Родители
У него
Химики, отчим – программист. По маминой линии семья очень молодая: старшие дочери Моше и Ханы-Эстер успели сфотографироваться на коленях у своих прапрабабушек. Род из Пирятина (Украина). Дед деда воевал в Японскую. Георгиевский кавалер. Служил врачом в Петербурге. Имел дом на Каменном острове. Оставил огромную библиотеку, которая в дальнейшем помогла семье прийти к религии. Его сын был экономистом. Погиб на фронте.
Прабабушка Хая Лея Фридман родилась в религиозной варшавской семье. Ее отец был портным. Она бежала в СССР, чтобы получить бесплатное высшее образование. Мечтала учить математику у Фихтенгольца. Нелегально перешла границу, ее сослали в Сибирь. Там она стала директором школы. Потом перебралась в Ленинград и начала таки учить математику. В партию вступить отказалась, так как для этого надо было отречься от родителей. Из блокадного города эвакуировалась по Дороге жизни. Часть ее семьи погибла в Варшавском гетто. В 1979 г. репатриировалась в Израиль. В 1-ю Ливанскую войну служила волонтером, складывала парашюты.
С папиной стороны род из Кричева, Могилёвская область. В 30-е годы переехали в Ленинград.
Дедушка начал интересоваться иудаизмом после Шестидневной войны. Будучи химиком, увлекся живописью, когда прочел Библию. Преподавал еврейскую историю на подпольных семинарах вместе с Ицхаком Коганом, Григорием Вассерманом.
Родители подали на выезд в 1980-м и попали в отказ. Несмотря на красные дипломы, сразу потеряли работу. Работали дворниками, уборщиками, сторожами, истопниками… В семье проводили уроки Торы. Уехали в декабре 84-го. Тогда абсолютно никого не выпускали. Про них писали в газетах как про единственную семью, получившую документы. Для них был прием у Шамира.
Моше.Жили мы совсем небогато. В 1 классе я в школе не ел – некошерно, но носил домой молоко или кефир, потому что родился брат. В те года Ребе раз в несколько месяцев отправлял посланников в Советский Союз с тайными визитами. Однажды я вычислил на улице каких-то шлухим, которые искали наш дом. Соблюдая секретность, пошел рядом, запел еврейскую мелодию… они в благодарность подарили мне алюминиевую ручку с электронными часами, сегодня такое можно купить за доллар. Пока они сидели у нас дома, я чувствовал себя капитаном космического корабля. Когда они ушли, родители сказали, что кушать нечего и ручку нужно сдать в семейный бюджет. Я помню, как это было тяжело. И как тяжело было узнать, что они за нее получили всего 80 рублей.
Родители всегда были активистами. В Израиле тоже. Есть фотография, как я в Кнессете получаю гражданство для отказников. Осенью, кажется, 86-го Шульц и Шеварднадзе встречались в Вене. И там затрагивали права человека. Американцы, которые занимались советскими евреями, пригласили несколько ярких фигур. Взяли и меня: одиннадцатилетний мальчик два года не видел папу! Я митинговал с транспарантом, на котором были фотография, как я читаю с папой Шма, и надпись «Отпустите папу!».
У нее
Все дедушки и бабушки – члены коммунистической партии, все браки в семье – между евреями. Жили в Одессе на Мясоедовской, рядом с домом, где разворачивались сюжеты Шолом-Алейхема. Приехали туда из Чернигова через Харьков.
Дедушка Рахмиель Вульфович (Роман Владимирович) – адвокат. Бабушка пережила блокаду. Создала в железнодорожном техникуме модель железной дороги, по которой все учились. Мама – инженер-конструктор кораблей. В детстве Хана-Эстер помогала ей делать чертежи. Папа на заводе налаживал оборудование. В начале 70-х кузен мамы уехал в Америку. Получали оттуда посылки. Хане-Эстер говорили, что из Москвы. В марте 1997 года эмигрировали в Америку.
Хана-Эстер. Когда оказались на Брайтон-Бич, было ощущение, что весь двор с Мясоедовской переехал туда. Гуляю вдоль океана, и соседка кричит мне так же, как кричала когда-то в Одессе.
Образование
Она
До 8 класса училась во французской школе. Затем окончила математический класс Ришельевского лицея.
