Женщины общины: умение вдохновлять

Радиоведущая, журналист, бывший главный редактор журнала Wedding, повар, один из ведущих специалистов по вопросам питания, сооснователь креативного агентства «Art-практика». Ведущая первого состава российского MTV. Родилась в Москве, училась в Московском архитектурном институте и в Гуманитарном институте телевидения и радиовещания.

До поступления в архитектурный вуз я даже подумать не могла, что можно пойти учиться на другие специальности. Я рисовала с полутора лет, жила в мире зданий, интерьеров и имен архитекторов. Через несколько лет учебы я поняла, что занимаюсь не тем. Четкого плана у меня не было, поэтому на некоторое время я затаилась дома и начала знакомиться с собой. Ситуацию изменила мамина подруга, которая была вторым режиссером на Киностудии им. Горького. Она позвала меня работать на площадку переводчиком. Я окончила хорошую школу с углубленным изучением английского языка и иногда подрабатывала переводами. В 19 лет мне по сути было всё равно, чем заниматься, поэтому я согласилась. Я с первого взгляда влюбилась в кино, съемочную площадку, творческих людей. Потом друг пригласил меня переводчиком в телекомпанию, а вскоре меня выпихнули в кадр: «Корреспондент заболел, иди». Так всё и началось.
Моя жизнь связана с телевидением уже 26 лет. Параллельно я работала на радио, писала сценарии, выступала в роли продюсера, была главным редактором глянцевого журнала. Проработав некоторое время в кулинарной программе, решила разобраться в теме питания и получить профессиональное образование. Примерно в тот же период я интуитивно поняла: мое самочувствие напрямую зависит от того, что я ем. Я стала внимательнее относиться к тому, как мой организм реагирует на тот или иной продукт. Например, перестала есть мясо, не по этическим соображениям, а потому что поняла, что плохо себя чувствую от него. Потом без всякого насилия над собой отказалась от сахара. Уже отучившись, я убедилась, что всё, к чему я пришла интуитивно, имеет под собой научные основания. Сейчас я работаю лайф-коучем, помогаю найти свой стиль питания. У моих клиентов разная география: Лондон, Париж, Претория, Торонто, Нью-Йорк, Тель-Авив, Москва.
Недавно мы c друзьями открыли агентство «Art-практика». Мы называем его агентством таланта и креатива. Наша задача — не организовать мероприятие, а придумать сценарий и понять, кого из наших клиентов — артистов, музыкантов, танцоров балета — мы можем подключить для создания любого творческого контента.
Когда устаю, я говорю: «Матери нужен покой. Сегодня я не хочу ничего делать». Мне важно, чтобы меня никто не дергал хотя бы полдня: в это время читаю книгу или просто лежу с закрытыми глазами. Несколько часов в таком состоянии — и уже можно снова общаться с людьми.
Когда я была маленькая, говорила, что у меня будет пятеро детей. Пока их трое. Сейчас старшему 22 года, среднему — 13, а младшей — 12. Я абсолютно стихийная мама. Правила воспитания — это хорошо, но каждый ребенок тебе доходчиво объясняет, что всё, что ты придумала раньше, не работает. Извольте подстраиваться под него. Я придерживаюсь нескольких принципов: уважать ребенка; понимать, что он — не ты, а отдельный человек со своим характером; не врать ему. Своим детям я старалась привить важное правило: все люди разные, все люди равные. Кажется, у меня это получилось: я вижу, что они очень эмпатичны и всегда помогают людям, если это необходимо.
Большую часть времени мы живем в Тель-Авиве. Я рада, что могу дать детям опыт проживания в стране, где с большим уважением относятся к людям. Так как они выросли в этих постулатах, то легко влились в общество, завели друзей. Я всегда чувствовала спокойствие, когда приезжала в Израиль. Сейчас я вижу, как то же самое испытывают дети.
Я выросла в семье, где был достаточно уверенный матриархат, не диктатурный, а разумный. Отношения моих родителей строились на принципах партнерства с небольшим перевесом в сторону женщины. Я видела бесконечное уважение в отношениях бабушек и дедушек, мамы и папы. Вопросы в семье решали и мужчины, и женщины — в зависимости не от гендера, а от навыков.
Моих родителей, к сожалению, давно нет. У нас были очень близкие отношения, я могла прийти к маме с любым вопросом. Сейчас что бы ни происходило в жизни, я обращаюсь к трем самым близким подругам и своему второму папе — близкому другу нашей семьи, рядом с которым я выросла. Мои дети тоже приходят ко мне почти всегда. При этом я прекрасно вижу ту долю личного, которую они обсуждают только с друзьями или друг с другом. Я считаю, так и должно быть.

