Должность президента Израиля, которую 2 июня занял Ицхак Герцог, появилась случайно: Давид Бен-Гурион хотел отдалить от рычагов власти своего многолетнего противника — амбициозного Хаима Вейцмана. Первые кандидаты были людьми науки и искусства, из последних же как минимум трое запомнились интригами, сомнительными высказываниями и неэтичным поведением
№ 1: Пленник из Реховота
«Прежде всего хочу напомнить, что я не стремился занимать должность, в которой сейчас нахожусь. Эта должность была предложена вами и вашим правительством, и я принял ее без особого энтузиазма. Я с должным пиететом отношусь к этому посту, но не понимаю, в чем состоят права и обязанности президента. В частности, мне было заявлено, что «президент — это символ». По сей день мне не удалось понять смысл этого туманного заявления и узнать, кто именно решил сделать президента страны символической фигурой».
Автор этих строк, датированных 1948 годом, — Хаим Вейцман, первый президент Государства Израиль. Уроженец белорусского местечка Мотоль за годы учебы и работы в Великобритании перенял немало английских привычек, включая деликатность. Поэтому откровенная и преисполненная сарказма жалоба так и не была отправлена премьер-министру еврейского государства Давиду Бен-Гуриону. Впрочем, роптать Вейцман не перестал. В интервью «Нью-Йорк таймс» он заявил, что единственное место, куда израильскому президенту дозволено совать нос, — это носовой платок.
В том же 1948-м Вейцман, доктор химических наук, полиглот (он владел шестью языками) и многолетний сионистский деятель, подал министру иностранных дел Моше Шарету прошение об отставке: «Я отказываюсь покрывать своим именем действия правительства, не имея возможности влиять на происходящее. Не желая создавать препятствия на пути молодого государства, которое и так сталкивается с многочисленными серьезными проблемами, подчеркну, что пассивным наблюдателем я быть не согласен». Впрочем, в итоге это прошение он отозвал.
Давид Бен-Гурион, мягко говоря, недолюбливал Вейцмана. В 1946 году будущий лидер Израиля потребовал, чтобы того сместили с поста председателя Сионистского конгресса за авторитарный стиль руководства и пробританскую направленность, выражавшуюся в торпедировании мер по формированию еврейской армии в подмандатной Палестине. После создания Израиля Бен-Гурион неоднократно высказывался против появления института президентства — руководить страной он хотел самостоятельно. Тем временем популярность Вейцмана в высших эшелонах мировой политики росла. Именно он убедил президента США Гарри Трумэна признать еврейское государство, предоставить Израилю солидный денежный заем, а также помешать британским планам по передаче пустыни Негев арабам.
Решение нейтрализовать амбициозного противника было найдено: Бен-Гурион сделал разворот на 180 градусов, заявил, что стране нужен эдакий высокоморальный ориентир, символ мудрости, гармонии и надежды. Кто справится с этими архиважными функциями, если не доктор Вейцман? Никаких других задач на первого президента возложено не было; самодеятельность жестко пресекалась. Когда в ноябре 1948 года Вейцман решил послать телеграмму Трумэну с просьбой о поставке Израилю оружия, Бен-Гурион устроил ему выволочку. Недаром в частных беседах первый президент называл себя «пленником из Реховота» — там находилось его жилище.
В отличие от аскета Бен-Гуриона, который жил в кибуце Сде-Бокер и изысканнейшим деликатесом считал творог с вареньем, Хаим Вейцман любил красивую жизнь, благо патентные отчисления за научные открытия это позволяли. Дом в Реховоте был построен в 1937 году всемирно известным архитектором Эрихом Мендельсоном. Многочисленные комнаты, огромный сад и плавательный бассейн производили неизгладимое впечатление на визитеров. Незваных гостей отгонял Йегошуа Харлап, выходец из подпольной организации «Хагана», который служил водителем Вейцмана более 30 лет, со времен работы на посту главы Сионистской организации. Чтобы хоть на мгновение увидеть президента Израиля, визитеры совали Харлапу стодолларовые банкноты, но тот был неподкупен.
В соответствии со своей символической должностью, Вейцман разъезжал по стране, выступал, посетил США, где вручил Трумэну свиток Торы, лечился от прогрессирующей слепоты в Швеции и выпустил автобиографию, где ни единым словом не упомянут Бен-Гурион. Первый президент Государства Израиль скончался в 1952 году и, согласно завещанию, был похоронен во дворе собственного дома.
