Семья Полонских известна всем жителям еврейской Марьиной Pощи и далеко за ее пределами. Шломо — основатель Еврейского культурного заведения и ведущий еженедельного «Шабат Сейшн» в МЕОЦ. Хава — административный директор еврейской школы для девочек «Бнот Менахем». Представляем их рассказ дуэтом об их житье-бытье. Как это — быть Полонскими, Шломо и Хавой, Хавой и Шломо? Что скрывается за кулисами вечеров в ЕКЗ и красивыми фотографиями в Facebook? На что уходит львиная доля семейного бюджета и кто автор реплики «Какая сложная жизнь у главного героя»?
Носил джинсы, ел ложкой
Хава: Я училась в педагогическом колледже «Бейт Хана» в Днепропетровске. И когда в октябре 2004 года моя московская подруга позвонила и предложила выйти на шидух, я сказала: «Я на четвертом курсе, у меня диплом на носу! Какой шидух, да еще и в Москве?!» Но в декабре Илана, моя подруга, мне позвонила опять.
Шломо: Фотографию Хавы мне показывали раньше, но у меня как раз был период, когда меня уже подташнивало от этих встреч и всех этих «а как вы смотрите на…». А 19 кислева (это было начало декабря) отмечался Новый год хасидизма, отмечали его в МЕОЦ, и ночевать я пошел к моим друзьям Вайсманам, Рону и Илане. Точнее, мне помогли дойти, наотмечался я тогда серьезно. И Илана, хитренькая такая, опять Хавину фоточку этак сбоку подсунула: «Ну вот! Вот же!» А я — стою нетвердо, вижу нечетко. И я сказал: «Везите!»
Хава: Вечером в шабат мы встретились в первый раз. Уже было видно, что Шломо добрый и хороший. И что какие-то вещи — например, он тогда носил джинсы и все ел ложкой — я могу в нем изменить. И может быть, что-то еще.
А утром в субботу была синагога, гости… И я даже не знаю, как он мне сделал предложение! Может, и не сделал, а просто сказал: «Я не против». Все это случилось за сутки! Уже закончился шабат, он сказал, что выйдет покурить, «но ты подумай». На что я сказала: «Если ты не хочешь, я могу и не думать. Все уже решено!»
Уверенная в себе мадемуазель
Шломо: Я привел Хавусю на собеседование к своему директору. Представил как успешную ученицу с рекомендациями, отзывами, что она способна жонглировать методиками и подходами к процессу обучения, оригинально и быстро мыслит. Они поговорили минут пятнадцать. «Очень уверенная в себе мадемуазель», — улыбнулся мне реб Зеев, когда я зашел поинтересоваться, что и как.
Хава: Я вошла — и сходу: «Я учительница младших классов». А он сразу: «Места нет!» Я говорю: «Как — нет?!» Он сказал: «Вы будете преподавать иврит!» Какой иврит? Я знаю алеф-бет — и только!
Шломо: Но у Хавы есть удивительное качество: она не боится браться за неизвестные ей до этого вещи. Она не боялась говорить на иврите, которого не знала! Такая положительная наглость. И умение из ничего сделать нечто.
Крокодил который не поет
Хава: Я встаю к семи. Моя утренняя задача — будить деток. Могу включить музыку на телефоне, могу начать петь. Кто-то говорит: «Мама! Перестань петь!» — и встает.
Без десяти восемь я выхожу на работу. Здесь тоже не все нормировано: иногда еду на школьном автобусе, иногда — с водителем, иногда — с подругой. А как я возвращаюсь с работы, я уже плохо помню. Потому что до этого меня буквально разрывают на части.
Шломо: Встаю в 6:20, чтобы успеть на урок в синагоге с Борухом Гориным к 7:00. Урок длится час. Мы изучаем хасидизм. А потом я иду есть кашу. Или не иду. Хватает кофе, в старой синагоге, за зданием МЕОЦ.
