Политика — грязное дело. Насколько это утверждение буквально, становится понятно из событий, развернувшихся 83 года назад на территории школы сельского хозяйства «Микве Исраэль» в Тель-Авиве
29 июня 1938 года в час, когда ревизиониста Шломо Бен-Йосефа вели из тюрьмы Акко на плаху, в час, когда палач-англичанин набросил петлю на его шею, осужденный цитировал слова гимна движения «Бейтар», сочиненного Зеевом Жаботинским. «Из праха и пепла, / Из пота и крови, / Поднимется племя, / Великое, гордое племя» — гласит классический перевод. События, развивавшиеся параллельно на расстоянии 120 км южнее, скорее соответствовали переводу подстрочному: «Из логова гнили и грязи кровью и потом восстанет наше племя — гордое, и щедрое, и жестокое».
Около 30 молодых мужчин устроили своеобразную демонстрацию протеста в самом подходящем под определение «логово гнили и грязи» месте — городской помойке, расположенной на территории школы сельского хозяйства «Микве Исраэль» в Тель-Авиве. Так отреагировали члены движения ревизионистов на смертную казнь своего товарища.
На время своей демонстрации протеста ревизионисты заперли ворота этой центральной мусорной свалки, закрыв доступ муниципальным мусоровозам. События сразу обернулись скандалом, и чиновники муниципалитета во главе с начальником отдела уборки Довом Гефеном поспешили в эпицентр событий, чтобы восстановить порядок.
Какая связь между городской помойкой и политической демонстрацией против британских и местных властей? Чтобы получше разобраться в этом, следует принять во внимание цепь неразрывных, характерных для того времени факторов.
Рост городов и отходов
В 30-е годы XX века благодаря своему росту Тель-Авив упрочился в качестве городского центра еврейского поселения в Земле Израиля. Уже к 1933 году население города составляло 80 тысяч человек. За время пятой волны репатриации 1933-1939 годов это число увеличилось вдвое, и Тель-Авив стал крупнейшим городом Земли Израиля. Рост города имел и юридические последствия. Так, в 1934 году Тель-Авив получил статус автономного муниципалитета.
Демографический рост сопровождался и экономическим расцветом, бурным строительством, развитием культурной жизни и повышением обществом уровня жизни. Ассортимент товаров, предлагаемый жителям города и его гостям в 30-е годы, не шел ни в какое сравнение с тем, что было всего лишь 10 лет тому назад. Обратной стороной того изобилия, которое царило в местных магазинах, кафе, ресторанах и клубах, стал острый рост и количества отходов — неминуемое последствие демографического роста и повышения уровня жизни. Так, если в 1933 году городские уборщики собирали всего 17 тысяч тонн мусора, то в 1939-м объем мусора увеличился втрое, достигнув 56 тысяч тонн! Представьте себе, что каждый день, кроме суббот и еврейских праздников, со всего Тель-Авива на городскую мусорную свалку вывозилось около 200 тонн мусора!
Распределение вакансий
После многолетних конфликтов и прений между представителями движения ревизионистов и верхушкой Гистадрута по поводу партийной принадлежности профсоюзной организации и явной дискриминации в пользу работников с «правильным» партийным билетом при приеме на работу ревизионистское движение учредило свой конкурирующий профсоюз. Эта организация была целой системой учреждений, аналогичных уже существующей модели еврейского самоуправления. Точкой отсчета возникновения таких учреждений следует считать выход Зеева Жаботинского из правления Всемирной сионистской организации в 1923 году.
Итак, после того, как в 1923 году была учреждена молодежная организация «Союз Йосефа Трумпельдора» — «Бейтар», в 1925 году — партия «Союз сионистов-ревизионистов», в 1931 году — национально-военная организация ЭЦЕЛЬ (известная как «Иргун»), в 1933 году — национальная больничная касса «Леумит», в 1934 году настала очередь Национального профсоюза. Эта организация объединяла работников — приверженцев ревизионистского движения, которые по большому счету не имели никаких шансов получить распределяемые властями вакансии.
На момент описываемых нами событий при тель-авивском муниципалитете числилось около 1200 работников, помимо нескольких тысяч человек, занятых на временных, общественных работах. Наем этих людей осуществлялся в рамках соглашений между городским советом и различными профсоюзами в зависимости от партийной принадлежности. Надзор над распределением вакансий в рамках достигнутых соглашений осуществляло «Бюро работы и разделения труда в строительной отрасли и на различных работах».
