Строительство реактора в Димоне − одна из захватывающих страниц израильской истории. Может ли Израиль применить ядерное оружие, что по этому поводу думает МАГАТЭ, и какие секреты сообщил прессе Мордехай Вануну.
В дни праздника Суккот пришло сообщение о подписании в Берлине рамочного соглашения, по которому Израиль в ближайшее время приобретет у Германии за 1.2 млрд евро три подводные лодки класса «Дольфин». Дата подписания окончательного варианта соглашения была назначена на 7 ноября.
Как это часто бывает в Израиле, договор вызвал резкую критику правительства со стороны оппозиции. Последняя утверждала, что министерство обороны поспешило подписать соглашение, не проверив цены, и подлодки такого же класса можно было приобрести у Австралии или Франции значительно дешевле. Правительственные чиновники в ответ напомнили, что каждая подлодка класса «Дольфин» обычно стоит 600 млн евро, так что, скорее, следует говорить о том, что Израиль получит от Германии одну лодку в подарок. Однако при этом никому и в голову не пришло поставить под сомнение саму необходимость приобретения тех новых подлодок, способных нести на себе ракеты с ядерными боеголовками – потребность Израиля в такого рода оружии воспринимается сегодня во всех политических лагерях как нечто само собой разумеющееся.
Впрочем, несмотря на то, что Израиль никогда не признавал факт наличия у него ядерного оружия, он уже давно считается в мире полноправным членом международного ядерного клуба. Еще до известия о закупке новых немецких подводных лодок, об этом факте напомнила проходившая в начале октября в Вене традиционная конференция МАГАТЭ – международного агентства по атомной энергетике.
Впервые в истории на сопутствующей этому форуму выставке был открыт и павильон Израиля. Разумеется, он выглядел куда более скромно, чем павильоны других стран, не говоря о уже поражающих воображение павильонах США и России. Израиль представил на выставке, в основном, свои достижения в области создания техники по замеру уровня радиации и медицинской радиологии. Профессионалы бродили по павильону, с трудом скрывая усмешку. Они знали, что еврейскому государству есть чем удивить мир в области ядерных технологий, и при желании Израиль мог бы показать на выставке куда более интересные экспонаты.
Официальными представителями Израиля на конференции МАГАТЭ были председатель Комиссии по атомной энергии Зеэв Шнир и специальный посланник Израиля в МАГАТЭ Мейраб Цафри-Одиз.
Гендиректор МАГАТЭ Юкия Амано не сумел из-за занятости присутствовать на открытии израильского павильона, но зато на церемонию пришли сразу два его заместителя и послы дружественных Израилю стран. И все в один голос подчеркивали историческое значение этого события.
В целом израильтяне явно чувствовали себя на Венской конференции куда уютнее, чем они обычно чувствуют себя в ООН, ЮНЕСКО и других международных организаций. И это понятно: в отличие от той же ООН, в МАГАТЭ большинство стран-участников почти всегда выступает на стороне Израиля. Международное давление на еврейское государство с тем, чтобы он раскрыл свои ядерные секреты, с каждым годом не только не возрастает, но и явно ослабевает, и при этом Израиль участвует почти во всех международных исследовательских программах по ядерным технологиям. Но, надо заметить, так было далеко не всегда, и потому самое время рассказать немного об истории и сегодняшнем дне израильской ядерной программы.
* * *
Официально считается, что израильская ядерная программа стартовала в конце 1950-х годов. Однако некоторые историки в качестве точки ее отсчета называют 1949 год, когда вскоре после окончания войны за независимость премьер-министр Давид Бен-Гурион произнес сакраментальную фразу о том, что если арабские страны могут позволить себе проигрывать множество войн, то Израиль может проиграть только одну. Тогда же Бен-Гурион якобы пришел к выводу о необходимости обладания Израилем ядерным оружием и озвучил эту мысль в своем ближайшем окружении. Согласно его концепции, наличие у еврейского государства ядерного оружия невольно заставит арабские страны оставить мысль об его уничтожении и приведет в итоге к миру в регионе.
