Раввин Элиягу Эссас: «В чужой холодильник никто лезть не должен»

– Ваша жизнь похожа на приключенческий роман. Вас величали раввином московских отказников, вызывали на допросы в КГБ…

Зависит от конкретного периода. Но в главном с 1973 года я практически ни в чём не изменился. Изучаю и стараюсь распространять Тору, включая и так называемые внутренние пласты. В 1973 году я осознал, как выстраивать свою жизнь и что мое предназначение – делиться этими знаниями с людьми. За два года до того я выучил иврит. Потом подал документы на выезд в Израиль. Пока дело рассматривалось в ОВИРе, ректор московской ешивы, когда-то учившийся в знаменитой ешиве Воложин, предложил мне позаниматься у них – до получения разрешения на выезд. Я и пришел, хотя религиозным не был.

Нас оказалось человек пять. Я открыл Пятикнижие, начал с книги Дварим – обращения Моше-рабейну к еврейскому народу. Я сразу воспринял это как обращение к себе. С тех пор, когда меня спрашивают, к какому течению иудаизма я принадлежу, отвечаю, что стараюсь принадлежать к «школе Моше-рабейну». 
Три недельные главы. Глава «Ваэтханан» («И умолял») – Моше-рабейну 515 раз молился, чтобы удостоиться войти в Израиль, затем глава «Экев» – «Следовательно». На ней я задумался: наверное, так и надо жить, я же вижу, что это – правильно.

Следующая глава «Ръе» – «Смотри», со словами «Я даю тебе выбор – жизнь и смерть, выбери жизнь». И я выбрал жизнь.

– Которая в СССР была сопряжена с проблемами и преследованиями.

Меня четыре раза допрашивали. Первый допрос вел полковник Кудрявцев. Это был класс. Союзное КГБ. Золотые запонки, белоснежная рубашка, галстук, вежливая речь, культурный человек. 

Майор Бурцев на втором допросе был послабее, да еще и курил. Я ему сказал: «Курите в форточку!» – не позволял с собой так обращаться. Я сразу сказал Бурцеву, что я не против советской власти. «Так вы за?» – «Я – не за и не против. Я – за еврейский народ». Майор Бурцев опешил: «Что это значит?» – «Я за то, чтобы евреи изучали свою историю, свой язык, и те, кто хотят, – свою религию. Так и запишите в протоколе». Майор не был готов к такому ответу и не знал, что сказать. Потому что, если я – за советскую власть, значит, меня можно завербовать, «попросить помочь органам», если против – посадить. А так? На бумажке-то в Советском Союзе всё заявленное мною разрешено. И возразить нечего. 

– Вы занимались преподаванием иудаизма. Естественно, подпольно. Эксцессы были?

Однажды, году в 1980-м, гэбисты буквально ворвались на урок. Во главе их отряда был, похоже, важный чин еврейского отдела КГБ. В богатой пыжиковой шапке, золотых очках, видимо, под Андропова. Сидят 30 моих учеников – сегодня все они в Израиле, стук в дверь. Гэбэшник потребовал документы на проверку. Но у нас все были с пропиской. Медленно переписывают данные. Если всех пересажают, пропадет дело моей жизни, пропадут уроки Торы! 
Мне было 34 года, хороший возраст. Я говорю непрошенному гостю: «Скажите, пожалуйста, вам имя Генрих Ягода ничего не говорит?» – «Говорит». – «А Ежов? Абакумов? Берия?» – «Что вы от меня хотите, молодой человек?» – «Их всех расстреляли. Вы можете делать всё, что хотите. У нас сил нет никаких. Но я хотел вам и товарищам напомнить, что сила и власть еще ни о чём не говорят. Даже председателя вашей организации расстреливал следующий председатель. Поэтому не надо вести себя нагло». Честно говоря, я был растерян фактом облавы, в первый раз с таким столкнулся. Но всё же добавил: «Вы знаете, сколько времени существует наш народ? Три тысячи лет. И вы знаете, что через три тысячи лет мы тоже будем существовать? А вот про другие страны не знаю». Разумеется, СССР я не упоминал. Начал, как зицпредседатель Фунт, издалека: были Египет, Ассирия, Греция, Персия, Рим. «А мы – есть. Видите: мы здесь сидим! С Торой».