Хана-Эстер. Считаю, что русскому меня учила педагог-антисемитка. Она терроризировала в классе двух девочек: меня – Рубанович, и Липкину. Когда я первый раз написала сочинение в Ришельевском лицее, меня спросили: почему же у тебя были тройки? С тех пор я получала по русскому и литературе только пятерки.
Полтора года проучилась на психологическом факультете Одесского государственного университета. Училась в «Махон Хане» и в «Михлелет Ерушалаим». Еврейские предметы учила у Хавы Куперман и Фримы Гурфинкель.
Он
Окончил ешиву.
Моше. Дома говорили, что я отстаю ото всех и мне надо усиленно заниматься. Я занимался так усиленно, что стал лучше всех. У нас была такая забава: выучить на несколько дней вперед Гемору и задавать ребе каверзные вопросы. Если бы в 7-8 лет меня спросили, кем я хочу стать, ответил бы – раввином.
За год экстерном сдал багруты и ушел в армию. Отслужил два года. Поступил в университет на физмат, но после первого курса бросил: не тянул и семью, и учебу. Однако за этот год с удивлением открыл для себя: не все физики стремятся понять, как устроен мир. Учился в «Махон Лев» на программировании.
Работа
Она
В Одессе следовала маминой установке – не работать! В Америке и в Израиле подрабатывала бэбиситтерством, давала уроки математики.
Он
Работал в синагоге, в пекарне, в геодезическом бюро. В армии был боевым фельдшером, после подрабатывал, сопровождая экскурсии. В Москве работает в кампусе «Махон ХаМеШ» Еврейского университета. Преподает, ведет разные проекты. В мире неформального образования – раввин молодежного еврейского движения EnerJew.
Встреча
Моше. В 95-м мы втроем приехали в Одессу – я, Ашер Альтшуль и Йеуда Пушкин. Нам дали квартиру в центре города и сказали, чтобы мы работали с молодежью. Мы и начали работать. Лекции, фарбренгены, тусовка. Была одна девушка, которая в 22:00 непременно должна была быть дома. К моменту, когда я приехал, все уже замучились посреди трапезы вставать и провожать ее. И мне как новенькому поручили это делать.
Хана-Эстер. Мы классно общались.
Свадьба
Моше. Родители сказали: у тебя есть определенная сумма на свадьбу – делай на них, что хочешь. Мы сели в кафе и расписали на салфетках наш бюджет на год – потом долго хранили эти салфетки. Прикинули, сколько мы будем тратить и сколько зарабатывать, из этого сделали вывод, сколько можно занять, чтобы потом вернуть за год или два. Вышло, что еще 10 тысяч. На это и сделали свадьбу. Мы не смотрели на нее как на конец жизни: добежать и умереть. Мы смотрели как на старт.
Хана-Эстер. Тусовка получилась классная.
Моше. Взяли русский бэнд. Фотографом был Михаил Левит из «Вестей». Тетя подарила нам три ночи в гостинице «Ариэль» с видом на старый город. Это было роскошно.
Квартира
Снимали в Иерусалиме в районе Катамон на улице Антигонус. В ней поначалу ничего не было, даже стирали у родителей. Постепенно сами ее меблировали. Моше служил в армии, и они часто с оружием отправлялись в поход в пустыню или на север.
Когда родилась Яэль, переехали в Гило. Сняли трехкомнатную квартиру. Прожили в ней два года.
Приехали в Москву, поселились на углу Чаянова и Фадеева. Три комнаты, 50 метров. Прожили 10 месяцев.
Проспект Мира. Три комнаты и куча книг. Прожили 10 месяцев.
Октябрьская, 36. Пять лет.
Краснопролетарская улица, дом 1917 года постройки. 150 метров. Прожили четыре года.
Когда раввин Берл Лазар и Александр Моисеевич Борода построили жилплощади для посланников, въехали в 6-комнатную квартиру.
Хобби
Он
Любит походы, но в России получается редко. Книги по популярной науке.
Она
Обожает машины. Водить и коллекционировать. Маленькие. Но сын их тоже обожает. Увлекается здоровым питанием. Готовит мороженое из авокадо и десерт из зеленой гречки. Дает мастер-классы. Вместе с супругом окончили школу коучинга Несии Фердман.
Моше. Нам очень нравится работать с молодежью. Мы понимаем, что нигде не получим такой отдачи.
