Создавая свой календарь, сионистское движение удостоило Хануку особой чести. Упор в исторической и традиционной истории праздника был сделан на тех мотивах, которые соответствовали сионистскому нарративу, прежде всего — героизме Маккавеев и их борьбе за политическую независимость. Религиозные же аспекты, напротив, оказались смещены на второй план. Так Маккавеи превратились в предвозвестников сионистских первопроходцев, а свет ханукальных свечей стал символом исхода из тьмы изгнания к национальному возрождению
«Чем была Ханука сорок лет назад? Кратким чтением праздничных молитв «Аль ха-несим» и «Алель» («О чудесах» и «Хвала» (ивр.) — прим. пер.) в синагоге с зажиганием маленьких тонких восковых свечек или масляных светильников, а дома — с горячими оладьями, с игрой в карты для взрослых и волчком для малышей. Чем же она стала теперь? Праздником Хасмонеев, праздником, полным воодушевления, важнейшим национальным праздником, отмечаемым по всей еврейской диаспоре балами и концертами, чтением стихов и исполнением песен, походами и шествиями. Словно новая душа вселилась в праздник, наполняя его духом возрождения» («Времена — Книга Хануки»).
Так писал в 30-х годах прошлого века профессор Иосиф Клаузнер, деятель Второй алии, один из основателей Еврейского университета, историк и исследователь литературы. Он совершенно точно обрисовал процесс произошедших с Ханукой перемен: из религиозного праздника, традиционно встречаемого в кругу семьи, она превратилась в национальное торжество, отмечаемое широкой публикой и включающее такие совершенно светские элементы, как, например, развлекательные мероприятия, — «наполняя его духом возрождения».
Религиозный праздник, традиционно встречаемый в кругу семьи, превратился в национальное торжество, отмечаемое широкой публикой
Традиционной причиной возникновения праздника Хануки, указываемой в Талмуде, является напоминание о чуде с обнаруженным в Храме кувшином с маслом. Именно ее на протяжении веков из поколения в поколения упоминали знатоки еврейского закона. Праздновали же Хануку в узком семейном кругу, зажигая под вечер ханукальные свечи и угощаясь специально приготовленными по случаю праздника блюдами.
Сионистское движение изменило характер Хануки, она удостоилась интенсивного национального переосмысления и получила наряду с другими традиционными праздниками совершенно иные, нежели прежде, статус и значение.
Формирование нарратива
Начиная с конца XVIII века процессы модернизации стали проникать в еврейские общины Европы. Всё больше евреев оставляли традиционный уклад жизни, подвергаясь культурной ассимиляции окружающего общества. Всё чаще в еврейской среде возникали институты, отдельные аспекты образа жизни и произведения искусства, пусть и имеющие определенное отношение к традиции, но не связанные с соблюдением заповедей. Атмосфера святости и возвышенности, сопровождавшая религиозный уклад, постепенно сменялась такими светскими идеалами, как национализм и либерализм, а затем и социализм, формируя новые ритуалы и новые символы. Наконец, во второй половине XIX — начале XX веков эти процессы привели и к возникновению сионистского движения, чья последовавшая затем практическая деятельность в итоге сформировала уникальную и обладающую собственной идеологией общину евреев Страны Израиля.
По большей части сионистское движение и община Страны Израиля стремились отойти от религиозных и традиционных ценностей, сформировать культуру, которая станет как бы светской заменой религии, но в то же время священной в не меньшей мере.
С самого начала возникновения сионистского движения целая плеяда его ведущих идеологов занялась переосмыслением содержания и значения праздников.
Уже на состоявшейся в 1884 году конференции в Катовице раввин Шмуэль Могилевер предложил объявить Хануку официальным праздником движения «Ховевей Цион» («Палестинофилы», «Любящие Сион» — сионистское движение евреев Российской Империи — прим. пер.). И хотя это предложение было в итоге отвергнуто, Ханука стала самой важной датой в кругах сионистских организаций Европы и Соединенных Штатов.
Сионисты, входившие в эти организации, считали себя потомками Маккавеев, недаром многие из создаваемых ими обществ стали называться в честь Хасмонеев, культивировали стремление к силе и могуществу. Посвященные Хануке праздничные вечера, устраиваемые входящими в «Ховевей Цион» обществами, включали в себя все элементы религиозной церемонии, но при этом к ним также добавились песни о тоске по Сиону и выступления о национальной составляющей праздника. Даже Герцль в заключительных словах своей книги «Еврейское государство» написал: «Поколение Маккавеев воскреснет».
