«Но мы еще дойдем до Ганга, но мы еще умрем в боях, чтоб от Японии до Англии сияла Родина моя» — Ближний Восток, Дальний Восток, пустыни, джунгли, крокодилы, леопарды, артиллерия, рыбалка и блицкриг в Бангладеш.
Джейкоб Фардж Рафаэль Джейкоб, в более англизированном варианте Джек Фредерик Ральф Джейкоб, родился в 1923-м в Калькутте в семье багдадских евреев. Как многие другие в общине багдадских евреев, перебравшихся в Индию в 18-19 веках, его отец был бизнесменом. Семья жила в большом доме на Лоудон-стрит, имела постоянные места в синагоге, соблюдала дома кашрут и нанимала для детей учителя иврита. Как вспоминал потом Джек, «мой старший брат Морис прилежно занимался и хорошо знал язык, а я сейчас жалею, что пропускал уроки».
В 1932-м отец попал в аварию, мать была вынуждена проводить с ним много времени в больнице, поэтому всех троих сыновей, Мориса, Джека и Эрика, отправили в школу-интернат «Виктория» в округе Дарджилинг. Кроме учебы Джек усиленно занимался обязательным в школе спортом: играл в крикет, регби, футбол, теннис и особенно продвинулся в хоккее на траве. Также он участвовал в кадетской подготовке при полку Северо-Бенгальских конных стрелков, и со своей командой с 1937-го по 1939-й ежегодно получал первый приз на стрелковых соревнованиях. Эта военная подготовка привила ему любовь к армии.
В школе Джек также впервые встретился с антисемитизмом со стороны некоторых британских учителей и учеников, иногда приходилось драться. Как он сам всегда подчеркивал, от индийцев ни тогда, ни после никакого антисемитизма он не видел.
В 1938-м он отлично сдал экзамены, получил стипендию, в 1939-м учился в колледже в Виктории, в 1940-м – в колледже Сент-Ксавье в Калькутте.
Эхо нацизма и европейской войны долетало и до Индии, в Калькутте появились еврейские беженцы, которым помогала также и семья Джека. Впечатлившись рассказами о преследованиях евреев, в 1941-м он решил поступить в армию, чтобы воевать с нацистами. Родители сначала пытались уговорить его продолжать учебу, но он настоял на своем.
«Хорошо служить в пехоте, лучше в кавалерии, а всего приятней, братцы, это – в артиллерии!»
В октябре 1941-го Джек начал подготовку в офицерской школе в кантонменте Мхоу. Экстренный офицерский курс военного времени был рассчитан на полгода, но в феврале 1942-го Джек получил указание вызваться добровольцем в артиллерию. Туда обычно идти не хотели, потому что это означало дополнительное обучение и как следствие более позднее производство в офицеры. Джек тоже сказал, что его первый выбор — пехота, и так как оценки у него хорошие, он имеет право выбора. На что он получил ответ: «ты только что вызвался добровольцем в артиллерию и пойдешь туда: шагом марш». Это определило его дальнейшую военную карьеру. Курс артиллерийских офицеров в Деолали по случаю войны тоже был ускоренный, и 7 июня 1942-го Джек Джейкоб получил погоны младшего лейтенанта.
Джек думал попасть в Северную Африку, но британское командование рассудило иначе и направило его в 1-й индийский противотанковый полк, который в составе 8-й индийской пехотной дивизии готовился оборонять нефтяные поля Ирака в случае немецкого прорыва через Кавказ. После краткого пребывания в учебной дивизии Джек отплыл из Бомбея в августе 1942-го, прибыл в Басру, переболел в Багдаде москитной лихорадкой, явился в полк и получил под свое командование артиллерийский взвод. Первой задачей была рекогносцировка будущих оборонительных позиций в северном Ираке, вместе с 1-м батальоном 5-го полка Королевских гуркхских стрелков. Местность была сложная, горы и реки, питание тоже оставляло желать лучшего, но гуркхи проявили солдатскую смекалку и ловили рыбу москитными сетками. После рекогносцировки полк усиленно тренировался вместе со всей 8-й дивизией в районе Кифри. Там Джек получил первые практические уроки командования подразделением и работы с кадрами, которые затем воплощал на более высоких должностях. В декабре 1942-го он стал лейтенантом.
В начале 1943-го после Эль-Аламейна и Сталинграда уже было понятно, что немцы не прорвутся в Ирак ни с запада, ни с севера. 8-я дивизия в марте 1943-го переместилась в Сирию и готовилась участвовать в операциях на Средиземном море, а 1-й противотанковый полк вернулся в Индию на переформирование. С немцами Джеку повоевать так и не удалось, вместо этого пришлось защищать свою родную Индию от японцев. В августе 1943-го полк был переведен в подчинение 26-й пехотной дивизии, и с сентября 1943-го начал в районе Ранчи готовиться к войне в джунглях, параллельно с долгим переформированием в зенитно-противотанковый полк. В 1944-м полк участвовал в операциях в Аракане на бирманском фронте, там Джек был ранен при налете японской авиации.
«По морям, по волнам, нынче здесь, завтра там»
В январе 1945-го 26-я дивизия высадила морской десант на острове Рамри. Джек корректировал огонь 15-дюймовых орудий линкора «Куин Элизабет» по укрепленным позициям японской артиллерии в горных пещерах: «Позже, когда я пошел посмотреть на результаты, я удивился, насколько малый ущерб был нанесен бункерам». Зачистка Рамри продолжалась больше месяца и вошла в историю зафиксированным в «Книге рекордов Гиннесса» наибольшим количеством человек, убитых крокодилами за один раз: около тысячи японских солдат отступили в мангровые болота, но вышло оттуда только двадцать. В последние годы истинность рекорда подвергается сомнению, потому что в тамошних болотах не могло быть столько крокодилов, и многие солдаты, видимо, просто утонули, и крокодилы потом доедали мертвых, тем не менее печальная известность острова осталась.
С февраля 1945-го Джек уже был капитаном. 2 мая 1945-го 26-я дивизия снова провела морской десант и захватила Рангун. Оказалось, что японцы уже отступили, поэтому город был взят без сопротивления. После этого 26-я дивизия вернулась в Индию, расположилась в районе Бангалора и начала готовиться к захвату Малайи. Но Япония капитулировала, и захватывать Малайю не понадобилось. Вторая Мировая война завершилась.
Однако другие войны продолжались. В сентябре 1945-го британские войска начали высаживаться в Голландской Ост-Индии (Индонезии) для разоружения японских войск, освобождения союзных военнопленных и вообще наведения порядка после японской оккупации. Голландская колониальная администрация тоже была намерена вернуть прежний порядок, невзирая на то, что Сукарно еще в августе 1945-го провозгласил независимость Индонезии. В результате британские войска оказались на стороне голландцев в войне против индонезийских повстанцев, хотя это и не было их исходной задачей. В октябре 1945-го 26-я дивизия высадилась на Суматре и взяла под контроль район города Медан. Джек особо восхитился японскими подразделениями: в порученном его батарее секторе японцы встретили его почетным караулом, и потом всегда четко выполняли все его приказы. Британских войск на Суматре было около 15 тысяч, японских – более 70 тысяч, репатриация их в Японию заняла больше года, а пока британцы оставили японцам стрелковое оружие и использовали их для поддержания порядка, выделив им свои сектора охранения. Стычки с повстанцами были частым делом, британцы несли потери убитыми и ранеными, Джек особо запомнил случай, когда пришлось отстреливаться от метателей копий. Японцев повстанцы не трогали, поэтому британские войска иногда перемещались на японском транспорте.
