Раввин Пинхас Гольдшмидт: «Вести ортодоксальный еврейский образ жизни в России вполне реально»

– С какими вопросами обращаются к вам, в раввинский суд?

Чаще всего обращаются задним числом, когда уже возникают проблемы. К величайшему сожалению, в последнее время мы слишком много занимаемся разводами. Молодые семьи, прожившие вместе год-два-три. Особенно больно наблюдать это среди горских евреев, чьи семьи всегда отличались особой крепостью, возможно, благодаря патриархальному семейному укладу. А сегодня и они приходят за разводом.

– У вас есть этому объяснение?

То написано в Торе, актуально на все времена: «Поэтому пусть оставит человек своего отца и мать, и прилепится к своей жене, и станут они единой плотью». Когда молодожены начинают совместную жизнь, им необходимо личное пространство. А совместное проживание вместе с родителями очень обостряет ситуацию и создает ненужное, лишнее напряжение.

Талмуд говорит, что свекровь и невестка могут внешне очень хорошо друг к другу относиться, встречать друг друга с поцелуями, но где-то внутри, в подсознании, все равно зреет почва для потенциальных проблем. Поэтому очень важно предоставить молодым жить своей частной жизнью. Лучше первое время жить отдельно в однокомнатной квартире, чем в просторной, пятикомнатной квартире вместе с родственниками. Я вижу в этом одну из главных причин разводов на сегодняшний день.

– А если к вам в раввинский суд обращается молодой человек с нееврейской невестой, что вы им посоветуете? Расстаться? Девушке пройти гиюр?

Дядя моей жены тоже был раввином, и как-то к нему обратился один человек: президент еврейской общины, по совместительству – федеральный судья, настаивает на том, чтобы этот человек женился на нееврейке. Раввин в шоке обратился к президенту общины: «Вы в самом деле требуете от еврея жениться на нееврейке?» На что тот ему ответил: «Они сожительствуют уже двадцать лет, у них пятеро детей, вы понимаете, что с точки зрения гражданского закона их неоформленный брак может быть проблемой?»Так вот, если молодой человек говорит: «Я хочу жениться на девушке, но только если она пройдет гиюр», мы, как правило, гиюрами в таких случаях не занимаемся. Поскольку, если гиюр делается исключительно с целью брака, то он считается нежелательным.Если же еврей живет с нееврейкой де факто, то при желании она пройти гиюр может, поскольку это не считается гиюром ради вступления в брак – они ведь и без того «состоят в браке» с точки зрения общественности. Но мы в любом случае крайне щепетильно относимся к тому, чтобы гиюр был истинным, без сглаживания острых углов, без алахических поблажек. Кашрут, шаббат и так далее. Если люди соблюдать заповеди не собираются, гиюр мы не делаем изначально.

– Есть в этом какая-то «программа-минимум»?

Программа-минимум касательно соблюдения шаббата – без малейшего нарушения законов шаббата. Соблюдение правил кашрута и дома, и за его пределами. Неукоснительное соблюдение законов ритуальной чистоты семейной жизни. Параллельно мы наблюдаем, насколько эти люди вливаются в еврейскую общину. Потому что быть евреем означает быть интегральной частью еврейской общины, а не соблюдать тихонечко в четырех стенах, где о тебе никто не слышит и не знает. Нужно ходить на уроки, нужны какие-то социально-общественные изменения. Невозможно быть «абстрактным евреем». Нужно жить полноценной, еврейской жизнью.

– Сколько из таких семей продолжают соблюдать заповеди спустя 10-15 лет?

Очень большой процент. Ведь мы не выдаем сертификат о гиюре на месте. Проходит не менее года, на протяжении которого мы проверяем людей, да и они сами за это время разбираются в себе, насколько еврейская жизнь им реально подходит.

– А когда два супруга, евреи, соблюдают на разном уровне или кто-то из них вообще не соблюдает?

Степень религиозности не статична, люди постоянно движутся в том или ином направлении. Нужно уметь идти на компромиссы. Была у нас такая пара: жена шла за мужем и все более-менее соблюдала, носила парик, но поставить хупу никак не соглашалась. Ей было достаточно регистрации в ЗАГСе. Мне как-то понадобилось ставить хупу в синагоге на Архипова, и требовался кошерный свидетель. Муж этой женщины вызвался на эту роль, но я по закону был вынужден ему отказать. Это настолько его потрясло, что уже назавтра они поставили хупу.

– А как иудаизм относится к неравным бракам – не по социальному статусу, а по возрастным критериям?

