Мои университеты
– С 14 лет я восемь лет учился в Иерусалиме, в ешиве «Швут ами». Не знаю, был ли там отбор, но у меня создалось впечатление, что туда попадал не каждый. Преподаватели (в основном израильтяне) были самые разные – и более склоняющиеся к хасидизму, и литваки. Но все они были людьми очень знающими, очень искренними и любящими Тору.
– Одна из фраз, которая мне запомнилась, была от рав Баума: «Здесь не школа!» Каждый раз я ее вспоминаю и воспринимаю по-новому. Но общая идея, мне кажется, такова: здесь не учатся ради оценок, здесь можно задавать любые вопросы, которые приведут тебя к лучшему пониманию (несмотря на то, что уважительная дистанция между учеником и преподавателем все равно существует).
– Вопрос о переходе в израильскую ешиву вставал неоднократно, но тут все индивидуально. Конкретно мне мой преподаватель отсоветовал. С одной стороны, это – путевка в израильское общество, новый круг общения, человек живет и дышит тем, чем живут и дышат аутентичные религиозные евреи. С другой стороны, это подходит не каждому: ментальность – другая, израильтяне – народ более жесткий, и влиться в это общество не просто. И общих правил здесь быть не может.
– Несмотря на то, что в Москве я только преподаю, а живу – в Израиле, я чувствую, что некоторые вопросы, которые будоражат моих сверстников-израильтян, меня не слишком волнуют. Иногда это и хорошо. Например, в вопросах политики, приводящих к спорам и раздорам. Но есть и свои «культурные коды» – и так как я не вырос в этой среде, есть различные нюансы, которые мне все-таки сложно понять и принять.
Первая работа
– После свадьбы мне помогли устроиться в «Оалей Яаков». Я так понимаю, что ставку открыли специально для меня. Особого опыта у меня не было, но мне казалось, что я могу в этом преуспеть. Я знал материал и умел его подать, я был доброжелателен, а все остальное не казалось мне особо сложным. Еще в «Швут ами» я занимался с начинающими. Были ребята, которые приезжали на курсы шхиты, а остальное время учились у нас, и я с ними учился, потому что мы были земляками. И я до сих пор убежден, что если человек не любит и не умеет преподавать, то никакой инструктаж ему не поможет. Хотя, безусловно, какие-то правила, краткий курс – очень нужны. Но человек должен стремиться к тому, чтобы на базе этих правил продвигаться на своем пути.
– В Москву как-то приезжал знаменитый рав Нойгершель и давал урок для преподавателей. Он рассказал такую историю. Он ездил с группой нерелигиозных израильтян в Польшу, по бывшим концлагерям. Цель поездки была – как-то приблизить их к Торе. Он был руководитель, а его сопровождала группа молодых аврехим. А светские израильтяне на этот раз попались «непробиваемые». Они с интересом пользовались всеми благами этой экскурсии, но никакого ожидаемого продвижения не было. И в какой-то момент, зайдя в автобус, рав Нойгершель, по его словам, воскликнул: «Вы что – думаете, что мы вас просто так сюда привезли, на вас деньги потратили? Да, мы от вас что-то хотим!» Один из молодых аврехим покрылся краской и сказал: «Уважаемый раввин! Вы же только что сказали то, что противоречит всем правилам, которым нас обучали на курсах!» На что рав Нойгершель ответил, что обладает достаточным опытом, чтобы идти против правил.
– Конечно, какие-то правила есть. Мы как раз изучаем с хеврутой законы преподавания Торы. Это – целая глава Шулхан аруха. Даже две. Одна – преподавание детям, другая – преподавание в целом. Сегодня мы изучали вопрос о необходимости дистанции между учеником и преподавателем. Учитель не должен есть и пить на уроках вместе с учениками. Нельзя смеяться и шутить – так написано. При этом интересно, что Шулхан арух не приводит слова Талмуда о том, что ученики должны относиться к учителю с трепетом. И в книге Арух ашулхан это объясняется тем, что в наше время следование этому указанию Талмуда может привести, наоборот, к отторжению.
– Хотя в «Швут ами» учились разные ребята, все они понимали, что находятся в ешиве, а это уже – определенный статус и он требует определенного поведения. Бывали разные конфликты между ними, но, в принципе, все вели себя с пониманием, что мы – в ешиве. «Оалей Яаков» тоже называлась ешивой. Но иногда бывало очень больно, когда у этих, в принципе, хороших ребят, учащихся в ешиве, прорывалось нееврейское поведение. Так, один из самых перспективных учеников серьезно учился, слушал, помогал в учебном процессе, но как только он приходил к нам в гости – один ли, с товарищами – и видел бутылку водки, я замечал, как он горит желанием эту бутылку осушить. Как будто нельзя оставить на донышке даже пять граммов. Не то, что он пьянел или вел себя грубо. Просто само впечатление складывалось неприятное. Меня всегда удивляло: почему обязательно нужно довести это дело до конца? Мне не жалко, но зачем?