Пребывание на Суматре затянулось на целый год, но наконец в ноябре 1946-го Джек, уже «временный» майор, передал свой сектор прибывшим голландским войскам и вместе с дивизией вернулся в Индию. Здесь мы не будем подробно пояснять британскую систему офицерских званий: постоянный, постоянный на период войны, действующий, временный и т.д., скажем только, что Джек занимал майорскую должность командира батареи и носил майорские погоны, а разница с полноценным майором была в начислении жалования, пенсии, выслуги, в возможности обратного понижения впоследствии и т.д. Предыдущие его звания тоже были из этих категорий, а экзамены на постоянного лейтенанта регулярного производства он сдал только в 1945-м в Бангалоре, будучи временным капитаном.
После Суматры Джеку предложили учебу на выбор: курс воздушных наблюдателей либо курс артиллерийских инструкторов. Он выбрал курс инструкторов и отправился в Артиллерийскую школу в Ларкхилле в Великобритании. Зима 1946-47 была суровая, продукты были по карточкам, но Джек твердо решил после Ирака, Бирмы и Суматры устроить себе послевоенный отдых, поэтому по выходным постоянно ездил в Лондон, а учился постольку-поскольку: «Потом я пожалел об этом, когда по возвращении в Индию меня назначили преподавать тот же самый курс». Закончив учебу, Джек вместе с товарищем по курсу отправился на рыбалку в Шотландию, затем на две недели в Париж, и потом они отплыли в Бомбей.
«Немного прошагал, пока не генерал»
Вернувшись в Индию через несколько дней после провозглашения независимости в августе 1947-го, Джек прибыл в Артиллерийскую школу в Деолали и начал преподавать на курсе инструкторов. Часть курсантов вскоре отбыла в независимый Пакистан, имущество школы тоже пришлось делить между артиллерийскими войсками двух новых государств. Следующие курсы уже были чисто индийскими, и Джек преподавал в артиллерийской школе три года. В 1950-м он был назначен начальником секции снаряжения и обучения в артиллерийском директорате штаба сухопутных сил. С октября 1951-го он учился в Штабном колледже вооруженных сил.
В 1952-м Джек вернулся в войска и получил под командование 75-ю горную батарею Патиалы – ранее она входила в армию княжества Патиала и лишь недавно влилась в общие вооруженные силы Индии. В новом назначении был двойной профессиональный вызов. Во-первых, горные батареи считались элитой артиллерийских войск, и нужно было держать марку: как писал о горной артиллерии Киплинг: «Вспотел с полевыми пушками? Взмыленный будешь у нас». Во-вторых, солдаты 75-й батареи недавно застрелили офицера и хавильдара (сержанта), и нужно было поднять дисциплину и уставные требования на должный уровень. Джек завоевал авторитет, привел батарею к порядку, и она исправно несла службу, в том числе на дежурствах у пакистанской границы и в ходе многонедельных пеших маршей с перевозкой имущества на мулах и лошадях. После прибытия в Раджоури Джек устроил на полевом аэродроме скачки на лошадях батареи, а когда инженерные войска прислали счет за испорченную копытами ВПП, затянул разбирательство и выкрутился без штрафа. Также приходилось решать «необычные» проблемы: командир дивизии любил видеть свою фотографию в подразделениях, но на всю бригаду его фотография была только одна, поэтому после посещения комдива гонец мчался с фотографией в следующее инспектируемое подразделение. Потом Джек выиграл у комдива в бридж, и на обещание, что адъютант позже расплатится, настоял получить деньги на месте. «Больше меня не приглашали играть в бридж». В общем, жизнь в горной артиллерии была скорее гусарская.
В 1954-м Джек стал бригадным майором (начальником штаба) 1-й артиллерийской бригады 1-й танковой дивизии в Джханси. Там он продолжал развлекаться: убил на охоте тигра и несколько леопардов, задиравших крестьянских коз. На одной из охот он нашел потерянного детеныша леопарда, женского пола, оставил ее себе и назвал Сабриной. Джек возил Сабрину с собой в красном спортивном автомобиле MG, который раньше принадлежал властителю одного из туземных княжеств и был сделан по специальному заказу. Красиво жить не запретишь.
В 1956-м Джек получил звание подполковника и задачу создать новый 3-й полевой артиллерийский полк в Дели. Хотя он приехал в Дели с Сабриной, всё приходилось выцарапывать самому: командующий районом отказался выделять ему помещения, потому что новый полк не был в его подчинении, и Джек добывал казармы и всё остальное у знакомых командиров других частей. Создание нового полка было трудным делом, но через полгода после сколачивания подразделений и проведения учений доложили о готовности. После этого полк перебросили в Амбалу в подчинение 4-й пехотной дивизии. У Джека были постоянные трения с командиром дивизии генерал-майором Каулом, и он даже думал уволиться из армии, но генерал Кумарамангалам, будущий начальник штаба сухопутных сил, устроил его перевод штабным офицером в командование района Дели и Раджастхана. Там пришлось кроме прочего заняться многочисленными невоенными задачами, включая вопросы водоснабжения Дели. Джек также был ответственным за испытания винтовки AR-15 производства компании «Армалайт», будущей М-16, и рекомендовал ее принятие на вооружение индийской армии. Однако пехотный директорат решил, что она недостаточно точная и не подходит для церемониальных парадов, поэтому вынес отрицательное решение.
В 1959-м Джек отправился на учебу в США, продав спортивный MG и пристроив Сабрину в другое место. В Форт Блисс, Техас, и в Форт Силл, Оклахома, он изучал зенитно-ракетные комплексы и вообще современную ПВО с радарами и электроникой, с чем он раньше не сталкивался, поэтому пришлось много трудиться. На курсе, кроме офицеров армии и Корпуса морской пехоты США, было много офицеров из дружественных США стран, и Джек старался не ударить в грязь лицом. В результате он закончил с хорошими оценками, но одну из характеристик ему потом в Индии пришлось объяснять: американцы назвали его «агрессивным офицером». В США это была похвала, в Индии это восприняли как неуживчивость, и Джек сокрушался, что в Индии подчинение иерархии важнее инициативности и стремления офицера двигаться вперед.
«Это смутно мне напоминает индо-пакистанский инцидент»
После года в США Джек вернулся в Индию в августе 1960-го и был назначен главным инструктором по тактике в Артиллерийской школе, однако уже в ноябре 1960-го его перебросили штабным офицером в штаб Западного округа. Там у него тоже были трения с командующим относительно вопросов обороны Ладакха (Джек реально был неуживчивый), но в апреле 1961-го генерал-майор Сэм Манекшоу, командир Штабного колледжа вооруженных сил, пригласил его к себе в колледж инструктором: во время службы Джека в Дели они контактировали по работе и у них были хорошие отношения.
В колледже кроме обычной работы по чтению лекций и проверке заданий, а также гольфа, скачек и рыбалки, пришлось участвовать и в политических интригах. Министр обороны Кришна Менон и генерал-лейтенант Каул вели кампанию против Манекшоу по поводу его антипатриотических высказываний, Джеку предложили дать показания на Манекшоу в обмен на взлет карьеры, но он отказался. Его карьера из-за этого слегка задержалась, но после неудачной войны с Китаем в 1962-м Менон и его протеже Каул слетели со своих постов, поэтому дальше вредить уже не могли.
