Еврейская жизнь – водка с пряником
Я никогда не был язычником. Я имею в виду – ни комсомольцем, ни коммунистом. Ведь непогребенная мумия на площади, парады с флагами и портретами – это абсолютное язычество. Главное в нем – отвлечение от Творца. Я всегда знал, что я еврей, что есть Тот, перед кем надо отвечать. На радость бабушке в Йом-Кипур я постился. Бабушка с дедушкой родом из Гомеля, в их доме отмечались праздники. Курицу ходили резать к шойхету Кацману. Папа мне рассказывал про хасидов, что это люди, знающие, что такое тепло, добро, поддержка, умеющие хорошо выпивать. Это же аргументы за то, чтобы приобщиться! А если серьезно, то я еще в детстве знал, как собираются на фарбренген, все очень бедно жили: бутылка водки и пара пряников. Говорили, что это и есть символ еврейской жизни – горькая со сладким. Я вырос в нормальных условиях, но обучение в университете, служба в армии и творческая деятельность не предполагали религиозного ритма жизни. Постепенно я понял, что больше не могу без синагоги. В начале века у меня было серьезное испытание, Б-г помог мне его преодолеть, и я понял, что Его надо отблагодарить молитвой. Я тогда совершенно явственно осознал, что мироздание – это не просто красивое слово, это огромная конструкция, в ней множество этажей, мы находимся на одном, а ушедшие поднялись на следующие этажи, и мы все находимся в одном здании.
Я пришел на Бронную, познакомился с раввином Ицхаком Абрамовичем Коганом, и мы подружились так, словно с детства были знакомы. Моя жена подружилась с его супругой, светлой памяти. И дети наши стали ходить на субботние трапезы к ним домой, подружились там с детьми других новообращенных. Я пришел в синагогу с двумя детьми, а сейчас, слава Б-гу, как говорят хасиды, у меня уже не семь внуков.
И над Россией есть Г-сподь
Сложно ли совмещать синагогу и шоу-бизнес? Сложно не работать в субботу. До того, как сделал обрезание, самый большой кайф я чувствовал, работая по субботам. Я понимаю сейчас, что это шайтан лихо усаживал меня за стол в субботу, поэтому мне так легко писалось и творилось. Это он очень старался, чтобы меня отвлечь. Но сейчас меня никакой гонорар не заставит работать в субботу. Дело не в том, что я этого не хочу, а дело в том, что я не могу работать в субботу. Мне один известный шоумен как-то сказал: Боря, что ты выделываешься, если бы ты жил в Израиле, тогда понятно. На что я ответил: а ты полагаешь, что Г-сподь только над Израилем?
Огонь во имя Отца небесного
Я понял, что всё подчинено воле Всевышнего, который милостив и всегда простит. Любой советский человек – он не преступник, а жертва. Мощная идеологическая машина катилась по душам евреев. Леонид Ильич Брежнев написал книгу «Жизнь по заводскому гудку». А если ты понимаешь, что жить надо не по гудку, а по Торе, тебе столько всего открывается! Когда я пришел в синагогу, рав Изя сказал: «Боря, придумай что-нибудь такое, чего не было никогда ни у кого. Еврейское, религиозное». Я придумал «День Творца». Это когда творцы, живущие на Земле, зажигают в душах людей огонь в честь Творца всемогущего. Это был замечательный праздник, проводили его в Театре имени Маяковского, в театре «Эрмитаж», на Арбате в Музыкальном центре Слободкина и в ТЮЗе. Сейчас мне важно сделать проект «Мир озарения». Его девиз: огонь, зажженный всем миром, озаряет весь мир. Это то, что необходимо именно сегодня. Когда люди разных конфессий собираются на одной сцене и зажигают огонь, который озаряет весь мир. Потому что представитель любой конфессии понимает, что у нас один Отец небесный. Это мой шлихут.
Будить человека в человеке
Я во все проекты внедряю еврейскую тему. Когда награждали Премией «Хрустальная Турандот» Богдана Ступку в усадьбе Кусково графа Шереметьева, я как ведущий церемонии сказал: «Пан Ступка, дружба народов – это когда в честь украинского актера на русской сцене звучит еврейская мелодия». И выступила хасидская капелла Цалюка. Я часто приглашаю Иосифа Пурица – потрясающего баяниста и его Puritz Band. Мы уже лет 12 вручаем «Хрустальную Турандот» в Театре имени Вахтангова. Там очень хорошо понимают еврейскую тему. Руководитель театра — выдающийся литовский режиссёр Римас Туминас, как я его в шутку называю – литовский хуторянин с еврейской душой. У них есть замечательный спектакль «Улыбнись нам, Г-споди».
