Известный писатель, ученый, бизнесмен и меценат вырос в детском доме, работал в «Комсомольской правде», а деловую карьеру начал с торговли портретами Ленина, Сталина, Горбачева и красной икрой. Впоследствии стал первым во многом: способствовал инициативе советского посольства с выпуском журнала «Burda Moden» в государстве рабочих и крестьян, создал и реализовал идею публикации первой зарубежной рекламы в СССР в газете «Известия», организовал в Советском Союзе систему беспошлинной торговли еще в 1989 году, открыл магазин по обслуживанию дипломатического корпуса в Москве, заявил об идее глобального мирового автобана «Париж–Нью-Йорк» на международном форуме «ЕРАА-92», основал первое совместное предприятие с Большим театром по производству фирменной сувенирной продукции Большого для реализации во время зарубежных гастролей.
– Как и где вы живете? Ваш распорядок дня, наверное, состоит из постоянных перелетов и встреч?
Везде. Впрочем, как и еврейский бизнес, – там, где есть синагога, могут жить евреи. Поэтому я живу в России, в Германии, Испании, Швейцарии, Китае, Казахстане, Беларуси, в Грузии. Но предпочитаю исключительно наземный вид транспорта, не летаю уже более 20 лет.
Первый во многом
Александр Потемкин — известный писатель, ученый, бизнесмен и меценат — вырос в детском доме, работал в «Комсомольской правде», а деловую карьеру начал с торговли портретами Ленина, Сталина, Горбачева и красной икрой. Впоследствии стал первым во многом: способствовал инициативе советского посольства с выпуском журнала Burda Moden в государстве рабочих и крестьян, создал и реализовал идею публикации первой зарубежной рекламы в СССР в газете «Известия», организовал в Советском Союзе систему беспошлинной торговли еще в 1989 году, открыл магазин по обслуживанию дипломатического корпуса в Москве, заявил об идее глобального мирового автобана «Париж–Нью-Йорк» на международном форуме ЕРАА-92, основал первое совместное предприятие с Большим театром по производству фирменной сувенирной продукции Большого для реализации во время зарубежных гастролей.
– Основная часть вашего детства прошла в детском доме. Что вы помните об этом?
У меня мама немка, Беате Копп, а отец, согласно семейной версии, еврей, Йозеф Ги. Мать была в советском лагере военнопленных, где служил мой отец. Мое раннее детство прошло в лагерных бараках. При депортации матери из СССР, через два года после моего рождения, я попал в детдом, где мне дали новое имя, отчество, фамилию – Александре Петресдзе Кутателадзе, что на русском и означает Александр Петрович Кутателадзе. В пятилетнем возрасте меня забрала бабушка, мать моего отца. И я воспитывался в семье еврейских женщин – мамы отца и тети отца. Поэтому с еврейским самосознанием все было нормально. Если б я остался в детдоме, вырос бы совершенно другим человеком. В новой семье мою детдомовскую фамилию «Кутателадзе» и имя с отчеством решили не менять: бабушки считали, что с фамилией «Ги» и немецким именем жить в СССР, в частности в Грузии, будет очень тяжело ребенку с и так украденным детством.
Хочу отметить, я гордился своей бабушкой. Она была красавицей – в возрасте 75 лет подтянута, энергична, с исключительно яркой внешностью и всегда накрашенными губами. Числилась она на должности уборщицы в местном сухумском домоуправлении, так как другой работы для беженки из Мариуполя в Грузии найти было невозможно. Но ее природный ум и талант позволяли ей подрабатывать частным образом и иметь дополнительный заработок в этом учреждении: она работала с картотекой местных зарегистрированных граждан и составляла необходимые справки о составе семьи, о месте жительства и т. д.
– Как сложилась ваша дальнейшая жизнь?
Окончил школу в Сухуми, уехал на учебу сначала в Ленинград, потом в Тбилиси. Факультет журналистики я окончил именно в Тбилисском государственном университете. В те времена судьба выпускников сулила в основном распределение на работу в различные уголки Советского Союза. Я предполагал, что если закончу университет в столице, то меня отправят куда-нибудь в Свердловскую область. Поэтому намеренно завершил свое обучение в Грузии. Кроме того, во время учебы я уже сотрудничал с «Комсомольской правдой», и после получения диплома меня ждали в «Комсомолке» и довольно быстро взяли в штат. Я там проработал с 1971 по 1977 годы.
– Во время работы приходилось ли вам как журналисту идти на компромиссы с собственной совестью?