И это подействовало. Гэбэшник приказал своим ребятам поскорей сворачиваться. Учеников я таким поведением успокоил. Только двое перестали ходить на уроки.

– На каком этапе вы стали раввином?

Когда в 1982-м к власти пришел Андропов (бывший до этого председателем КГБ), раввины, которые под видом западных туристов периодически приезжали в Москву, сделали вывод, что железный занавес может в любой момент захлопнуться, закрыться герметически, и советское еврейство останется без раввина.
Из поколения пожилых евреев уже почти никого не осталось. Кроме того, существует и проблема разницы поколений: пожилой раввин, скорее всего, не поймет молодых.

Приезжие раввины посещали мои уроки, видели мои познания, я советовался с ними, а они – со мной. В общем, меня спросили, не хочу ли я получить смиху(раввинский диплом), исполнять функции раввина. Я сказал, что не хочу. Но они настояли. И тогда я дал согласие, с одним условием: чтобы никто об этом не знал.
Я и сегодня прошу себя не называть раввином. Если выступаю в каком-то другом контексте, никогда не подписываю бумаги раввинским титулом – только именем и фамилией. Когда я преподаю Тору, ученики могут меня называть раввином, если захотят. Раввин – не святой человек. У него просто больше знаний в Торе, и он должен вести людей к ее соблюдению. 

В общем, прошло несколько лет. В 1986 году в самолете «Эль-Аль», по пути из Вены в Израиль, нам раздали газету «Едиот ахронот». А там заголовок: «Сегодня прибудет знаменитый отказник, раввин Элиягу Эссас». Сидящий передо мной израильтянин спросил, не знаю ли я, что за известный раввин должен лететь с нами в одном самолете. Я сказал, что лишь немного с ним знаком.

Долетели. У трапа самолета меня ждали члены Кнессета, министры, раввины. Меня все обнимают. А тот сосед говорит: «Почему ты не признался, что это ты?» Я ответил вопросом на вопрос: «А что было бы, если бы я сказал?» Он подумал несколько секунд: «Я бы у тебя автограф взял».

Чемодан, вокзал, Израиль

– Какими были ваши первые ощущения после приезда?

Что я дома. Самолет приземлился ночью. Помню эту жару, влажность. И почувствовал: я – со своим народом. А когда рано утром я проснулся и увидел Иерусалим, то на секунду подумал, что это сон. Каждый раз, покидая Иерусалим, физически чувствую спуск, и будто попадаю в другой мир. А из Израиля я уже четыре года не выезжаю принципиально. Даже если предлагают щедрые гонорары за лекции.

– Насколько это самоограничение оправдано в эпоху глобализма?

Откроем Талмуд, трактат «Ктубот»: еврей всегда должен жить в Земле Израиля. Это цитирует и Рамбам (Маймонид) в своем кодексе. Более того, Рамбам указывает, что даже если выбор стоит между городом в Земле Израиля с нееврейским большинством жителей и городом с устроенной еврейской жизнью, но – за пределами Земли Израиля, выбор должен быть сделан в пользу Земли Израиля. 
А через 100 лет после этого Рамбан (Нахманид) вообще включил проживание в Земле Израиля в 613 заповедей.

– Но, как известно, есть и исключения.

Разумеется, есть и исключения. Например, достаточной причиной для того, чтобы не пытаться переезжать в Эрец-Исраэль, в свое время была (вполне реальная, учитывая, что речь шла о времени крестовых походов и просто разбоя на дорогах) смертельная опасность в пути. Однако с момента декларации Бальфура (1917 год) и официального признания права евреев на свое государство – этой причины уже нет. 

Также можно не приезжать или покидать Израиль, в случае голода в Эрец-Исраэль, невозможности заработать на еду, жилье и т. д. К уменьшению дохода на 30-50 % это никак не относится.   

Так что исключения действительно есть. Но на практике в нашем поколении эти исключения уже «не работают».

