Заповеданное Торой понимание мести гораздо шире принятого на международном уровне. Парадокс: оно шире, но в нем гораздо больше узких мест. Поэтому опасность оказаться мстителем подстерегает еврея на каждом шагу. Сегодняшний разговор о запретах мстить и помнить зло — это попытка сделать так, чтобы нам всем было безопаснее шагать по жизни
Мститель — это не профессия
Французы говорят, что месть — это блюдо, которое нужно подавать холодным. Евреи говорят, что в Торе сказано: «Не мсти и не поминай зла сынам народа твоего, и люби ближнего твоего, как самого себя. Я Г-сподь» (Ваикра, 19:18). Так что температура подачи — это последняя из проблем с местью. Хотя, что касается злопамятства («поминания зла»)… но не будем забегать вперед. Всё по порядку.
Итак, Тора прямо и недвусмысленно запрещает евреям мстить друг другу и даже быть злопамятными — поминать друг другу причиненное зло. Два отдельных, хотя и безусловно взаимосвязанных запрета прекрасно укладываются в общую логику Торы, сформулированную старцем Гилелем как «не делай ближнему того, что ненавистно тебе». В высшем своем выражении это воплощается в заповеди «люби ближнего, как самого себя», фигурирующей (совсем не случайно, судя по всему) во второй части того самого стиха, в котором упоминаются интересующие нас запреты мстить и поминать зло.
Вообще-то, в еврейских источниках месть в общепринятом смысле слова почти не упоминается. По той причине, что любое намеренное причинение вреда ближнему запрещено. Независимо от того, что сделал или чего не сделал ближний, каждый отвечает за себя. Поэтому запрещено мстить за месть, поминать зло, заключающееся в поминании зла и т. д. Самооборона — это, как говорится, другое.
• В момент, когда оскорбляют или бьют, можно отвечать резче, чем это делает обид-чик, и всячески выходить за пределы самообороны. Это под запрет мести не подпадает. Все-таки месть — блюдо, которое подают остывшим, правы французы.
Самоуправство допустимо только в специально оговоренных случаях. Со всеми остальными претензиями и обидами дорога одна — в суд. Если шире — к правоохранителям.
На первый взгляд непонятно, зачем нужен отдельный запрет мстить, если общая структура еврейского законодательства не оставляет для нее места?
Ответ на этот вопрос до обидного еврейский: запрет мстить проявляется в первую очередь и главным образом даже не в запрете «делания другому того, что ненавистно тебе», а в мстительном «неделании» того, что этому другому любо. Рамбам в «Мишне Тора» формулирует это нагляднее, хотя и пространнее: «Запрещено отказываться одолжить мотыгу соседу в отместку за то, что накануне тот отказался одолжить тебе лопату». А суть запрета поминать зло он формулирует как «запрет, одалживая мотыгу тому, кто накануне отказался одолжить тебе лопату, приговаривать при этом: «Хотя ты и не одолжил мне мотыгу, я не такой, как ты, — я тебе лопату одолжу».
Проще говоря, нанесение из мести побоев — это нанесение побоев. Поджог из мести — это поджог. Затопить собственную квартиру, чтобы залить из мести соседа, — это идиотизм и причинение мелкого ущерба, который по закону Торы следует компенсировать. А месть — это не одолжить стремянку соседу, который хочет побелить потолок, залитый тобой в отместку за то, что сосед повысил на тебя голос, пытаясь выяснить, как можно на восемь с половиной часов заснуть в ванне с открытым краном горячей воды и проснуться только оттого, что пожарные выламывают дверь.
В большинстве ситуаций, когда возникает искушение не делать добро ближнему, можно без большого труда найти себе оправдания. От нехватки времени до избытка адреналина. Но «не мсти» — это целый запрет Торы! Поэтому лайфхак: во всех сомнительных ситуациях задавайся вопросом: «А повел бы я себя в подобной ситуации как козел, если бы не держал на него зуб?» Если ответ положительный, значит дело не в мести и всё в порядке, если отрицательный, то нарушаешь запрет Торы.
Как легко заметить, соблюдение запрета «не мсти» требует от человека самоанализа даже в большей мере, чем самоконтроля. Зато самоконтроль нужен еще и для того, чтобы, оказывая услуги ближнему через силу, делать это с приветливым выражением лица и расторопно. Потому что демонстрация неприветливости и т. п. — это всё тоже формы мести. Разумеется, местью является нанесение завуалированных и тем более прямых оскорблений.
• Хаим сломал одолженный у Ицхака пылесос, а потом пришел просить у него сверло. Ицхак не стал отказывать, не желая нарушить запрет. Только сказал:
– Надеюсь, сверло ты не попытаешься подключить к неисправной розетке.
Мог бы и отказать — эффект был бы тот же.
С другой стороны, вдумчивый самоанализ помогает понять, что в некоторых случаях то, что может показаться местью, ею не является. Причина изменения отношения и поведения — в другом.