Первым шагом к реализации этой концепции стало строительство в 1958 году в районе ручья Сорек, к западу от города Явне, первого израильского ядерного реактора мощностью в 5 мегаватт. Израиль тогда всячески подчеркивал, что речь идет об использовании ядерной энергии исключительно в мирных целях, и потому этот проект получил полную поддержку тогдашнего президента США Дуайта Эйзенхауэра. США поставили тогда Израилю 150 урановых стержней, и в июне 1960 года реактор в Сореке вступил в строй.
Но не прошло и месяца, как в «Нью-Йорк таймс» появилась статья, рассказывающая об израильской ядерной программе, в которой недвусмысленно выражалось сомнение, что новый реактор будет использован исключительно для мирных нужд.
В декабре 1960 года в Израиле уже был создан «Комитет за ядерное разоружение на Ближнем Востоке» во главе с Иешаягу Лейбовичем и Элиэзером Ливнэ, которые направили в различные международные организации напоминающие доносы письма о том, что Израиль готовится создать свою атомную бомбу. Лейбович и Ливнэ призывали мировое сообщество, прежде всего США и Францию, оказаться от какого-либо сотрудничества с Израилем в области ядерных технологий.
Появление у еврейского государства атомной бомбы, поясняли они свою позицию, не только не принесет мир в регион, но и, наоборот, подвигнет арабские страны на такой же шаг и в итоге может ввергнуть весь Ближний Восток в ядерный кошмар. Позиция «Комитета за ядерное разоружение» оказала влияние на многих израильских политиков, однако Давид Бен-Гурион по-прежнему был убежден в справедливости своей концепции, и, выполняя его поручение, тогдашний гендиректор министерства обороны Шимон Перес наладил активное сотрудничество с Францией и ее учеными-ядерщиками.
Плодом этого сотрудничества и стало строительство в 1960-м году «Центра ядерных исследований в Димоне», то есть, по сути дела, еще одного куда более мощного ядерного реактора. В июне 1960 года официальные представители правительства еще уверяли мир, что речь идет о «текстильном предприятии», но уже в сентябре изменили свою версию и заявили, что в Димоне построен новый… «Центр метеорологии».
Разумеется, в МАГАТЭ в это не поверили, и потребовали допустить своих инспекторов на Димонский реактор. Израиль ответил резким отказом, хотя согласился на приезд инспекторов из США. Но и тем показали лишь часть реактора, отказавшись пустить гостей из Вашингтона на подземные этажи.
В 1963 году президент США Дж. Кеннеди резко усилил давление на Израиль, требуя от него свернуть ядерную программу, а пришедший в том же году на пост премьера Леви Эшколь находился под сильным влиянием «Комитета по ядерному разоружению». Программа и в самом деле была бы свернута, если бы тот же Шимон Перес и представители военных кругов не стали бы ее продолжать – по сути, полулегально.
Так это или нет, сказать уже трудно. Но если верить израильскому историку Йоси Мильману, когда в мае 1967 года в воздухе запахло новой арабо-израильской войной, Шимон Перес сообщил правительству, что армия обладает двумя атомными бомбами, и предложил «в рамках испытания» сбросить ее на одну из гор в Синае. Таким образом Перес надеялся предупредить Египет о дальнейшей эскалации ситуации.
План этот так и не был реализован, и в итоге, в июне того года, разразилась Шестидневная война, после которой Израиль продолжал наращивать свой ядерный арсенал. Почти во всех учебниках истории сегодня можно найти упоминание о том, что в дни Войны Судного дня 1973 года Голда Меир и Моше Даян взвешивали возможность применить ядерное оружие. Как предполагается, у Израиля на тот момент было 13 атомных бомб.
1970-е годы, видимо, характеризовались наибольшей активностью в развитии израильской ядерной программы, причем Израиль приобрел в тот период нового партнера и союзника на этом направлении – ЮАР. В 1979 году советские и американские спутники зафиксировали неожиданный ядерный взрыв в Индийском океане, и СССР тогда поспешил обвинить Израиль в проведении ядерных испытаний. США потребовали от Иерусалима объяснений, тот ответил, что понятия не имеет, о чем идет речь, и выяснить, кто именно произвел тот взрыв в итоге так и не удалось.
Однако в Москве до сих пор уверены, что после падения режима апартеида в ЮАР, все накопленное на тот момент ядерное сырье этой страны было переправлено в Израиль.