После колледжа Джек стал полковником-квартирмейстером в штабе Южного округа. Главной задачей было размещение новых частей, созданных в ходе расширения армии после войны, в частности строительство артиллерийского центра в Голконде. В 1963-м Джек получил звание бригадира и пост командира 3-й артиллерийской бригады в Ладакхе. Там после поражения от китайцев тоже велись работы по улучшению инфраструктуры и логистики. В 1965-м Джек вернулся туда, где начал свой артиллерийский путь, и стал командиром Артиллерийской школы в Деолали. Во время индо-пакистанской войны 1965 года он создал на базе школы сводный артиллерийский полк и выдвинулся с ним в Бармер на пакистанской границе, но ему было приказано вернуться в Деолали, и в бою он полком не командовал.
В 1966-м генерал Кумарамангалам назначил Джека командиром 168-й пехотной бригады в Самбе – пехотный комбриг был необходимой ступенью для дальнейшего продвижения. Первой задачей была демаркация границы с Пакистаном. Пакистанский бригадир Азмат Хайят был джентльменом, и с ним работа велась корректно, но индийские полицейские пограничники иногда при патрулировании срезали дорогу через пакистанскую территорию, из-за чего Джек при посещении района комдивом попал однажды в перестрелку с пакистанскими рейнджерами. Сначала он отстреливался из винтовки раненого констебля, когда пакистанцы открыли пулеметный огонь из бункера, пришлось бежать за подкреплением. Комдив бежать за ним отказался, сказав, что он поползет, как пехотный офицер. Джек ответил: «Я артиллерист, я побегу». Он привел с собой две роты гуркхов, и инцидент закончился без дальнейшего кровопролития.
На посту комбрига Джек делал упор на учениях по маневрированию вне дорог. Индийская армия привыкла двигаться по дорогам и вести подразделения тылового обеспечения за собой, и Джек подчеркивал, что современная мобильная война требует отказаться от таких закостенелых привычек, двигаться нужно вне дорог либо по второстепенным дорогам, обходя узлы сопротивления противника, а линии снабжения надо устанавливать позже. В 1967-м Джек стал генерал-майором и командиром 12-й пехотной дивизии в Раджастхане. Там он сначала завершил процесс формирования дивизии, а затем отрабатывал свои маневренные методы уже на дивизионном уровне, с упором на скорость ведения боевых действий. В 1969-м по результатам учений дивизии он написал наставление по войне в пустыне, которое потом вошло в общее армейское наставление.
В апреле 1969-го Манекшоу, который на тот момент командовал Восточным округом, сообщил Джеку, что в июне он перейдет на пост начальника штаба сухопутных сил после генерала Кумарамангалама, и предложил Джеку стать начальником штаба Восточного округа, потому что на будущего командующего округом Арору он особо не полагается (по словам Джека).
Таким образом, генерал-майор Джек Джейкоб вернулся в родную Калькутту, где располагался штаб Восточного округа. Начальник штаба округа и так должность, полная армейских хлопот, а конкретно в Восточном округе было также много внутриполитических проблем. Восстание наксалитов (коммунистических группировок, в основном маоистских) в Западной Бенгалии усиливалось и расширялось на другие штаты, в северо-восточных штатах действовали местные повстанческие движения народов нага, мизо и других за независимость, полиция и другие внутренние силовые структуры не могли справиться сами, и подавление разнообразных мятежников легло на плечи армии. Впрочем, если коммунисты были новым явлением, то о проблемах с нага и мизо писал еще Киплинг в тех же стихах о горной артиллерии: «мы гнали лушаи и нага» — лушаи это мизо. Полностью всё и всех подавить не удалось, но Джейкоб добился немалых успехов, особенно против наксалитов, где он действовал по устным указаниям Манекшоу, переданным от Индиры Ганди, без письменных приказов – внутренняя политика щекотливое дело. Однажды наксалиты с копьями и ножами окружили машину Джейкоба, и он снова, как в 1946-м на Суматре, рассеял копейщиков выстрелами над головами, только тогда у него был «Люгер», а сейчас «Смит и Вессон». Он вообще предпочитал достигать целей без лишних жертв, если это возможно.
«Хинди руси бхай бхай»
В сентябре 1970-го министр обороны СССР маршал Гречко пригласил генерала Манекшоу посетить Советский Союз. Манекшоу решил взять с собой Джейкоба, и предварительно поинтересовался в советском посольстве, не будет ли проблем с тем, что Джейкоб еврей. Ему ответили, что никаких проблем не будет, в СССР тоже есть генералы евреи, в том числе Герои Советского Союза. Визит прошел прекрасно, гостей принимали на высшем уровне. В Москве они вели переговоры о закупке советского вооружения и о китайской угрозе, посещали музеи и мемориалы, Таманскую дивизию и другие армейские части, затем посетили Ленинград, Киев и Крым. Джейкоба весьма впечатлили военные мемориалы, он отметил, что Индии есть чему поучиться у русских, как воздавать почести погибшим за свою страну. Зато колхоз под Киевом его вовсе не впечатлил: «Я предложил, чтобы к ним приехали наши пенджабские крестьяне, чтобы повысить продуктивность, это предложение им не понравилось». Также он отметил, что советские генералы плохо знают дореволюционную историю: они не знали, что Кутузов командовал союзными войсками в битве под Аустерлицем, и о роли князя Меншикова в Крымской войне тоже не были осведомлены.
Что касается богатых банкетов с черной икрой, то Джейкоб проявил смекалку и заменял рюмку с водкой на рюмку с водой. Он заметил, что генерал еврей рядом с ним, дважды Герой Советского Союза, делает то же самое. В мемуарах Джейкоб не упомянул его имени, но такой генерал мог быть только один – Давид Драгунский. Джейкоб вообще отметил, что с ним за стол стараются сажать еврейских генералов. Зато Манекшоу таким методом не воспользовался, и в результате нетвердо стоял на ногах и раз за разом произносил одинаковые тосты. На курорте в Крыму Джейкоб сбежал от охраны и пошел на пляж, где отдыхающие напоили его вином: «русские – очень дружелюбные и теплые люди». Вернувшись в гостиницу, он нашел охрану крайне недовольной. Из СССР Манекшоу и Джейкоб отправились в Рим, оттуда Джейкоб поехал в Лондон и затем вернулся в Индию.
«Джой Бангла!»
По возвращении Джейкоб снова занялся наксалитами, однако в начале 1971-го все внутриполитические проблемы отступили на второй план из-за событий в Восточном Пакистане.
При разделе Индии в 1947-м на Индию и Пакистан в состав последнего вошли две территории, населенные в основном мусульманами, на западе и востоке Индии. Однако кроме ислама эти отстоящие друг от друга на 2000 км территории почти ничего не объединяло: бенгальцы отличались от пенджабцев и других западных пакистанцев и внешне, и языком, и культурой. Западный Пакистан был в несколько раз больше Восточного, но в Восточном жило больше людей, они давали больше доходов в общую казну, но получали из нее меньше, и вообще Западный Пакистан доминировал во всех политических вопросах. Недовольство в Восточном Пакистане началось с попыток ввести бенгальский язык как государственный параллельно с урду, чего Западный Пакистан не позволил, потом постепенно настроения смещались в сторону всё больших требований автономии и федерализации.
В 1966-м Муджибур Рахман, лидер бенгальской партии «Авами лиг» (Народная лига), выступил с «Программой шести пунктов», согласно которой Пакистан должен был стать федерацией, где центральное правительство занимается только вопросами обороны и иностранных дел. Затем он в очередной раз сел в тюрьму за сепаратизм и подрыв стабильности, но в феврале 1969-го был освобожден после массовых протестов и забастовок в Восточном Пакистане. Параллельно в Западном Пакистане после массовых протестов левой «Пакистанской народной партии» из тюрьмы вышел ее лидер Зульфикар Али Бхутто. В результате в марте 1969-го фельдмаршал Айюб Хан, президент Пакистана, утратил контроль над ситуацией и передал власть генералу Яхья Хану.
