Посвящается памяти Александра Шубаева, дагестанского участника восстания в Собиборе
14 октября 1943 года произошло восстание в нацистском лагере смерти Собибор. Его возглавил попавший в плен под Вязьмой офицер Красной армии Александр Аронович Печерский. Это единственный случай за всю историю Третьего Рейха, когда лагерное восстание увенчалось успехом и сотни заключенных смогли бежать.
Лишь малую часть заключенных, которых привозили в Собибор, отправляли в рабочую часть лагеря. Подавляющее большинство уничтожали в день прибытия.
В Собиборе узников, подлежащих уничтожению, раздевали — под предлогом санобработки; их вещи, чтобы ничего не пропадало, забирала интендантская служба СС. Женщин-узниц — стригли. Волосы отсылались на фабрику рядом с Нюрнбергом, где изготавливали войлок. Раздетых узников, которые ничего не успевали понять, загоняли в газовые камеры. В каждую заталкивали от 160 до 180 человек. Закрывали двери, пускали угарный газ, выделявшийся от работы танкового мотора. И через несколько минут все было кончено.
22 сентября 1943 года в Собибор прибыл эшелон, доставивший из минского трудового лагеря СС две тысячи заключенных. Среди новоприбывших были советские военнопленные-евреи, в том числе и Александр Печерский, который в итоге и возглавил восстание.
В книге своих воспоминаний «Прорыв в бессмертие» А. Печерский рассказывает о том, как еще в Минске познакомился с будущими товарищами по восстанию:
«Постепенно я подружился со многими лагерниками. Первыми моими друзьями стали Борис Эстрин и Лейба Срогович — оба из Ростова, мои земляки. Со Сроговичем еще в начале тридцатых годов мы вместе служили в Красной Армии. Подружился я с Семеном Розенфельдом и Аркадием Вайспапиром. Когда у Семена воспалилась фронтовая рана, капо устроил его в изоляторе, и один минский доктор поставил Розенфельда на ноги. Часто встречался я с Александром Шубаевым из дагестанского города Хасавюрта. До войны он закончил в Ростове институт железнодорожного транспорта. Это был жизнерадостный, никогда не падавший духом человек. Он очень любил петь и в шутку сам себя называл «Калимали». Что такое «калимали», никто не знал, но у всех это вызывало улыбку».
А вот как описывает узник Собибора Томас Блатт настроение заговорщиков накануне восстания:
«Мы знали свою судьбу… Мы знали, что находимся в лагере уничтожения и что наше будущее — смерть. Мы знали, что даже неожиданное окончание войны может спасти заключенных обычных концлагерей, но не нас. Только отчаянные действия могут прекратить наши страдания и, может быть, дадут нам шанс на спасение. И наша воля к сопротивлению росла и крепла. Мы не мечтали о свободе, мы хотели только уничтожить этот лагерь и предпочитали умереть лучше от пули, чем от газа. Мы не хотели облегчать немцам наше уничтожение».
На подготовку восстания ушло две недели. 14 октября восставшие в рабочем секторе лагеря перебили по одному приходивших туда эсэсовцев. Вот один из такихэпизодов:
«Унтершарфюрер Эрнст Берг подъехал верхом к портняжной мастерской раньше назначенного ему времени. Он соскочил с лошади, оставил ее с опущенными поводьями и вошел в мастерскую.
Внутри, по полученным мною впоследствии сведениям, события развивались так: когда унтершарфюрер вошел, все, как обычно, встали. Шубаев отошел к краю стола. У ножки стола стоял топор, прикрытый гимнастеркой. Унтершарфюрер снял пояс с кобурой вместе с пистолетом и положил на стол. Снял френч. Портной Юзеф сразу же подскочил с костюмом и стал его примерять Бергу. Сеня пододвинулся к столу, чтобы, в случае необходимости, он смог перехватить пистолет. Под предлогом лучшего освещения, Юзеф повернул немца спиной к Шубаеву. В этот момент Шубаев ударил фашиста обухом топора по голове. Тот так заорал, что лошадь на дворе вздрогнула, навострила уши и рванулась. К счастью, одному из парней удалось схватить лошадь за уздечку. От второго удара немец замолк навсегда. Труп задвинули под кровать и закрыли тряпками. Вытерли и накрыли следы крови на полу.
Сразу же после этого ко мне в барак прибежал Шубаев.
— На, возьми, — протянул он мне пистолет немца.
— Теперь, если даже кто захочет раздумать, уже не сможет. Спасибо тебе, Калимали.
Мы обнялись и расцеловались. Он спешил. Скоро должен был явиться в мастерскую “второй клиент”».
Перебив часть эсэсовцев тайно, заговорщики перешли к открытому восстанию. В результате бежать из лагеря удалось нескольким сотням человек. Однако многие были убиты, подорвавшись на минах между рядами колючей проволоки или попав под немецкие пули. В ходе восстания погиб Ляйтман, ближайший соратник и друг Печерского.
Бежавшие из лагеря разделились на части. Одни ушли на запад в Польшу, другие — на восток в Белоруссию. Группа военнопленных во главе с Печерским переправилась через реку Буг и пробилась к белорусским партизанам. Во время скитаний по польским лесам тяжело заболел и умер раненный при побеге Цыбульский, а Александр Шубаев погиб в партизанском бою. Семен Розенфельд, самый молодой из восставших, участвовал во взятии Берлина и на стене Рейхстага оставил надпись: «Барановичи — Собибор — Берлин».
О восстании в Собиборе, о подвиге Печерского и его соратников снимались фильмы и издавались книги.
К 50-летию восстания в Собиборе бывшей студенткой Азербайджанского института культуры Наилей (Нелли) Ханджановой были написаны портреты Александра Печерского, Александра Шубаева и Семена Розенфельда, которому исполнилось уже 95 лет (живет он теперь в Израиле). Вот что он сказал в интервью Григорию Гершлеву в израильской газете «Время евреев»: «Официально мой день рождения 10 октября… Но второй день рождения у меня 14 октября 1943 года — день восстания в Собиборе и побега из ада. Я тогда понял, что родился заново и жить буду долго».