Я старался быть гибким, понимал, какая информация нужна газете, но, считаю, одинаковые и однообразные описания для корреспондента неприемлемы. Помню, меня отправили писать репортаж с Красной площади, 1 мая или 7 ноября. Заместитель главного редактора тогда говорил: «Только не пиши, что улицы становились шире, но придерживайся установленного стиля и порядка освещения события». Меня раздражало наличие правил, продиктованных тем временем, и отсутствие творческого начала в подобных процессах, и, чтобы выполнить задание, я взял информацию ТАСС, несколько своих фраз поставил спереди и сзади, и сдал статью. Я не мог писать банальное: ура, военная техника пошла, да здравствуйте, Владимир Ильич Ленин, соответствующее штампам советских времен.
– Вы все-таки увидели свою маму?
Свою маму я встретил в зрелом возрасте, когда мне исполнилось 33 года. Она меня сама нашла через международный Красный Крест. Стала предлагать, чтобы я переехал в Германию. И я согласился, но сохранил советское гражданство, встал на учет в консульство и начал получать первый опыт коммерсанта.
– С чего начался ваш путь бизнесмена?
Оказавшись в Германии, после окончания Боннского университета, через несколько лет в Гамбурге я открыл свой первый магазин по реализации советских товаров. Ассортимент магазина состоял из бакалейной группы, а также товаров с символикой СССР, в том числе и картин, например, Ильи Глазунова, портретов советских политиков, от Ленина и Сталина до Горбачева – тогда на Западе это было очень востребовано. Бизнес шел неплохо, поэтому у меня была возможность оказывать помощь при проведении различных мероприятий в советском консульстве Гамбурга. В 1988-м я открыл туристическую компанию «Russland Reisen», был посредником между гражданами Германии и других стран Европы при получении виз в Советский Союз.
А однажды, в 1985 году, меня вызвали в советское посольство в Бонн. Честно говоря, я был шокирован и не знал, чего ожидать. Посол Юлий Квицинский начал сразу с дела: «Александр, у нас к тебе просьба. Есть идея издавать в Советском Союзе журнал «Burda Moden», но мы бы не хотели с подобным предложением обращаться к ним напрямую, официально. В случае отказа может пострадать репутация советского правительства. А ты – частное лицо, журналист, гражданин СССР. Поезжай и спроси, заинтересует ли их такая возможность». Мне показалось это весьма перспективным, я даже подумал о возможном будущем гонораре. И поехал в штаб-квартиру «Burda Moden» в Оффенбурге. Там, представившись журналистом, показал советский паспорт и попросил встречи с руководством. Объяснив суть идеи, которая заключалась в издании немецкого журнала для советских граждан, я заинтриговал их. Видимо, они очень осторожно отнеслись к моему предложению, и ожидание встречи с директором Burda, Манфредом Маде, продлилось более 40 минут. Но тот встретил меня приветливо и спросил о том, каким образом этот проект может быть реализован, с чего необходимо начать. Мои объяснения и имеющиеся у меня контакты в Москве убедили его. Закончилась наша встреча тем, что Burda попросила от советской стороны протокол (меморандум) о намерениях. Теоретически они были готовы к сотрудничеству.
– Идеальная ситуация, win-win.
Я попросил на это 10 дней – электронной почты еще не было, а телекс я решил не использовать. Вернулся в посольство и доложил послу о результатах беседы. Он сказал, что со мной свяжутся, когда будет готов меморандум о намерениях. Я уехал в Гамбург, а через неделю мне был предоставлен этот документ, в котором указывалось, что «Внешторгиздат» приглашает представителей издательского дома Burda на переговоры. Подключение к этому проекту произошло совершенно случайно. Моя кандидатура была подходящей и вызывала доверие: я находился в ФРГ легально, имел гражданство СССР, до отъезда работал журналистом. И тут я подумал, что нужно обязательно найти себя в этом проекте, и предложил директору Burda заключить со мной договор на оказание консультационных услуг. Он ответил, что подумает, и пригласил меня остаться на это время в Оффенбурге, взяв расходы моего проживания на себя. Через пару дней договор был готов, в нем стояла сумма в 200.000 немецких марок – мое вознаграждение за реализацию проекта. Поскольку я человек южный, темпераментный, то предложил увеличить сумму до 500.000. Немцы думали минут двадцать, но потом все-таки приняли мои условия.
– Вы не побоялись рискнуть и оказались в выигрыше.
Далее нам предстояла поездка в Москву, на одну из заключительных встреч с Раисой Максимовной Горбачевой (как оказалось, идея издавать немецкий журнал в СССР принадлежала именно ей). Энне Бурда сообщила, что хочет посмотреть, как мы одеты для этой встречи. Я специально купил себе туфли, рубашку, костюм, даже помню название марки – Lezar. Как мне казалось, вполне симпатичный. Но госпожа Бурда вдруг заявила: «Александр, ты не едешь! Маде, вычеркните его из списка приглашенных в Кремль». Я вышел, мягко говоря, удивленный. Тут подоспел один из менеджеров издательского дома, пообещав отвезти меня в магазин и подобрать соответствующую одежду. В итоге 17.500 марок – именно столько стоил мой новый гардероб – бухгалтерия Burda потом вычла из моего гонорара, положенного по договору.