Написано в «Шульхан арухе»: «Пусть ребенок не женится на старухе, а старик – на девочке». Я это цитирую, когда к нам приходят люди с 25-30-летней разницей в возрасте. Добром это, как правило, не кончается. И в плане общих интересов, и с физиологической точки зрения это разные миры. 10-15 лет – это еще приемлемая разница. 

Москва — не Нью-Йорк

– От вопросов супружества давайте перейдем к вопросам воспитания будущего поколения. Как дать детям полноценное еврейское воспитание в условиях Москвы?

Воспитание начинается дома, и только потом идет школа. В школе «Эц хаим» на сегодняшний день учатся более 550 учеников. Наш хедер «Решит хохма» тоже очень разросся. И если ребенок получает достойное воспитание дома, то и еврейская школа – даже если в ней учатся религиозные и светские дети вместе – очень помогает. И мы видим, как многие бывшие ученики нашей школы «Эц хаим», приходившие совершенно светскими, благодаря школьным программам и проектам стали более соблюдающими. Почти все мои дети тоже учились в этой школе.

– То есть вы считаете, что, в принципе, можно быть по-настоящему ортодоксальным евреем в современной России, или все-таки еще требуется идти на какие-то компромиссы и уступки?

Совсем недавно приключилась история с сыном Александра Моисеевича Бороды в университете. Но в конечном итоге это не осталось незамеченным. Существуют сложности – с экзаменами в шаббат, с работодателями, которые не хотят, чтобы их работники в шаббат не работали. Москва – не Нью-Йорк, здесь еще не так много соблюдающих евреев, и есть несколько барьеров, которые необходимо преодолеть. Но при желании вести полностью ортодоксальный еврейский образ жизни и в России вполне реально. Я не считаю, что задача раввина — указывать, кому где жить. Наша задача – помочь тем, кто выбирает проживание в России, вести полноценный еврейский образ жизни, предоставляя ему для этого все зависящие от нас условия.

– Страдает ли община от того, что часть людей, в том числе спонсоров, уезжает из страны?

Кто-то уезжает, но немало людей остается, а кто-то только начинает свой путь к еврейству и приходит в синагогу. Конечно, мы так или иначе зависим от экономической ситуации. Когда она нестабильна в стране, то мы понимаем, что не стоит ожидать и улучшения положения общины.

Был такой сионист – Нахум Гольдман. Ему принадлежат такие слова: «Не все, что хорошо для евреев, хорошо для еврейства». Иногда в сложной ситуации больше евреев тянутся в синагогу. Поэтому мы, с одной стороны, готовимся к более тяжелым временам с точки зрения экономической и финансовой, а с другой стороны, мне видится, что трудные времена привлекут больше евреев к нам в синагогу.

– Евреи и политика – две вещи совместимые? Вне государства Израиль, разумеется.

Еврейская община как таковая влезать в политику не должна. Я считаю, что еврейские услуги нужно предоставлять каждому еврею вне зависимости от его политической ориентации. И относиться по-человечески. Не всегда и не у всех получается это осуществить. Как-то была история, когда одного российского деятеля оппозиции посадили в тюрьму, а он попросил обеспечить его кошерным питанием. Но те раввины, к которым он обратился, сказали, что откровенными оппозиционерами они не занимаются. Пришлось его жене обращаться в более высокие еврейские инстанции.

– Несмотря на ваше кредо, недавно у вас побывал посол Германии.

Это совсем не одно и то же. В силу занимаемого мною поста президента Совета раввинов Европы я поддерживаю связи с представителями многих государств. Конкретно отношения евреев с Германией вообще, как вы понимаете, непростые. С одной стороны, у нас есть тысячелетняя история немецкого – ашкеназского – еврейства, от которого уже значительно позже – через 500 лет – вышло и польское, и российское еврейство, когда западные евреи из Германии, Австрии, Франции стали селиться в районе Польши, а затем и на территории России. Источник ашкеназской традиции – Германия.

С другой стороны – Катастрофа. И если кому удалось построить отношения между послевоенной, «новой» Германией и евреями, то этим человеком был канцлер Аденауэр. Он выстроил эти отношения на пару с Бен-Гурионом. Тогда начались и знаменитые компенсации от Германии. Несмотря на серьезное сопротивление израильской оппозиции, эти деньги буквально спасли экономику молодого еврейского государства в самом начале пути. 

– То, что евреи продолжают жить в диаспоре, вам не мешает?

