По форме — арийская, по сути — еврейская
— Существует ли однозначное определение у еврейской музыки? Авраам Фрид исполняет хасидский нигун — это одно. Его коллега Мордехай Бен-Давид поет о мессианских временах на мелодию хита «Чингисхан» — это другое. Клезмеры считаются аутентичными представителями жанра, но, с другой стороны, молдавские или украинские народные мелодии очень похожи на их репертуар. Как отличить настоящую еврейскую музыку от подделки?
Чтобы дать ответ, надо подойти с другого конца, не со стороны исполнителя и даже не со стороны композитора. Вопрос о том, существует ли еврейская музыка, является предметом полемики среди музыковедов, композиторов и философов как минимум последние 150 лет.
У любого народа есть народная музыка, с этим всё понятно. Есть и еврейская народная музыка — хасидские нигуны, тот же клезмер. С другой стороны, клезмерская музыка представляет собой смесь восточно-европейских культур, которую евреи адаптировали. Да и нигуны в 90 % случаев списаны с некой музыкальной кальки, которая существовала в том же самом регионе.
Еврейский композитор
Композитор, пианист, аранжировщик Ури (Юрий) Бренер родился в 1974 году в Москве. Юрий – представитель четвертого поколения профессиональных музыкантов в семье – его отец работал фаготистом в Государственном академическом симфоническом оркестре СССР, а мать была скрипачкой в Московском академическом оперном театре им. К.С. Станиславского и В.Л. Немировича-Данченко.
Музыкальное образование Юрия началось очень рано: играть на фортепиано он начал с четырехлетнего возраста, а сочинять музыку – с семи лет.
В семь лет Юрий поступил в Центральную музыкальную школу при Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского, где начал обучение по классам фагота, фортепиано и теории музыки.
В 1992 году Ури стал студентом композиции Музыкальной академии им. Р. Шумана в Дюссельдорфе (Германия), класс профессора М. Трояна, получив стипендию академии за выдающиеся достижения.
После учебы и выступлений в России, Германии и Голландии Ури Бренер переехал в Израиль, где получил докторскую степень с отличием по композиции в университете им. Бар-Илана в Тель-Авиве.
Сегодня музыка Ури Бренера исполняется на самых престижных сценах мира (Россия, Германия, Швейцария, Швеция, Дания, Италия, Франция, Голландия, Канада, США, Австралия, Латвия, Литва, Чехия, Сербия, Хорватия и др.).
Среди исполнителей музыки Ури Бренера такие музыкальные коллективы, как Израильский филармонический оркестр, Иерусалимский симфонический оркестр, Израильский камерный оркестр, оркестр “Солисты Тель-Авива”, оркестр “Московские солисты” под управлением Юрия Башмета, а также такие известные музыканты и ансамбли.
В 2007 году Ури Бренер был назначен «композитором в резиденции» оркестра «Израильская симфониетта» (Беэр-Шева, Израиль) под управлением маэстро Дорона Саломона, а затем Юстуса Франца.
С 2016 года Ури – музыкальный директор Театра Mikro в Иерусалиме.
В 2017 году Ури Бренер стал директором старейшей консерватории Израиля Рон Шуламит в Иерусалиме.
Сезон 2018-2019 года Израильского филармонического оркестра (IPO) был открыт исполнением симфонической поэмы Бренера «Пророк» для оркестра, хора и фортепиано под управлением маэстро Зубина Меты в сотрудничестве со всемирно известным мюнхенским хором Баха. Сольную партию фортепиано исполнял сам композитор.
Дважды был награжден премией Премьер-министра Израиля по композиции (2006 и 2017).
Исходя из этого, самый простой ответ такой: когда евреи осваивали элементы местной культуры, в конечном итоге они превращали ее в свою. Этот процесс «огиюривания» музыки действительно очевиден. Я прослушал немало записей клезмеров раннего времени. Послевоенный клезмер очень загрязнен стилистически, он прошел через американский шоу-бизнес, и там появились элементы, которые к клезмерству никакого отношения не имеют. А вот записи 20х годов совершенно потрясающие. Там очевидно слышна разница в том, как еврейский скрипач играет и как — румынский или цыганский, например. У евреев была особая и неподражаемая манера, ее трудно описать словами, но она была. Как еврейские черты лица.