– Воистину, немецкая дотошность.
Когда проект с «Бурдой» был успешно завершен, я встречался с Раисой Максимовной. И она спросила: «Александр, что еще грандиозного можно сделать в СССР?» – «Раиса Максимовна, во-первых, надо сделать рекламу. В Советском Союзе нет ни одного издания с иностранной рекламой. Это большие деньги». Решили, что рекламу можно размещать в «Известиях».
– Логично. Это было не столь заидеологизированное издание, как «Правда».
Потом – видимо, по рекомендации Раисы Максимовны – была встреча с главным редактором «Известий» Иваном Лаптевым и Егором Лигачевым, вторым человеком в стране. На общей встрече Лигачев спросил: «Так, и сколько денег “Известия” могут получить в этом проекте?» Я сказал: «50 тысяч долларов». Он спросил: «Что, в год?» Я так удивился, думаю, второй человек в стране, все-таки должен представлять рекламные расценки. Я ответил: «Почему в год? В день!» Он недоверчиво оглядел меня и Лаптева и удивленно спросил: «Как, в день?» «В день, Егор Кузьмич, в день», – ответил я. Первый выпуск газеты с иностранной рекламой вышел 3 января 1989 года – эту дату можно считать первым днем рождения рекламы в СССР, а, значит, в России. Поскольку я не успевал найти рекламодателей, то разместил рекламу своей компании Kaukasika Consulting. За рекламный проект с «Известиями» я получил 200.000 марок, а 20.000 марок заплатил за свою рекламу в газете. Слово, данное Лигачеву, я сдержал. Как потом написали журналисты «Известий», «Александр принес на Пушкинскую площадь миллионы»…
– В чем еще заключалось новаторство ваших идей?
Я первым предложил крупным брендам – такому, к примеру, как Большой театр, – использовать свою символику и выпускать сувенирную продукцию с ней для популяризации и в коммерческих целях. Было организовано совместное предприятие «Большой Театр – Мастер» и начата продажа сувениров во время гастролей театра за рубежом. Вообще, бренд «Большой» с символикой Большого театра (и балетной атрибутики) и по сей день принадлежит мне: торговая марка зарегистрирована во всех странах мира, за исключением России. Большой театр не может ее использовать. Впрочем, и я этого не делаю, но это уже другая история.
Почему-то я бесстрашно отношусь к реализации масштабных проектов, которые, на первый взгляд, кажутся фантастичными и нереальными. Для меня очень важен один момент – какая миссия будет исполнена в результате реализации. Так, я посмел озвучить – и даже организовать на международном уровне посвященный этому форум ERAA-02 – идею создания глобального автобана, объединяющего весь мир. То есть создания межконтинентальной транспортной артерии, могущей стать осью современной цивилизации. Работа над организацией форума ERAA-02 проводилась задолго до его начала. Событие широко освещалось в европейской прессе. В форуме, проведенном моей компанией Kaukasika Consulting 19–20 октября 1992 года в Гамбурге, приняли участие официальные лица и значимые политические фигуры того времени, а также лидирующие промышленные, транспортные, нефтеперерабатывающие предприятия, предприятия энергетического и инженерного обеспечения, дорожного машиностроения, проектной отрасли и финансовой сферы. С тех пор началось мое общение с Гансом-Дитрихом Геншером, легендарной личностью Германии, министром иностранных дел и вице-канцлером ФРГ.
– А на каком этапе вы начали писать книги?
Когда я еще работал в «Комсомольской правде», то печатал свои рассказы в «Авроре», еженедельнике «Неделя», других изданиях. А основательно занялся литературой примерно в 1998–99 гг. До этого, в 1997–98 годах, я был начальником департамента по работе с крупнейшими налогоплательщиками Федеральной налоговой службы России (являюсь генерал-лейтенантом в отставке). На этой должности мне довелось увидеть достаточно яркую социальную палитру – богатейших бизнесменов, чиновников, банкиров. Они и стали персонажами моих произведений, наряду с другими представителями российского общества.
Александр Потемкин
В 2000-м вышли первые книги – сборник рассказов «Страсти людские» и «Виртуальная экономика и сюрреалистическое бытие». Тогда я окончательно утвердился в сделанном выборе и понял, что у меня есть свой путь в литературе. Я пытался понять, что происходит не только с Россией, но со всей современной цивилизацией, куда она движется, выбирая дорогу сверхпотребления, при снижении интеллектуального уровня населения. Меня волновали проблемы бесконтрольного развития искусственного интеллекта, усовершенствования биологического интеллекта и в целом будущего homo sapiens – останемся ли мы на Земле, или нас заменит ИИ? Все эти темы нашли отражение в моих сочинениях. Среди высоко отмеченных литературными экспертами – книги «Изгой», «Человек отменяется», «Кабала», «Русский пациент» и последний роман «Соло Моно. Путешествие сознания пораженца». Эти романы переведены на иностранные языки, изданы во многих странах мира.