Яхья Хан назначил на декабрь 1970-го первые в истории Пакистана всеобщие выборы в парламент. Сепаратистские тенденции Восточного Пакистана и так были сильны, но за месяц до выборов на него дополнительно обрушился мощнейший в истории тропический циклон «Бхола». Он унес полмиллиона жизней и причинил массовые разрушения. К общему недовольству бенгальцев добавилось недовольство тем, как центральное правительство устраняет последствия циклона, и на выборах «Авами лиг» получила почти все голоса в Восточном Пакистане и большинство мест в общем пакистанском парламенте. Это означало, что Муджибур Рахман должен стать премьер-министром Пакистана. Президент Яхья Хан вел с ним переговоры на эту тему, но Бхутто, получивший большинство в Западном Пакистане, был категорически против. В результате Яхья Хан склонился на сторону Бхутто и армии, требовавшей силового решения. В марте 1971-го Муджибур Рахман ввиду непризнания результатов демократических выборов объявил войну за независимость Бангладеш (Страна бенгальцев). После этого он был арестован и отправлен в Западный Пакистан, а пакистанская армия начала в Восточном Пакистане операцию «Прожектор» по силовому подавлению сепаратизма.
Подавление включало массовые убийства без суда и следствия – это называлось «отправить в Бангладеш». Всего за несколько месяцев было убито несколько сот тысяч человек, бангладешские оценки говорят о трех миллионах. Также пакистанская армия устраивала массовые грабежи и изнасилования. Из 75 миллионов населения около девяти миллионов сбежали в Индию, многие стали беженцами внутри страны. Офицеры бенгальских батальонов пакистанской армии взбунтовались и присоединились со своими подразделениями к партизанскому движению «Мукти бахини» (Освободительная армия) под командованием полковника Мухаммада Османи. Партизаны действовали как против пакистанской армии, так и против лояльной Пакистану части населения, которая в свою очередь тоже создавала при поддержке армии иррегулярные подразделения «Разакары», «Муджахиды» и т.д.
Индия выступила в защиту Бангладеш. Первоначально защита была политической: создание правительства Бангладеш в изгнании, прием беженцев и отступивших в Индию подразделений «Мукти бахини», антипакистанская пропаганда, в первую очередь освещение зверств пакистанской армии против мирного населения. Однако было понятно, что одной политической помощью вопрос не решить.
«Если завтра война»
В начале апреля 1971-го Манекшоу позвонил Джейкобу и сказал, что правительство требует от армии немедленного вторжения в Восточный Пакистан. Джейкоб ответил, что они могут быть готовы не ранее 15 ноября. Манекшоу проинформировал Индиру Ганди в том же духе, и началась подготовка.
Причины неготовности были собственно армейские, географические и климатические. С положительной стороны у Индии был численный военный перевес. Но с отрицательной стороны Восточный Пакистан очень удобен для обороны и соответственно неудобен для наступления. Большое количество рек, от огромных Ганга и Брахмапутры до множества средних и мелких, болота, заливные рисовые поля и т.д. делали местность малопроходимой, кроме того, скоро начинался сезон муссонов с разлитием рек, что делало маневр вообще невозможным. Восточный округ индийской армии занимался подавлением внутренних повстанцев и обороной на китайском направлении, основную часть его войск составляли горные дивизии, и для широких наступательных действий в Восточном Пакистане он не готовился. Для успешной операции требовалось провести большой комплекс мероприятий по подготовке сил и средств.
Этот комплекс мероприятий лег на плечи начальника штаба округа Джека Джейкоба и подчиненных ему офицеров. В разведывательном плане через «Мукти бахини» достали и скопировали новые пакистанские карты, потому что собственные индийские карты района были полувековой давности, и начали составлять топографический справочник с упором на водные препятствия. Также Джейкоб добился у Манекшоу перевода подразделений радиоэлектронной разведки из подчинения штабу сухопутных сил в подчинение Восточного округа, для более оперативной обработки информации из радиоперехватов. Для лучшей координации с авиацией создали передовой оперативный штаб ВВС при штабе округа. Для лучшего управления войсками кроме IV и XXXIII корпусов было создано также управление II корпуса, а штаб территориальной «101-й зоны» был преобразован в боевое командование дивизионного уровня.
В техническом плане критическим звеном были мосты, без них никакие операции в Восточном Пакистане были невозможны. Инженерные войска собирали мосты по всей Индии, многие из них были в непригодном состоянии, требовался значительный ремонт, и сделать это нужно было срочно. Требовался автотранспорт, которого в горных дивизиях исходно не хватало. Грузовики тоже собирали по всей Индии, включая гражданский рынок, и даже организовали производство самодельных грузовиков из полученных из армейского управления снабжения шасси и старых кабин и кузовов. Батареи для радиостанций тоже пришлось доставать на гражданском рынке, производство ударников и затворов для пулеметов срочно организовали на заводах в Калькутте. В плане логистики нужно было построить дополнительные дороги и линии связи, развернуть лагеря, полевые госпитали, склады боеприпасов, снаряжения, ЗИП и т.д., а также перебросить массу грузов: 30,000 тонн для IV корпуса, 14,000 тонн для II корпуса, 7,000 тонн для XXXIII корпуса и 4,000 тонн для «101-й зоны». Подготовка фронтовой операции это тысячи разнообразных больших и малых деталей, и даже для более современной армии, чем тогдашняя индийская, это очень большая проблема.
Кроме собственной подготовки к войне, Восточный округ также получил задачу развернуть тренировочные лагеря для «Мукти бахини». Джейкоб полагал, что за 3-4 месяца можно подготовить 8,000 партизан, но командование требовало 100,000 с подготовкой в 3-4 недели. Такую недостаточную подготовку Джейкоб отверг – «у нас не колбасная фабрика», поэтому тренировочные лагеря курировал в основном командующий округом Арора, а Джейкоб сосредоточился на подготовке армии. Полковник Османи разделил Восточный Пакистан на 11 оперативных секторов со своими партизанскими командирами, и «Мукти бахини», пусть и недостаточно подготовленные, начали при поддержке индийской армии операцию «Джекпот» и причинили немало ущерба, взрывая мосты, железные дороги, линии электропередач и нападая на пакистанские армейские и полицейские подразделения. Особого успеха добились морские коммандос «Мукти бахини» в действиях против пакистанского флота. Также кроме иррегулярных подразделений Османи создал на основе прежних бенгальских батальонов пакистанской армии и нескольких новых три регулярные бригады.
Между тем назначенный срок готовности приближался, а между Джейкобом и Манекшоу продолжались разногласия по вопросу общей стратегии. Манекшоу полагал задачей захват достаточной территории для создания на ней независимого государства Бангладеш, и оперативными целями считал Кхулну и Читтагонг на юге страны. Арора соглашался с Манекшоу. Джейкоб же полагал, что задачей должно быть максимально быстрое взятие столицы Дакки, как главного военно-политического центра, обходя узлы сопротивления. В управлениях корпусов провели штабные игры на картах по действиям в своих назначенных секторах, тем не менее единства мнений по поводу конечной цели так и не достигли. Поэтому Джейкоб в ноябре самовольно снял с китайского направления три бригады, нужные ему для наступления на Дакку, не ставя в известность Манекшоу, который опасался оставлять китайский фронт ослабленным. Джейкоб был уверен, что в зимний период китайцы не смогут вмешаться из-за закрытых проходов в Гималаях, и разведка тоже не сообщала о каких-либо подозрительных китайских движениях. Манекшоу узнал об этом в последний момент, когда возвращать бригады уже было поздно, и лишь потребовал утвердить у него применение бригад перед их введением в бой. Также Джейкоб снял с китайского направления артиллерийские подразделения для доукомплектования артиллерийских бригад в дивизиях, намеченных для наступления.