Такие вредные, иногда безобидные, привычки меня шокировали. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что поведение человека, изучающего Тору и соблюдающего заповеди, который позиционирует себя как религиозный еврей в Москве, сильно отличается от израильских (да и вообще мировых) стандартов. Сейчас это уже не так удивляет, поскольку ты знаешь, что это может поджидать тебя в любом месте. Человек может глубоко изучать Талмуд, по-настоящему много знать и жертвовать время ради Торы, но при этом, скажем, активно смотреть телевизор. Тогда как для израильского общества это – красная черта.
«Дор ревии»
– В общине «Дор ревии» я преподаю уже восемь лет. Среди основных предметов, изучаемых здесь в «Туро-колледже», есть и иудаика. Официальное название: «Введение в еврейский закон и Танах». Мне установлены какие-то внешние рамки, внутри которых я выстраиваю уже собственную программу. Не все ребята изначально знакомы с иудаизмом. И даже идя по заданной программе, нужно отвечать на их вопросы, затрагивать волнующие их темы. Этим я занимаюсь первую половину дня. Во вторую половину дня у нас для тех же ребят есть программа «Старс», и эти занятия я уже полностью подстраиваю под них. Я даже прошу их назвать интересующие их темы. Это – «работа на заказ».
– В шабат у меня есть урок для всей общины. Как правило, на алахические темы. И я всегда готов найти время для личных занятий. И в таких случаях я всегда подстраиваюсь под человека. Конечно, если человек интересуется законами шхиты, практической стороне вопроса я его научить не могу – я сам никогда не держал в руках нож для шхиты. Но помочь изучать теоретические законы – пожалуйста. Хотя меня самого, честно говоря, эта тема не очень интересует даже в теории. Но я готов ее изучать и обучать так, чтобы человеку было интересно. Есть у меня и несколько виртуальных хаврут, по «Скайпу». Было бы желание – можно постараться найти и время.
– Бааль атурим пишет, что последние буквы слов расставания Авраама и Лота на иврите – «и отдалились они друг от друга» – составляют слово «шалом», мир. Раввин, от которого я услышал эту идею, был ее большим сторонником: чтобы был мир, нужно разделить зоны ответственности. Когда каждый занимается своим делом, есть мир – мир в семье, мир в общине, в любом коллективе. Моя задача – найти ту зону, за которую я могу отвечать. Если это понимает и работодатель, то это – прекрасно. Если нет и объяснить это невозможно – нужно менять работу. У меня бывали разные работодатели, кто-то пытался руководить моим учебным процессом – что мне очень не нравилось.
В «Дор ревии» мне предоставлено свое поле деятельности, и я считаю, что мне повезло. Само собой разумеется, всегда есть моменты, которые желательно исправить. Но когда что-то идет не так, как хотелось бы, я могу лучше себя сдержать, понимая, что я здесь не хозяин и не я определяю «линию партии».
Цели и задачи
– Моя цель в том, чтобы показать людям, что Тора – интересна. При этом показать не искаженную Тору. Потому что, к сожалению, люди и в интернете, и в жизни слышат какие-то утверждения, которые только похожи на Тору. Я стараюсь показать, где что написано, как написано, как это правильно переводится.
Так, люди очень любят приводить Мишну из Пиркей авот о том, что Тора должна сочетаться с работой, иначе она долго не продержится. Рамбам, в самом деле, пишет по этому поводу жесткие вещи. Но неужели кроме Рамбама и одной цитаты из Мишны никого другого не было. Я решил, что было бы правильно познакомить и с другими мнениями и подходами. Чтобы человек увидел, что у этой темы есть разные грани.
То же самое – и по отношению к человеку, который убежден, что он должен только учиться, а жена его содержать. Моя главная задача в случае, когда человек получил искаженную, однобокую информацию, – указать на существование и другого взгляда, что есть разные варианты, все зависит от ситуации.
– Наша ситуация не стандартна. Чаще всего мы преподаем людям, которые пришли учить Тору не с нуля. Это – люди, которых уже «завлекли» еврейские организации, школы, общины. И я лично предпочитаю работать именно с ними. С теми, у кого отсутствуют базисные понятия, мне сложнее найти общий язык. С другой стороны, им (нашим ученикам) еще многого не говорили. Или говорили поверхностно. Или несколько искаженно. И мне кажется, моя основная задача состоит в том, чтобы помочь им увидеть истинную Тору. Конечно, насколько я сам это понимаю.
– Есть темы, которые я считаю сложными для себя, требующие особой подготовки. Есть совершенно абстрактные темы. Ближайший урок я собираюсь посвятить теме животных, кошерных по Торе, которых мы тем не менее не едим, нет традиции. Саранча, разные птицы. Эту тему затронул кто-то из ребят, она его интересует, и я нашел подходящий по теме материал.
Иногда я специально выбираю такие высказывания или привожу такие цитаты, которые провоцируют вопросы. Порой даже с оттенком возмущения.