Вы озвучиваете официальную позицию сионистского аппарата времен распада Советского Союза. Тогда главой «Сохнута» был Мендель Каплан из ЮАР, и когда мы с ним обсуждали вопрос открытия еврейских школ в России, он мне прямым  текстом сказал, что «Сохнут» не заинтересован в возникновении «новой диаспоры». Это было его девизом: «Советский Союз развалился, и евреям здесь делать нечего. Те, кто не захочет ехать в Израиль, пусть присоединится к диаспоре в Америке, Австралии или Канаде».

Когда при Горбачеве «открывались окна», первым, кто смог создать что-то еврейское в стране, был раввин Адин Штейнзальц. Он был популяризатором Талмуда и Торы, как Айзек Азимов в науке. Штейнзальц открыл в СССР ешиву, которая стала центром еврейского возрождения в стране.

– На деле все оказалось намного лучше, чем ожидалось?

Мы переживали разные времена – бывало и хуже, и лучше. Сегодня под крышей Московской хоральной синагоги у нас живет община и горских евреев, и грузинских; у нас есть ешива «Торат Хаим», которая воспитывает знатоков Торы. Это отнюдь не значит, что нерелигиозным людям у нас делать нечего. В стенах синагоги мы предоставляем место и деятельности молодежной организации «Шахар».

Не так давно, уже при новой администрации, мы приобрели новое здание. Я вижу в этом большой успех. Там мы надеемся организовать свой общинный центр и школу. Сегодня у нас есть два вида шхиты – и ашкеназская, и сефардская. Так что ситуация вполне обнадеживающая.

Немецкие концлагеря, польские помощники

– Как вы относитесь к молодому поколению раввинов? 

У нас – в Совете раввинов Европы – для них проводятся специальные семинары. Совсем недавно проходил такой семинар в Хельсинки.

Мне очень нравилось, как работали раввины в РФ, в частности, Йосеф Херсонский, и очень жаль, что ему пришлось уехать. Или другой молодой раввин, Морозов, который был вынужден уехать из Ульяновска. Когда власти заставляют раввинов уезжать – это тревожный знак. Я надеюсь, что еврейская община больше с этим не столкнется.

–  Давайте перейдем от Германии к Польше. Чем польский антисемитизм отличался от немецкого?

Сегодня у всех на устах скандальный закон, принятый в Польше. Но разница заключается в чем? В Польше евреи всегда знали, что их там, мягко говоря, недолюбливают. Был определенный процент ассимилировавшихся евреев, как Януш Корчак. Настоящая его фамилия была тоже Гольдшмидт. Абсолютное большинство польских евреев разделяли сионистские или религиозные, еврейские убеждения, интегральной частью польского населения они не были. И польский антисемитизм для них не был сюрпризом.

— А в Германии?

Там евреи пытались прийти к синтезу еврейской и немецкой культур. Ассимиляция там происходила уже столетиями. 9 из 15 лауреатов Нобелевской премии из Германии 20-х годов XX века были евреями. Евреи Германии преклонялись перед немецкой культурой и наукой. Поэтому немецкий антисемитизм стал для них шоком. Это было крахом мечты.

Что касается непосредственно польского закона, то в Польше, равно как в Украине и Прибалтике, существует попытка скрыть свою собственную историю эпохи Катастрофы. В первую очередь пытаясь сравнить Советский Союз с нацистской Германией, затем, ссылаясь на то, что евреи были также в рядах НКВД, показать, что были они не только невинными жертвами, но и убийцами. В Прибалтике, к тому же, до сегодняшнего дня не был осужден ни один коллаборационист. Рута Ванагайте совсем недавно выпустила книгу «Наши», где говорится, что 40 тысяч литовцев принимали непосредственное участие в убийствах евреев. Но эта тема абсолютно умалчивалась.

Что касается Польши, там сотрудничество с нацистами не носило организованный характер. Польских подразделений СС не существовало в природе. Польская полиция и рядовые поляки выдавали нацистам евреев, пытавшихся скрыться. Но нельзя забывать и то, что сами нацисты грозили смертью каждому, кто бы способствовал сокрытию евреев.

Однако сегодня Польша хочет нарисовать новую картину истории, показав  представителей своей нации исключительно в качестве жертв и уж никак не коллаборационистов. Наибольшее негодование вызывает у них формулировка «польские концлагеря». Разумеется, все концлагеря были немецкими, планировались и строились немцами. Но помогали им десятки, а то и сотни тысяч представителей местного населения!

– Но по большому счету весь вопрос заключается в словесных формулировках – не называть немецкие концлагеря польскими?

Сегодня все мы боремся за символику. Например, разговоры о переносе американского посольства в Иерусалим. Это же все вопрос чистой символики! Тем не менее все об этом кричат.