Потом я в ЕКЗ, где работаю крокодилом. Директором то есть. И начинается: реклама, поиски денег, встречи, обсуждения. Обед у меня — смазанный. Это не блюдо такое, а отношение. Иногда чай с сахаром и сигаретой, иногда что-то из того, что мы готовим на наш бизнес-ланч в ЕКЗ.
Днем всегда стараюсь приходить домой, чтобы побыть с детьми, уделить внимание, проверить уроки. Деловые встречи назначаю только на вечер. Если есть мероприятия, то домой могу вернуться и в час. Но так стараюсь прийти пораньше, часам к восьми.
75 роз, или В шабат цветов нет!
Хава: Уборкой с самого начала занимался Шломо. Мыл посуду, полы.
Шломо: Просто Хава сказала: «Я посуду не мою!» Это даже мило.
Хава: Шломо — лучший в мире! Но продолжает все есть ложкой.
Шломо: Я скажу одну вещь. Понимаю, что это прозвучит неправдоподобно, но у меня как не было, так и нет претензий к моей жене.
Хава: Я готовлю так, что у меня все везде! Стоять, тратить время на мытье посуды — это не для меня. Я могу постоянно быть в движении: готовить-накрывать-собирать-убирать. И на работе не творческие дела я стараюсь отдать другим.
Шломо: У Хавы есть два момента в году, когда она вкладывается в готовку по полной. Песах и Шавуот.
Хава: Рош Ашана я тоже шикарно делаю. И рыбу, и мясо.
Шломо: Но Шавуот — просто неповторим. Разная рыба, соусы, запеканки. Это просто ВДНХ какое-то!
Хава: А так мы за итальянскую кухню. Вкусно. Но главное, быстро и просто.
Шломо: Слышите, прямо по-итальянски звучит: bistro e prosto!
Хава: Шломо покупает халы, помимо тех, что я пеку сама, по пятницам. И почему-то еще не выучил, что я люблю булочки-«сердечки». И цветы. Ни на один шабат не покупает! У меня вазы-невидимки.
Шломо: За цветами надо ухаживать, а не просто втыкать их в вазу прямо в обертке.
Хава: Так что цветы я получаю, только когда Шломо вспоминает про мой день рождения.
Шломо: А как я купил тебе 75 роз? Все подсчитал: годы совместной жизни, наши возраста, количество детей! Тяжело нести было очень. А как-то мы договорились встретиться в ресторане. И я решил приятно удивить жену интересным букетом из необычных цветов. Потом оказалось, что она тоже захотела сделать мне приятный сюрприз. И заказала букет в том же магазине из тех же необычных цветов.
Золотые зубы для маленькой девочки
Хава: Когда родилась наша Фрумочка, я через два месяца выскочила на работу. А мы нашли замечательную женщину из Тулы, Наташу. Она провозилась с Фрумой десять месяцев и до сих пор звонит поздравлять ее с днем рождения.
Вообще, беременности у меня протекают очень тяжело, и Шломо в эти моменты всегда рядом со мной. Если мне вдруг захотелось тушеной капусты, он шел и тушил.
Шломо: Да, «Пинк Флойд» в уши — и тушу.
Шломо: Вести семейный бюджет мы старались. Не получилось. Мне лично это напоминает анекдот: «Я тут думал бросить курить. В результате бросил думать».
Хава: У меня есть ежедневный бюджет. Основу всегда забирает «аптека». Дети круглый год болеют: один вылечится — другой заболеет, третий выздоровеет — заболеет четвертый и т.д. Это что-то невозможное! Притом что нельзя сказать, чтобы они были какие-то болезненные.
Вещи переходят от старших к младшим, пока не износятся. В этом году было весело: все четверо оказались без сапог, без курток и без шапок. Так что вести железный бюджет не совсем получается.
В Иерусалим через Бронную
Хава: Мы классно отдыхаем! Я еду в Израиль, Шломо — в Москве, дети — в лагерях.