В 1938 году в рамках этих соглашений представителям ревизионистского движения было обещано 11 % рабочих мест. Однако на деле поступали жалобы, что количество реально предоставленных мест было гораздо меньше. Многие ревизионисты почувствовали себя отвергнутыми городскими властями.
Пошатнувшаяся безопасность
Прошло всего два года с момента создания Ревизионистского профсоюза, как вся Земля Израиля задрожала. 19 апреля 1936 года в Яффо вспыхнуло арабское восстание, очень скоро оно перебросилось во все уголки Израиля и продолжалось около трех лет.
Путь мусоровозов из Тель-Авива к мусорной свалке «Микве Исраэль» пролегал не только через арабскую деревню Абу-Кабир, но и через территорию муниципального района города Яффо. Медленно проезжающие в одно и то же время дня мусоровозы были слишком удобной мишенью, чтобы арабы пренебрегли этой возможностью. В результате двое уборщиков оказались ранены арабскими пулями. Городские власти поспешили обратиться к правительству, и оно официально разрешило нанять вооруженных евреев для сопровождения мусоровозов по дороге на свалку.
Но этого оказалось недостаточно: атакам подверглась и сама свалка, расположенная в непосредственной близости к шоссе, соединявшему Яффо с Иерусалимом, рядом с арабской деревней Тель-Ариш. Ответными действиями стало ограждение свалки и строительство оснащенной прожекторами сторожевой башни. Таким образом, банальная городская свалка превратилась в своеобразную еврейскую заставу с четырьмя вооруженными, круглосуточно дежурящими на месте охранниками в стратегической точке — у центрального шоссе Земли Израиля!
«Еврейский характер» объекта подчеркивали магендовиды, украшавшие ворота свалки, хотя внутри работали одни арабы: еврейские рабочие занимались сбором мусора и его транспортировкой в городе, а опорожнение грузовиков, сортировка и сгребание огромных куч мусора было уже не их делом.
Еврейский труд
В связи с совокупностью таких факторов, как напряженная обстановка в плане безопасности, политические соображения и нехватка рабочих мест, 28 апреля 1936 года глава Совета тель-авивских рабочих профсоюза ревизионистов Элиэзер Шостак обратился к руководству тель-авивского муниципалитета с заявлением, что на вышеупомянутой мусорной свалке работают десятки арабских рабочих и ни одного еврея, на фоне кровавых событий в Яффо их следует заменить безработными евреями, а если проблема заключается в отсутствии кадров, то у профсоюза ревизионистов есть достаточно кандидатов на эти должности.
Ответ муниципальных властей не заставил долго ждать. Начальник городского отдела здравоохранения Элиэзер Перлсон заявил, что эту тему уже обсуждали и пришли к выводу, что замена арабских рабочих еврейскими будет иметь «тяжелые последствия».
Что подразумевалось под «тяжелыми последствиями», позже расшифровал секретарь аппарата тель-авивского муниципалитета Йеуда Надиви в ответ на сходные претензии в прессе. По его словам, муниципалитет пробовал нанимать евреев на работу непосредственно на свалке, однако в откровенно антисанитарных условиях «европейцам чрезвычайно трудно работать».
Шостака явно не устроили такие отговорки, и в мае 1938 года он вновь потребовал от муниципальных властей предоставить работникам его профсоюза возможность занять вакансии на свалке. На этот раз требование было даже подкреплено скрытой угрозой, а именно: «Раздражение наших многочисленных безработных столь велико, что мы не сможем гарантировать предотвращение всякой вспышки гнева, если муниципалитет не сочтет нужным исправить данное упущение».
Однако и это повторное обращение Шостака не привело к желаемым результатам. Подобное отношение со стороны муниципалитета не могло оставить ревизионистов равнодушными. С их точки зрения, ситуация была одновременно отличным поводом и для «захвата рабочих мест» с целью передачи их в еврейские руки, и для своеобразного отпора арабам во время арабского восстания, и для решения проблемы всё более остро ощутимой безработицы. Итак, настало время действовать.