Диетолог, коуч по здоровому питанию. Руководитель клуба знакомств в синагоге в Отрадном, инициатор проектов «Худеть легко – кошерно» и KinderShul. Занимается развитием детского клуба в Измайловской общине. Родилась в Дербенте. Училась в Еврейском педагогическом колледже № 9 на Арбате, в Институте им. Крупской и «Махон ХаМеШ». Преподавала иудаику, вела женский клуб, работала в еврейском пансионе.

В детстве я всегда представляла, что у меня будет религиозная семья, я стану женой и мамой, а работать буду в детском саду. С годами представления изменились — я подумала, что могу делать гораздо больше и для себя, и для других.
Я выросла в Дербенте, где выбор учебных заведений был невелик. Родители сказали: «Либо в педагогический, либо в медицинский колледж. Главное — недалеко от дома». Я понимала, что в Дербенте мне скучно и, будучи девушкой проворной, начала искать учебные заведения в Москве, в которые меня могли бы отпустить родители. Очень хотелось сбежать из города, где я не видела интересного для себя общества. Выяснилось, что есть еврейский пединститут, который предоставляет общежитие, где религиозные девочки живут вместе. Туда я и поступила.
Посреди обучения родители вызвали меня домой, якобы на каникулы. Когда я приехала, они сказали, что еврейской девушке нужно сначала выйти замуж, а уже дальше — договариваться с мужем, продолжать ли обучение. Мне повезло: случайно на свадьбе знакомых я встретила парня, который, как и я, давно уехал из Дербента. Через месяц мы поженились.
После рождения четвертого ребенка у меня начались проблемы с лишним весом. Я попробовала все диеты, чудодейственные таблетки — ничего не помогало. В интернете я нашла компании, которые привозят готовые блюда, где уже всё рассчитано диетологами. Так у меня возникла идея запустить аналогичное кошерное питание. Сначала я предложила заняться этим ребятам в кошерных ресторанах, но им моя идея не показалась интересной. На этом я не остановилась и стала обзванивать все московские фирмы. В какой-то момент я попала на девушку, которая сказала: «Знаете, у меня муж еврей. Ему было бы приятно, если бы в моей компании появилось кошерное питание. Только я в этом не разбираюсь, давайте кошерной линейкой будете заниматься вы».
Мы начинали как часть компании Елены Санжаровской «Худеть легко». Через некоторое время мы прекратили сотрудничать по обоюдному согласию: она — хороший человек, но в еврейском мире люди не понимали, почему кошерное питание рекламирует женщина, которая ведет себя не религиозно. В итоге я сама отучилась на фитнес-диетолога, чтобы не зависеть от другой компании. Сейчас мы расширились: запустили линейку замороженных продуктов и стали проводить мастер-классы. В нашем еврейском мире многие до сих пор не знают элементарных вещей: что такое белки, жиры, углеводы. Я вижу, что даже детей кормят вредной пищей. Однажды Хана Лазар сказала мне: «Лаурочка, рассказывать об этом — твоя миссия. Люди на тебя смотрят и берут пример».
Моя жизнь сильно изменилась после поездки в Америку к Ребе. Это было примерно пять лет назад, когда я поняла, что дети подросли, у меня появилось свободное время и энергия. Я прилетела туда с весом 100 килограммов, в беретке и широком платье — ведь это комфортно, да и зачем в женской поездке наряжаться. В Америке мы встречались с женщинами, которые реализовали себя в профессиональном плане, а потом резко всё поменяли и пришли к религии. Среди них, например, были профессиональные спортсменки, которым пришлось бросить карьеру ради религии: не каждый спорт позволяет вести себя кошерно. Они отказались от важного, но приобрели еще большее. Я поняла, что вера в моей жизни уже есть, теперь нужно добавить какое-то дело. Через две недели я вернулась в Москву и сказала себе: «Так больше продолжаться не может. Я еврейская женщина, которая своим примером должна показывать, что религия и материнство — это здорово».
Вскоре после этого мне предложили заняться детским клубом в Измайловской общине. Я поняла, что у меня есть свободная половина дня, и согласилась. Долгие годы я говорила, что потратила время в институте впустую. Приятно, что мое образование теперь пригодилось.
Цель каждого — понять, зачем Всевышний спустил нас на эту землю. Когда дети вырастают, многие женщины бесцельно сидят дома. Так быть не должно: у каждого есть своя миссия. В день, когда ты родился, Всевышний решил, что без тебя этот мир не может.