Люди – разные
– Люди – разные. Понятно, что на уроке нужно ориентироваться на большинство аудитории. Но очень важно и личное общение. И многое зависит от человека. Бывало, что ты рассчитываешь на определенный уровень подготовки аудитории, а на самом деле все далеко не так. Однажды я читал лекцию о том, считается ли пастеризация варкой решением проблемы «нееврейского вина». И по вопросам аудитории понял, что они вообще не знакомы с темой, не слышали о существовании самой проблемы. С тех пор я всегда стараюсь начинать с азов, даже понимая, что это может быть скучно и не интересно. Но людям, которые вообще ничего не знают, это – необходимо.
– Иногда бывает, что сам человек что-то неправильно услышал. Например, один студент заявил, что он знает: если на вино посмотрел не еврей, оно становится некошерным. Не знаю, что и как ему в свое время объяснили. Может быть, ему объяснили все правильно, а, может, объясняющий добавил информацию от себя. Возможно даже, что в какой-то общине это действительно принято. И ты никогда не знаешь: человеку так сказали или он так услышал. Но как факт: человек услышал то, что услышал, и, естественно, это понимание требовалось исправить.
– Я горжусь тем, что, когда в общину «Дор ревии» пришел парень, который до этого серьезно учился в хабадской ешиве, и у нас возник разговор об определенных кабалистических понятиях, в связи с которыми есть известные разногласия между мнениями Виленского Гаона и Алтер Ребе, я объяснил, что сам сказать по этому поводу ничего не могу, но могу дать ссылку на то, что говорит по этому поводу рав Деслер. Нашел, показал, и он меня очень поблагодарил. Это оказалось интересно, полезно. И расширяет кругозор.
Без мусара и без иврита
– Я предпочитаю подстраиваться под человека, считая, что невозможно кого-то заставить что-то сделать. Можно только попытаться дать человеку понять, что учить еврейские тексты, не зная иврита, – возможно, но не интересно: большая часть айсберга находится под водой и большую часть информации не выудить без знания иврита. Очень часто я обращаю на это внимание, привожу примеры, насколько переводы, даже очень хорошие, не способны передать смысл написанного. Иногда можно видеть, что люди с моей, как мне кажется, подачи стараются учиться по оригиналам. Но, в принципе, если человек хочет слушать комментарии на русском языке, то я не буду его «мучить» ивритом.
У меня был неудачный опыт обучения ивриту. Этого я не умею, и сердце к этому не лежит. Когда человек приходит ко мне изучать тексты на иврите, он хотя бы умеет читать. И до сих пор у меня остается дилемма: давать ли читать человеку, который читает очень медленно. Естественно, что это затрудняет и удлиняет процесс. Но опять же, это зависит от человека. Есть те, кто читает с ошибками, но при этом им важно читать! Люди видят в этом часть своей работы над Талмудом.
– Насколько я разбираюсь в теме мусара (еврейской этики), мне кажется, преподавать это сегодня невозможно. Потому что это – в меньшей степени изучение каких-то текстов, а в большей – работа над собой. Все тексты представляют собой лишь алгоритмы мусара, не более того. Человек должен прочитать текст и долго его обдумывать. А преподавать это очень тяжело: ты же преподаешь так, как ты это осознаешь, а человек может воспринимать это совсем по-иному.
Другое дело, что я делюсь с людьми своим пониманием, взглядом на то, над чем работать и как нужно это делать. Но читать книги по мусару и переводить их – мне это кажется не очень продуктивным занятием. Тем более, что здесь нужно, чтобы человек воспринял изучаемый материал как нечто личное, что заставило бы его куда-то двигаться.
– Если человек разбирается, какие есть сферы Торы, что есть алаха, Талмуд, Пятикнижие, я сразу спрашиваю его, что именно он хочет со мной учить. Не всегда это значит, что это мы и будем учить, но написано, что человек учится только в той области, куда влечет его сердце. Поэтому я выясняю предпочтения. Как правило, на занятиях всегда можно перескакивать с темы на тему, отталкиваться от любой темы как базы. Например, мы уже не первый год изучаем в хевруте трактат Кидушин – два раза в неделю, но по ходу учебы выходим и на философские разговоры, обсуждаем темы, которые человеку интересны. Изучаемый материал является отправной точкой для разговоров на другие темы Торы.
– Есть и обратная сторона: если человека что-то не очень интересует, его нужно заинтересовать. «Разжевывать и класть в рот» – не продуктивно. Нужно искать «болевые точки», чтобы человек сам задал вопрос. В алахе тоже есть разные уровни, но есть нечто обязывающее всех. Это можно понимать или не понимать, но это обязывает. Там, где моя цель – помочь человеку исправить себя, я обязан его вызвать на какую-то активность.
– Мне очень тяжело общаться с людьми агрессивными, чересчур активными. Бывает, люди где-то что-то учили и на твоих уроках очень резко и авторитетно выдают это за истину в последней инстанции. Я очень тяжело это воспринимаю, стушевываюсь. Но стараюсь найти достойный ответ, чтобы не отвечать агрессией на агрессию, не вступать в бесполезный спор, но с другой стороны так, чтобы человек услышал и я смог донести до всех то, что хочу донести.