Параллельно с военной подготовкой, Индия вела подготовку политическую и пропагандистскую. В августе 1971-го был подписан «Договор о мире, дружбе и сотрудничестве» с СССР. Статья IX, в частности, гласила: «В случае, если любая из Сторон явится объектом нападения или угрозы нападения, Высокие Договаривающиеся Стороны немедленно приступят к взаимным консультациям в целях устранения такой угрозы и принятия соответствующих эффективных мер для обеспечения мира и безопасности их стран». Это был сигнал для Китая и США, поддерживавших Пакистан. В пропагандистском плане оказывалась максимальная поддержка западным журналистам, освещавшим пакистанские зверства, и трагедия Бангладеш привлекла всемирное внимание, в том числе в виде «Концерта для Бангладеш», организованного Джорджем Харрисоном в августе 1971-го, первого крупного благотворительного концерта такого рода. Мировое общественное мнение было к концу 1971-го не в пользу Пакистана.
Командующий пакистанскими войсками в Восточном Пакистане генерал-лейтенант Ниязи тоже готовился к войне. Кроме трех имевшихся дивизий он создал управления еще двух дивизий «на ходу» и максимально мобилизовал иррегуляров, вооруженную полицию и все возможные силовые структуры. В плане общей стратегии он сделал ставку на превращение ключевых городов в крепости, а более мелких в укрепленные пункты, с задачей не отступать, пока не будет потеряно 75% личного состава и только по приказу командира на два уровня выше. В целом его оборонительная стратегия соответствовала наступательной стратегии Манекшоу: если тот хотел захватить достаточно территории для провозглашения Бангладеш, то Ниязи был намерен не уступать ни пяди земли. 28 ноября 1971-го он отправил радиограмму начальнику штаба армии Пакистана генералу Абдул Хамид Хану: «Заверяю, что все солдаты милостью Аллаха находятся в прекрасной форме и моральном состоянии, и исполнены истинным духом высшего самопожертвования для ревностной защиты бесценной чести, целостности и солидарности нашего любимого Пакистана. На этом критическом перекрестке нашей истории я клянусь от имени всех солдат, что мы находимся в наивысшей готовности преподнести Хиндустану долговременный урок, если они осмелятся косо посмотреть на нашу священную землю любым образом, путем открытой агрессии либо иначе. Полагаясь на Аллаха и Ваше наставление, могучая и славная история наших предков будет, иншалла, восстановлена, сохраняя высшие традиции нашей армии, если выпадет такая великая возможность». Эти громкие слова генерал-лейтенанту Ниязи еще припомнят.
«Джай Хинд!»
К концу ноября приготовления были завершены, также закончился сезон муссонов. С 20 ноября индийская армия начала занимать плацдармы с пакистанской стороны границы до 10 миль в глубину, шли артиллерийские дуэли, начались танковые и авиационные бои. Общее индийское наступление было назначено на 4 декабря, но пакистанцы нанесли удар первыми. Согласно концепции «Восточный Пакистан обороняется на Западе» вечером 3 декабря 1971-го ВВС Пакистана провели операцию «Чингисхан»: удар по индийским аэродромам. Они хотели повторить израильский успех 1967 года, но задействованные силы были недостаточны и не достигли почти никаких результатов. Началась очередная индо-пакистанская война. Сухопутные, воздушные и морские сражения на западном фронте мы тут рассматривать не будем, нас интересует восточный.
II корпус наступал с запада, XXXIII корпус с северо-запада, «101-я зона» с севера, IV корпус с востока. Конкретные направления ударов можно рассмотреть на приложенной карте. Джейкоб подталкивал командиров действовать согласно его скоростной стратегии. Не всегда это получалось, некоторые командиры корпусов и дивизий предпочитали продвигаться прямо и «плечом к плечу», опасаясь за фланги, и иногда застревали в ненужных боях вместо стремительных обходов и охватов, были и другие недостатки, но в общем и целом сухопутное наступление развивалось успешно. Индийская авиация господствовала в воздухе, флот блокировал побережье. «Мукти бахини» действовали параллельно с наступающими индийцами, их регулярные бригады наступали с индийской территории, партизаны создавали хаос в тылу пакистанских войск.
Пакистанцы, несмотря на превосходство противника на суше и его господство в воздухе, иногда пытались организованно отступать на следующие линии обороны, иногда сражались в стиле «ни шагу назад». Но это было местное сопротивление, в целом через несколько дней уже было понятно, что кампания проиграна, и Пакистан всеми силами с помощью США пытался добиться резолюции Совбеза ООН о прекращении огня и отводе войск, а СССР, пользуясь правом вето, блокировал эти попытки, выигрывая время для Индии. 9 декабря губернатор Восточного Пакистана Абдул Моталеб Малик передал помощнику генерального секретаря ООН Полю Марку Анри предложение по мирной передаче власти под эгидой ООН на следующих условиях: немедленное прекращение огня, почетная репатриация в Западный Пакистан всех пакистанских вооруженных сил и лиц, выразивших такое желание, гарантии безопасности всем остающимся в Восточном Пакистане. Яхья Хан это предложение не одобрил: оно означало признание независимости Бангладеш.
10 декабря Ниязи описал ситуацию в радиограмме в штаб армии следующим образом: «Все подразделения во всех секторах под сильнейшим давлением. Войска в основном изолированы в крепостях, вначале в контакте с противником, сейчас подвергаются сильным атакам и могут быть ликвидированы из-за превосходства противника. Противник господствует в воздухе и свободно уничтожает любой транспорт по желанию с полной концентрацией сил. Местное население и повстанцы не только враждебны, но всеми силами уничтожают наши войска во всем районе. Все дорожные и речные коммуникации перерезаны. Войскам отданы приказы стоять до последнего человека и последнего патрона, что может произойти уже скоро ввиду тотальной усталости войск из-за продолжительных боевых действий».
11 декабря индийцы выбросили в Тангаиле парашютный десант в составе батальонной группы, о чем журналисты сообщили как о высадке целой бригады. На следующий день с десантом соединилась наступающая с севера 95-я бригада, и путь на Дакку с севера был открыт. Командование пакистанской армии обещало Ниязи иностранную поддержку и призывало держаться:
11 декабря: «7-й флот США скоро будет на позиции. Также фронт Северо-Восточной зоны активирован китайцами, хотя индийцы по понятным причинам этого не сообщают. Очень сильное международное давление на Россию и Индию со стороны США. Индия поэтому крайне торопится предпринять максимальные действия против вас в Восточном Пакистане, чтобы добиться «свершившегося факта» перед тем, как политические и военные обстоятельства будут против нее. Поэтому тем более крайне необходимо, чтобы вы продержались».
Группировка 7-го флота США во главе с авианосцем «Энтерпрайз» действительно направлялась в Бенгальский залив, но китайцы реально не предпринимали военных действий. Ниязи тем не менее цеплялся за последнюю соломинку и 12 декабря передал: «Ситуация несомненно крайне критическая, но я превращу Дакку в крепость и буду держаться до конца».
«Я не вижу приказа отступать. В атаку!»