– Откуда вы берете время на творчество?
Когда у человека есть желание, время всегда найдется.
– Книги – это желание достучаться до человечества?
Да. Трудная задача, но такое желание есть. Современный человек больше ориентирован на чувства, чем на мысли, ищет в литературе эмоции, отдых, развлечение. А мои произведения можно назвать идеократичными: меня интересуют глобальные идеи и их воплощение в художественной ткани прозы. Литература для меня – один из способов изучения мира и его тайн, в том числе мира человеческого с его тонкой и разнообразной психологией. Творчество – это всегда интеллектуальный процесс. И мой читатель – человек, который может подключиться к нему, изменить свое сознание, вырасти интеллектуально.
Во второй половине года я начну работать над новым сочинением «Изверг» – трагедия разума.
– Давайте о вашей еврейской деятельности поговорим.
Долгое время я был и являюсь главным имиджмейкером «Мирового лидерского совета». Наиболее интересная тема для меня самого – участие в сохранении исторической памяти великого деятеля Израиля Менахема Бегина. Я спонсировал школу в Бресте, в которой он учился и где установлен барельеф с его изображением. Широко отметил его столетний юбилей и пригласил гостей из кнессета и других еврейских общин России, Беларуси, Украины. Часто посылал детские делегации по городам черты оседлости евреев в Беларуси и на Украине. По рекомендации общин оплачивал стипендии студентам российских университетов. Становился спонсором строительства синагог. А сейчас отправил 120 детей из Испании, Швеции, Франции, России, Украины, Венгрии, Германии в Израиль отмечать бар/бат-мицву, оплатил дорогу и так далее. Мне пришло недавно письмо от раввина Мариуполя, что все прошло благополучно. Очень этому рад. Моя широкая благотворительная деятельность, надеюсь, помогла многим людям. Я понимаю, как тяжело найти нужную значительную сумму на проведение медицинских операций, как сложно обратиться к квалифицированным специалистам, получить спонсорскую поддержку при организации меценатских мероприятий. Помня о заботе, которую старались мне оказывать мои бабушки по мере всех их возможностей, считаю должным помогать попавшим в трудную ситуацию людям еврейского мира.
– Недавно вы создали кошерный бренд…
Да, Shabbat. Ведь шаббат – это праздник успокоения, который живет в сердце каждого еврея. Под этим брендом будут выпускаться разные группы товаров. На начальном этапе это чай, кофе, орехи, рыба, икра. Первым на кошерный рынок выходит чай премиум-класса. Он подходит и для подарков, потому что каждому еврею в праздники будет приятно получить настолько красивый продукт высокого качества. Еще и с таким названием. Градация чая по звездам подчеркивает элитность сырья, себестоимость его производства, экологичность и уникальность происхождения. Товар действительно уникальный – сказывается тысячелетняя история продукта. В подарок от китайских властей провинции Юньнань я получил дерево, которому уже более 1.000 лет, именно с него было решено взять чайные листики для некоторых видов чая Shabbat. Самое древнее дерево, все еще дающее чай, принадлежит нашей китайско-европейской компании и насчитывает вот уже 3 200 лет от роду. Мне показалось очень важным очертить именно круг необычайных характеристик, присущих нашему чаю. Со вкусом чая Shabbat раскрываются лучшие качества и традиции еврейского народа: в сердце появляется место для совершения добрых дел и проявления бескорыстной заботы о ближнем.
Образцы готового продукта были представлены в американский и европейский департаменты кашрута. Результаты оценки подтвердили качество товара и оправдали ожидания.
Организованная нами поездка раввина в Китай для проверки соблюдения правил и норм кашрута произвела неизгладимое впечатление на местного совладельца. Во-первых, внешний вид самого раввина: у китайца рост 160 см, у раввина – под 2 метра. Во-вторых, от требовательности и столь тщательной проверки организации производства кошерного продукта. «Александр, – звонит мне китайский партнер, – вы мне не верите? Почему такого мощного человека прислали?» Я, улыбаясь, ответил, что у нас все такие.
– Александр, желаю вам успехов!
Моя европейская фирма называется «Мазал», а «Мазал» с иврита – это «успех». Спасибо за пожелание. Если читатели встретят на прилавках продукты под маркой Shabbat, у них в сердце будет радость успокоения.