Я приветствую именно ту еврейскую деятельность в диаспоре, которая позволяет евреям открыть свое еврейство и переехать в Израиль, а не ту, которая позволяет лучше обосноваться вне Израиля со всевозможными еврейскими институтами.

– Но если на постсоветском пространстве не будет общинных институтов, мы потеряем миллионы местных евреев.

Во-первых, вряд ли в России найдется более 300-500 тысяч, а на Украине – 150 тысяч алахических евреев. Во-вторых, в общины приходят зачастую просто на посиделки, за денежной помощью, потусоваться. И всё это не ведет никуда. Ни в России, ни в Америке.
То, что большинство уже раз пять были в Израиле как туристы, – уже плохо. Ведь, прибывая в Израиль, нельзя из него уезжать! Пусть человек приедет со мной, я покажу ему тот Израиль, который нужно любить, и тот Израиль, который нужно перевоспитывать. Это – предпочтительная работа с членами общины: год на подготовку к переезду в Израиль.

У каждого еврея есть обязанность, вытекающая из заповеди Торы «не стой на крови ближнего своего». Нельзя равнодушно стоять, когда гибнет еврей. А когда еврей живет не по-еврейски, он гибнет, его душа погибает. 

– Какие аргументы вы можете привести в споре с евреем, который комфортно себя чувствует в диаспоре? Работа есть, кошерная еда есть. Что еще нужно? 

Мне нужно полчаса, чтобы завести с человеком разговор о смысле жизни. Смысл жизни – он не у меня. Он – у Всевышнего. На тот свет ты ничего с собой не возьмешь. Всё нам дается для использования в этом мире: деньги, здоровье, силы. И когда мы дошли до вопроса смысла жизни, возникает вопрос: где его лучше реализовать еврею. В Москве? В Нью-Йорке? В Лос-Анджелесе? А, может, в Антверпене, где бриллианты?

Еще полчаса мне нужно, чтобы поговорить о том, как еврейский смысл жизни реализовать. Я постараюсь объяснить, как начать жить по-еврейски. Шаг за шагом, не за один день и не за месяц, но быстро. 

– Но у человека есть конкретная профессия, он не намерен ограничиваться религиозными рамками существования.

Прекрасно! Хочешь быть, скажем, профессиональным барабанщиком? Замечательно. Я научу тебя, как быть евреем и барабанщиком, как «склеить» это. Но если ты, еврей, будешь только барабанщиком, то твоя душа просто восстанет, ты заложишь под свою жизнь мину замедленного действия. Ведь на тот свет ты барабан не унесешь. Но туда ты унесешь свою еврейскую душу, расскажешь, как ты ее чистил-холил-лелеял, как ты огранил этот алмаз, и он стал бриллиантом.

Я приглашаю человека в мир, где он в любом возрасте может обрести смысл жизни и реализацию потенциала – души. Ничего другого я ему не обещаю. Только это. 

– Многие ваши сверстники и коллеги проделали путь из СССР в Израиль и обратно — преподавать иудаизм в Москве, Риге, Киеве. Вам предлагали высокий пост в КЕРООР, но вы отказались. Почему?

Когда в начале 90-х меня туда пригласили, эта организация показалась мне неплохим механизмом. Я начал их инструктировать и сразу предупредил, что я – только приезжающее лицо. Несколько лет я пытался это делать, но постепенно разные люди начали ставить палки в колеса.

Когда мне сказали, что в идеале нужно равняться на модель европейской еврейской общины: предоставлять сервис – от обрезания и до организации погребения на еврейском кладбище, вот на этом были похоронены мои надежды. Ведь раввин – это не обслуга, это духовный лидер. А раввин-чиновник – это духовная смерть. И мы распрощались. 

Но сегодня благодаря интернету есть возможность общаться в обход официозных структур. У меня есть сайт evrey.com. Есть в Сети и другие хорошие еврейские сайты.

Пикировка в Гайд-парке

– Все вопросы на сайте evrey.com подлинные?

Первые три вопроса я написал сам. Хотел показать читателям, как их задавать. Было это 19 лет тому назад. Сегодня уже нет времени отвечать на все вопросы. Приходит до 10 вопросов ежедневно, публикуются 4 ответа в день, включая видео.