13 декабря СССР в очередной раз затормозил резолюцию ООН о прекращении огня и отводе сил, но дал понять, что дальше вето не будет. Манекшоу, увидев, что результаты операции могут повиснуть в воздухе, приказал вернуться и захватить все укрепленные города, которые индийские войска обошли в ходе наступления на Дакку. Арора сказал Джейкобу, что за план обходов его голова будет на плахе, но у Джейкоба было другое мнение. Он приказал командирам корпусов продолжать двигаться к Дакке: «Я вспомнил похожий случай: Нельсон, получивший в сражении у Копенгагена в 1801 приказ отступать, приложил подзорную трубу к слепому глазу и сказал: «Я не вижу приказа отступать. В атаку!»
14 декабря Ниязи получил сообщение от президента Яхья Хана: «Вы вели героический бой против превосходящих сил. Нация гордится вами и мир восхищен. Я сделал всё, что в человеческих силах, для нахождения приемлемого решения проблемы. Вы достигли этапа, когда дальнейшее сопротивление больше не в человеческих силах, и не отвечает никакой полезной цели. Сейчас вы должны предпринять все необходимые меры для прекращения боевых действий и сохранения жизни всех военнослужащих, всех западных пакистанцев и всех лояльных элементов. Пока я задействую ООН, чтобы заставить Индию прекратить военные действия в Восточном Пакистане немедленно и гарантировать безопасность вооруженных сил и всех, кто может стать целью злодеев». В тот же день после индийского авианалета на Дом правительства губернатор Малик подал в отставку, укрылся в отеле «Интер-Континентал» и призвал Ниязи выполнить указания президента о сохранении жизней и бесполезности дальнейшего сопротивления. Ниязи передал индийцам через американского генерального консула предложение о прекращении огня на следующих условиях: перегруппировка пакистанских сил в указанных районах по взаимному согласию командиров сторон, гарантии безопасности всех регулярных и иррегулярных сил, гарантии безопасности всем переселившимся в Восточный Пакистан с 1947. Манекшоу получил это предложение 15 декабря, и с 17:00 наступило временное перемирие до 9:00 16 декабря, затем продленное до 15:00.
В Совбезе ООН обсуждался польский проект резолюции о прекращении огня: передача власти в Восточном Пакистане избранным в декабре 1970-го представителям, перегруппировка пакистанских сил с их дальнейшей эвакуацией в Западный Пакистан вместе с другим западнопакистанским персоналом, вывод индийских войск при консультации с новыми властями, неудерживание территориальных приобретений в ходе войны на западном фронте. Бхутто, усиливший собой пакистанскую делегацию, по-прежнему не желал слышать о передаче власти в Восточном Пакистане, театрально разорвал бумаги и покинул помещение. Это прервало обсуждение, но было понятно, что польский проект означает советскую поддержку резолюции.
Индия не хотела закончить войну прекращением огня на пороге Дакки и взаимным отводом сил, она хотела победы. Утром 16 декабря Манекшоу позвонил Джейкобу и сказал: «Лети в Дакку и добейся капитуляции».
«Игра называется «бангладеш», я сам придумал. Вот загадай какую-нибудь цифру. – Семь. – А у меня восемь, я выиграл»
Джейкоб взял составленный им черновик акта о капитуляции и вылетел на вертолете в Дакку. На аэродроме его встретил начальник штаба пакистанского Восточного округа. Джейкоб отклонил предложения о посредничестве находившихся там представителей ООН, прибыл в штаб Ниязи и, вместо переговоров о перемирии, предложил ему подписать акт о капитуляции. Ошеломленный Ниязи спросил: «Кто сказал, что я капитулирую? Вы приехали обсуждать перемирие». Присутствовавшие офицеры тоже советовали ему не сдаваться.
Джейкоб пошел ва-банк: «Генерал, если Вы примете эти условия, мы гарантируем безопасность вам, вашим семьям, вашим солдатам и гражданским. Если нет, то мы не берем на себя ответственность. Я не могу предложить лучших условий. Даю вам 30 минут. Если вы не согласитесь, у меня не будет другого выхода, кроме возобновления военных действий». Затем он вышел в коридор. Как писали корреспонденты, «генерал Джейкоб прогуливался, спокойно попыхивая трубкой». Сам Джейкоб вспоминал: «Я не паниковал, но думал про себя: у него в Дакке 30,000 солдат, у меня 3,000 на подступах к городу. Если он скажет «нет», что я буду делать?» Через полчаса Джейкоб вернулся в комнату. Он спросил Ниязи: «Генерал, Вы принимаете этот документ?» Ниязи молчал. Акт о капитуляции лежал на столе, Джейкоб взял его и сказал: «Я рассматриваю его как принятый». На глазах Ниязи выступили слезы.
Страдания Ниязи на этом не кончились. Он хотел провести церемонию капитуляции у себя в штабе, но Джейкоб настоял, чтобы церемония была публичной. Также он настоял, чтобы пакистанцы выставили почетный караул: он помнил, как в 1945-м на Суматре японцы встретили его почетным караулом, и хотел того же самого. Ниязи пытался протестовать, но снявши голову, по волосам не плачут. Всё это ему потом тоже припомнят.
Вскоре в Дакку прилетел командующий Восточным округом генерал-лейтенант Арора, и акт о капитуляции был подписан при огромном стечении народа на ипподроме Рамна. Триумф был полнейший.
После возвращения из плена в апреле 1974-го генерал Ниязи в ответ на вопрос следственной комиссии под руководством верховного судьи Пакистана Хамудура Рахмана (бенгальца по происхождению), почему он подписал такую позорную капитуляцию, отвечал, что Джейкоб шантажировал его и угрожал выдать «Мукти бахини», которые убьют его в отместку за резню мирного населения. «Он сказал, что повстанцы заколют нас штыками», — заявил Ниязи. Желания повстанцев были именно такими, Ниязи хотели линчевать прямо на ипподроме, Джейкобу пришлось спешно отправить его под охраной на армейском джипе. Обвинения в шантаже Джейкоб в позднейшем интервью прокомментировал так: «Глупости. Я надавил на него, но не говорил, что выдам его повстанцам. Я сказал, что я не буду ответственным. И в показаниях перед пакистанской комиссией один из присутствовавших офицеров говорит, что Джейкоб не употреблял слово штык». Оправдания не помогли, из Ниязи сделали главного козла отпущения за позорное поражение, вдобавок обвинили в контрабанде и изнасилованиях, и лишили звания и военной пенсии. Сам он обвинял во всем политическое руководство, написал книгу «Предательство Восточного Пакистана» и вообще боролся за свое доброе имя, но это ему не помогло. Отчет комиссии Хамудура Рахмана гласил:
«Мы пришли к выводу, что не было приказа капитулировать, но ввиду удручающей картины, описанной командующим Восточным округом, верховные власти лишь дали ему разрешение капитулировать, если он полагал, что это необходимо. Генерал Ниязи мог не подчиниться такому приказу, если он считал, что может оборонять Дакку. По его собственной оценке, у него было 26,400 человек в Дакке, носящих форму, и он мог продержаться еще как минимум две недели, потому что у противника заняло бы неделю собрать силы в районе Дакки и еще неделю одолеть укрепления Дакки. Если бы генерал Ниязи сделал так и потерял в ходе этого свою жизнь, он бы вошел в историю и запомнился следующим поколениям как великий герой и мученик, но события показывают, что он уже потерял желание воевать после 7 декабря, когда его крепости в Джессоре и Брахманбарии пали. Вопрос вхождения в историю, таким образом, не был у него на уме.