Разумеется, вокруг израильского атома то и дело вспыхивали скандалы. Самым громким из них стало интервью бывшего работника реактора в Димоне Мордехая Вануну газете «Санди таймс», в которой он рассказал о том, как лично участвовал в создании израильских атомных бомб. И не только рассказал, но и представил фотографию одной из таких бомб.
Дальнейшее известно. Вануну был похищен в Лондоне агентами «Моссада» и приговорен к 18 годам тюрьмы. Сам этот скандал породил конспиративную теорию, согласно которой Вануну был «засланным казачком», которому было поручено поведать миру об израильском ядерном оружии и таким образом предупредить весь мусульманский мир, что ему с еврейским государством лучше не связываться. И все годы заключения, по этой теории, Вануну провел на самом деле под чужим именем на некой фешенебельной вилле.
Несостоятельность этой сказки доказывается хотя бы тем, что крестившемуся в тюрьме Мордехаю Вануну и сегодня, спустя 12 лет после освобождения, запрещен выезд из страны, и он превратился в парию израильского общества.
Но, с другой стороны, нельзя не признать, что он и в самом деле в каком-то смысле оказал услугу Государству Израиль, приоткрыв ту самую завесу над тайной, которую Израиль явно хотел каким-то образом приоткрыть.
Заметьте, именно приоткрыть, чтобы тут же снова занавесить плотной завесой.
* * *
Никаких достоверных сведений о величине ядерного потенциала Израиля нет – вся информация по данному поводу строится на публикациях в мировых СМИ, многие из которых носит откровенно спекулятивный характер.
Так, к примеру, утверждается, что большую часть израильского ядерного арсенала составляют водородные бомбы, но на снимке, переданном в свое время Вануну, изображена обычная атомная бомба, содержащая примерно 4 кг плутония и обладающая мощностью в 130-260 килотонн тротилового эквивалента (в 10-20 раз более мощная, чем та, что была сброшена на Хиросиму).
В публикация 1980-х годов утверждалось, что Израиль обладает 200 ядерными зарядами; в 1990-х эта цифра была увеличена до 400. Согласно данным, опубликованным в США в ноябре 2015 года, весь потенциал Израиля сводится к 115 ядерным боеголовкам.
Другой вопрос заключается в том, какими носителями для этих боеголовок обладает Израиль? Это как раз не особенно скрывается – речь идет о ракетах «Иерихо-1» и «Иерихо-2» (дальность полета 500-1500 км), а также «Иерихо-3» (4500-7000 км с нагрузкой в 1 тонну).
Как видим, ракеты «Иерихо» покрывают почти всю территорию Азии, всю Европу, и, как предполагается, могут долетать и до Северной Америки.
Кроме того, в качестве носителей ядерных боеголовок выступают те самые подлодки класса «Дольфин», с которых мы начали эту статью. На каждой из них можно разместить 4 ракеты израильского производства, способные нести ядерные боеголовки, обладающие дальностью полета в 1500 км с корректировкой траектории через спутник. Именно на «Дольфинах», согласно большинству источников, сейчас и размещена большая часть ядерного потенциала Израиля.
Одновременно, в течение последних десятилетий Израиль успешно строит систему ПВО, призванную прикрыть страну от потенциального ядерного удара противника.
Если верить все тем же зарубежным источникам, согласно секретному циркуляру, Израиль может применить ядерное оружие только по решению одного из трех лиц – премьер-министра, министра обороны и начальника генштаба армии. Поэтому эти трое никогда не летят вместе в одном самолете – чтобы исключить возможность их совместной гибели, в результате чего отдавать приказ станет некому. В случае гибели начальника генштаба полномочия об отдаче такого приказа передаются главнокомандующему ВМФ Израиля.
Документ, определяющий, при каких ситуациях Израиль может применить ядерное оружие, получил название «Выбор Самсона» – по имени известного героя ТАНАХа, решившего погибнуть вместе с филистимлянами.
Смысл этого названия понятен: Израиль может пойти на такой шаг лишь в случае, если перед ним встанет реальная угроза уничтожения. В то же время в документе подчеркивается, что применение ядерного оружия возможно в трех случаях:
- В случае уничтожения ВВС страны.
- В случае, если армии иностранного государства вошли в границы Израиля 1949 года.
