Элияу Шусхайм: «После аборта нет следов на теле, но шрам неизбежно остается на душе»

— Чем Вас так потрясла эта фраза?

Осознанием ценности жизни. Пониманием, что наша жизнь дана нам на время, и мы должны позаботиться о том, чему ее посвятить.

— И чему Вы посвятили свою жизнь?

Для начала я пошел изучать медицину в Буэнос-Айресе.

— У Вас был какой-то конкретный пример перед глазами?

 Какой пример? Я учился в ешиве, где было всего восемь учеников! Зато у меня перед глазами всегда были эти слова наших мудрецов. Я видел, что это — не пустой лозунг, а там, где есть всего лишь риск, опасность для жизни, все остальное отодвигается на задний план — и Шаббат, и Йом-Киппур. Ценность жизни — превыше всего. Поэтому я пошел на медицину и поэтому в медицине я выбрал такую сферу, в которой можно спасти как можно больше жизней.

— А именно?

Хирургию.

— Отголоски Катастрофы как-то повлияли на Ваше восприятие и Ваш выбор?

Возможно, но не сразу. Уже потом, когда я перебрался в Израиль, был оперирующим хирургом во время Шестидневной войны ровно 50 лет тому назад и затем полевым хирургом у Суэцкого канала во время Войны Судного дня, и, слава Б-гу, мне удалось спасти несколько жизней. И только в 1977 году моя жизнь кардинальным образом изменилась.  

— Что же произошло?

Кнессет изменил законодательство об абортах. Если до этого аборты были противозаконны, то с 1977 года закон претерпел изменения, сделав их допустимыми. Закон еще устанавливал какие-то границы и ограничения, но на практике все стало разрешено. Мы не говорим о случаях угрозы для жизни — это было разрешено всегда. Мы говорим о принятии решения на экономических основаниях, из соображения удобства и т.п. Во время обсуждения в Кнессете я вдруг услышал, что за год совершается около 60 тысяч абортов. Тогда еще нелегально. Предполагалось, что, узаконив аборты, их число сократят. Расчет оказался неверным.

Я изначально понимал, что это не поможет и проблему нужно решать в корне. Я спросил себя: как тысячи женщин из года в год решаются на подобный шаг? Не из жестокости, не приведи Г-сподь, а из-за экономической нестабильности. Мы же просто должны им помочь. 

Как правило, аборты совершаются на раннем сроке, когда женщины еще ничего не чувствуют, не видят, а врачи говорят, что речь идет пока только о нескольких клетках и тканях. Будто это еще не живое существо.И моей задачей стало показать, что у зародыша уже на четвертой неделе есть сердце, на шестой — мозг, на восьмой — практически все. Все это — с целью пробудить в женщинах материнские чувства. И это то, с чем мы обращаемся к женщинам. И предлагаем им свою помощь.

— К хирургии все это не имеет прямого отношения?

При всей моей искренней любви к хирургии и реальных успехах на этом поприще, несколько событий подтолкнули меня к новой сфере деятельности.

— Каких, если не секрет?

Во-первых, само стремление спасти как можно больше жизней. Хирургия — это жизненно важно, но тут мы сталкиваемся с целой «эпидемией»!

И в тот же год случилось еще два события, побудившие меня сменить род занятий. Первое: ко мне пришла женщина со своим восьмилетним сыном, которому требовалось наложить швы. Пока я готовил инструменты к операции, она вдруг говорит мне: «Доктор Шусхайм! Знайте, что этот ребенок родился благодаря Вам!» Я испугался. Что это значит? 

Она продолжает: «Вы, наверное, забыли, но я не забуду это всю жизнь! Пока я еще не знала о своей беременности, мне сделали несколько рентгеновских снимков. Узнав о беременности, я обратилась к врачам с вопросом, не отразится ли это облучение на будущем ребенке. Мне сказали: «Хочешь здорового ребенка — делай аборт! Этот явно уже пострадал от рентгеновских лучей». Я бегала от одного врача к другому, и все они говорили одно и то же. В крайне подавленном состоянии я пришла к Вам». 

