Накануне Хануки деловой клуб SOLOMON.help организовал благотворительный концерт. На сцене ЕРКЦ «Жуковка» блеснули мастерством Юрий Башмет и Камерный ансамбль «Солисты Москвы». В этот вечер от Маэстро можно было услышать не только дивную музыку, но и жизненные истории, и даже получить ответ на вопрос. Хотя всем известно: о чем ни говори с Юрием Башметом, всё равно говоришь о музыке
У меня есть вопрос к Маэстро
— На вопрос, что он думает о киномузыке, Игорь Стравинский ответил: «У киномузыки одна функция – кормить композитора». Что думаете о киномузыке вы?
Я когда-то тоже спросил Никиту Сергеевича Михалкова: «Зачем нужно для каждого нового фильма сочинять музыку?» Ведь есть такие классические шедевры! Мы знаем примеры, когда в кино звучат концертная симфония Моцарта, «Реквием» и так далее. Но потом я понял смысл: из написанной для определенного фильма музыки потом остается процентов 10 максимум. Но композитор не выбрасывает остальное. Потом использует. Альфред Шнитке говорил мне так: «Во-первых, я каждый день работаю, то есть не теряю ремесло, когда пишу для кино. Во-вторых, потом использую это».
— Ваш любимый музыкальный жанр?
Талантливое должно быть в любом жанре. Талантливое и увлекающее. Заставляющее подумать и почувствовать. Поэтому я открыт ко всем музыкальным жанрам. Мы очень редко, но все-таки делаем такой концерт-crossover. С Игорем Бутманом, Игорем Ракельсоном, Дианой Арбениной. Это занимает у нас примерно 0,5 % от нашей деятельности в сезон. Я открыт для этого, я делаю это с удовольствием.
— Вагнер — это жуткий антисемитизм и прекрасные музыкальные произведения. Как вы относитесь к его творчеству?
Знаете, жил такой композитор Гуммель. У него есть очень хорошая соната для альта, я ее выучил. Примерно год она была у меня в программе. А потом мне попался какой-то материал, где Гуммель высказался очень-очень плохо о Моцарте. Я по молодости лет решил ему отомстить и прекратил играть эту сонату. Прошли годы, я рассказал это своему другу, композитору. В ответ он показал мне, что Гуммель говорил о Моцарте, — потрясающе, он просто на него молился. Я думаю, пройдет какое-то время, и то, что Вагнер был антисемитом, не будет иметь значения. Потому что у него есть гениальная музыка.
Скрипка не от Ротшильда
Мама пыталась выяснить, чем может заинтересоваться ее сын. Сын хорошо учится в первом классе общеобразовательной школы, чем его занять, чтобы он не стал уличным бандитом? Поэтому, у меня было немножко рисования, несколько видов спорта, в одном из них я даже преуспел. Это фехтование, юношеский разряд. Но пришлось бросить: кисть может стать жесткой — для смычка опасность. Первая скрипка была куплена в простом музыкальном магазине за 7 рублей 12 копеек, и жизнь кончилась. Но мне музыка нравилась, я быстро в нее вошел, у меня уже в первом классе был маленький ансамбль. Кстати, инструмент, на котором я сейчас играю, мне помог купить дедушка. Когда я поступил в Московскую консерваторию, он ежемесячно присылал мне 50 рублей при пенсии в 72 рубля. Продолжал присылать и по окончании консерватории. Ему говорили: «Боря, зачем ты посылаешь Юрику деньги, он уже закончил консерваторию?!». А дедушка отвечал: «Консерваторию он закончил, но кушать-то он не закончил».
От Джона к Ленину
В основном во Львове мы играли Beatles. Львов вообще был очень важным городом в этом жанре, как и Вильнюс. Это был последний культурный центр перед границей. Часто происходили джем-сейшены местных групп и приезжих музыкантов. Когда Beatles прекратили существование, я подумал: а как жить дальше? Сверхидей нет, горизонтов нет, стремиться не к чему. Джими Хендрикс тогда был для меня слишком сложен, и эстетики я его не понимал. Традиционный джаз мне не был интересен. И тут мне помог, как вы думаете кто? Владимир Ильич Ленин. Понятно, что я с ним не был знаком, и вообще никогда не был членом компартии, но в Киеве объявили конкурс, посвященный столетию Ильича. Молодые музыканты, учащиеся школ и училищ приехали в Киев и сыграли. Я стал одним из победителей этого конкурса. Дальше было понятно, что надо ехать в Московскую консерваторию. И вот, как у Исаака Стэрна «от Мао до Моцарта», так у меня «от Beatles до Ленина».
«Шестая» и «Второй» — номер один в мире
Нам в школе поставили «Шестую симфонию» Петра Ильича Чайковского. Вечером, вернувшись домой, я услышал, что внутри меня звучат какие-то отрывки, какие-то мелодии, гармонии, от которых я не могу избавиться, это как болезнь какая-то. На следующий день я рассказал об этом своему школьному другу Георгию Эдельману. Мы с ним, кстати, делаем уже много лет фестиваль на Эльбе в Италии. И он мне подарил пластинку, винил, «Шестая симфония» Петра Ильича Чайковского и «Концерт для фортепиано с оркестром № 2» Рахманинова. До сих пор я считаю, что «Шестая симфония» Чайковского – это такая вершина, что я лучшей симфонии ни у одного другого мастера и гения не слышал, ну как минимум в романтическом плане. И точно так же могу сказать о «Втором концерте» Рахманинова. Именно из-за этого я пошел в классику по-настоящему, влюбился.
И за учителей своих…
Романтическую музыку играть гораздо труднее, нежели такую, как у Бетховена, Моцарта. В романтической музыке оголяешься совершенно. И тогда возникает вопрос вкуса. А вкус воспитывается с детства, за этим должны следить учителя. Мое детство прошло на Западной Украине. Во времена Моцарта город Львов был очень серьезным культурным центром. Существовало такое культурное золотое кольцо: Зальцбург, Дрезден, Гёрлиц, Лемберг — это Львов. Профессора были обязаны давать мастер-классы во всех этих городах в течение учебного сезона. В том числе преподавал Леопольд Моцарт, отец Моцарта. И, конечно, эти традиции сохраняются. А скрипичная школа у меня одесская. Все хорошо играющие скрипачи мира каким-то образом обязательно связаны со школой Столярского. Столярский говорил, обожаю эту фразу: «Мне не нужны талантливые дети, мне нужны талантливые мамы».