Директор Московской технологической школы ОРТ (гимназии № 1540). Родилась в Москве. Окончила МПГУ им. В. И. Ленина по специальности «учитель математики». Кандидат педагогических наук, автор многих методических и дидактических пособий, посвященных инклюзивному образованию и преодолению трудностей в обучении детей на раннем этапе.

В детстве у меня не было твердого ощущения, что я хочу быть именно учителем. Я собиралась в МГУ, но тогда евреям туда поступить было непросто. В итоге я выбрала педагогический университет, где получила специальность «учитель математики». В выборе предмета как раз сомнений не было: я окончила одну из лучших математических школ Москвы — № 179.
После окончания вуза я по распределению оказалась в школе. Первое время мне нравилось работать учителем математики, но довольно быстро советская школа наскучила — всё было шаблонно. Хотелось чего-то другого. Как раз в это время у меня подрос сын, и в компании творческих интересных людей мы открыли группы подготовки к школе для своих детей, где сами и преподавали. На базе этих групп появилась Пироговская школа. Дети были еще маленькие, и я из педагога средних и старших классов переквалифицировалась в учителя начальных.
Вскоре я поняла, что буксую: энтузиастов вокруг было много, а профессионалов — практически нет. Тогда же меня заинтересовала нейропсихология, и диссертацию я защитила по применению нейропсихологических методов в педагогической практике. Так, с 1990 года я стала работать с совершенно разными учениками, учитывая особенности их развития. Среди них были и очень одаренные дети, и дети с ограниченными возможностями, хотя тут одно не исключает другого.
Любой учитель сталкивается с профессиональным выгоранием. Есть несколько простых рецептов, как справиться с этим состоянием. Нужно всю жизнь самому учиться, иметь собственные увлечения и подбирать среду, людей, с которыми тебе интересно и комфортно работать.
Мне всегда хотелось выучить иностранный язык, но ни в советской школе, ни в вузе сделать это на хорошем уровне не удалось, да и необходимости не возникало. Когда мне было 40 лет, я защитила диссертацию и решила, что пора заняться английским языком. Я ходила на занятия к репетитору, потом поехала учиться в лондонскую школу. Сейчас есть много возможностей для обучения онлайн, это замечательно.
Одно из самых простых правил, которых я придерживаюсь, — поступай с человеком так, как хочешь, чтобы поступали с тобой. Второе — разговаривать со всеми на равных: неважно, взрослый или ребенок, подчиненный или начальник. Для своих учеников я — друг, наставник. Я четко понимаю, что невозможно дружить со всеми, кто тебя окружает, но внимательное, доброжелательное отношение и желание помочь человеку — это основополагающее в общении с учениками. При этом я никогда не позиционировала себя как мама для них, это просто непрофессионально.
Я не феминистка. Б-г создал мужчину и женщину разными, у нас разные задачи в этой жизни. Есть общая — жить в любви, дружбе, строить комфортный мир вокруг нас и наших детей. Роль женщины — умиротворять, дарить тепло. В семье атмосферу создает именно женщина. При этом я признаю, что некоторые идеи вполне здравые: например, уровень заработной платы должен зависеть от компетентности человека, а не его пола.
У меня четверо детей и двое внуков, младшей дочери уже 19 лет. Со своими детьми я дружу, мне в этом плане очень повезло. В нашей семье все с уважением относятся к личному пространству друг друга. Конечно, я всегда могу прийти за поддержкой к мужу, но в то же время стараюсь его беречь — нельзя обращаться только к одному человеку в любой жизненной ситуации.

