Израильская поселенческая политика никогда не пользовалась поддержкой Вашингтона, но до распада СССР в 1991 году Соединенные Штаты достаточно сдержанно вели себя в отношении своего главного союзника на Ближнем Востоке. Даже с началом в декабре 1987 года т. н. первой интифады, сильно подорвавшей политические позиции Израиля, США избегали жесткого давления на израильское правительство, и, вступив год спустя в диалог с ООП, они временно прервали его в 1990 году, когда подтвердилось участие этой организации в террористической деятельности, вопреки заявлениям ее руководства. Поведение Белого дома резко изменилось с развалом советского блока в Восточной Европе и с вызреванием кризисных процессов в самом СССР. Как следствие в конце 1991 года Израиль был вынужден принять участие в Мадридской международной конференции по Ближнему Востоку, хотя прежде он твердо настаивал на проведении прямых переговоров со своими соседями, находя заведомо проигрышным для себя международный формат.
Вслед за тем администрация США объявила прекращение поселенческой деятельности за «зеленой чертой» условием предоставления Израилю гарантий, в которых тот нуждался — по крайней мере, так считали в то время — для получения банковских кредитов на нужды абсорбции массовой алии из бывшего СССР. Вообще, в ходе избирательной кампании 1992 года США задействовали все свои ресурсы влияния, чтобы поддержать левые израильские партии. Результатом их победы на выборах в кнессет стало заключение уже в следующем, 1993 году тайно подготовленного в Осло соглашения с ООП.
Этим соглашением учреждалась палестинская администрация, под полный военный и гражданский контроль которой в т. н. зону А были переданы со временем сектор Газа и 18 % территории Иудеи и Самарии, а под гражданский контроль в зону В еще 22 % территории Иудеи и Самарии. Получив возможность создать в этих защищенных политическим иммунитетом районах разветвленную инфраструктуру террора, ООП и другие палестинские организации сначала заметно активизировали свою террористическую деятельность, а затем, после провала переговоров Эхуда Барака и Ясира Арафата в Кэмп-Дэвиде в 2000 году, развернули против Израиля полномасштабную террористическую войну.
О влиянии «Осло» красноречиво говорят следующие цифры: за 15 лет, предшествовавших заключению этого соглашения, от рук террористов погибли 270 израильтян, тогда как в последующие 15 лет жертвами террористов стали 1 450 израильтян. Но в действительности даже эти цифры обманчивы, поскольку 15 лет после «Осло» включают и предварительный период создания палестинской инфраструктуры террора, и несколько лет, прошедших со времени проведенной Израилем операции «Защитная стена», результатом которой стало резкое сокращение террористической активности палестинцев. Если мы посмотрим на пиковые показатели, то увидим, что в одном только 2002 году террористами были убиты 450 израильтян. Однако, несмотря на террор и сравнительно долгие периоды жесткого ограничения поселенческой деятельности за «зеленой чертой», к концу минувшего 2019 года численность еврейского населения Иудеи и Самарии достигла 464 тысяч человек, и это не считая еще примерно 220 тысяч человек, живущих в еврейских кварталах Восточного Иерусалима. Соответственно, опции возвращения Иудеи и Самарии к состоянию, в котором они находились до Шестидневной войны, давно объективно не существует, поскольку попытка вернуться к такому состоянию потребовала бы произвести выселение израильских граждан в заведомо невозможных масштабах — как по гуманитарным, так и по экономическим причинам.
Соответственно, на всех этапах переговоров о создании палестинского государства, которые велись в течение последних двадцати лет всеми без исключения правительствами Израиля, израильской стороной ставилась задача обеспечить такие условия, при которых большинство поселенцев останутся в местах своего проживания. В то же время палестинской стороной выдвигались условия, затруднявшие достижение указанного результата или превращавшие его формулу в заведомую насмешку.
США поддерживали большинство палестинских требований и, главное, обеспечивали такое положение вещей, при котором палестинцы ничем не рисковали, раз за разом срывая переговоры, поскольку максимальный объем уступок, на который соглашался Израиль под занавес одного раунда, становился стартовой точкой дискуссий, когда переговоры возобновлялись через несколько месяцев или несколько лет.
Описанная ситуация кардинально изменилась с презентацией мирного плана президента Трампа. По нему за Израилем признается право на всё побережье Мертвого моря, Иорданскую долину, два территориальных коридора, соединяющих ее с Иерусалимом (через район Маале-Адумим) и Тель-Авивом (по линии Транссамарийского шоссе), и на все основные поселенческие районы, примыкающие к «зеленой черте» или к указанным коридорам.