Если говорить о московских постановках на еврейскую тему, я бы выделил «Бердичев» в Театре имени Маяковского. «Враги. История любви» в «Современнике». Увы, пока у нас нет еврейского театра. Еврейский театр – это не пейсы, это душа. Но самый классный еврейский спектакль этого сезона – «Матросская тишина» в «Табакерке». Я сидел в партере, плакал, как пацан, и не стеснялся своих слез. Я пошел за кулисы к Машкову и спрашиваю: как тебе, русскому человеку, удается так влезть в еврейскую душу?! Кстати, Абрам Шварц – любимая роль Машкова. Это настоящее потрясение. Это промысел Б-жий, это озарение. В каждом человеке живет еврейская душа. Если это человек. И через озарение это можно реализовать. Для меня главная задача того, чем я занимаюсь, – будить человека в человеке. Будить в человеке животное – это очень просто, этим занимается телевидение. Телевизор – самая простая форма превращения человека в скотину. Сегодняшнее телевидение я отнес бы к отравляющему веществу массового поражения. Телевидение – самый грязный гешефт. Я думаю, почему забиты московские театральные залы? Этому помогает телевидение. У человека срабатывает инстинкт самосохранения. Надышавшись угарного газа, ты должен глотнуть свежего воздуха. Зрительный зал – это место, где никогда не бывает солнечного света, там свет иного рода.
К балагану и обратно
Иногда я жалею, что нет цензуры. Люди не договорились, зачем собирать людей в театральном зале. Привлекать эпатажем? Не знаю… Мат можно и даром послушать на Павелецком вокзале. Всё должно отвечать на вопрос: зачем? Если тебе кроме мата нечего сказать, не надо меня убеждать, что это новое слово в искусстве. Балаган родился раньше театра. Здесь-то и нужна внутренняя цензура: пусть человек почитает Тору или Новый завет, там написано, чем должно заниматься искусство.
Спаси того, кто рядом
Я говорю артисту: если ты выходишь на сцену не для того, чтобы физически возвыситься над зрителем, а чтобы открыть его душу, согреть его сердце, – это искусство, угодное Б-гу. У нас есть проект «Спасающий спасется». Владимир Соловьёв, великий русский философ, сказал: иной формы прогресса нет и не будет – чтобы спастись, надо спасти того, кто рядом. Для меня это огромное удовольствие. В Омске есть балерина. У нее профессиональная болезнь суставов. Операция стоит 10 000 долларов, которые ей взять неоткуда. Я арендую Театр Вахтангова по льготной цене, обращаюсь к Светлане Захаровой – приме Большого театра, Вадиму Репину – выдающемуся скрипачу, ее супругу, к Владимиру Маторину – басу Большого театра, другим исполнителям такого же класса, и мы даем благотворительный концерт в пользу этой балерины. Собранные средства перечисляем прямо в больницу № 31. Я заранее договорился с ее замечательным руководителем Голуховым Георгием Натановичем. Операцию сделали на высшем уровне, и балерина вернулась в профессию как педагог. Вот это счастье. Это счастье и для зрителя, и для того, кому помогли, и для тех, кто помогал. Выдающаяся актриса Вера Васильева – она обычно ведет такие вечера – рассказывала, как вышла после нашего благотворительного концерта на Арбат и видит, что люди не расходятся. Им не хочется расставаться, как будто они побывали на невероятном празднике единства, сделали какое-то классное дело.