Традиционные символы и ритуалы переосмысливались, лишались своего первоначального религиозного содержания и наполнялись новым — национального или социалистического толка. Чем дальше развивалась тенденция превращения Хануки в национальный праздник, тем больше утрачивал значение ее религиозный нарратив. То, что восстание разразилось сразу же вслед за изданием антирелигиозных указов, равно как и само чудо, произошедшее с кувшином масла, отошло на второй план, главными же стали храбрость и мужество Маккавеев, их стремление к политической независимости и победа над греками. История Маккавеев приобрела особое значение, став важным источником национального пробуждения. Новый подход подчеркивал человеческий героизм и стремление к борьбе за возрождение еврейской независимости, отрицал традиционный и пассивный образ жизни в изгнании, характерный своим ожиданием спасения, приходящим с Небес.
Иными словами, сионистское движение полностью изменило историю Маккавеев, приводя ее в соответствие со своими ценностями и выстраивая историческую преемственность между поколением Маккавеев и собственным поколением возрождения, — как «в те дни», но «в это время».
Одновременно и библейский период, являвшийся в глазах Маккавеев золотым веком, стал примером для сионистского движения. Так, новый нарратив особенно подчеркивал то, что славная история Маккавеев произошла благодаря «Шиват цион» — массовому возвращению евреев в Страну Израиля после первого изгнания, ведь именно алия стала важнейшей целью сионистского движения.
В свою очередь, долгий период изгнания, отделявший восстание Хасмонеев от сионистского возрождения, уподоблялся мраку, новое же сионистское поколение, подобно своим предшественникам Маккавеям, становилось таким образом воинством света, изгоняющим тьму.
Сам же свет, символизирующий уход от тьмы изгнания к заре сионистского возрождения в Стране Израиля, стал многократно повторяющимся мотивом Ханукальных церемоний.
Маккавеи, воспринимаемые как простые крестьяне, вызвавшиеся бороться за свободу Родины, полностью соответствовали ценностям сионистского движения и стали в глазах сионистов своего рода древней предтечей нынешних первопроходцев. В свою очередь, сионисты намеревались теперь воссоздать в Стране Израиля национальную организацию, которая воплотила бы историческое наследие Хасмонеев.
Футбол в честь Иуды Маккавея
Возрождающийся еврейский сионистский коллектив Страны Израиля устраивал в праздничные дни Хануки массовые общественные церемонии и публичные мероприятия, которые подчеркивали героический дух и самоотверженность Хасмонеев. Таким образом он связывал их действия со своей собственной первопроходческой деятельностью.
Уже на состоявшейся в 1884 году конференции в Катовице раввин Шмуэль Могилевер предложил объявить Хануку официальным праздником движения «Ховевей Цион»
Торжества устраивались в городах, поселках и кибуцах, а в субботу накануне Хануки проводились различные мероприятия, посвященные своего рода общенациональному подведению итогов, — сборы пожертвований в Еврейский национальный фонд и пропагандистские акции, разъясняющие важность выкупа земель.
Постепенно сложились самые разные способы празднования Хануки.
Так, в рекламе 1932 года сообщалось, что тель-авивская спортивная ассоциация «Маккаби» приглашает публику на Ханукальную неделю, включающую футбольные матчи, лекцию Итамара Бен-Ави (журналист и сионистский деятель, сын воссоздателя современного иврита Элиэзера Бен-Иеуды — прим. пер.) о еврейской культуре, велогонку, Ханукальный бал и «оладьевую» вечеринку.
В свою очередь, Еврейский университет в 1934 году предлагал студентам «академический» Ханукальный бал с представлением художественных танцев.
Комиссия же по культуре при Гистадруте (профсоюзной организации Страны Израиля — прим. пер.) в 1940 году проводила под руководством выдающегося знатока еврейской истории и географии Страны Израиля Зеева Вильнаи экскурсии по местам боев Иуды Маккавея и к месту захоронения Маккавеев в окрестностях древнего Модиина.
Оформление новых праздничных церемоний и ритуалов было возложено в первую очередь на систему образования. Так что до провозглашения государства именно еврейские школы стали тем местом, где формировались обновленные праздничные традиции, соответствующие прививаемым ученикам ценностям.
Они включали в себя как традиционные элементы, подчеркивающие историческую преемственность и непрерывность еврейской истории, так и совершенно новые детали, вполне возможно, позаимствованные у арабских соседей, например, стрельбу в воздух и скачки на лошадях.
При этом все школы еврейских общин Страны Израиля отмечали Хануку именно как национальный праздник. Неслучайно новые церемонии, как правило, сопровождались паломничеством отрядов молодежных движений в деревню Модиин — откуда были родом Маккавеи.