Детский и подростковый психиатр, суицидолог, семейный психотерапевт, кандидат медицинских наук. Родилась в Москве, окончила педиатрический факультет II Московского медицинского института и ординатуру по детской психиатрии. Работала в отделе суицидологии Московского НИИ психиатрии. Была руководителем Московской службы предупреждения самоубийств для детей и подростков. С 1993 года работает заведующей лабораторией, помогающей деятельности в Институте развития дошкольного образования РАО.

У меня не было мысли продолжать дело родителей, больше привлекало гуманитарное образование. В год, когда я окончила школу и должна была поступать в институт, тяжело заболел мой отец. Мама взмолилась, чтобы я пошла в медицинский: в этой сфере родители могли меня подстраховать. Я сопротивлялась до последнего. Хорошо помню, как друг родителей, известный психиатр, сказал мне: «Подумайте: врач — везде врач. И в лагере, и в тюрьме, и на войне. Нельзя пренебрегать такой возможностью». В итоге я не решилась идти наперекор родителям и поступила во Второй медицинский на педиатрический факультет — если лечить, то хотя бы детей. Обаяние моего отца и его увлеченность своим делом сыграли роль: я, как и он, выбрала специальность детская психиатрия и начала заниматься в студенческом научном психиатрическом кружке.
Советский Союз был государством, которое управлялось с помощью насилия во всех сферах. Психиатрия была удобным инструментом. Профессия считалась вредной: врачи-психиатры помимо 25 % надбавки к зарплате имели длинный отпуск — до 52 дней, если ты работал у постели больного. Положение же человека, получавшего психиатрическую помощь, было печальным: он очень долго находился в больнице под ключом, никакой информации родственники получить не могли, ему давали сильнодействующие препараты и при этом не объясняли, какие именно. Формы оказания амбулаторной помощи были неоправданно жесткими, насильственными. До сих пор даже те, кто родился после перестройки, боятся обращаться к психиатру. В культуре русского народа — стремиться самостоятельно выживать, не просить о помощи. На Западе, если ты обращаешься к психологу или психиатру, значит, ты преуспеваешь и можешь себе это позволить.
В молодости у меня была достаточно радикальная идея, что я не могу назначать лекарства, действие которых сама не проверила. Так я достаточно беспечно попробовала почти все нейролептики и антидепрессанты. Это, конечно, позволяет лучше понять, что ощущает пациент, но став чуть старше, я стала полагаться и на чужой опыт тоже.
У меня две дочери, первый мальчик в нашей небольшой семье — мой старший внук. С ним я убедилась, что мальчики и девочки требуют совсем разного подхода: с ним всё не так, как мы привыкли. Родительский долг: обеспечить ребенку условия для развития, безопасность. Давить, требовать и запрещать не кажется мне продуктивным. И, безусловно, никогда нельзя поднимать на ребенка руку, даже когда вы в отчаянии и у вас ничего не получается.
Я была уверена, что мои дети в детский сад ходить не должны, поэтому всю жизнь работала на нянек. Только мне повышали зарплату — няне тоже поднимала. Сегодня я иногда думаю: как же я могла оставить заболевшего ребенка с няней, а сама пойти на работу? Тогда мне казалось, что без меня остановятся важнейшие дела. Пожалуй, этот подход я переняла от своих родителей, которые тоже были очень увлечены своим делом.
Бабушка я дистантная: сильно устаю и ловлю себя на том, что больше всего озабочена, чем внуков накормить. Весь свой социальный ресурс я трачу во взаимодействии с пациентами, поэтому я всё больше становлюсь мизантропом. В выходной лежу с книжкой и по возможности избегаю общения. Моя главная опора и защита, конечно, моя семья. Важнейшую роль в моей жизни всегда играло чтение. Нет ситуации, сложной жизненной коллизии, которая не обнаружилась бы в русской классической литературе. Читать и перечитывать — это самая надежная поддержка, я совершенно в этом уверена.

Заместитель директора школы «Мир интеллекта». Родилась в Могилёве. Окончила МЭИ по специальности «рекламный маркетинг и PR», Высшую школу экономики, еврейский институт «Махон ХаМеШ» и американский университет «Туро колледж» в Нью-Йорке по специальности «иудаика, методика преподавания еврейских дисциплин, история еврейского народа». В течение семи лет работала в сфере неформального образования.