- В случае, если против Израиля применено неконвенциональное оружие.
Официально политика Израиля все эти годы остается неизменной: он не признает у себя наличия ядерного оружия, но и не отрицает факта его наличия, не присоединяясь при этом ни к каким договорам о его ограничении или нераспространении. И в то же время в разные годы те или иные израильские политические, военные и государственные деятели «проговаривались» о ядерном потенциале страны, и, поди знай, была ли это обмолвка или делалось намеренно.
Так, в декабре 1974 года президент Эфраим Кацир заявил журналистам: «у Израиля есть ядерный потенциал». Когда кто-то из участников той встречи задал вопрос, не волнует ли его этот факт, Кацир ответил: «А почему это должно нас волновать? Пусть это волнует мир».
В 1996 году в ходе теледебатов между Шимоном Пересом и Биньямином Нетаниягу, журналист Дан Маргалит задал Пересу вопрос о том, готов ли он отказаться во имя мира от ядерного оружия, которое сам же вложил в руки Израиля. Перес произнес закрученную фразу, смысла которой не понял никто, но из которой явно следовало, что он и в самом деле является одним из отцов израильской атомной бомбы.
Такие же «проговорки» позволили себе в 2008 году министр обороны Биньямин Бен-Элиэзер и спикер Кнессета Далья Ицик, а затем и премьер-министр Эхуд Ольмерт. Но почти у всех присутствовал дополнительный тезис: «Израиль никогда не применит ядерного оружия первым и, тем более, не собирается им никому угрожать».
Это тезис в итоге и обусловил отношение мирового сообщества к ядерной программе еврейского государства, особенно, на фоне возникшей еще в 1995 году, и с тех пор все возрастающей, иранской ядерной угрозы.
Мы не требуем от Израиля, в отличие от Ирана, отказа от своей ядерной программы именно потому, что, в отличие от Ирана, Израиль никогда не настаивал на уничтожении какого-либо другого государства и подчеркивал, что ядерное оружие нужно ему лишь в качестве сдерживающего фактора – такова позиция большей части стран мира по данному вопросу.
В конце концов эту позицию, как будет еще сказано, стали одобрять даже вменяемые арабские страны, с ужасом опасающиеся появления оружия массового поражения у своих менее вменяемых единоверцев.
Ну, а теперь, после столь пространного экскурса в прошлое, самое время погрузиться в золотую венскую осень 2016 года, ежегодную конференцию МАГАТЭ.
* * *
Так как все входящие в эту организацию страны сгруппированы по региональному признаку, а Израиль из-за сопротивления арабских государств остался за пределами своей группы, то он не может избирать и быть избранным ни в один руководящий орган или комиссию МАГАТЭ.
Впрочем, для Израиля это, похоже, совершенно не важно. В ходе конференции израильские ученые были полноправными участниками всех ее научно-исследовательских форумов, а представитель ядерного реактора в Сореке входил в узкую группу экспертов, исследовавших причины аварии в Фукусиме и представил на заседании свои соображения по этому поводу.
Израильские специалисты также активно работают в расположенном в лесу под Веной исследовательском центре МАГАТЭ, куда, в числе прочего, стекаются и сведения о ядерной программе Ирана.
Израиль также является и полноправным участником Организации Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (CTBTO), имеет три станции по мониторингу таких испытаний (в Эйлате, Сореке и на горе Мирон). И, кстати, конференция, посвященная 20-летию CTBTO проходила в минувшем июне именно в Израиле, а глава МАГАТЭ Юкия Амано встречался с премьер-министром Биньямином Нетаниягу.
Восемь фактов о ядерной программе Израиля
1. Самая крупная радиоактивная утечка на израильском ядерном реакторе в Сореке произошла 21 июня 1990 года. В результате аварии скончался один сотрудник, впавший в истерику и вошедший без разрешения в «кобальтовую камеру».
2. В марте 2012 года Израиль заявил, что ядерный реактор в Сореке будет закрыт до 2018 года.
3. Организация «Гринпис» утверждает, что, кроме двух ядерных реакторов, у Израиля есть склады с ядерным оружием в районе Айалбон на севрее страны (для хранения тактического ядерного оружия), в районе Йодфаты, в районе поселков Тирош и Захария и возле Хайфы.