А я после хирургической практики в больнице по вечерам принимал пациентов на дому в качестве терапевта. От больничной кассы. И вот она ко мне пришла. И, по ее словам, я спросил ее о причине ее подавленного состояния. Она рассказала, что врачи в один голос настаивают на аборте, а она сама не очень этого хочет. Тогда я сказал ей, что врачи руководствуютсяустаревшими догмами, тогда как сегодня известно, что никакой диагностический рентген не представляет угрозы для плода. Я говорю это с чисто научной точки зрения! «Я Вас послушалась, и вот мой ребенок!» — заключила она свой рассказ.

А что я такого сделал? Дал ей минутную консультацию! И благодаря этому была спасена жизнь этому ребенку.

— А второе?

Второе: в приемный покой больницы прибыл мясник, отрезавший себе палец. Он пришел перебинтованный, весь в крови. Я спрашиваю: «Где отрезанный кусок?» Он говорит: «Я его выбросил». Я говорю: «Возвращайтесь и принесите его!» Он принес. Я пришил ему палец в надежде, что операция увенчается успехом. Следил за ним несколько недель. Все прошло успешно, и я был страшно горд собой — мне удалось спасти человеку палец! 

И вдруг оказывается, считаными словами можно спасти не только палец, но и целую жизнь, целый мир! Все это привело меня к новой деятельности.

— И с чего она началась?

Хороший врач должен сначала уметь правильно поставить диагноз. И нужно «поставить диагноз» любому явлению. Почему женщины решаются на аборт? Поставив диагноз, можно уже «лечить». 

— То есть если основная проблема — экономическая, нужно просто помочь им деньгами?

Не деньгами. Всем необходимым. Как раз если я дам им деньги, неизвестно, на что эти деньги пойдут. Мы же снабжаем тем, что ей действительно нужно с рождением ребенка. Иногда вплоть до двухлетнего возраста, включая еду для семьи.

— Вы широко рекламировали свою деятельность?

Сегодня есть интернет, есть реклама. Нас уже все знают. И к нам направляют соседки, знакомые, родственницы, подруги, которые сами с этим сталкивались.У нас есть около трех тысяч волонтерок, которые в свое время подумывали об аборте, а передумав, настолько счастливы от сделанного ими выбора, что сегодня готовы помогать другим женщинам с подобными дилеммами. «Видите моего ребенка? Я тоже его не хотела, но организация «Эфрат» мне помогла!»

А в свое время мы публиковали объявления: «Нежелательная беременность? Обращайтесь в организацию «Эфрат»!» И давали наш номер телефона. Нам звонили и спрашивали, сколько это стоит. Думали, что мы помогаем делать аборты. Я объяснял, что наши услуги мы предоставляем даром, но нужно прийти к врачу. С того и начинали. То, что я — профессиональный врач, служило решающим фактором.

— И как Вам удавалось переубедить тех, кто к Вам обращался?

Я никогда не спорил, не устраивал демонстраций. Даже в Израиле, где демонстрации — национальный вид спорта. Закон я тоже менять не пытался, потому что закон не занимается перевоспитанием, а именно в перевоспитании я видел свою задачу.

Так, еще когда экономическое положение не считалось законным основанием для аборта, любой врач знал, как обойти это положение: любая женщина при нежелательной беременности в стеснительном материальном положении выражает признаки беспокойства, страдает нервозностью, а это уже можно считать «медицинским показанием для прекращения беременности». Так что «косметический ремонт» тут бессмыслен. 

— Что же Вы делали?

Беременной женщине, в принципе, присущ эгоизм. «Или я, или он». И решение принимается в свою пользу: я же важнее! Я перевернул это представление с ног на голову: я забочусь не о ребенке в ущерб тебе, я забочусь о ТЕБЕ! Я не говорю о зародыше, о запрете. Я говорю о женщине, о ее здоровье. И предлагаю справиться у врачей, действительно ли аборт не имеет никаких негативных для нее последствий.