Отец земной
Мой отец был человеком разносторонних дарований. Он окончил Киевский политехнический институт. Я потом встречался с его однокурсником, и тот сказал: все мы знали, кем будем, а про Петю никто ничего не понимал, потому что он в равной мере мог бы стать и инженером, и артистом, и поэтом, и писателем. Отец меня готовил к поступлению в университет. Мы сидели в сквере на лавочке, и он рассказывал о Чехове, Толстом, Пушкине, Шолом-Алейхеме, Маяковском. Маяковского он мог читать часами. Я приходил на экзамен, брал билет и пересказывал ровно то, что говорил мне отец. Изумленные профессора спрашивали: по какому учебнику вы готовились? Не верили, что меня готовил отец-инженер. Папа с радостью смотрел на мои успехи. Он говорил: Борька поехал брать Москву, и он ее взял. Мои московские успехи произошли потому, что отец вложил в это свою душу. Может, это должны были быть его успехи. Я всегда знал, что отец придет и выручит. А сейчас ему это еще проще делать ,когда он на Верхнем Этаже…
Отец работал на благо советского народа, и это ему доставляло кайф. Он был главным инженером треста Гидроэлектромонтаж – строил весь каскад Днепровских электростанций. Он исповедовал социалистические принципы. Ему ничего не надо было: только работать на благо людей. Если бы он знал, что Братская и Красноярская ГЭС, которые он строил, станут собственностью Чубайса, он никогда в жизни туда не поехал бы. Отец работал, чтобы у людей в тайге появился свет. Мы с ним много спорили вокруг моральных принципов строителя коммунизма. Я не понимал систему распределения, кто распределяет блага? Я не понимал, что такое равенство. Свобода и братство понимал, а равенство – нет. Русские говорят: Б-г леса не равнял. Ты можешь быть сосной, а можешь грибом. Но ты должен быть классным грибом или классной сосной. Я всегда знал, что талант – это частная собственность Б-га, который Он дает человеку в пользование. Она не принадлежит государству.
От госантисемитизма до Зеленского
Я родился в Магнитогорске, когда мне было года три, переехали на родину отца – на Украину. Там я окончил школу. Украина для ЦК была оплотом соцсоревнования, металлургии. Там добывался основной валовый продукт. Надо было выкорчевать всё, что отвлекает человека от жизни по заводскому гудку, чтобы не было никаких синагог. В Бухаре, в Грузии – пожалуйста, а здесь создается материальное коммунистическое счастье. Поэтому евреи не могли даже поступить в институт. На Украине был очень мощный государственный антисемитизм, а на бытовом уровне – не больше, чем где-либо. Сегодня, когда государственный антисемитизм закончился, а бытовой так и не расцвел, они выбрали еврея президентом. И сделали это с песнями: 73 %, как за какого-нибудь Ким Ир Сена. Я лично с Зеленским не пересекался, но ребята, которым я доверяю, говорят, что он человек порядочный. Многие знают семью Зеленских. Его папа – серьезный еврейский ученый. У него самого мощный актерский бэкграунд, которым он наверняка дорожит. Когда Порошенко вернется на конфетную фабрику, его там никто видеть не будет, а Зеленскому придется возвращаться на сцену. Обгадившись, на ней лучше не появляться. Поэтому есть надежда, что он будет стараться вести себя подобающе.
Небывший министр культуры
Может ли еврей занимать государственную должность не в Израиле? В трактате Авот говорится: не приближайся к властям, потому что высосут из тебя все соки, выплюнут и назначат виноватым. Мне кажется, что это правда. Еврей всегда будет крайним. Думаю, еврею совсем не обязательно лезть во власть. Но увы, каждый видит перед собой лестницу и хочет по ней подняться, не понимая, что это не лестница Иакова.
У меня тоже был такой соблазн. В 1990 году я сделал проект «День доверия». Поддержал Ельцина. Все тогда были романтиками. Мы устали от коммунистов, хотя теперь понимаем, что они были просто-таки «вегетарианцами». Я собрал на одной сцене тех, кто уже никогда в жизни выступать вместе не будет: Спиваков и Плетнёв, Жванецкий и Хазанов… Это было в концертном зале гостиницы «Орленок». Съехался весь дипкорпус. Тогда я очень близко познакомился с помощниками Ельцина – Людмилой Пихоя, Сухановым. Если бы захотел, я мог стать министром культуры. Но для меня чиновничьи коридоры – это дикое болото. Они даже говорят на каком-то языке, который мне тошно слушать.
Нужные книги
Мое любимое занятие по Субботам – перечитывать «Хасидские истории». Обожаю историю «Кугл во имя мира». Рассказы Исаака Башевица Зингера. Трактат Авот – гениальное наставление отцов. «Если не я за себя, то кто за меня? Если я только за себя, то чего я стою?»
Три формулы номер один
Мы пасхальные каникулы провели в Днепродзержинске. Я так надышался воздухом святости! Там первый Seven Seventy, построенный на территории СНГ. Раввин Стамблер нашел деньги, построил его в самом пекле антисемитизма и еще убедил власти назвать улицу большевика Арсеничева, на которой стоит синагога, улицей Любавического Ребе. Я всегда думал, что самая лучшая миква на Бронной, но там – просто космос. Расстроило, что очень мало молодежи. Как нам не потерять еврейство? Я с радостью смотрю на молодых симпатичных ребят, которые пришли в иудаизм, потому что не могут иначе, а не через тюрьму, больницу или иное испытание. Но их очень мало.