Еще более болезненным, чем военные провалы генерал-лейтенанта Ниязи, является то, что он унизительным образом согласился сложить оружие перед так называемым совместным командованием Индии и «Мукти бахини», присутствовать в аэропорту на встрече победоносного индийского генерала Ароры, выставить почетный караул индийскому генералу, и затем участвовать в публичной церемонии капитуляции на ипподроме, к вечному позору Пакистана и его вооруженных сил. Даже если он был вынужден капитулировать, силой обстоятельств, было необязательно вести себя таким постыдным образом на каждом шагу процесса капитуляции. Подробные показания перед комиссией, данные теми, кто имел несчастье присутствовать при этих событиях, не оставляют сомнений в том, что генерал-лейтенант Ниязи претерпел полный моральный коллапс на завершающих стадиях войны».
Далеко не факт, что Ниязи мог реально продержаться еще две недели, но в той ситуации счет уже шел на дни и даже часы, пока ООН не примет неблагоприятное для Индии решение. Власть в Восточном Пакистане центральное правительство удержать уже не могло, но можно было хотя бы спасти и эвакуировать армию, как предлагала польская и другие резолюции. В общем, Джейкоб в решающий момент нанес удар в слабое место, психологически сломал Ниязи и выиграл: как известно, главная часть оружия это голова его владельца.
В отличие от проигранной войны с Китаем в 1962-м и завершившихся более-менее вничью индо-пакистанских войн 1947-48 и 1965-го, война в Бангладеш стала яркой индийской победой. Пакистан потерял седьмую часть территории и больше половины населения, четверть армии попала в плен – около 93 тысяч человек, после Второй Мировой столько пленных не брал никто. 16 декабря ежегодно отмечается как День Победы в Индии и Бангладеш, фотографии с церемонии подписания акта о капитуляции стали самым растиражированным визуальным образом индо-пакистанской войны 1971 года, с них писали картины, делали статуи и барельефы. Почетное место на них занимает генерал-майор Джейкоб, стоящий за левым плечом Ниязи.
Есть мнения, что Джейкобу не дали самостоятельно принять капитуляцию Ниязи. По одной из версий, Индира Ганди не хотела лишних политических осложнений из-за того, что армия Исламской Республики Пакистан капитулирует перед генералом-евреем. Однако реально тут было простое срабатывание армейской иерархии, такие церемонии и главные лавры это прерогатива командующего, а не его начштаба. Сам Джейкоб на вопросы, не обошли ли его, и не была ли история к нему несправедлива, отвечал: «Я исполнял свои обязанности, как солдат, это не моя забота». Но букет сложился действительно интересный: начальник штаба округа Джейкоб — еврей, командующий округом Арора — сикх, начальник штаба сухопутных сил Манекшоу — парс (потомок иранских зороастрийцев, перебравшихся в Индию в конце первого тысячелетия нашей эры).
17 декабря 1971-го наступило перемирие и на западном фронте, и очередная индо-пакистанская война завершилась. 20 декабря Яхья Хан ушел в отставку, президентом Пакистана стал Зульфикар Али Бхутто. Страна была урезана, зато под его властью. В январе 1972-го Муджибур Рахман вернулся из тюрьмы на родину и стал премьер-министром нового независимого государства Бангладеш. В марте 1972-го из Бангладеш были выведены индийские войска. В июле 1972-го Индия и Пакистан подписали соглашение в Симле, где обязались в дальнейшем решать свои разногласия мирным путем. Как мы знаем, реально это не всегда получалось.
В больших чинах
В июне 1972-го Джейкобу присвоили звание генерал-лейтенанта и поставили задачу создать новый XVI корпус: по результатам войны было решено воссоздать когда-то существовавший Северный округ, и новому округу были нужны новые соединения. В Нагроте, где разместили штаб корпуса, почти не было инфраструктуры, пришлось заниматься строительством с нуля. Много проблем также было с демаркацией новой линии контроля, периодически происходили стычки с пакистанцами.
В августе 1974-го Джейкоб снова вернулся в Калькутту и стал командующим Восточным округом. На этом посту снова пришлось заниматься подавлением восстаний нага и мизо. Кстати, как раз в этот период среди мизо усилилось движение, считающее себя потомками одного из пропавших колен Израиля, а именно колена Менаше. Вряд ли это произошло из-за того, что округом командовал еврей, просто такой исторический курьез. В 1975-м Джейкоб по приказу правительства также провел операцию по аннексии Сиккима. Буддийское княжество Сикким было протекторатом Индии, и партия «Сиккимский национальный конгресс» боролась за присоединение к Индии, опираясь на поддержку индуистских переселенцев из Непала. В апреле 1975-го индийские войска разоружили малочисленную гвардию чогьяла (монарха), посадив его под домашний арест, и обеспечили проведение референдума, где подавляющее большинство высказалось за отмену монархии и присоединение Сиккима к Индии. В августе 1975-го на повестке дня снова появился бангладешский вопрос: после военного переворота и убийства Муджибура Рахмана возникли опасения насчет судьбы индуистского меньшинства, что могло привести к вторжению Индии. Но в результате ситуация до этого не дошла, и снова вторгаться в Бангладеш Джейкобу не пришлось.
31 июля 1978 года генерал-лейтенант Джек Джейкоб закончил службу и уволился из армии.
Министр иностранных дел предлагал ему стать послом в Бутане, потому что у Джейкоба были хорошие отношения с королем, но он отказался, и вместо этого занимался бизнесом, возглавляя торговую компанию. Однако через десять лет ему надоело, и в 1989-м он ушел из компании: «Вести бизнес очень сложно, много неудобного для меня стресса».
В 1991-м Джейкоб пошел в политику, вступил в «Бхаратия джаната парти» – БДП (Индийская народная партия) и стал партийным советником по вопросам обороны и иностранных дел. В апреле 1998-го он был назначен губернатором штата Гоа. В Индии губернатор штата это главным образом представительская должность, как президент республики, но во время каденции Джейкоба в Гоа произошел правительственный кризис, поэтому там было введено президентское правление, то есть губернатор получил реальную власть, и с февраля по июнь 1999-го Джейкоб управлял штатом единолично. За четыре месяца он сбалансировал финансы штата, защитил леса от вырубки горнорудными компаниями и вообще завоевал такую репутацию, что министр внутренних дел шутил: «Генерал Джейкоб плох для демократии, люди не хотят выборов, а хотят, чтобы управлял Джейкоб».
В ноябре 1999-го Джейкоб стал губернатором штата Пенджаб. Губернатор Пенджаба одновременно является администратором союзной территории Чандигарх, и там он имеет реальную власть. Чандигарх – необычный для Индии город, построен в 50-х годах по проекту Ле Корбюзье, столица штатов Пенджаб и Харьяна. Джейкоб занимался строительством школ, больниц, ботанического сада, а также заложил в Чандигархе парк высоких технологий. В мае 2003-го его каденция закончилась.
На склоне лет Джейкоб был известен и славен в Индии как мозг блицкрига 1971 года, непосредственный организатор капитуляции Пакистана, заслуженный генерал и уважаемый губернатор. Кроме многочисленных упоминаний в СМИ, книгах и документалистике, Болливуд впоследствии тоже отметил генерала Джейкоба в короткометражном фильме «Мукти», где его сыграл красавец, супермодель и спортсмен Милинд Соман.
По завершении политической карьеры Джейкоб ездил по миру, встречался с монархами, президентами и премьер-министрами, продвигал индийские интересы, давал интервью, писал мемуары, коллекционировал антиквариат и предметы искусства, читал любимых поэтов и занимался живописью. Также он помогал в развитии отношений Индии и Израиля.