• Марк стал соседом Аркадия, и тот обрадовался — будет с кем русским словом переброситься. Когда выяснилось, что Марк невыносимый болтун и сплетник, Аркадий стал избегать его. И тут же забеспокоился, не является ли это местью. Но, поразмыслив, понял, что не является, потому что, если бы у него от трескотни Марка не начинала адски болеть голова, они общались бы по-прежнему. Ничего личного.
Месть по-еврейски — штука неформальная. Ни деклараций, ни ритуальных и вообще никаких действий, как было объяснено выше. Объект мести даже не должен просить об услуге, чтобы было в чем ему отказать. Достаточно, чтобы была возможность сделать человеку добро, но не сделать этого именно из мести.
• Есть люди, которым сложно попросить об услуге. Комплекс такой. Например, автобус переполнен, а человек вместо того, чтобы попросить пропустить его поближе к двери, пытается молча протиснуться между плотно прижатыми людьми. Очень хочется за это неподвижно стоять у него на пути. Тем более что он и сам не просит подвинуться. Но это будет месть. Поэтому улыбаемся и ужимаемся.
Целый ряд выдающихся еврейских законодателей полагает, что мстить нельзя, если желание отомстить возникло только на бытовой почве. Если же оно вызвано досадой на воспрепятствование исполнению заповеди, то это легитимно и достойно реализации. Но на практике лучше воздержаться и от подобного: слишком сложно провести грань между б-говым и кесаревым.
• Реувен долго не решался пересесть на другое место в синагоге из страха, что это окажется местью Шимону за то, что тот не переставая болтает во время молитвы. Но, повторив законы запрета мстить, понял, что, по многим мнениям, месть в подобном случае допустима. А потом еще раз повторил и пришел к выводу, что это не месть, а забота о качестве своей молитвы. Что и вовсе приветствуется, по всем без исключения мнениям.
Месть остается местью (а нарушение запрета — нарушением запрета), даже если никто никогда ни о чем не узнает и ничего не заметит.
• Роза Соломоновна собиралась купить внуку на день рождения новый мобильный телефон, но тот так долго не звонил бабушке, что она передумала и подарила ему четырехтомник Пушкина. Это месть. Даже говорить не о чем.
Поступки, являющиеся местью по форме, но по сути преследующие сугубо воспитательные цели, допустимы. А в некоторых ситуациях и необходимы. Но это касается только тех, чье воспитание возложено на мстителя: малолетние дети, ученики, мужья.
• Муж забыл годовщину первой встречи, за это жена приготовила ему на субботу самое нелюбимое его блюдо. Чтобы не забывал. Воспитание — скажет жена. Месть — скажет муж. Пограничный случай — скажет раввин («и ты прав, и ты права») и задумается.
Хороший, на первый взгляд, философский и алахический вопрос: «Можно ли мстить самому себе?» Ответ — это не месть, а самовоспитание.
Вспомним о злопамятстве
Это еще один запрет Торы. Напрямую связанный с местью. Но гораздо более сложный для исполнения. Потому что его соблюдение требует навыков контроля не действий, но эмоций. Слава Б-гу — не мыслей.
Нет запрета помнить о причиненном евреем или еврейкой зле. Но запрещено, вспоминая о причиненном зле, испытывать негативные чувства, желание отомстить. И тем более напоминать о нем обидчику и окружающим.
• Обратите внимание: нарушить запрет отомстить, не нарушив запрет поминать зло, невозможно, а вот нарушить запрет держать зло, не нарушая запрет мстить, — легко. И раз уж мы об этом заговорили, упомянем еще несколько заповедей Торы, с нарушением которых месть и злопамятство неразрывно связаны: «возлюби ближнего, как самого себя», «не ненавидь ближнего своего в сердце своем», «по справедливости суди ближнего своего». И это только частичный список.
Несколько утешает то, что запрет поминать зло касается только зла, заключающегося в неоказании добра. Если же речь идет о зле-зле — нанесении материального, физического или морального ущерба, то там всё несколько дифференцированнее: дозволено испытывать недобрые чувства к обидчику и припоминать ему зло, пока он не компенсирует весь ущерб и вопрос не будет закрыт. Закрывается вопрос — аннулируется право на злопамятство.
До тех пор пока провинившийся не загладил вину и не компенсировал нанесенный ущерб, поминание причиненного им зла дозволено и позволяющий себе это не нарушает запрет на злословие, а, наоборот, исполняет заповедь увещевать грешащего. В желании получить материальную и моральную компенсацию за причиненный ущерб нет никакого нарушения запрета поминать зло. Есть только легитимная защита своих прав. В суде или иными предусмотренными еврейским законом методами.
Когда же речь идет о физическом или моральном ущербе, то, по большинству мнений, поминать о причиненном зле можно всю оставшуюся жизнь. Хотя Хафец Хаим постановляет, что, поскольку есть опасность нарушения запрета Торы, лучше не рисковать.