Захват мусорной свалки
Одним из завхозов школы сельского хозяйства «Микве Исраэль» в 1938 году был Йосеф Валкер, член «Бейтара», за три года до этого иммигрировавший в Землю Израиля из Берлина. По роду деятельности Валкер знал изнутри детали работы свалки на территории школы. Ему были известны и сами работники, и часы их работы, и место хранения инвентаря. Вся эта информация легла в основу плана по вытеснению арабских рабочих и «захвата свалки» людьми Жаботинского.
Валкер заручился поддержкой официальных органов ревизионистов, а их боевая организация ЭЦЕЛЬ даже выделила на акцию свое оружие. Правда, в весьма скромном объеме. Представитель ЭЦЕЛЯ Шмуэль Кац (в будущем — член Кнессета первого созыва от партии «Херут»), исследовав с Валкером территорию объекта, составил вместе с ним подробный план действия.
В один прекрасный летний день в начале июня 1938 года представители профсоюза ревизионистов с утра пораньше проникли на городскую мусорную свалку, зашли на склад, забрали инструменты и заперли ворота перед лицом арабских рабочих.
Каково же было удивление мусорщиков, прибывших на первом мусоровозе, когда их встретили на месте рабочие-ревизионисты, тогда как арабские рабочие остались не у дел за пределами свалки. Ревизионисты начали разгружать грузовики, сортировать и складывать кучи мусора. Новости о событиях на свалке очень скоро достигли слуха начальника отдела уборки при муниципалитете Дова Гефена, и он поспешил на место беспорядков.
Ревизионисты остались глухи к любым доводам, включая замечания Гефена о незаконности и неправомочности их действий. Прибывшая на место полиция не спешила действовать силой. Личное вмешательство мэра города Исраэля Рокаха, предложившего провести переговоры с «непреклонными бунтовщиками» у себя в кабинете, не помогло ни на йоту, а лишь вызвало гнев Гистадрута. Когда же 12 июля 1938 года деятели Гистадрута прибыли на свалку, чтобы силой прогнать оттуда ревизионистов, дело закончилось общей потасовкой.
Цена успеха
Когда от рабочего конфликта на помойке запахло насилием, руководства обоих профсоюзов пришли к выводу, что необходимо найти подходящее решение. Для этого предложили назначить арбитра, с чьим мнением готовы будут считаться обе стороны. В качестве такового выдвинули члена городского совета, начальника отдела канализации Тель-Авива Саадью Шошани. Выслушав претензии обеих сторон, Шошани — всеми уважаемая личность — резко осудил безответственность всех замешанных в деле лиц, прибегнувших к насилию в и без того напряженные дни арабского восстания. Раскритиковав и тех, и других, Шошани постановил вернуться к неукоснительному соблюдению договора о разделении рабочих мест в соответствии с партийной принадлежностью.
И всё же Шошани не ограничился этим. Он искренне похвалил ревизионистов за их отвагу и преданность делу, проявленные за те 40 дней, когда они рисковали своим здоровьем, если не жизнью, работая в абсолютно антисанитарных условиях, где не соблюдались даже минимальные правила гигиены. И в качестве награды за подвиг он выбил для них три дополнительных рабочих места сверх оговоренной партийными соглашениями квоты.
В конечном итоге ревизионисты добились своей цели. Согласно официальному заявлению муниципалитета в октябре, «все арабские рабочие были удалены с участка; на сегодняшний день ни один араб там не работает». Более того, благодаря своей акции протеста ревизионисты укрепили позиции в муниципальном аппарате. То, чего невозможно было добиться призывами к логике и справедливости, в результате было получено силой.
Однако экономическая цена этого национального успеха оказалась высока, поскольку и оплата еврейского труда была выше. Так, уже через неделю после решения конфликта казначей муниципалитета заявил мэру города о необходимости сократить бюджет по другим статьям уборки города в свете нового рабочего соглашения. В частности, было отменено решение о покупке новых мусоровозов, а также возникли затруднения с оплатой аренды территории мусорной свалки у «Микве Исраэль».
Нам же было бы полезно извлечь для себя из всего этого еще один важный урок: даже такой безобидный и аполитичный на первый взгляд вопрос, как сортировка мусора, может скрывать в себе глубокий политический смысл. Так, любая грязь из логова гнили задним числом может обернуться чистой воды политикой.