От вражды к дружбе
Традиционно руководство индийского национального движения относилось к сионизму отрицательно. И Махатма Ганди, и Джавахарлал Неру поддерживали арабов, Ганди выступал против передачи мандата на Палестину Британии и поддерживал «Движение Халифата» индийских мусульман, которое хотело оставить территории бывшей османской империи под властью мусульман. На протяжении 20-х и 30-х лидеры «Индийского национального конгресса» (ИНК) во главе с Ганди и Неру постоянно высказывались в поддержку палестинских арабов, проводились «Дни Палестины» и т.д. Это диктовалось как антибританскими соображениями, так и общей политикой ИНК по максимальному привлечению мусульман на свою сторону и индусско-мусульманскому сотрудничеству, в пику сепаратистской «Мусульманской Лиге».
После получения независимости Индия продолжила свою прежнюю политику, и премьер-министр Неру, и мусульманские лидеры ИНК, такие как Абул Калам Азад, особо приближенный к Неру, были настроены антиизраильски. Индия голосовала и против резолюции о разделе Палестины, и против принятия Израиля в ООН, и признала его только в конце 1950-го, и то без установления полных дипотношений. Индия на протяжении десятилетий вела антиизраильскую политику, которая еще больше усилилась в период премьерства Индиры Ганди – как отметил Бен-Гурион еще в 1966-м: «дочь Неру будет не лучше своего отца». Постоянное голосование в ООН за антиизраильские резолюции, проарабская пропаганда, первое среди не-арабских стран дипломатическое признание ООП как представителя палестинцев, ограничение деятельности израильского консула в Бомбее и т.д. и т.п. Этот курс следовал из позиции Индии как лидера движения неприсоединения и из желания не давать Пакистану лишних поводов для анти-индийской агитации среди мусульман, вплоть до стремления обогнать Пакистан в проарабской риторике.
Изменение курса произошло только в начале 90-х, на фоне мировых и внутрииндийских перемен: крушение СССР, окончание Холодной войны, война в Персидском заливе, мадридская конференция, усиление капиталистической ориентации и потребность в американских кредитах, усиление позиций склонной к индуистскому национализму правой партии БДП в противовес левой ИНК, положительное отношение прессы и общества к установлению отношений с Израилем и даже гонка с Китаем, кто быстрее установит отношения. В результате дипотношения были установлены в 1992-м, постепенно связи развивались в разных областях, и сейчас в отношениях Израиля и Индии мы видим полный расцвет, включая миллиардные оружейные контракты и другое стратегическое сотрудничество.
Однако еще в разгар официальной индийской антиизраильской политики работала «оружейная дипломатия», которую Израиль часто использовал для заведения контактов. Уже во время войны с Китаем в 1962-м Индия тайно закупала в Израиле оружие и боеприпасы, и продолжала это делать и во время индо-пакистанских войн 1965 и 1971 годов, и далее, так что и в освобождении Бангладеш участвовали израильские 120-мм минометы «Солтам». Минометы и артиллерийские боеприпасы составляли основную часть закупок, и Джейкоб, как артиллерист, приложил к этому руку. В дальнейшем он продвигал связи с Израилем уже в политической сфере и с удовлетворением отмечал их развитие.
Но в отношениях с Бангладеш израильские освободительные минометы не помогли. В 1971-м, как и во многих других странах, в Израиле собирали пожертвования в пользу бангладешских беженцев, в школах проходили посвященные трагедии Бангладеш уроки, но Индия согласилась принять для лагерей беженцев только снаряжение, а от делегации врачей отказалась. А правительство Бангладеш вообще отказалось принимать израильскую помощь, и даже когда Израиль через Джейкоба пытался передать партию пенициллина, его не взяли, и пришлось организовать доставку окольными путями через британского консула. И впоследствии бангладешцы отказались признавать Израиль, и в бангладешских паспортах, как и в пакистанских, красуется надпись «Действителен для всех стран мира, кроме Израиля». В этом плане после раскола с Пакистаном изменений не произошло. И лишь совсем недавно, 22 мая 2021-го, СМИ сообщили, что новые бангладешские электронные паспорта уже не будут включать это примечание. Тем не менее министр иностранных дел Бангладеш поспешил заявить, что это не означает изменения политического курса и признания Израиля, речь идет только о приведении паспортов к «международным стандартам». Впрочем, враждебное отношение к Израилю никак не мешало Бангладеш чествовать еврейского генерала Джейкоба как одного из архитекторов бангладешской независимости, приглашать его на церемонии и вручать награды.
«Я сын Индии, я служил Индии, и я умру на индийской земле»
Джейкоб неоднократно посещал Израиль, в том числе приезжал в 1995-м на празднования 3000-летия Иерусалима по приглашению премьер-министра Ицхака Рабина, затем приезжал снова, встречался с президентом Шимоном Пересом и другими деятелями. Также он передал несколько предметов иудаики из родительского дома музею вавилонского еврейства в Ор-Йехуде, а свой генеральский мундир со всеми регалиями – музею еврейского солдата во Второй мировой войне в Латруне. О себе Джейкоб говорил: «Я горжусь, что я еврей, но я насквозь индиец», а на вопрос Переса, не хочет ли он переехать в Израиль, он отвечал: «Я сын Индии, я служил Индии, и я умру на индийской земле». В этой же связи можно вспомнить и беседу Джейкоба с Индирой Ганди в бытность его командующим Восточным округом: «Она рассказала, что ее любимый мюзикл это «Скрипач на крыше», и однажды спросила, почему евреи уезжают из Индии. Я не ответил».
В молодости Джейкоб дважды чуть не женился, но тем не менее остался холостяком, поэтому детей у него не было. Его братья еще после Второй мировой обосновались в Британии, и близких родственников в Индии у него не осталось. Он поддерживал связи с еврейской общиной, был президентом синагоги «Иегуда Хаим» в Дели и жил в своей квартире с верной прислугой в окружении предметов искусства.
13 января 2016-го генерал-лейтенант Джейкоб скончался от пневмонии в армейском госпитале в Дели. На следующий день он был похоронен на еврейском кладбище у синагоги «Иегуда Хаим». Перед этим его гроб был выставлен на площади в кантонменте Дели и была проведена прощальная церемония с полными воинскими почестями. На церемонии и похоронах генерал-лейтенанта Джейкоба присутствовали министр обороны Индии, начальник штаба сухопутных сил, начальник штаба ВВС, другие старшие офицеры, посол Бангладеш, посол Израиля и израильский военный атташе.
Премьер-министр Индии Нарендра Моди: «Индия всегда будет благодарна ему за безукоризненную службу нации в самые критические моменты».
Премьер-министр Бангладеш Шейх Хасина (дочь Муджибура Рахмана): «Нация с глубочайшим уважением всегда будет помнить его вклад в нашу войну за освобождение».
Посол Израиля Даниэль Кармон: «Гордый сын еврейской общины Индии, он навсегда запомнится как мост между нашими народами».
В апреле 2019-го в присутствии индийской военной делегации табличка с именем генерала Джейкоба была установлена на памятной стене еврейских солдат всех армий в мемориале на Арсенальной горке. Индийский посол Паван Капур произнес на церемонии приличествующие моменту слова, что это увековечение памяти выдающегося солдата и человека еще больше укрепит узы дружбы между народами Индии и Израиля.
«Этим и кончил он речь»
Но это всё были официальные слова официальных лиц. Завершим рассказ о генерале Джейкобе так, как он сам завершил свои мемуары:
«Итак, мой срок приближается к концу. Это было бурное путешествие. Я старался наилучшим образом исполнять свой долг, как солдат. Как губернатор, несмотря на давление, я старался быть аполитичным и непредвзятым. Я вспоминаю строки из стихотворения Джерарда Мэнли Хопкинса:
Хочу уйти туда, Где родники текут, В поля, где острый град не бьет, И лилии цветут.
Эти поля близки и зовут.
Hic finis fandi».
