Моя еврейская база
Я родился в 1967 году в Азербайджане в маленьком еврейском местечке Варташен, очень похожем на Губу. Сегодня его переименовали в Огуз. В отличие от Губы у нас было очень мало еврейской традиции. Только про шаббат и Песах знали. Обе наши синагоги превратили в склады. В шаббат бабушка всегда говорила, что сегодня «оринай», нам не разрешали включать и выключать свет. На Песах привозили мацу из Баку и Тбилиси. Вино мы делали сами. Иногда мужчины собирались у кого-то дома и пекли ручную мацу. Женщины в канун Песаха говорили, что «делаем тов-тови». Тов – на иврите «хорошо», и вот они так говорили: «хорошо, хорошо убираем». Перед Песахом всегда делали большую уборку и ремонт. Дом белили, кастрюли выносили на речку, чистили золой и песком. Медные кастрюли каждый год чистил мастер специальным образом. В день Песаха собиралась вся семья, и отец (хотя и не делал кидуш, как надо) рассказывал пасхальную Агаду, про выход из Египта. До 1936 года он учился в еврейской школе и кое-что знал. Были у нас и старики, которые читали на иврите, надевали тфилин, но общей молитвы в селе не было. Какое-то время и брит милы не было. Вот в такой атмосфере мы жили.
Помню, когда только появились видеомагнитофоны, мы с приятелями смотрели какой-то исторический фильм про евреев. И когда уже показывали про фараона, я сказал: «Сейчас море раскроется, они пройдут, а враги утонут». Так и показали. Друзья стали спрашивать, где я видел этот фильм. Я сказал, что это мне отец рассказывал в Песах. Это была моя еврейская база – Песах и шаббат.
Отпуск или провидение?
После школы я пошел в армию. Попал под Чернобыль. Командир велел сдавать деньги ему, чтобы дембели не отняли. Я сдал свои 10 рублей. Когда был общий марш-бросок на шесть километров, я получил первое место. Мне вручили торт, грамоту и увольнительную. Я пришел к командиру и попросил свои 10 рублей. Он открыл сейф, но моих денег не нашел. Я сказал, что все понял, и попросил, чтобы мне за мое молчание дали отпуск на несколько дней. Офицер ответил, что нужна телеграмма, будто у нас кто-то заболел, и он меня отпустит. Когда я приехал в Баку, сообщили про взрыв в Чернобыльской АЭС. Я через врача продлил отпуск на 5 дней. А потом выяснилось, что нашу часть расформировали, и меня отправили в Одессу в парашютную часть, потом в Тирасполь, в дивизию Богдана Хмельницкого. Там было очень много азербайджанцев. Среди них я был своим, хотя они знали, что я еврей.
И снова провидение?
После армии я работал почтальоном, дезинфектором в санэпидстанции, учился на сапожника и работал в сапожной фирме, работал грузчиком в овощном магазине… Потом переехал в Баку и стал заниматься «толкучкой»: покупал и перепродавал ваучеры. В Израиль ехать не собирался – зарабатывал 8-10 тысяч долларов в месяц. А в 1998-м я обанкротился и остался ни с чем. От стыда я не выходил из квартиры. Жил на макаронах, варенье и бульонных кубиках. И вдруг вижу среди своих вещей – не знаю, как попала, – книгу «Если ты еврей». Там была молитва о дожде, о пропитании… Эта книга очень вовремя мне попалась и стала «входом» в иудаизм. Я попросил брата прислать из Израиля хотя бы 100 долларов. Перед тем как ехать в аэропорт встречать человека из Израиля, увидел сон: какой-то парень советует мне надеть тфилин. У меня был золотой магендавид, который я думал в случае крайней нужды продать. Я надел его. В аэропорту заметил религиозного еврея и подумал, что брат отправил деньги с ним. Тот попросил помочь с вещами и поймать такси. Приезжаю с ним в Баку. Он вытаскивает из чемодана какие-то колбасы, виски, и отдает мне со словами «Аколь кошер» (все кошерно). Я даже не понял, что он говорит. Деньги он мне не привез, но зато это знакомство перевернуло мою жизнь.