Приведу вам пример того, как я обращаюсь к женщине. Я говорю: «Вы находитесь в медицинском состоянии, называемом беременностью. У Вас есть выбор: продолжить это состояние и родить ребенка или это состояние прервать. Если Вы принимаете решение продолжать, я могу Вам обещать и подписаться под своим обещанием, что Вы не пожалеете! Нет-нет, я не пророк. Но до сегодняшнего дня не было ни одного случая из почти 70 тысяч (!), чтобы одна из женщин, подумывавших о прекращении беременности, пожалела о своем конечном решении сохранить плод. Но решение — только за Вами. Я либерал. Можете обратиться к другому врачу, и пусть он также Вам пообещает, что Вы не пожалеете о принятом альтернативном решении. Я же еще не встречал женщину, не пожалевшую о том, что решилась на аборт».

Это, кстати, интересная мысль: ни один врач в мире не может гарантировать, что тот или иной метод лечения или лекарство однозначно помогут. Здесь же я могу пообещать на основе личного опыта!

Человек может пострадать в аварии, получить инвалидность, пройти ампутацию, оказаться покрытым шрамами с головы до ног, но все это не обязательно оставит шрам в его душе. С абортами все обстоит с точностью наоборот: никаких следов на теле, но шрам неизбежно остается на душе, потому что в конечном итоге женщина понимает, что то, что она сделала, должно было стать их ребенком. Некоторые ведут счет годам: сколько лет было бы их ребенку, если бы… В свое время они в состоянии стресса не отдавали себе отчет, что именно они делают. А задним числом приходит понимание, что это было живое существо! Это надо прививать с детства. Но этому не учат в школе. Мы же придумали целую рекламную кампанию для этой цели.

— Какую?

На данный момент мы работаем над проектом рекламы на автобусах: «Аборт — не детская игра; после аборта жизнь уже не та». С этим никто не спорит. Подобную «движущуюся рекламу» видят тысячи глаз. Это воспитывает! Если девочка видит это перед глазами с 11 лет, это работает! 

Нам удалось добиться очень низкой цены такой рекламной кампании, но все равно нужно искать средства. 

— С мужчинами Вы тоже работаете?

Нет. Мужчине это не наносит никакого вреда. Для них это действительно может быть только детской игрой. Цену платит только женщина. И цену жестокую. Аборты забирают самое большое количество жизней по всему миру. Не войны, не природные катаклизмы, не дорожные происшествия. Аборты.

— Религиозные женщины в Вашей деятельности не нуждаются?

К сожалению, и они тоже. Бывают всякие случаи. И с женщинами с покрытой по всем правилам головой. Сегодня принято говорить о всех устрожениях в иудаизме, но не о святости жизни! Как будто это само собой разумеется. Раввины не затрагивают эту тему. Некоторые ссылаются на «первые сорок дней». Это все глупости, поиск мнимых оправданий. 

— Но Вашу деятельность раввины одобряют?

О, еще как! Гурский адмор не подписывает рекомендательных писем ни для каких организаций, включая заведения собственного хасидута, спросите любого гурского хасида. А организации «Эфрат» он подписал рекомендательное письмо! 

— Простите за меркантильный вопрос: во сколько Вам обходится спасение одного ребенка?

Примерно 1200 долларов.

— И всем этим Вы занимаетесь на добровольных началах?

Да. Зарабатываю я лечебной практикой с семи до полдесятого вечера.

— Плоды своей деятельности Вы удостоились наблюдать воочию?

Посудите сами. Сегодня благодаря нашей деятельности число абортов сократилось до 40 тысяч. А наша страница в фейсбуке полна благодарственных писем.

К слову сказать, многие женщины потом говорят: «Этот ребенок принес нам удачу! Наше положение значительно улучшилось». И я им не просто верю. Для меня это — факт.