История повторяется. Но когда речь идет об эпидемиях, то всегда в виде трагедии. 70 лет назад источником болезней на Святой земле стали репатрианты из Йемена. Диета для репатриантов, либерализм как пособник эпидемии и вся правда о «похищенных» детях
В последние годы израильское общество занимает вопрос пропавших йеменских детей. Речь идет о репатриантах 50-х годов прошлого века. В среде репатриантов из Йемена пропало множество маленьких детей. Власти заявляли, что те умерли от болезней, но родственникам тел не выдавали. Стали распространяться слухи, что малышей забирали у родителей и отправляли на усыновление в приемные семьи. Этой истории много лет, ей занималась специальная правительственная комиссия, но точку так и не поставили. Многие документы отсутствуют, есть неясность в свидетельских показаниях. Вопрос пока открыт, а в этой статье будет попытка обрисовать ситуацию с медицинской точки зрения.
На крыльях орла…
Многие йеменские евреи приехали в Святую землю в конце XIX века, они были активными строителями еврейской общины. Большинство йеменцев прибыли летом 1949 года (45 тысяч человек). Люди шли неделями, часто пешком, из далеких селений в горах, они концентрировались в Эдене – портовом городе на берегу Красного моря.
В те времена в Йемене не было современной медицины, и процент смертности от болезней был велик. Долгая дорога также не придала здоровья беженцам: они страдали от малярии, тифа, тропических язв, голода и туберкулеза.
Агенты «Сохнута» рассчитывали на незначительное количество репатриантов, не более 1 500 человек, а тут оказалось намного больше. После Песаха 1949 года йеменские евреи все как один снялись с насиженных мест и двинулись в Святую землю. В лагере для приема репатриантов начались эпидемии, которые обострились в жарком климате. Не хватало еды, а тут еще решили посадить людей на диету, чтобы как можно больше поместилось в самолет. Многие страдали от голода, особенно младенцы. Раньше репатриантов проверяли в лагере, они получали медицинскую помощь и только после этого могли приезжать в Израиль. Но состояние здоровья йеменцев было настолько плачевно, что премьер-министр Давид Бен-Гурион принял решение перевозить всех без разбора.
Современная медицина
В Израиле к тому времени общественная медицина была развита хорошо, по всей стране имелись поликлиники, консультации для матери и ребенка. Младенческая смертность находилась на уровне 4 % среди жителей страны. Но в лагерях репатриантов она достигала 14 %. Причиной были антисанитарные условия и голод среди репатриантов. Люди жили в палатках без водопровода и канализации. Общественных уборных также не было. В лагере Рош-ха-Айн в первый год смертность младенцев достигла 60 %. Такого не было в истории современных стран, это напоминало дремучее Средневековье. Власти прислали комиссию, и она выявила множество детей, болевших тифом и дизентерией. Появились случаи полиомиелита, против которого тогда не было прививки. Из 1 500 детей, заболевших им по всей стране, 122 были из общины йеменских евреев. Матери не спешили за медицинской помощью: они просто не могли представить, что небольшая температура и понос способны привести к параличу. Было много недоношенных младенцев, к которым также не спешили вызывать врача, люди не понимали, что недоношенный ребенок находится в большой опасности.
Регистрация
Община йеменских евреев не привыкла жить в современном мире, люди не пользовались уборными, не обращались в поликлинику. Детские болезни лечили в семье. Даже зарегистрировать новых репатриантов было проблемой: не у всех были фамилии, процветало многоженство, да и люди не испытывали никакого доверия к чиновникам. Часто, привезя ребенка в больницу и оставив его там, родители не передавали точные данные, и потом их просто не могли найти. Люди не знали языка: в Эйн-Шемер была больница на 130 коек, и только один репатриант понимал немного иврит. Его использовали на административной работе, не дав никого в помощь, да и образования соответствующего у него не было.
Армия здравоохранения
Как действовать во время эпидемий, в Израиле знали еще со времен Британского мандата. Уже в 1947 году были четкие инструкции, как остановить заражение. Медики призывались на борьбу с заразными болезнями. Они имели право заходить в частные дома в сопровождении военных или полиции и проверять состояние людей. Маленьких детей в зараженных районах изолировали от родителей. Не всегда получалось изолировать – власти не хотели эксцессов, но проверки проводились постоянно. Были открыты педиатрические отделения. Молодое государство не желало применять прежние драконовские меры, поэтому не изолировали больных и не ограничивали передвижение людей. В лагерях распространялись болезни.
Изоляция детей
Власти вначале боролись с голодом и болезнями в лагерях. Была получена помощь от ООН, младенцам раздавали молочный порошок. Страх эпидемий делал свое: каждый ребенок с поносом и насморком срочно госпитализировался. Многие репатрианты сопротивлялись госпитализации, никто не соглашался отдать ребенка под наблюдение чужих людей с незнакомой ментальностью. Там, где не получалось уговорить родителей, власти угрожали отнять продуктовые карточки, а также силой забирали малышей и переводили их в больницы. Власти требовали от участковых врачей и медсестер переводить каждого болеющего малыша в больницу – смерть ребенка дома воспринималась как неудача служб здравоохранения. В тех тяжелых условиях врачи и медсестры старались сохранить здоровье малышей и перевезти их в больницу, родители же не понимали, куда берут детей, и требовали вернуть их в палатки.
На глазах родителей
Йеменские евреи привыкли к массовой детской смертности, они были готовы к этому, но не к тому, что они будут вдалеке от ребенка и даже не получат его тела. Большинство репатриантов прибыли из маленьких горных деревень, они не знали городской жизни. Санитария была им чужда, они даже не хотели кипятить воду, чтобы разбавить молочный порошок. Власти просили отдавать малышей в детские дома в самих лагерях. Там были теплые комнаты и холодильники для молока, больных же детей переводили в больницы. Но в лагерных больницах врач был только утром – вечером и ночью дежурили медсестры, поэтому больных сразу перевозили в центральные больницы. Родители приходили утром проведать детей, а им сообщали, что ребенка увезли. Люди ехали автобусами до больниц, это было долго, транспорт ходил редко. Родители не понимали, почему к детям допускают консультантов, а их – нет. Никакие логические доводы не принимались. Тогда и пошли слухи о похищении детей и передаче их в чужие семьи.
А было ли похищение?
Власти пытались устроить маленьких детей в ясли, чтобы оградить от инфекционных болезней. Детей перевозили с места на место, а инструкций, как вести учет, не было. Так и пропало множество малышей. Через несколько лет возникла версия, что их похитили и отдали на усыновление. В архивах нет никаких подтверждений. Малыши не подходили под усыновление – они страдали от болезней и голода. Здоровых детей, которые потеряли семью, тоже никто не спешил усыновлять: все боялись болезней. Усыновление – это не опека, материальной поддержки от государства не полагалось. Да и закон, запрещающий связь с биологическими родителями, был принят только в 1959 году. Несмотря на все трудности, большинство репатриантов понимали важность принимаемых мер. Когда в 1951 году попытались закрыть больницу в Рош-ха-Айн, жители лагеря вышли на демонстрацию протеста.
Через два года процент смертности младенцев среди йеменских репатриантов резко упал, а через десять лет сравнялся со всей страной. Если бы были приняты более жесткие меры карантина, то можно было бы спасти больше людей, но тогда и «похищенных» стало бы тоже больше.
Это напоминает наши дни. Идет по миру эпидемия коронавируса, и есть необходимость принять строгие карантинные меры. Мы должны поблагодарить медицинских работников за всё, что они делают, спасая жизнь людей. И учиться на опыте прошлых лет.