Это был Мойше Кишон. Он открыл еврейскую школу в Баку. Через несколько дней я решил туда зайти. И там я встретил человека, который был в моем сне. Он точно так же начал говорить мне про тфилин. Постепенно я стал заниматься с равом Шломо-Залманом Кренцелем – одним из преподавателей Торы. Он меня многому учил. Со временем меня попросили заниматься хозяйственными делами в школе.
Когда я попал на семинар по иудаизму, который рав Цукер организовывает каждый год в Москве, это перевернуло всю мою жизнь, и я начал потихоньку заниматься, как говорится, святыми делами. Я решил не нарушать две заповеди: не есть некошерное мясо и не пить некошерное вино. Три года я не ел мясо, так как не было кошерного. Потом постепенно стал соблюдать шаббат.
Вернувшись с семинара, я собрал группу молодежи. Вместе мы соблюдали шаббат, делали шаббатоны. Я ездил из Баку в Огуз, проводил там шаббат. Сейчас уже все, кто там собирался, – в Израиле, стали религиозными, обзавелись еврейскими семьями. Вот так началась работа.
Все, что надо для евреев Азербайджана, – все сделаем
Однажды раввин Ротшильд встретил в Москве какого-то горского еврея, и тот пригласил его приехать. А, как известно, до революции Ротшильды владели многими нефтяными вышками в Азербайджане, и вот вместе с делегацией американских евреев Ротшильд посетил Азербайджан. Они уже собирались лететь обратно, как вдруг их самолет задерживают. Оказывается, о делегации сообщили президенту Гейдару Алиеву, и он захотел с ними встретиться. Как я понимаю, в то время американцы хотели ввести какие-то санкции против Азербайджана. Для лоббирования интересов Баку к встрече подключился «Агудат Исраэль», и их совместные действия были успешны – санкции не ввели. После этого Гейдар Алиев оценил поддержку евреев и, говорят, даже сказал: «Все, что надо для евреев Азербайджана, – все сделаем».
В Губе организовали ешиву, открыли микву, после этого пригласили рава Адама Гаврилова, он там раввинствовал долгие годы. В Баку в государственной школе открыли еврейский класс. Сегодня есть уже полностью еврейская школа «Ор Авнер». Потом открыли ешиву и микву. Главным спонсором еврейской общины в Баку была Vaad L’Hatzolas. Рав Мордехай Нойштадт – ее организатор и руководитель. Они возобновили еврейскую жизнь в столице и в Азербайджане. Появилась учеба для всех желающих. Детей стали отправлять в еврейские лагеря, отмечать еврейские праздники.
Чудеса Святой земли
Основная репатриация в Израиль началась в 1993-95 годах. Наша семья хотела уехать в 70-х. Но когда готовили документы, моего отца посадили. Это сделали специально, потому что, если на еврея открыли дело, он уже не может выехать. Началась тяжелая жизнь, папу нигде не брали: он и в пекарне работал, и баллоны с газом таскал…
В 2000 году я работал и занимался маленьким бизнесом, открыл магазин. Родилась старшая дочка. У нее появилась большая шишка на голове, врачи не знали, что это. Тогда мы в течение 8 дней оформили документы на репатриацию в Израиль. В то время главой Сохнута был Арье Резник. Он очень помог. Когда мы приехали, нас у трапа ждала скорая помощь. Я сошел и поцеловал землю Израиля. С тех пор ни разу не было, чтобы я возвращался на Святую землю и не поцеловал ее.
Мы приехали в больницу, медсестра с врачом снимают с дочки шапочку, спрашивают: ну и где проблема? А шишки нет. Первое чудо, с которым я столкнулся в Израиле. Я тогда сказал: если все будет хорошо, не вернусь в Азербайджан. Если только надо будет мицву какую-то сделать.
Мы приехали в Израиль, когда папа уже умер. И вот я повез маму молиться к Котелю. Она себя плохо чувствовала, но ни на минуту не присела. Я слышал, как она молится: «Смотри, Симха (имя папы), ты очень мечтал, чтобы мы приехали в Иерусалим, в Израиль. Сейчас я стою у Стены Плача. Я смотрю, и один глаз – это мой глаз, а второй – это твой. Моими глазами смотри Иерусалим». Это было очень трогательно, я плакал. И случилось удивительное. В течение года мама ни разу не пила лекарства, никакой астмы, все прошло.