Я родилась в очень еврейском белорусском городе Могилёв. Меня очень привлекала реклама, маркетинг, и я хотела поступать в вуз либо в Москве, либо в Минске. Судьба всё решила за меня. Знакомый парень, с которым мы когда-то были в детском еврейском лагере, рассказал мне про университет «Махон ХаМеШ». То, что университет еврейский, меня мало интересовало. Я замечала только надпись крупными буквами — «Реклама и пиар». Ради этого я и отправилась в Москву. Родители были в шоке и не хотели меня отпускать: как в 11м классе наша маленькая девочка поедет одна в страшную столицу?! Тогда я впервые проявила твердость, и им пришлось сдаться. Когда мы зашли в «Махон», я увидела одинокое здание, еще до ремонта, и заплакала. Папа тут же сказал, что он меня забирает, но отступать было некуда — я уже всем сказала, что еду покорять столицу. Это был первый и последний раз, когда я видела слезы у папы. На следующий день в общежитии появились студентки, и всё наладилось. Родители первое время навещали меня каждый месяц, а потом убедились, что вокруг хорошие люди, и успокоились.
В итоге «Махон ХаМеШ» действительно стал для меня вторым домом, где я обрела верных и преданных друзей и учителей, с которыми сохранились очень близкие и искренние отношения по сей день.
Я с рождения знала, что я еврейка. Дома была маца, ханукальные свечи, но о еврействе говорили на ушко, очень боялись. Сейчас я смеюсь: мою бабушку зовут Берта Яковлевна — от кого тут что скроешь. Я понимаю, что еврейство доставило много хлопот моей семье, и они просто хотели ассимилироваться, раствориться среди других белорусских семей. Моя мама, например, хотела поступить в медицинский институт в Ленинграде, но не смогла именно из-за пятой графы. Спустя много лет, когда она пришла на нашу с мужем хупу в МЕОЦ, она сказала, что я вернула ее в еврейство, от которого она так хотела убежать.
К соблюдению я пришла не сразу. Когда я приехала в «Махон», я повторяла, что религия — это хорошо, но я останусь в рядах сочувствующих. Однако будучи человеком, который всё время хочет познавать новое, я в итоге впитала в себя те традиции, которые меня окружали.
В 2012 году меня пригласили присоединиться к новому проекту — созданию еврейской элитной школы. Я начала с должности администратора. Изначально у нас был один класс из пяти человек, нас в шутку называли «Интеллект 5». Через два года возникла необходимость открыть детский сад, поэтому при школе мы организовали пространство для ребят помладше, готовили их к будущей учебе. Вскоре идея реализовалась в виде полноценного детского сада, а сегодня у нас — крупный образовательный центр «Мир интеллекта».
В нашей школе мы считаем, что все дети одарены, нужно только помочь им раскрыть этот талант. Нам удалось создать идеальное пространство, где дети получают высокий уровень образования, ряд дополнительных занятий, спортивных секций и кружков. Это дает детям возможность попробовать себя в разных сферах и определиться с выбором профессии в будущем.
Я очень дорожу нашим «Миром». Это больше, чем просто работа, это важный сегмент моей жизни. У нас получилось собрать команду единомышленников, готовых создавать и вкладываться в очень качественный образовательный проект, в наш «Мир интеллекта».
Женщина — это фундамент, на котором стоит всё здание, основа еврейского дома.
При этом я всегда говорю, что я за мужем, не впереди. Мне нечего и некому доказывать. Еврейская история показывает нам, что еврейские женщины — это сила, но они всегда идут рядом с мужчинами, им не нужно их опережать. Наши праматери — женщины, которые делали историю, оставаясь при этом немного в тени.
У нас с мужем двое детей: сыну шесть лет, дочери — три года. Наверное, я классическая, заботливая еврейская мама. Люблю проводить время со своей семьей и детьми, вместе путешествовать, наслаждаться семейным уединением в шаббат.

Пресс-секретарь главного раввина Москвы и президента Совета раввинов Европы Пинхаса Гольдшмидта. Родилась в Санкт-Петербурге. Окончила юридический факультет, занималась внешнеэкономической деятельностью, затем более пяти лет работала в области PR и ивентов в сфере спорта в России и за рубежом.