Нередко я даже не могу заснуть по ночам, обдумывая ответ: он крутится у меня в голове, и этим живу. Потом я могу тянуть с ответом еще месяц. Понимая, что за каждым вопросом стоит живой человек, что требует особой тонкости, я же пишу не только ему, а еще тысячам других посетителей. 

– Каким-нибудь сложным или неожиданным моментом из раввинской практики можете поделиться?

С группой учеников мы поехали в Великобританию, чтобы посмотреть на местную еврейскую жизнь. Английский, кстати, я выучил в 15 лет самостоятельно, чтобы слушать Би-би-си. Пришли в Гайд-парк, как положено, в воскресенье, в 12:00. Я-то помнил осмысленный Гайд-парк конца 80-х, когда дискуссии велись между культурными людьми.

А к тому времени – шел 1993 год – там уже всё заполонили исламисты. Арабский оратор начал вещать, что все страдают, потому что страдают палестинцы, а вот когда Израиль перестанет оккупировать Палестину, весь мир станет счастливым.
Я как раз подошел к нему поближе, и он показал на меня и моих учеников: «Посмотрите на этих обезьян! Какое они имеют отношение к нашему Аль-Кудсу, к Палестине?» Я против всяких дискуссий с антисемитами, но тут я был с учениками. Сдаваться мне было нельзя. Я сказал, что мы там три тысячи лет были, есть и будем, а вас не было и не будет. 

Араб возмутился, сказал, что был в Израиле, что это страна разврата, где не соблюдают субботу и едят свинину. В отличие от мусульман, которые свинину не едят. Вот тут он мне поставил шах. Было пять секунд на раздумье. Вокруг – двести человек, британцы, студенты из Германии, туристы. 

– И что вы ему ответили?

Врать нельзя, даже тактически. Ответ пришел с Неба. Я сказал, что евреи бывают разные и живут по-разному, но к нему это не имеет никакого отношения. Это – наша земля, мы живем на ней, как живем, мы должны жить намного лучше, у нас есть всякие слабости, но к другим народам это не имеет никакого отношения. Эту землю нам дал Творец, «возможно, ты слышал о Нем»… Ко мне подходили слушатели пожать руку. Немецкий студент попросил прощения от имени своего народа и сказал, что ему очень понравилось, как я говорил – не кричал, с достоинством.

Октябрь 1917 года

– Возвращаясь к теме диаспоры: что ожидает евреев за пределами Израиля?

Я – не пророк, но нужно смотреть на общие действующие в мире силы. Всевышний открыл двери Земли Израиля. Нежелание воспринимать это как великий подарок с Неба – вызывает негативный импульс со стороны Небес. Поэтому антисемитизм будет обязательно возрастать. В местах, где это, казалось бы, немыслимо. Ближайший кандидат – США. Именно из-за произраильского отношения Трампа поднимается волна откровенного антисемитизма. В том числе и в конгрессе. Сегодня Демократическая партия пропитана антиизраильским ядом до безобразия. Дойдет дело и до республиканцев. В Европе после Катастрофы стало неудобно говорить то, что думаешь о евреях. Это продолжалось лет семьдесят и теперь закончилось. Все непосредственные убийцы уже в земле, а их дети, которые-де за отцов не в ответе, вернулись к традиционному антисемитизму.
Знаете, я никогда не посещал мемориал Яд Вашем. Потому что концепция его неправильная: евреев убивали, это трагично.
Но ведь когда человека бьют, нужно выяснить, за что и почему. В начале ХХ века евреи не почувствовали, что для них открываются двери в Землю Израиля, что надо укреплять Тору и соблюдение заповедей. Они побежали в университеты, строить социализм. Вместо того, чтобы немедленно бежать в Израиль. Не от антисемитизма, а к Земле Израиля. 

– Что подразумевается под открытием дверей? Декларация Бальфура?

Да. Когда евреи после декларации Бальфура не проснулись, пришел Гитлер. И дата декларации – ноябрь 1917 года – не случайна: она идет параллельно Октябрьской революции, оставляя евреям выбор: отказаться от еврейства в попытках построить рай на земле или воспользоваться правом на свой «домашний очаг», данным той страной, которая получила мандат на эту землю.