Как и месть, запрет поминать зло касается только переживаний, связанных с посттравмой. Всё, что человек переживает в момент получения травмы, под запрет не подпадает. И как долго человеку удается поддерживать себя в достаточно взвинченном состоянии, так долго его чувства, вызываемые воспоминанием о произошедшем, не будут классифицироваться как поминание зла. Но подобные упражнения крайне вредны для психологического здоровья. Кстати, оскорбление за глаза не считается причинением зла, оправдывающим его поминание.
• Когда человек узнает о причиненном зле задним числом, то точкой отсчета становится момент уведомления, а не фактического причинения зла. Хоть 20 лет спустя.
Как уже упоминалось, нейтральная, не окрашенная негативно память о причиненном зле или недодаденном добре дозволена и в том случае, если она влечет за собой практические выводы.
• Циля не сердилась на мужа за непунктуальность, просто учитывала ее и, назначая ему свидание, указывала время на час раньше того, в которое намеревалась прийти.
Одна из классических и очень широко, к сожалению, распространенных форм нарушения запрета поминать зло — это отказ простить обидчика и наладить отношения. Надо прощать. Особенно если просят. Но даже если не просят, то хотя бы перед Йом-Кипуром надо.
Как и месть, поминание зла допустимо в чисто воспитательных и профилактических целях. Но только по отношению к тем, кого обиженный имеет право и обязанность воспитывать. И, разумеется, строго в рамках допустимого законом: без оскорблений, унижений, обделений причитающимся и т. д.
Лайфхак — во всех сомнительных ситуациях задавайся вопросом: «А стал бы я принимать злопамятные воспитательные меры, если бы жертвой проступка был не я?»
Для того чтобы иметь право стыдить и попрекать прошлым, необходимо, чтобы была стопроцентная уверенность в том, что:
попрекаемый виновен в том, чем его попрекают;
что поступок, которым попрекают, был несправедливым с точки зрения еврейского закона и неоправданным;
что попрек пропорционален провинности;
что единственная (хотя бы на 97,5 %) цель — воспитательная;
все другие методы воздействия испробованы и оказались неэффективными.
Кроме того, в некоторых ситуациях раввинский суд может, отказав по той или иной причине истцу в праве на компенсацию или т. п., признать за ним право публично возмущаться поступком ответчика и устраивать ему шейминг, пока тот не выплатит компенсацию по-хорошему. По-еврейски. Это называется «таромет». Но такого права можно добиться только через суд.
В принципе запрет поминать зло касается только евреев («народа твоего»). Однако, хотя заповеди создавать еврейскому народу репутацию мелочного, склочного и злопамятного нет, вести себя достойно лучше со всеми без исключения. А обидчивость и занудливая ворчливость не имеют ничего общего с достоинством, даже когда формально позволительны.
Среди самих евреев в плане запрета мстить есть своя иерархия. На вершине горы — мудрецы Торы, мстить которым или поминать зло — это всё равно что мстить или поминать зло самой Торе (со всеми вытекающими). В глубине, на дне дна, — доносчики: те, кто (хотя бы разок!) донес на еврея или еврейку любым властям или частным лицам, не являющимся частью еврейской общины, которой это касается. Этих можно шпынять (на уровне неоказания услуг, неприветливого обращения и припоминаний стукачества), пока не надоест. Или пока они не докажут, что исправились.
• Шулем живет в Хайфе. При доме у него есть маленький дворик, часть которого он решил залить бетоном, чтобы площадка служила полом сукки. Разрешений на такую сложную достройку в Хайфе ждут годами. И Шулем решил залить площадку без формального разрешения. Но сосед Ям немедленно донес на него в мэрию. Не потому, что площадка ему чем-то мешала, а чисто по-соседски. С тех пор (когда стало точно известно, что донес Ям) у Шулема есть полное право вести себя с соседом так, как он всегда мечтал, но закон Торы не позволял.
В заключение несколько практических рекомендаций касательно тем, на которые хорошо медитировать, чтобы не быть мстительным и злопамятным:
не придавай мирским делам значения, которого они не заслуживают;
мстительность и злопамятство портят карму и цвет лица;
всё, что с нами происходит, предопределено свыше, а наши обидчики — только орудия исполнения Высшей воли. Обижаться на Высшую волю неверно, а на орудия — смешно;
о людях нужно думать хорошо. Подозревать их в лучшем, а не худшем. Истолковывать их поступки в их пользу. И даже в безвыходной ситуации стараться списать на глупость, а не на злонамеренность. Ибо, как известно, в мире больше хороших людей, чем плохих (что уменьшает вероятность злонамеренности), но умных еще меньше, чем плохих;
нужно быть выше (экономвариант: они недостойны моего гнева);
лучшая месть недоброжелателям — твое счастье и душевный покой.
И помните: самая мстя подстерегает нас в социальных сетях. Все эти «она меня не лайкнула — я ее тоже не лайкну», «он меня не прифрендил — я его отфренжу», смеющиеся смайлики под пафосными фоточками и т. д. и т. п. Максимальный репост! В смысле, максимальная бдительность!