№ 2: Добрый человек
После смерти Вейцмана Бен-Гурион решил окончательно превратить должность президента в декоративную. Сначала он сделал предложение Альберту Эйнштейну. «Величайший сын человечества», как поименовал его премьер-министр Израиля, ответил вежливым отказом. Затем Бен-Гурион поручил найти подходящего кандидата из числа йеменских евреев (в те годы 52 тысячи еврейских беженцев были вывезены в Израиль в рамках операции «Ковер-самолет»). Снова неудача. И тогда вторым президентом стал уроженец Полтавы Ицхак Бен-Цви, сокурсник Бен-Гуриона по Стамбульскому университету.
Как и Вейцман, Бен-Цви был человеком науки. Он возглавлял Институт по изучению восточных общин и ранее никогда активно не занимался политикой, ограничившись членством в горсовете Иерусалима и недолгой карьерой в Кнессете. В последнем он боролся за всё хорошее и против всего плохого: за равноправие полов, арабо-еврейские отношения и предоставление вида на жительство самаритянам, которыми особенно интересовался как исследователь. Выступления депутата Бен-Цви больше напоминали университетские лекции, тем более что он обильно цитировал исторические источники и еврейскую религиозную литературу.
Для Бен-Гуриона кандидатура Ицхака Бен-Цви была идеальной. На посту президента тот пробыл две каденции подряд, вплоть до смерти в 1963 году. Всё это время Бен-Цви с супругой Рахель Янаит жил в скромной квартире на улице Ибн-Габироля в Иерусалиме. В какой-то момент израильское правительство выкупило дом рядом с Институтом по изучению восточных общин и превратило его в резиденцию Бен-Цви. В начале каждого еврейского месяца тот встречался там с представителями самых разных общин, от выходцев из Курдистана, переехавших в страну несколько поколений назад, до новых репатриантов из Греции.
В 1953 году, когда Бен-Гурион ушел в двухлетнюю отставку из-за усталости, Ицхак Бен-Цви позволил себе ряд критических комментариев в общественно-политической области. На протесты Давида Бар-Това, главы президентской канцелярии, Бен-Цви отвечал: «Я не правительство, я ничего не решаю, только высказываю мнение».
Среди немногих обязанностей второго президента было рассмотрение просьб о помиловании. Благодаря Ицхаку Бен-Цви на свободу досрочно вышел майор Шмуэль Малинки, который отдал распоряжение стрелять в жителей арабского города Кафр-Касема, нарушивших комендантский час. Просьбу помиловать нацистского преступника Адольфа Эйхмана президент отклонил. С учетом научного вклада Бен-Цви траур по нему был провозглашен не только в Израиле, но и в Аргентине, Сальвадоре, Конго и на Кубе.
№ 3: Благовоспитанный
Выходец из семьи любавических хасидов Залман Шазар (Рубашов) оказался тем самым президентом, который по собственной воле не совал нос никуда, кроме носового платка. Он выполнял представительские функции, участвовал в похоронах Кеннеди и Черчилля, навещал Любавического Ребе Менахема-Мендла Шнеерсона и даже советовался с ним по поводу продолжения президентской каденции. Два срока Ребе разрешил, относительно третьего ответил отрицательно, и Шазар с удовольствием вернулся к сочинению стихов и написанию исторических очерков.
Бен-Гурион был доволен назначением: Шазар интересовался библейскими штудиями и не без помощи премьер-министра основал «Президентский кружок изучения Танаха». Аналогичным образом возник фонд «Амос», который помогал начинающим авторам издавать книги.
С Леви Эшколем, который сменил Бен-Гуриона, отношения у Шазара складывались хуже. Эшколю не нравились хасидские сантименты президента и его положительное отношение к созданию поселений на оккупированных в ходе Шестидневной войны территориях.
№ 4: Наш человек
Относительно кандидатуры четвертого президента Израиля развернулись яростные споры. На пост метил Ицхак Навон, выходец из семьи восточных евреев, дипломат и драматург, пьеса которого «Сефардский сад» идет в театрах по сей день. Однако Голда Меир предпочла ему киевлянина Эфраима Качальского, профессора биофизики, успевшего в 1925 году вместе с семьей эмигрировать из СССР. Одноклассники по гимназии «Рехавия» считали Качальского гением. «Он получал самые высокие оценки не только по арифметике, но и по рисованию и гимнастике. Никто не мог с ним сравниться», — вспоминала Шуламит Ласков, жена начальника Генштаба Хаима Ласкова.