Отдых
Каждый год на несколько дней уезжают вдвоем в новое место земного шара. В частности, были в Париже, на Тенерифе, на Лансароте, на Кипре, в Италии. С детьми каждое лето ездили в Израиль. Один раз всех вывезли во Францию.
Моше. Мы люди с религиозными ограничениями, поэтому места скопления туристов нам не интересны. Нам интересны захолустья. Во Франции сняли за копейки жилье в деревне под Бордо, со своим бассейном, рядом с пляжами. Это был чемпионат по футболу – цены бешеные. Но в Бордо тогда уже матчей не было, и машину там можно было взять дешевле. Заказали «Ситроен» с маленьким багажником. Пришлось все вещи уместить в два чемодана. Когда приехали, оказалось, что нашего «Ситроена» нет, и нам дали огромный мерседес. Рахель сокрушалась: я два чемодана вещей оставила!
Дети
Яэль, 2 января 2000 г. Когда через два месяца пришли на прием к врачу, компьютер показал, что девочке 100 лет и два месяца.
Хана-Эстер. Она родилась в воскресенье, мы ее назвали только в шаббат. Не могли выбрать имя.
Моше. Нам не нравится выбирать имена. Почему я должен выбирать кому-то имя, почему человек не может вырасти и сам выбрать? У меня 12 братьев и сестер, все прадедушки и прабабушки, слава Б-гу, живы – это сильно сужает спектр имен.
Окончила 11 классов и семинар в Италии, работает в институте «Махон ХаМеШ». Учится в Touro College University – на Jewish Studies.
Нэхама Рахель, ноябрь 2001 г.
Моше. Это было в шаббат, я уходил домой из больницы, и Хана-Эстер сказала, чтобы я выбрал: Нэхама или Рахель. Я не мог решить, и, когда вышел к Торе, сказал: она будет Нэхама Рохэл.
Оканчивает 11 класс, уже поступила в Италию на семинар.
Мейер.
Назван в честь папы Ханы-Эстер. Учится в ешиве в Истре.
Хая Лея. В честь прабабушки Хаи Леи Фридман, той самой из Варшавы.
Михаль. Назвали просто так.
Леви Ицхак. Назван в честь отца отчима Исаака Матвеевича и отца ребе.
Хана-Эстер. Каждая беременность – новый мир. Каждый ребенок менял меня. С Яэль я путала сон и реальность. Яэль запоминает сны. С Рахель я была ужасным домоседом и искала идеальный порядок. С Мейером была очень конструктивна. Я написала программу, которая проработала несколько лет, и поняла, как мыслит мой муж. С Хаей Леей я была готова добиваться поставленной цели, любой ценой. А когда получала, к чему стремилась, могла и отдать. С Михаль по ощущениям была принцессой, балериной. С Леви была глубоким интровертом. И он тоже очень уравновешенный. Я в одном журнале мужа прочитала, что ДНК ребенка влияет на мать. Абсолютно точно!
Политика
Она
Относит себя к правым.
Он
Дома всегда велись споры о политике. Его дедушка с бабушкой – были активистами Мереца. Дедушка в Мереце, а бабушка в Шинуй. Мать и всё окружение – правые. Считает себя умеренно правым.
Наставники
Она
Очень долгое время был только муж во всем.
Моше. Если вынести за скобки Любавического Ребе – то нет кого-то одного. Масса людей в разных областях. Отчим – рав Мордехай Юдборовский, раввин Йекутиэль Форкаш, раввин Моше Оренштейн (заль), раввин Берл Лазар, рав Шая Гисер, рав Авраам Беккерман, рав Михаэль Кориц – каждый из них сформировал часть меня.
Меня восхищает в супруге, что…
Хана-Эстер. Он умеет заставить меня проговорить проблемную ситуацию.
Моше. С ней всегда было интересно общаться, у нее своя особая эмоциональная глубина. Она заставляет по-новому взглянуть на вещи. Когда мы познакомились, меня очаровал ее тмимус – не буквально наивность, а цельность. Неиспорченность. Она реально хорошо думает о людях. Я не верю, что на свете есть человек, который сможет со мной жить, и ему от этого будет хоть мало-мальски не ужасно. А Хана-Эстер может. Она до сих пор заставляет меня смотреть на вещи с новых ракурсов.