А в 1944 году движение «Маккаби» ввело праздничную эстафету с факелами.
Сионистская историография также способствовала формированию нового осмысления Маккавеев, исследователи в своих работах подчеркивали направленность войн Маккавеев на достижение национальной и политической свободы.
Важнейшим центром обновленного празднования Хануки стал Тель-Авив — пульсирующее сердце сторонников сионистского возрождения Страны Израиля. Постепенное формирование новых праздничных традиций складывалось на протяжении почти двух десятилетий.
Самой большой и впечатляющей церемонией стало «Световое шествие» с участием тысяч детей и взрослых, несущих факелы и свечи, а также машущих флагами под звуки оркестра.
Всё начиналось с частных праздничных вечеров, где к религиозному посылу лишь иногда добавлялся национальный. Только в 1920х годах национальная идентичность стала обретать четкое выражение. Авторы превращения Хануки в национальный праздник последовательно внедряли в прежние ритуалы новые символы, которые из года в год становились всё более и более отчетливыми.
Самой большой и впечатляющей церемонией стало «Световое шествие» с участием тысяч детей и взрослых, несущих факелы и свечи, размахивая флагами под звуки оркестра.
Так с волнением описывал эту церемонию журналист Аарон Зеев Бен-Ишай: «Народ твой, Израиль, построит! Народ твой, Израиль, построит! Народ Израиля жив! Народ Израиля жив!» — эта песня течет, разливается, расходится по улицам, по которым движется процессия. Прохожие замирают, магазины пустеют, автомобили, повозки и другие движущиеся по дороге средства притормаживают тоже. Всё оживленное, бурлящее движение города останавливается. Стой! Замри! Дети Израиля идут! Мальчик со свечой, мальчик с факелом! А с веранд, с карнизов и из окон, выходящих на улицу, их сопровождают тысячи любящих глаз («Времена — Книга Хануки»).
Одним из действенных способов влияния на формирование культуры стала публикация книг, прививающих зарождающиеся в Стране Израиля новые веяния.
Так, в 1938 году центральное бюро Еврейского национального фонда и Компания по продвижению искусства («Хеврат ха-тарбут») приступили к изданию серии «Времена — собрание о народных праздниках» под редакцией Хаима Харари, опубликовав первый том, посвященный Хануке.
Наряду с историческими, религиозными и традиционными текстами эта книга включила также связанные с Ханукой произведения и эссе национального толка.
В эту подборку попали лишь работы тех писателей и поэтов, которые соответствовали духу книги. Стремясь донести до читателей предельно ясный посыл, редактор тщательно отбирал как древние источники, так и современные.
К посвященным празднику религиозным текстам, написанным в древние времена, были добавлены новые, несущие национальный посыл, судя по всему, призванные не только придать новое понимание старым текстам, но и максимально нейтрализовать их религиозную составляющую.
Кто же такие Маккавеи?
Восприятие Хануки как национального события стало общим для всех сионистских кругов. Вместе с тем, различные группы внутри еврейского коллектива Страны Израиля реагировали на изменения, произошедшие в отношении к этому празднику, по-разному. В соответствии со своим отношением к еврейской традиции каждая из них стремилась подчеркнуть в Хануке именно те ценности, которые считала наиболее значимыми.
Так, социалистическое Рабочее движение подчеркивало национальный и классовый характер борьбы Маккавеев. Были и те, кто рассматривал войну Хасмонеев в качестве примера духовного героизма и преданности вере, осознавая при этом противоречия, разделяющие традиционные ценности, за которые Хасмонеи отдали свои жизни, и нормы, принятые как в Рабочем движении, так и в еврейской общине Страны Израиля в целом.
Ревизионисты, в свою очередь, подчеркивали важность героизма, борьбы за национальную независимость и освобождение от иностранного бремени. При этом их отношение к греческой культуре было двойственным.
Представители же «Ха-поэль ха-мизрахи» («Восточный трудящийся» (ивр.) — прим. пер.) — религиозного фланга сионистского движения, стремились объединить традиционную интерпретацию Хануки с ее новым осмыслением. Они подчеркивали тот факт, что восстание было поднято именно приверженцами соблюдения Торы, которые и отдавали свои жизни за освобождение Страны и национального еврейского духа.
Были и маргинальные группы, резко выступающие против нового характера Хануки и ее центрального значения в национальном календаре еврейского коллектива Страны Израиля.
Так, коммунисты, занимающие яростную антисионистскую линию и поддерживающие позицию арабов в их борьбе против сионизма, уподобляли события 1948 года, когда арабское население выступило против провозглашения еврейского государства, восстанию Хасмонеев, доходя до сравнения иерусалимского муфтия Амина аль-Хуссейни (соратника Гитлера, стремившегося распространить «окончательное решение» на евреев Страны Израиля) с Матитьягу Хасмонеем.