На Навона у Меир и других членов правящей партии МАПАЙ имелся зуб: вместе с Бен-Гурионом тот создал конкурирующую партию РАФИ, а кроме того, был «ништ фун унзере» («не из наших» на идише). Говорят, что при обсуждении кандидатуры Навона железная Голда хмыкнула: «Вы сидите у меня на кухне и вспоминаете детство в местечках Восточной Европы. А что мы будем обсуждать с Ицхаком? Сефардский сад?»
Вступив в должность президента, Качальский гебраизировал фамилию, став Кациром. Предложения идти на второй срок он отверг: «Во-первых, науку я люблю больше политики. Во-вторых, на этом посту начинаешь смотреть на других свысока, а я этого терпеть не могу».
№ 5: Бунтарь без причины
За время каденции Кацира в Израиле произошли тектонические изменения. Правящей партией впервые стал праволиберальный блок «Ликуд», возглавляемый Менахемом Бегином. Выходцы из стран Востока любили бывшего подпольщика, а он назначал их на ключевые посты, демонстрируя тем самым борьбу с многолетней дискриминацией на этнической почве. Ицхак Навон стал пятым президентом — и положил конец традиции не высовывать нос дальше платка. Когда Бегин заявил, что на контролируемых Израилем территориях Иудеи и Самарии возникнет не одно поселение Элон-Море, а десятки, Навон демонстративно отказался посещать, по его определению, «населенные пункты за пределом суверенных границ страны».
Ицхак Навон активно продвигал мирный договор с Египтом, во время выступления в Каире упомянул необходимость создать палестинскую автономию. После того как ливанские христиане-фалангисты, союзники Израиля, устроили резню в лагерях Сабра и Шатила, пятый президент в прямом телеэфире потребовал создать чрезвычайную следственную комиссию.
№ 6: Профессионал
Предшественники Навона были интеллектуалами, а не государственными чиновниками. Его преемниками стали профессиональные политики. Хаим Герцог, сын главного раввина Северной Ирландии, служил в британской разведке, был первым главой военной администрации в Иудее и Самарии, а также занимал пост посла Израиля в ООН. Именно там наступил звездный час раввинского сына: после того как ООН объявила сионизм формой расизма, будущий президент вышел на трибуну, произнес речь, которую позже включили в антологию лучших публичных выступлений политиков, и перед телекамерами порвал текст антиизраильской резолюции.
Несмотря на имидж эдакого «всесоюзного старосты», Герцог вмешивался в политику и открыто, и закулисно. Именно он был архитектором правительства национального единства, которое сформировали Ицхак Шамир справа и Шимон Перес слева. Именно Герцог сокрушался, когда у Переса не получилось отделаться от Шамира при помощи сложной комбинации, получившей название «Вонючий трюк».
№ 7: Пойманный с поличным
Следующим жильцом «Бейт а-наси» (ивр. — «Дом президента») стал племянник Хаима Вейцмана Эзер. Генерал ВВС и экс-министр обороны не отличался дипломатичностью. Военнослужащей, которая хотела попасть в летную школу, президент со всей откровенностью заявил: «Мейдале (идиш — «девочка»), ты когда-нибудь видела, чтобы мужчина вязал носки, а женщина дирижировала оркестром? Женщины не способны справляться со стрессовыми ситуациями, будничными для боевых летчиков».
Эзер Вейцман успел побывать ультраправым и переместиться на левый фланг. На похоронах Ицхака Рабина он поведал удивленной аудитории, что «с Ицхаком мы много съели и много выпили». Президентская сага вечного анфан террибля продлилась полтора срока. В 2000 году выяснилось, что за пять лет Вейцман получил от французского миллионера еврейского происхождения Эдуарда Сарусси более $ 300 тысяч, утаив их от налоговой инспекции. Под общественным давлением Эзер Вейцман ушел в отставку.