Приехав в Израиль, я продолжил просветительскую деятельность и начал собирать молодежь, создал общину в Южном Тель-Авиве. Мама отдавала свою пенсию. Мы сняли помещение и открыли синагогу. До сих пор платим за аренду 1000 долларов в месяц. Пошло какое-то движение, а поначалу говорили, чтобы к нам не ходили, потому что синагога «гойская». Начинали без раввинов. У меня не было никого, кто умеет читать Тору. Я пригласил несколько иранских евреев, чтобы они читали и правильно вели молитвы. Они это делают до сих пор бесплатно.
Я позвал давнего друга, грузинского раввина Арье Левина, чтобы он вел уроки. Он для этого приезжал из Иерусалима. Я тогда работал в супермаркете, и вдруг меня уволили. Прихожу домой – мама плачет: «Как ты без работы? Чем семью кормить? Как за синагогой смотреть? Как дальше жить?!» Я говорю: «Мама, видишь – голуби, они тоже нигде не работают, но каждый день у них есть пища. И у нас будет». Она улыбнулась. В тот же вечер я вернулся в синагогу и начал плакать. Было уже около полуночи, заходит какой-то мужчина с коробкой и говорит, что работает в пекарне, и у него много пряностей и хлеба остается. Израильтяне все это выбрасывают, а, может, кому-то надо. Я сказал: «Дай мне, я знаю, кому передать». Я взял и с радостью вернулся домой. А утром пришел парень с молочной фермы и сказал, что раз в несколько дней у них остается много молочной продукции и жалко ее выкидывать. А потом появился еврей из «Бейт тамхуя» и сказал, что у них много лишней еды и надо организовать раздачу пищи бедным.
Каждый нашел свое место в еврейском Баку
Как-то позвонил рав Арье Левин и попросил приехать к нему в Иерусалим на встречу с руководством Vaad L’Hatzolas. Они предложили мне ехать в Баку преподавать Тору. Ради этого я уже мог вернуться в Азербайджан, не нарушив клятвы, жить три недели в Баку и неделю дома в Израиле. Мне назначили 2,5 тысячи долларов, и я взял с собой своего ученика – бывшего бакинца – рава Замира. Но потом у Vaad L’Hatzolas возникли финансовые трудности, и бюджет урезали на 70 %. Мы сократили ешиву и многие проекты, но когда около года назад надо было закрывать детский садик, я обратился к Герману Рашбиловичу Захарьяеву в фонд СТМЭГИ. Он сразу отреагировал, послал человека, который посмотрел наш детсад и выделил недостающие деньги.
Сегодня у нас есть еврейский класс в азербайджанской школе. Мы занимаемся с детьми, с родителями. Делаем шаббатоны. Есть женские уроки. Наша организация гуманитарная.
Сейчас в Азербайджане остались те, кто уже никуда не уезжает. Много еврейской молодежи приезжает из-за границы и приходит к нам. Есть много туристов из Израиля. Каждый нашел свое место в еврейском Баку.
Нынешний президент Азербайджана Ильхам Алиев очень хорошо относится к евреям. На все мероприятия приглашает трех председателей еврейских общин. На открытие школы после ремонта пришел сам. Он очень интересуется еврейской жизнью. И очень близок к общине. Хотя я лично не встречался с ним.
Насколько я знаю, он ежегодно выделяет общинам большие суммы как президентский грант. Не только еврейским – для всех конфессий.
Иногда приходит в голову мысль вернуться в Азербайджан. Там остался отцовский дом. Каждый год мы с семьей приезжаем туда отдыхать. Я для себя решил, что здесь – это мицва. Мои дети учатся в ешивах. Они уже израильтяне, не знают русского, но говорят на азербайджанском.
Один из проектов, который я хочу сделать, – организовать курсы по джуури. Я знаю джуури, спокойно разговариваю. Например, на Симхат Тора я делал уроки для пожилых на джуури. Я видел, что к этому есть интерес.
На своем YouTube-канале я даю уроки Торы. Я подумал, на русском есть уроки, на джуури тоже есть, а вот на азербайджанском – нет. И я решил восполнить этот пробел.