Какое будущее ждет религиозных детей в России? Это тот случай, когда я гоню от себя грустные мысли и полагаюсь на милость Б-жью. Потому что иногда Г-сподь так всё устроит, что мы и представить себе не можем. Если по трезвому размышлению и скудной человеческой аналитике – то перспектив немного. Кем должны быть эти люди, которые не получат светского образования? Прогресс летит с бешеной скоростью, легко оказаться на обочине. Глядя на могучий интеллектуальный потенциал наших еврейских детей, который Б-г дал, остается только молиться, чтобы он реализовался в полной мере.
На мой взгляд, одно из самых важных мест в Торе – это: и шли евреи свободные и бесстрашные. Как раб вдруг становится бесстрашным? Это происходит, когда он открывает Г-спода. Когда он идет на встречу со Всевышним, он становится свободным и бесстрашным. Это главная формула жизни: хочешь стать свободным и бесстрашным – укрепляйся в вере. Вторая важнейшая вещь: когда Г-сподь сменил гнев на милость и сказал Моисею, что все-таки пойдет с ними. А сначала ведь не хотел. Но тогда Моисей сказал: зачем нужна земля, даже текущая молоком и медом, если там нет Б-жественного присутствия. Это еще одна великая формула жизни. Дай Б-г, чтобы у всех было много меда и молока и при этом было Б-жественное присутствие. Но смотрите! Когда Г-сподь говорит: Я пойду с вами, что говорит Моисей своему тестю Итро? Он говорит: пойдем с нами, и ты будешь нашими глазами. Моисей что, скрытый атеист? Зачем ему еще глаза, когда с ним Б-г? А ответ очень простой и важный. Моисей подразумевал, что Итро знает местность, как никто другой, знает все земные науки. И в этом третья формула земного счастья: если еврей идет по пути, начертанному Г-сподом, но при этом обогащен всеми земными науками, то он летит на двух крыльях. Верующему еврею обязательно нужно знать земные науки. И таким образом возвеличивать Всевышнего. Когда еврей приходит работать в консерваторию, в Академию наук, МГУ — да куда угодно, и говорит, что делает это ради Всевышнего, – это хорошо.
Собеседники
Есть люди, с кем мне приятно говорить о Торе, хотя они не евреи. Например, Виктор Сиднев – магистр «Что? Где? Когда?» и его жена Светлана. Мы часто приглашаем Сидневых на Субботнюю трапезу. Дмитрий Крымов – театральный режиссер. Очень думающий о Б-ге человек. Кама Гинкас и Генриетта Яновская, блистательные режиссёры – тоже из тех людей, с кем мне приятно общаться на религиозные темы. Кама родился 7 мая 1941 года. Через несколько месяцев в Каунасе уже были фашисты, и они всей семьей загремели в гетто. Папа Камы был известным в Каунасе врачом, мама – медсестрой. Папе сказали, что одна немецкая бездетная семья хочет усыновить еврейского мальчика, Кама – ангельской красоты, вы можете его спасти. Мама рыдала всю ночь, а наутро сказала потрясающие слова, которые на первый взгляд кажутся дикими, но они великие: «Нашему Камочке несколько месяцев, он не знает, кто он. Он вырастет в немецкой семье фашистом и будет убивать евреев так, как убивают сегодня нас. Я его не отдам и не позволю, чтобы на его руках была еврейская кровь». И за это ее решение буквально через несколько месяцев они все были спасены. Создавался партизанский отряд, нужен был врач и медсестра. Родителей Камы на телегах с покойниками вывезли из гетто, а маленького Каму положили в мешок с картофельными очистками. Причем все эти мешки фашисты прокалывали штыками. Кама – очень верующий человек.
Еще Клара Новикова. Когда я первый раз привел ее на Бронную, там было всё не так, как сейчас. Сукка стояла во дворе слева. Наутро Клара звонит мне и говорит: «Я какую-то вчера чушь несла, мне так неудобно перед раввином, я не знаю его телефона, позвони ему, извинись». Я говорю: «Ничего плохого не помню, но позвоню». Только положил трубку, звонит Ицхак Абрамович: «Слушай, ты вчера приходил с Новиковой, она говорила такие святые вещи!» Тогда мне пришла в голову формула: «Без радости нет святости».
И в заключение скажу следующее: если ты проживаешь жизнь в искусстве, ты должен работать во имя Творца! Тогда будешь счастлив.