№ 8: Книголюб
Бесславное завершение карьеры седьмого президента привело к изменениям в израильском законодательстве. Отныне президентский срок был ограничен одной каденцией, но ее продолжительность увеличили до семи лет. В 2000 году президентом Израиля впервые стал кандидат от партии «Ликуд» Моше Кацав. Выходец из Ирана был хорошим управленцем, в прошлом занимал разные муниципальные и министерские посты, но по части имиджа явно проигрывал ученым и интеллектуалам от Вейцмана-старшего до Навона. На вопрос журналиста о хобби Кацав выпалил: «Чтение!» Когда интервьюер поинтересовался, какую книгу в данное время читает господин президент, Моше Кацав назвал «Иудейскую войну» Иосифа Флавия. Вскоре обнаружилось, что в интервью десятилетней давности Кацав упомянул то же хобби и то же литературное произведение.
За несколько месяцев до завершения семилетнего президентского срока над Кацавом замаячил срок тюремный. Сначала его обвинила в сексуальных домогательствах бывшая глава его канцелярии Орли Ревиво. Затем аналогичные показания дали Оделия Кармон, бывшая подчиненная Кацава по министерству транспорта, и еще несколько женщин. В 2011 году бывшего президента приговорили к семи годам тюрьмы и компенсации двум пострадавшим в размере 125 тысяч шекелей ($ 40 тысяч). Шутники называли Кацава «анаси», от «анас» (насильник) и «наси» (президент).
№ 9: Наш пострел
Президент Израиля Шимон Перес в полной мере оправдал определение, брошенное в его адрес покойным Ицхаком Рабином: «Хатран бильти-нильэ!» (ивр. — «неутомимый интриган»).
Перес охотно высказывался по любым вопросам, как правило, в пику действующему премьер-министру Биньямину Нетаньяху, повторяя: «Я не веду никаких кампаний, я просто говорю о наболевшем». Президент полетел в Вашингтон на встречу с Бараком Обамой еще до того, как тот встретился с Нетаньяху. Расходы президентской канцелярии при нем выросли вдвое, поскольку больше всего Перес любил перемещаться по миру и принимать зарубежных гостей.
№ 10: Возмутитель спокойствия
Тем временем стали всё громче раздаваться голоса, ратующие за отмену института президентства как такового. Умом, талантами и консолидирующими качествами занимавшие высокий пост в основном не отличались, платить налоги за содержание эдакой английской королевы, которая ведет себя как пьяный фанат «Манчестер Юнайтед», налогоплательщикам не нравилось. Градус дискуссий возрос после того, как президентом стал Реувен (Руби) Ривлин. После вступления в должность член правой партии «Ликуд» значительно полевел. Ривлин принес извинения жителям Кафр-Касема, после поджога дома в арабской деревне Дума заявил, что «представители моего народа выбрали путь террора и потеряли человеческое обличье», а также выступил против критики в адрес бывшего заместителя начальника главы Генштаба Яира Голана, который сравнил Израиль с Германией 1930-х годов.
Попутно Ривлин нарушил коронавирусные ограничения, устроив в резиденции пасхальный седер при участии дочери и ее семьи, а за пару месяцев до окончания каденции решил поправить свои жилищные условия легальным, но сомнительным в глазах общественности способом. Президент продал четырехкомнатную квартиру в иерусалимском районе Бейт а-Керем, получив таким образом право на ежемесячное квартирное пособие в размере 18 тысяч шекелей ($ 6 000) и фешенебельные апартаменты в новом ВИП-комплексе.
№ 11: Везунчик
Недавнее избрание Ицхака Герцога окончательно продемонстрировало нарастающую бессмысленность института президентства и непрозрачную механику выборов. Альтернативный кандидат Мирьям Перец, обладательница премии Израиля за жизненные заслуги, педагог со стажем и мать двоих сыновей, погибших на поле боя, получила всего 26 голосов членов Кнессета. Сын Хаима Герцога, мажор и посредственный (по словам его бывших клиентов и коллег, с которыми беседовала автор статьи) адвокат, отвечавший за незаконное финансирование избирательной кампании премьер-министра Эхуда Барака, собрал 87 голосов. Опросы избирателей показывали кардинально иные результаты: 49 % за Перец и 38 % за Герцога.
Докторские степени, исторические исследования, стихи и пьесы остались в прошлом, как и блистательные военные карьеры. Новый президент Израиля, скорее всего, продолжит курс Ривлина-Переса. А налогоплательщик продолжит чертыхаться, выкладывая кругленькую сумму на содержание поста, изначально придуманного для нейтрализации политического противника Бен-Гуриона.