4. Журналист Тимур Хараш в своей книге «Выбор Самсона» утверждает, что Израиль располагает двумя артиллерийскими батареями, способными стрелять тактическим ядерным оружием – снарядами мощностью в 10% от бомбы, сброшенной на Хиросиму, а также нейтронными снарядами.
5. Во время «Войны в Заливе» Израиль предупредил Ирак, что в случае применения против него неконвенционального оружия массового поражения, он ответит «еще более страшным оружием, которое уничтожит это государство».
6. Все сотрудники атомного реактора в Димоне регулярно проходят проверку на уровень облучения. Если уровень облучения превышает норму, сотрудника переводят в другое место или отправляют в отпуск, пока уровень облучения не снизится. Однако, как выяснилось, с 1988 по 1993 год анализы проводились с ошибкой, что стало предметом иска бывших сотрудников реактора против государства.
7. В апреле 2016 года инновационная ультразвуковая экспертиза ядерного реактора в Димоне выявила признаки 1537 дефектов внутри его ядра. Это означает, что ядро ядерного реактора стремительно стареет, а заменить ядро, то есть построить новый ядерный реактор, у Израиля сегодня возможности нет.
8. Лидер ливанской террористической организации «Хизбалла» Хасан Насралла заявил, что в ходе следующего противостояния с Израилем его организация нанесет удар по реактору в Димоне.
Надо заметить, что к Амано в Израиле относились поначалу крайне настороженно, но сегодня ни у кого нет сомнений, что он является большим другом Израиля, и потому Иерусалим официально поддерживает его избрание на третью каденцию (хотя у Израиля нет в МАГАТЭ права голоса, но есть рычаги влияния).
Центральным событием Венской конференции, вне сомнения, является Генеральная ассамблея, общее собрание, на котором представителю каждой входящей в МАГАТЭ страны предоставляется 15 минут на то, чтобы высказать свое мнение по поводу главных проблем и перспектив мировой ядерной энергетики.
Выдержать этот продолжающийся несколько дней словесный марафон и в самом деле очень непросто, поэтому во время обсуждения большая часть мест остается пустыми, но, к примеру, на месте для представителя США всегда находится дежурный дипломат, тщательно стенографирующий все речи.
В этом году не могло не броситься в глаза резкое изменение политики арабских стран по отношению к израильской ядерной программе. Обычно из года в год арабские страны пытались провести на конференции решение о назначении международной инспекции ядерных объектов Израиля. Этот спектакль всегда закачивался одинаково: арабам не удавалось получить требуемого большинство голосов.
Само это голосование, надо заметить, носило чисто символический характер: так как Израиль не подписал Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), то он имеет полное право игнорировать решение МАГАТЭ об инспекции, даже если оно будет принято. Но тот факт, что арабы проигрывали голосование, безусловно, имеет немалое значение, так как означает дипломатическую победу Израиля.
Но в этом году ни одна арабская страна даже не попыталась поднять вопрос об израильском ядерном арсенале. Да и представитель Ирана Али Салихи предпочел говорить о санкциях, наложенных на его страну и лишь в конце речи «для порядка» упомянул Израиль.
И это было лучшим доказательством того, что мир, включая арабские страны, смирился с существованием у Израиля ядерного оружия, поняв, что оно не несет в себе угрозы кому-либо – пока, разумеется, такая угроза не возникла для самого Израиля.
Сам Израиль предпочитает придерживаться прежней линии: «Мы ничего не подтверждаем, ничего не отрицаем, и лучше вам об этом не спрашивать». Поэтому глава израильской комиссии по ядерной энергетике Зеэв Шнир предпочел в своей речи сосредоточиться на достижениях своей страны в области мирного атома. А они и в самом деле огромны: как в области электрооптики, так и в области контрольной аппаратуры, применения радиации в медицине и других сферах, разрабатываемых в Сореке.
Безусловно, все вышесказанное не означает, что Израиль не столкнется в будущем с массированным давлением со стороны европейских и арабских стран (включая тот же Египет, отношения в которым в последнее время резко улучшились), требующих от него присоединиться к ДНЯО и уничтожить свое ядерное оружие. Но к чему-чему, а к международному давлению еврейскому государству не привыкать.