Общая площадь очерченных планом Трампа зон допустимой израильской аннексии составляет 1 775,21 кв. км, или 30,3 % всей территории Иудеи и Самарии. Но учитывая, что план Трампа признает за Израилем право на сохранение единого Иерусалима под его суверенитетом, фактическая площадь признаваемой Соединенными Штатами зоны израильской аннексии должна рассматриваться как равная 1 845 кв. км и составляющая почти 31,5 % территории Иудеи и Самарии в границах иорданской оккупации 1949-67 гг.
Из примерно 150 существующих в Иудее и Самарии израильских поселений за пределами указанной зоны находится пятнадцать-семнадцать. Их предлагается сохранить в качестве израильских эксклавов в глубине палестинской территории. Общее число жителей поселений, которые могут оказаться в таком положении, составляет не более 16,5 тыс. человек, или порядка 3,5 % от общего числа поселенцев Иудеи и Самарии. Следует также отметить, что вся признаваемая за Израилем территория входит в т. н. зону С, остающуюся к настоящему времени под полным израильским контролем, и составляет примерно половину последней. В этой зоне нет значительного арабского населения, поскольку все заселенные арабами районы Иудеи и Самарии были переданы ранее в зоны А и В.
В обмен на аннексируемую Израилем территорию палестинцам предлагается передать ряд пустынных и заселенных израильскими арабами районов вблизи «зеленой черты», общая площадь которых составляет 828 кв. км. Таким образом, обмен территориями предлагается теперь Белым домом в пропорции 1:2,23 в пользу Израиля.
Чтобы по достоинству оценить предложение Трампа, нужно принять в расчет, что на протяжении последних 20 лет переговоры с палестинцами велись всеми правительствами Израиля из расчета на гипотетическую возможность аннексии значительно меньшей части Иудеи и Самарии и, в общем, исходя из готовности к обмену территориями по принципу 1:1. Уже первое израильское предложение в Кэмп-Дэвиде (Эхуд Барак, 2000 г.), до некоторой степени напоминавшее актуальное предложение Трампа, было ощутимо хуже последнего, не говоря уже о том, что оно, во-первых, ухудшилось дополнительно в ходе переговоров и, во-вторых, было отвергнуто палестинцами.
На переговорах в Табе (Барак, 2001 г.) даже первоначальное израильское предложение делалось в расчете на возможность аннексии всего 8 % территории Иудеи и Самарии, но затем Израиль дополнительно смягчил его до 6 %. Встречное палестинское предложение допускало израильскую аннексию 3,1 % Иудеи и Самарии с обязательной территориальной компенсацией по принципу 1:1.
Израильское предложение в Аннаполисе (Эхуд Ольмерт, 2008 г.) строилось на принципе аннексии 6,5 % территории Иудеи и Самарии. В обмен на это палестинскому государству предлагались земли в пределах «зеленой черты», площадь которых составит 5,8 % территории Иудеи и Самарии. Палестинское контрпредложение допускало взаимную аннексию территорий по обе стороны «зеленой черты», площадь которых составит в обоих случаях до 1,9 % территории Иудеи и Самарии, с пропорцией обмена 1:1.
Вокруг того, что прозвучало в Аннаполисе за столом переговоров, так или иначе строились и навязчивые предложения администрации Барака Обамы.
Израильские аналитические центры производили соответствующие расчеты, результаты публиковались в связи с каждым новым раундом переговоров. Следует вспомнить, чтó стояло за этой рябью процентов. Так, в период, когда численность еврейского населения в Иудее и Самарии составляла 443,3 тыс. человек, различные варианты территориального урегулирования на основе обсуждавшихся тогда предложений выглядели следующим образом:
• в случае аннексии 5,5 % территории Иудеи и Самарии (322 кв. км) эвакуации подлежали 86 еврейских поселений и 80,3 тыс. их жителей, или 18,1 % от общего числа поселенцев;
• в случае аннексии 4,3 % территории Иудеи и Самарии (255 кв. км) эвакуации подлежали 94 поселения и свыше 108 тыс. их жителей, или 24,4 % от общего числа поселенцев;
• в случае аннексии 2,5 % территории Иудеи и Самарии (147 кв. км) эвакуации подлежали 105 поселений и свыше 124 тыс. их жителей, или 28 % от общего числа поселенцев.
Как мы видим, Дональд Трамп впервые обозначил палестинцам реальную цену их многолетней несговорчивости: не два, не четыре, не шесть процентов израильской аннексии, а тридцать с лишним. Принцип «обмена территориями» не 1:1, а 1:2,2 в пользу Израиля. Неделимый Иерусалим. Полный отказ от требования о «возвращении палестинских беженцев» в еврейское государство. Разоружение ХАМАСа в Газе. Израильская граница по Иордану и Мертвому морю.