Шломо: Я летом в Израиль не езжу! Но в Иерусалим — в любое время года! Ресторан в синагоге на Бронной, конечно же. Мы потрясающе отметили там 11-летие совместной жизни! Сидели на балконе. Пошел дождь. Мы остались одни. Хохотали, радовались тому, что мы вместе. Потому что считаем это очень важным. Не знаю, как Хава, но я по ней всегда скучаю!
Хава: И мы вместе все время смеемся. Все умеем перевести в шутку. Не заметили?
ДЕТИ
Фрума-Малка, 10 лет, старшая дочь, золотой ребенок. Аккуратная, исполнительная. Что нужно сделать — во всем поможет. Названа в честь двух бабушек: «Богобоязненная (Фрума) царица (Малка)». Занимается музыкой (фортепиано), танцами. Красиво рисует. Очень любит читать. Ходить на ее родительские собрания — просто мед.
Шломо: У нас с ней общий язык. Ей может нравиться платье, но единственное правильное мнение для нее в вопросах стиля — это папино.
Йосеф-Хаим назван в честь дедушки Шломо — Йосефа. Хаим — потому что родился 18 адара, 18 — хай, хаим — жизнь, как известно. Очень добрый мальчик. Занимается спортом (атлетика, бокс, отжимание), любит настольный теннис, прошел отбор в хор.
Хава: Йосик учится в ивритоговорящем классе, и ему это не легко. Нам даже звонила его учительница. Я посадила деток, сказала, что я для них делаю, как это важно, и добавила, что каждая доставленная ими радость продлевает мне жизнь. После Рош ашана у моего сына стали сплошные пятерки! Редкие четверки. Он стал сам просить в классе домашнюю работу! И теперь весь класс начал просить домашнюю работу за ним!
Шоша-Софа названа в честь ребецн Софьи Коган. Сдержанная в разговоре, но очень добрая и веселая.
Шломо: Мы хотели назвать дочь в память ребецн Софы и услышали, что ее звали Шоша-Софа. Так мы и назвали ребенка, а потом выяснилось, что звали ее не Шоша, а Сошэ, а Софой ее называли в России. Так что мы ошиблись, но ошиблись красиво.
Хава: Сама Шоша лет до пяти почти не разговаривала, хотя умеет это отлично.
Шломо: Она просто не любит говорить глупости. Она ценит правильность, так скажем, и требует ее от себя. Плачет она только от несправедливости и неправильности.
Хава: Она любит наставлять Йосика: «Что ты говоришь? Так говорить нельзя!» И что вы думаете? Недавно у нее был день рождения, и Йосик — старший брат — благословил ее, чтобы она всегда его направляла на хорошее поведение!
Шломо: Мы как-то смотрели со всеми детьми приключенческий фильм. Там скачут, бегают, стреляют. Все смотрят завороженными глазами. А она вдруг говорит: «Какая же сложная жизнь у главного героя!» И это сказал шестилетний ребенок.
Бася-Циля
Шломо:Бася — абсолютная колбаса! Почему мы ее так назвали?
Хава: Бася — это «дочь Всевышнего», а Циля — «в тени Всевышнего». У меня были нелегкие роды, и это чудо. Реально чувствовался Всевышний. И мы хотели, чтобы имя несло благодарность Ему.
Как-то она увидела дворника с золотыми зубами: «Ой, у Вас такие интересные зубы». — «У тебя тоже будут такие». — «Нет-нет, спасибо!» — ответила Бася.
Шломо: Капризная она! Очень настойчивая. Больше чем остальные в ее возрасте. Хава ее еще балует, а я не борюсь, но строю. Чтобы она знала, что есть понятие «нет».
Хава: И она сразу бежит к маме! Но к зубному с ней идет Шломо.
Шломо: Мне кажется, все дети знают, что мы их очень любим, мы за них, за всех и каждого. И даже когда случается буря и грохочет гром папиным или маминым голосом, они знают, что мы не сердимся, любим.