А теперь принят закон, согласно которому, если раввин Исраэль-Меир Лау в своих воспоминаниях расскажет о том, как поляк схватил его и посадил в поезд, направляющийся в Бухенвальд, то его – Лау, а не поляка! – за это могут посадить!

К слову сказать, когда Нетаньяху как-то заявил, что за всем окончательным решением европейского еврейства стоял не кто иной, как шейх Хадж Амин аль-Хусейни, министр иностранных дел Германии резко встал и сказал, что они признают свою абсолютную вину и ни с кем не желают ей делиться.

Победа ортодоксов

– Вернемся к нашим, еврейским вопросам. Считает ли себя ортодоксальное еврейство абсолютными носителями истины?

Сколько их ни притесняли, ни разрушали ешивы, ни презирали идеалы, ни уничтожали физически в Катастрофу, сегодня в Израиле есть миллион ультраортодоксальных евреев. И еще примерно полтора миллиона религиозных сионистов. Ультраортодоксальные евреи в Израиле имеют преимущество в структуре раввината, религиозные сионисты – в государственных структурах: и в полиции, и в ШАБАК.

Ортодоксальное еврейство снова обретает силу в еврейском народе. И в Израиле, и здесь, в России, да и в Европе. Совет раввинов Европы – ортодоксальная организация. В Америке ситуация иная. Там ортодоксальное еврейство в меньшинстве, составляет процентов десять общего еврейского населения, но и эта ситуация скоро изменится.

– Почему?

Да потому что среди молодежи до 25 лет уже четверть евреев – ортодоксы. В отличие от Европы, США была религиозной страной. Как измеряется степень религиозности? Неевреи ходят в церковь по воскресеньям, евреи ходят в синагогу по субботам. Но сегодня вся Америка проходит процесс секуляризации, как и Европа. В результате, как христиане меньше ходят в церковь, так и евреи реже ходят в синагоги, в том числе в реформистские. И постепенно евреи становятся либо ортодоксами, либо абсолютно светскими.

Кстати, то, что возможность оставаться «религиозным реформистом» постепенно сходит на нет, – это проблема. Потому что реформисты реально удерживали многих евреев от ассимиляции, пусть слабо, но все же.

— В связи со всем вышесказанным ультраортодоксальное еврейство видит себя победителями? 

Лично я бы не спешил трубить победу и устраивать победные шествия. Потому что перед ультраортодоксальным еврейством стоят две перспективы развития. Возьмем для примера две модели религиозной социально-экономической интеграции нееврейского движения: «Талибан» – с одной стороны, и мормоны – с другой. И те, и другие очень религиозны. Но мормоны влились в американскую политику, в экономику и очень преуспели, не поступаясь при этом своими религиозными принципами. «Талибан» пошел по совсем другому пути, сознательно отказавшись от всего новаторского, предпочитая вернуться в состояние Средневековья. В Израиле, находящемся на Ближнем Востоке, развитие религиозного еврейства может пойти любым из этих двух путей.

– Насколько российские евреи разбираются в тонкостях направлений и особенностях каждого течения?

Это может показаться похожим на ситуацию с человеком, который не видит принципиальной разницы между «роллс-ройсом» и «Ладой»: машина и есть машина, с рулем, колесами – в конечном итоге, и то, и то едет! Вроде как и тут религиозные люди носят кипу, накладывают тфилин и едят мацу на Песах. Но помимо этого есть целое море нюансов.

– А есть ли на сегодняшний день свои нюансы в разнице между МЕРО и ХАБАДом?

Изучение Торы занимает в литовском направлении более центральное место, тогда как центр хасидского иудаизма – это молитва. При этом и к нам на уроки приходят те люди, которые ходят в ХАБАД, и наши прихожане тоже посещают мероприятия в ХАБАДе. Однако многие хабадники, которые хотят серьезно изучать Тору, идут учиться именно в литовские ешивы. При этом в деле привлечения людей ХАБАДу, на мой взгляд, нет равных.

– И в заключение, позвольте несколько личных вопросов. Вы – постоянный читатель нашего журнала?

Я постоянный читатель ваших карикатур. Все остальное – только если это представляет для меня интерес. Ваших конкурентов я вообще не читаю, не бойтесь.

– А что еще вы читаете?

Я много читаю раввина Джонатана Сакса, историческую литературу, в том числе профессора Юваля Арари, о том, как наука изменила историю. Вот сейчас я читаю по-русски книгу, полученную мной в подарок, – «Время Березовского». Очень интересно.

– Во сколько вам обходится жизнь в России?

Поинтересуйтесь у моей жены. Я не пытаюсь уйти от ответа, просто это – самый точный ответ, который я могу дать на этот вопрос.