Но еще одной важной особенностью плана Трампа является то, что возможные обретения Израиля не ставятся в зависимость от согласия палестинской стороны принять весь пакет предложений американского президента. Иначе говоря, Израилю обозначена принципиальная возможность аннексировать указанную выше часть Иудеи и Самарии безотносительно к тому, захотят ли палестинцы принять «сделку века» и реализовать те территориальные (828 кв. км израильской территории) и экономические ($ 50 млрд) выгоды, которые она им сулит.
Учитывая известную специфику политического поведения палестинцев на протяжении последнего века, естественно предположить, что они не вступят в переговоры с Израилем на основании сделанных администрацией Трампа предложений, и как следствие упустят возможность получить то, что им предлагается. Таким образом, реализация Израилем благоприятных для него составляющих «сделки века» может оказаться вообще бесплатной. Упустить этот шанс было бы откровенным безумием, и теперь от Биньямина Нетаньяху зависит, выполнит ли он свое обещание приступить уже в июле текущего года к осуществлению законодательных процедур по распространению израильского суверенитета на Иорданскую долину, северо-западное побережье Мертвого моря и основные поселенческие районы Иудеи и Самарии.
К сожалению, полной ясности с намерениями премьер-министра Нетаньяху и с его политическими возможностями в настоящее время нет. Руководители арабских государств обращаются к администрации США с просьбами предотвратить израильскую аннексию, угрожая Вашингтону в противном случае самыми негативными политическими последствиями. Аналогичное давление на Вашингтон оказывает Евросоюз. Положение президента Трампа заметно усложнилось на фоне пандемии коронавируса и расового конфликта в США. Сейчас оно заметно отличается от того, каким было в начале текущего года. Вследствие этого Белый дом транслирует Израилю в настоящее время сигналы, свидетельствующие о своей сугубой настороженности в связи с перспективой аннексии. Соответствующим образом изменился и вес различных фигур в администрации США, одни из которых ассоциируются с твердым произраильским курсом (например, американский посол в нашей стране Дэвид Фридман), а другие — с более осторожным подходом к ближневосточным проблемам (такие, как Джаред Кушнер, зять и советник президента Трампа).
Возможность принять решение об аннексии изначально ставилась американцами в зависимость от того, поддержит ли его вместе с «Ликудом» и другими правыми партиями блок «Кахоль-Лаван», выступавший основным соперником «Ликуда» на выборах в кнессет. В свою очередь, Бени Ганц и Габи Ашкенази, лидеры вошедшей в правительство части этого блока, ставят вопрос об аннексии в зависимость от его безусловной согласованности с США. То, что противники решения об аннексии обнаружились не только в оппозиции и в левой части правящей коалиции, но также и на крайне правом фланге политической карты Израиля, дополнительным образом осложняет для Нетаньяху принятие решения о распространении израильского суверенитета на определенную планом Трампа часть Иудеи и Самарии.
Как следствие сегодня приходится сомневаться в том, что Нетаньяху примет это решение в обозримом будущем, т. е. в летние месяцы — прежде, чем избирательная кампания в США вступит в свою последнюю стадию. Большинство израильских обозревателей склоняются к тому, что согласованное с американцами и с лидерами блока «Кахоль-Лаван» решение израильского правительства может быть в настоящее время только частичным. Иначе говоря, оно не будет распространяться на всю территорию, которую, по плану Трампа, должен сохранить за собой Израиль, но лишь на какую-то ее часть, о коей можно будет заявить, что она безусловно находится в рамках израильского консенсуса. Об остальной очерченной планом Трампа территории Нетаньяху, вероятно, заявит, что вопрос о ее включении в состав Государства Израиль требует дальнейшей технической проработки.
Если этот прогноз, публикуемый журналистами со ссылками на инсайдерскую информацию, соответствует истине, то нельзя не заметить, что он напоминает решение по частям отрубать хвост собаке. Односторонняя израильская аннексия взвинтит градус арабских протестов независимо от того, будет ли она осуществлена в отношении 30 % территории Иудеи и Самарии или только 5 %. Принять после выборов в США повторное, более «проработанное» решение об аннексии остальной территории будет не проще, а сложнее, чем в данный момент, — уже хотя бы потому, что влияние госдепартамента на президента останется прежним, а значение благоприятных для Израиля факторов электоральной поддержки евангелистов сойдет на нет. Таким образом, все объективные соображения говорят за принятие Израилем быстрого и полного решения по этому вопросу, но значение лимитирующих обстоятельств в политике бывает сильнее здравого смысла. jm