Чуда не случилось с нами
Посвященные Хануке песни, создаваемые сионистами, выражали бунт против традиционной концепции праздника, используя цитаты из древних источников
В 1936 году писатель и поэт Аарон Зеев опубликовал в детском приложении к газете «Давар» стихотворение «Мы несем факелы». Зеев написал это стихотворение для детей, обучающихся в тель-
авивской Школе рабочего движения, где сам и преподавал.
В том же году песня зазвучала на проходившем в городе традиционном факельном шествии. А затем стала сопровождать группы первопроходцев, создающих новые поселки в рамках развернувшегося именно в этот период важнейшего национального проекта «Стена и башня».
Песня превратилась для них в своего рода гимн, символизирующий возрождение страны своими руками, поскольку повторяющаяся в стихотворении строка: «чуда не случилось с нами», как раз и означала, что всё пришлось делать самим, не полагаясь на Б-жественную помощь.
Слова этого стихотворения ясно демонстрируют сионистскую полемику тех дней с традиционным взглядом, в котором сутью Ханукального чуда как раз являлось обнаружение кувшина с ритуально чистым маслом, которого хватило на восемь дней, и в победе Маккавеев благодаря небесному вмешательству.
Зеев же выступил против традиционной интерпретации празднования Хануки, подчеркивая приведшие к победе действия людей.
Другим примером отступления от традиционной концепции Хануки в пользу перенесения акцента на важность человеческого героизма стало в эпоху сионизма стихотворение «Кто возвестит» («Ми ималель»), написанное Менаше Равиной и опубликованное в книге «Песни для народа» в 1930 году.
Это стихотворение стало своего рода антитезой как уже упоминавшейся выше Ханукальной молитве «Аль ха-несим», так и традиционному гимну «Твердыня, Оплот спасению моему» («Маоз цур»), написанному, судя по всему, в Германии в XII или начале XIII века и распространившемуся по всем общинам Израиля.
В старинных источниках подчеркивалось, что успех восстания Хасмонеев был результатом чудесного вмешательства свыше. Там перечислялись многие чудеса, сотворенные Б-гом для своего народа, кульминацией которых стало освящение храмового алтаря.
Равин воспользовался фразой из псалма «Кто возвестит могущество Г-сподне, провозгласит всю славу Его?» (Псалом 106: 2), полностью перевернув ее смысл. Упоминание о Б-ге было изъято, и слова превратились в гимн героизму Израиля, а освобождение стало результатом действий самого народа.
Прошли годы, и теперь народ Израиля, празднуя Хануку, поет и древние гимны, и сионистские песни, часто даже не задумываясь над их значением.
В свою очередь, движение «Ханаанейцев» («младоевреев», идеологически-культурного движения, отрицающего еврейское наследие диаспоры и связывающего современных израильских евреев с древними народами Страны Израиля — прим. пер.) отвергло Хануку, поскольку этот праздник, с их точки зрения, привязывал сионизм к иудаизму. Для них Маккавеи представляли собой религиозных фанатиков, боровшихся в первую очередь с ассимилированными в греческую культуру евреями.
Наконец, ортодоксальные евреи подвергали критике использование Хануки для возвеличивания национального аспекта в истории Маккавеев. Они считали это искажением важнейшего смысла праздника, утверждали, что празднующие Хануку сионисты куда ближе по своим взглядам и образу жизни к ассимилированным евреям, с которыми воевали Хасмонеи, чем к самим Маккавеям. Ведь новый характер праздника выпячивал именно те ценности, которые сложились под влиянием греческой культуры и против которых как раз и сражались Маккавеи.
Исторический фон, на котором развивались события Ханукальной истории, хорошо согласовывался с целями сионистского движения как в Стране Израиля, так и в диаспоре. Новое осмысление праздника, подчеркивающее одни стороны и сдвигающее на второй план другие, привело к изменению его духа и адаптации к сионистскому нарративу.
Характерно, что все перечисленные выше варианты отношения к празднику легко обнаруживаются и в современном дискурсе израильского общества.
Светские сионисты по-прежнему видят в Хануке прежде всего национальную победу, религиозные подчеркивают приверженность Хасмонеев Торе, народу и Стране Израиля, современные преемники «Ханаанейцев» всё так же обвиняют «экстремистов» Маккавеев в «братоубийственной гражданской войне», а ортодоксы обнаруживают наследие греческих традиций в современной культуре израильтян. Всё как раньше — в те дни, в это время. Jm