– В последнее время нерелигиозные израильские политики пугают избирателей государством Алахи, которое-де хотят создать религиозные партии. Насколько эти опасения имеют под собой почву?

Спешу всех успокоить: если в ход событий не будет вмешательства сверхъестественного порядка, ничего подобного в ближайшее время не произойдет. Алаха определяет, как еврею жить. Но для этого еврею нужно хотеть так жить. В Израиле 97 % евреев делают обрезание своим детям, и никто их не заставляет. Потому что в сердце еще осталось немного еврейского.

Когда меня спросят, как жить по Алахе, – я расскажу, а до тех пор не надо никого принуждать. Это – общее правило духовности.
Религиозные евреи противятся государству Алахи, и чем они религиознее, тем градус сопротивления выше.

– Это выглядит парадоксом.

Светские, особенно левонастроенные, прекрасно понимают, что время их истекает. Поэтому нам надо просто продолжать делать свою работу, и временное сосуществование должно выглядеть так: к примеру, общественный транспорт в Израиле в субботу недопустим, потому что улицы Земли Израиля принадлежат еврейскому народу и тут нет никакого демократического равенства. А вот в чужой холодильник никто не должен лезть.

– Как и чем вы живете помимо просветительской деятельности? Какие книги читаете? Какую музыку слушаете?

Я живу интенсивной жизнью, в которой изучаю Тору. У меня дома есть несколько тысяч книг по иудаизму.

Каждый день изучаю Алаху, углубляю и расширяю познания в этой области. А также, фактически, все другие области нашего мировоззрения и образа жизни.

Когда-то я был очень большим любителем классической музыки. Прослушал все симфонии Бетховена, Гайдна, все его концерты для фортепиано, для скрипки – я человек последовательный. Потом как любитель Эйнштейна, обожавшего Моцарта, переключился на Моцарта, прослушал все квартеты-квинтеты-трио и, естественно, симфонии, а одних его симфоний тоже примерно 50. Каждое воскресенье я ходил на концерты камерной музыки.

Нерелигиозную литературу сегодня практически не читаю – интерес к ней постепенно атрофировался. При том, что, в отличие от многих других, я себя ни к чему не принуждал. Этот интерес просто вытеснился по мере того, как я наполнял свою жизнь и себя Торой. Последний раз читал художественную книгу на русском языке лет десять назад. Фильмы не смотрю уже сорок лет.

– На сайте вы зачастую рекомендуете обращаться к хорошему, вдумчивому раввину. Вы не могли бы назвать хотя бы несколько имен для примера? 

В той культуре, в которой я вырос, имена не называют, чтобы случайно никого не обидеть. Что касается выбора раввина, такие вещи нужно чувствовать. Очень важно, чтобы тебя понимали. И если раввин тебя понимает, это уже хорошо. А если раввин понимает еще и других, значит, это – очень хороший раввин. Потому что, если он понимает только тебя, это может означать, что он просто каким-то образом хочет записаться к тебе в друзья. Поэтому у разных богатых людей есть свои раввины, которые понимают только их интересы, предоставляя им разного рода индульгенции и прочее. Но если раввин понимает людей совершенно разных типов, тогда он, действительно, что-то понимает. 

Сам я, живя в раввинской среде, обращаюсь с вопросами к раввину примерно два раза в месяц. 

Развить в себе колоссальный пиетет к раввинам всех направлений заняло у меня некое время, но я очень работал над этим. В русском религиозном сообществе с этим плохо: нет уважения к раввинам, как, в принципе, ни к кому – только к себе. Даже пиетет к родителям – основа основ – был подорван большевиками. Все мы – «дети и внуки» Павлика Морозова. А когда нет уважения к родителям, нет поколения.

– Вы сами относитесь к такому типу вдумчивых раввинов?

