– Кем были ваши предки? Вы как-то связаны с Россией?
Меня назвали в честь раввина Ицхака Кубского, прапрадедушки, который родился в царской империи и был шурином известнейшего раввина Хаима-Озера Гродзенского. А дедушка мой, раввин Шимон-Моше Дискин, родился неподалеку от Киева. В Израиле он стал главой ешивы «Коль-Тора».
Другим моим прапрадедушкой был раввин Шауль Исраэли, один из лидеров религиозного сионизма. Он родился в Белоруссии. Его отец, раввин Биньямин Исраэли, был арестован советской властью за преподавание Торы и скончался в сибирском лагере. Про р. Шауля Исраэли рассказывают, что с малых лет он ставил изучение Торы превыше всего. На собственной бар-мицве он куда-то исчез, гости пошли искать мальчика и обнаружили в амбаре – там он штудировал Талмуд.
Потом ему удалось переехать в подмандатную Палестину. Сертификат для р. Шауля раздобыл главный раввин Эрец-Исраэль Авраам Ицхак а-коэн Кук. Мой предок стал одним из столпов религиозного сионизма, преподавал в ешиве «Мерказ а-рав», был членом раввинского суда. Кроме того, он получил премию Израиля за изучение иудаизма, часто встречался с видными израильскими политиками.
– Вы приехали в Москву, владея великим и могучим?
Нет, ни единого слова по-русски я не знал. Язык я учил, общаясь с шофером, который обслуживал еврейскую общину, и нашей няней. Конечно, полноценным мой лексикон не был, я разговаривал на уровне ребенка, но именно это обстоятельство и позволило сблизиться со многими людьми. Вне связи, носят они кипу или нет.
В каббалистической книге «Зоар» сказано, что 600 тысяч букв, из которых составлен свиток Торы, незримо связаны с 600 тысячами душ наших предков. Если в свитке недостает хотя бы одной буквы, пользоваться им нельзя. Соответственно, если хотя бы один еврей остался вне общины, страдает весь еврейский народ.
– В сферу вашей деятельности входило обучение религиозным предметам в школе «Решит хохма». Насколько я знаю, и за ее пределами вы не сбавляли активности…
Практически каждый шаббат мы принимали гостей, воссоздавая уникальную израильскую атмосферу. Мы пели песни о Святой земле и призывали московских евреев изучать иврит, чтобы найти свой, индивидуальный путь к Торе. Пасхальные седеры длились до двух часов ночи. Учитывая, что я периодически вел субботние молитвы в Хоральной синагоге, некоторые меломаны специально приходили меня послушать.
– Что вас больше всего поразило за годы жизни в Москве?
Преданность российских евреев своему наследию и готовность платить за его сохранение немалую цену. Например, я познакомился с женщиной, которая ежедневно возила дочь в еврейскую школу – это два часа в одном направлении. Эта «а идише маме» работала врачом, но когда она поняла, что сложно совмещать карьеру и такие вот длительные поездки, она бросила свою работу, представляете?
– Численность учеников «Решит хохма» возросла вдвое за это время. Какое впечатление на вас произвели дети?
Их успехи попросту ошеломительны. Например, был у меня ученик, который в 8 классе выиграл Европейскую олимпиаду на знание Мишны. Впоследствии они с братом стали одними из лучших учеников американской Тельзской ешивы. Благодаря совместным усилиям преподавателей и личной мотивации детей в жизни многих из них произошли перемены.
Я хочу особенно отметить деятельность моей супруги Нехамы, преподавательницы «Бейт-Яаков». Благодаря ей были реализованы самые разные проекты по линии Московской еврейской общины. Например, поставка готовой еды в семьи, у которых недавно родился ребенок. Нехама – настоящая «эшет-хаиль», благодетельная жена из субботней песни.
– Московский период жизни закончился, вы вернулись в Израиль. По каким критериям вы искали новое место работы?
–Я хотел делать то, чем занимался в России, – работать в общине с большим потенциалом. Меня познакомили с раввином Эльазаром Грунбергером. Это легендарный человек, который за 27 лет практически с нуля выстроил религиозную еврейскую общину Сент-Луиса. После репатриации Грунбергер инициировал проект «Лев Модиин» (сердце Модиина). Речь идет о синагоге, учебном центре и общине, в которую уже влились сотни местных семей.
Изначально у Модиина был имидж секулярного города, лишенного разветвленной религиозной инфраструктуры. Именно поэтому я понял, что для меня тут немало работы.
– В чем она заключается?
Я даю уроки самым разным людям – бизнесменам, представителям свободных профессий. Для них мы выпускаем специальные буклеты, которые называются «Жизненная мудрость». В каждом буклете – цитаты из классических еврейских книг. Мы вместе изучаем и активно обсуждаем прочитанное, делая упор на интересных для всех темах. Таких как успех, здоровье, любовь и так далее.
Вместо традиционной схемы «учитель-ученик» имеет место групповой обмен знаниями и применение древней мудрости в современной, повседневной жизни. Недаром слово «хаврута» (коллективное изучение Торы) является однокоренным со словом «хибур» (связь).
Мы также отмечаем шаббат и праздники, проводим лекции для детей и взрослых. По вечерам действует учебная программа при участии преподавателей из ультрарелигиозного города Кирьят-Сефер, который расположен неподалеку.
– Расскажите нашим читателям про Модиин как таковой.
Этому городу всего 20 лет, но в нем проживает 100 тысяч человек, это немало по израильским меркам. Модиин расположен на одинаковом расстоянии от Тель-Авива и Иерусалима. В этом городе есть немало выходцев из СНГ. Тут живут наши старые знакомые – Натан и Хана Акимовы, на хупе которых мы были в Москве. Внешне это место выглядит очень презентабельно, с широкими бульварами и парками, которые занимают чуть ли не 50 % общей площади. Изначально план строительства Модиина был разработан известным архитектором Моше Сафди.
– Чем Модиин интересен в плане отношений между религиозными и светскими?
Я считаю, что здесь каждая религиозная семья должна стремиться стать «образцово-показательной», демонстрировать светскому окружению красоту иудаизма. Есть история о «провидце из Люблина», рабби Яакове-Ицхаке Горовице, который однажды гулял по лесу и наткнулся на крестьянина, возводившего избу. Раввин стоял и смотрел, стоял и смотрел. Ученики шепотом спросили: «Ребе, что вас так заинтересовало?» Провидец ответил: «На бревнах много выпуклостей. Я думал, что крестьянин возьмет рубанок и подровняет проблематичные места. Вместо этого он начал выдалбливать выемки в других бревнах. Так и в повседневной жизни: если вы видите недостатки у ближнего, не спешите читать ему мораль, сначала постарайтесь принять человека таким, какой он есть».
– Имеется ли что-то общее между вашей работой в Москве и Модиине?
Я стараюсь руководствоваться одним и тем же принципом: для формирования еврейской идентичности необходим личный контакт с человеком. Нельзя довольствоваться полумерами, надо быть искренне заинтересованным в каждом прихожанине, вкладывать в него всю душу. Постоянно вспоминаю слова рабби Цадок а-Коэна, хасидского лидера XIX века, который сказал: «Абсолютно у каждого еврея есть уникальные достоинства, которые проявляются в определенное время в определенном месте, оказывая влияние на благосостояние всего народа». Надо искать в людях, вне связи с их бэкграундом и степенью религиозности, святые искорки еврейства.