Я окончила юридический факультет в Санкт-Петербурге, но так сложилось, что еще во время учебы (я училась на вечернем отделении) начала карьеру в сфере внешнеэкономической деятельности. В течение шести лет, пока я училась в университете, я довольно успешно занималась ВЭД и международными закупками. В какой-то момент мой старший брат начал делать в Петербурге различные медиапроекты: снимать реалити-шоу, проводить красивые пиар-кампании. Ему нужна была помощь, а мне как раз надоело сидеть в офисе. Так я оказалась в мире рекламы, пиара и ивент-менеджмента. Большинству вещей я училась в процессе работы, дополнительное образование получила уже потом. В то время в основном все проекты касались спорта, особенно боевого — так что в еврейский PR я пришла практически «с ринга». До сих пор шутим с бывшими коллегами, насколько гармонично произошла моя смена деятельности и помогают ли «боевые» навыки в работе с еврейской общиной.
Спустя несколько лет работы с братом я ушла пиарщиком в компанию, которая занималась организацией боев без правил (правильно говорить «смешанные единоборства»). Надо сказать, что немалая часть сотрудников подобных компаний — женщины. Например, ивент-отделом одного из крупнейших российских ММА-промоушенов руководила девушка, маркетинговым — тоже. То есть организация боев без правил не означает, что ты постоянно находишься и работаешь в компании суровых мужчин в боксерских перчатках.
Параллельно с работой в сфере боев я набирала пул клиентов, которым помогала с пиаром, рекламой, продвижением и маркетингом в социальных сетях. Какое-то время прожила в Болгарии, где занималась спортивными и музыкальными проектами. А уже после я приехала в Москву и совершенно случайно попала на работу к раввину Пинхасу Гольдшмидту. В принципе, если человек уже имеет опыт работы в пресс-службе, то смена сферы деятельности не так страшна. Хотя, конечно, свои особенности есть в каждой работе. Еврейская жизнь Москвы очень насыщенна: это такой непростой организм с большим количеством структур, организаций и особенностями взаимоотношений между ними. Это нужно учитывать в работе. Я думаю, что если бы Артур Хейли был жив и вхож в еврейскую общину Москвы, то он обязательно написал бы роман «Синагога», и тот стал бы бестселлером.
Если нет развития, новых вызовов и перспектив, то, конечно, становится скучно, поэтому я всегда стараюсь найти что-то, чем могу дополнительно заниматься — внутри организации или же вне. В этом плане мне повезло, что я работаю с равом Пинхасом: мне удается заниматься разного рода задачами, благодаря чему я многому научилась и познакомилась с огромным количеством интересных людей. Кроме того, я занимаюсь и своими проектами, часть из которых появились еще в Петербурге, часть — уже в Москве, в том числе благодаря деятельности в еврейской общине. Многие заинтересованы в том, чтобы стать частью общины, завести новые знакомства и сделать свой бизнес известным для еврейской аудитории, кому-то нужны PR-услуги, кому-то что-то еще. И вот порой такие люди обращаются ко мне, а я, в свою очередь, стараюсь им помочь.
Мы все устаем и выгораем, даже когда любим свою работу, получаем от нее удовольствие. Если говорить о том, что является лучшей перезагрузкой и способом «встряхнуться» для меня, — это путешествия, даже на пару дней. Работает лучше любых лекарств. Всегда воодушевляет возможность поучиться чему-то новому, будь то краткосрочные курсы или новый язык (правда, я до сих пор, к своему стыду, не осилила иврит). Конечно, есть еще много повседневных радостей — спорт, друзья, книги, которые если и не спасут от эмоционального выгорания, то точно сделают жизнь прекраснее.
Я против фанатизма во всех его проявлениях: я выросла в достаточно консервативной, традиционной семье, и мне кажется лишним, когда дело доходит до того, что мужчина не может открыть женщине дверь. При этом, конечно, идея равных прав между мужчинами и женщинами мне близка. Вообще, главное, чтобы всем было комфортно, — никто не имеет права осудить женщину, если она не хочет быть только так называемой хранительницей очага, и наоборот: если в ее жизни нет места карьере — пожалуйста. Это личный выбор каждого.