Я могу лишь сказать, что моя задача – чтобы человек смог разобраться без меня. Не потому что я – ленив, а потому что в противном случае я забираю у него его жизнь. Невозможно прожить чужую жизнь. Это – моя концепция. Я очень против порабощения людей. Я сам отношусь к той категории людей, для которых понятие свободы – не пустой звук. Человек свободен делать ошибки, свободен преуспеть, свободен провалиться. Он полностью свободен в моих глазах. Если я вижу опасность, то подскажу, если попросят совета – дам. И никогда не говорю того, за что не могу ответить. Человек может рассчитывать, что, придя ко мне, он увидит того, кто к нему неравнодушен. А поставить человека «в ходунки» – значит обречь его «на инвалидность». И даже если ты за это предложишь ему «пособие по инвалидности», это – не помощь. Инфантильность – это инвалидность. 

Я не люблю воспитывать «ученичков». Я люблю воспитывать людей взрослых. Еще с Москвы моим лозунгом было: «Вы – не мои ученики, вы – будущие учителя». В первой моей группе половина еще не знала иврит! Но все стали учителями Торы. 

– Успешными? 

Об успешности можно говорить только в рамках профессии. Но Тора – не профессия. 

Три вопроса раввину

— Какие события юности повлияли на становление вашей личности?

Оттепель при Хрущёве, в конце 50-х годов. Когда «вдруг» стали гулять самиздатовские книги. Когда поднимались и обсуждались реальные, важные вопросы. «Венгерская мирная революция» в 1956 году, и ее жестокое подавление советскими танками. Избрание в 1960 году молодого и энергичного президента США Джона Кеннеди и его потрясающие слова, обращенные к американской молодежи: «Думайте не о том, что Америка может дать вам, а о том, что вы можете дать Америке». Конечно же, я применил это к себе, к Израилю и к еврейскому народу. Это до сих пор остается моим жизненным кредо.

Шестидневная война в 1967 году, когда за 6 дней Израиль разбил во много раз превосходящие по вооружению и численности армии четырех соседних арабских стран и освободил всю Землю Израиля, включая Иерусалим.

— Каким вы видите будущее еврейского государства? 

Всевышний не хочет, чтобы мы, до завершения нашего Тикун Олам, жили в тишине и спокойствии. Мы всегда были и остаемся на краю пропасти, но с потенциалом преодолевать это состояние ежедневно. Поэтому я смотрю на будущее нашей страны со спокойной и серьезной уверенностью. У нас непочатый край работы. Каждый еврей, который встает на путь реальной еврейской жизни, – это очередной вклад в приближение завершения нашей работы. Напомню, что нам отпущено 6 тысяч лет для нашей работы. Но завершение может произойти и завтра или через несколько лет. Всё зависит от нас.

— Какие главные наставления вы могли бы дать молодому поколению? 

Всегда помнить, а лучше повторять это себе ежедневно, что Творец мира заключил союз с потомками Авраама, Ицхака и Яакова – то есть с каждым из нас – и дал задание. Для выполнения этого задания вручил нам Тору, место на Земле – Эрец-Исраэль, и рассматривает нас как единый народ, как единую семью. Каждый из нас несет в рамках личных возможностей ответственность за благополучие и духовный рост нашей общей семьи. В самом конкретном и практическом смысле слов «нести ответственность». И еще, развивать реально и укреплять любовь к каждому еврею – это непросто, но нужно, и к Всевышнему через любовь к Его Торе и уважение к Учителям Торы.

– И в заключение, какой вопрос вы хотели бы задать себе сами?

Вопрос такой: есть ли какая-то польза читателю от этого интервью? Ведь читатель – часть еврейского народа. Интервью само по себе – совершенно не польза. А польза: это если бы они задумались, зачем человек живет на свете. Ведь живет он только один раз! Понятие «перевоплощения душ» существует, но это – совсем не то, что рассказывают разные пропагандисты. Каждый из нас – с тем уникальным сочетанием личностных качеств, с каким человек рождается и развивает их в себе, – совершенно уникален, неповторим и живет один раз.

Мне хочется, чтобы этот «один раз» был по-еврейски осмысленным, и я всю жизнь занимаюсь этим. В этом – вся история моей жизни. И если из десяти тысяч читателей хотя бы у девяти тысяч проблеснет какая-то искра, я буду очень и очень доволен.