— А если пойти дальше, к классике?
Для себя я бы это сформулировал так: еврейская авторская музыка — это любая музыка, написанная евреем, который себя осознаёт таковым и пытается выразить при помощи музыки некую еврейскую идею или свою духовную сущность. И не важно, делает он это в рамках парадигмы венской классической симфонии или атональной музыки. По сути, и здесь речь идет о том же — переработке уже сложившихся музыкальных форм и придании им нового, еврейского содержания.
Еврейским композиторам, которые ставили перед собой еврейские цели, сильно не повезло по жизни. Что же касается Густава Малера или отчасти Арнольда Шёнберга, в их музыке есть нечто неуловимое, как мимика в клезмере. Малер вырос в австро-венгерской культуре, хотя в «Симфонии № 1» у него идет открытая цитата из клезмерской музыки. Малер писал музыку, которая была еврейской по духу, не потому, что этого очень хотел. Наоборот: очень не хотел, даже крестился, но поскольку Малер был гениальным композитором, он выявлял свою сущность против собственной воли.
Рядом с композитором — легендарный дирижер Зубин Мета
В книге «Евреи в музыке» Вагнер заявлял, что евреи-де загрязняют своим духом арийскую музыку. Он четко сформулировал мою теорию, только со знаком минус. Вагнер называл это загрязнением, я называю это поднятием. Он правильно диагностировал — евреи берут арийскую музыку и делают из нее что-то другое, по форме она остается арийской, но по сути уже еврейская. Такие композиторы, как Мендельсон и Мейербер, которого Вагнер ненавидел, были представителями великой немецкой культуры, но при этом нюх Вильгельма Рихарда учуял в их музыке еврейство. В XX веке было еще больше композиторов, которые пошли по этому пути.
Тут же следует добавить, что существует еще одна категория еврейской музыки — той, которая была создана композиторами-неевреями с позиции «духовного соучастия» и глубокого почтения к евреям и еврейской культуре в целом.
— Например?
Римский-Корсаков в воспоминаниях описывал впечатления от музыки, услышанной в детстве. Они были связаны с игрой еврейских музыкантов на свадьбах и других торжествах. В дальнейшем вся «восточная» линия в его творчестве (вспомним «Шехеразаду», «Садко» и другие произведения) пронизана отзвуками этих впечатлений.
Можно вспомнить и Мусоргского с «Двумя евреями», и другие образцы еврейской музыки, написанной сквозь призму российского восприятия. Однако самым ярким примером, безусловно, является музыка Шостаковича. Достаточно процитировать то, что он писал о ней сам: «Еврейская народная музыка повлияла на меня сильнее всего. Я не устаю ей восторгаться. Она так многогранна. Она может казаться радостной и в действительности быть глубоко трагичной. Почти всегда это смех сквозь слезы. Это качество еврейской народной музыки очень близко моему представлению о том, какой должна быть музыка». И именно такова музыка самого Шостаковича, она во многом еврейская по сути. Подводя итог, можно сказать, что еврейское в музыке — скорее состояние духа, нежели формы выражения, связанные с той или иной конкретной культурной парадигмой.
— Хорошо, назовем это криптоеврейской музыкой. Есть ли композиторы, которые не стеснялись своей национальности и творили в национальном духе?
На сегодняшний день таких немало. И в Израиле, и в мире скопилось достаточно такого качественного материала, который можно называть еврейской классической музыкой. Кстати, в начале XX века существовало Общество еврейской народной музыки, созданное в 1908 году в Санкт-Петербурге учениками Римского-Корсакова. Он был большим юдофилом, в отличие от своих предшественников, таких как Балакирев, и к евреям относился очень хорошо и лояльно.
Римский-Корсаков и великий русский критик Серов поощряли талантливую еврейскую молодежь: «Направляйте свои усилия не в русскую культуру, там своих хватает, а в свою». В Общество еврейской народной музыки входили лучшие ученики Римского-Корсакова: небезызвестный Гнесин, Розовский, Энгель. Там был целый конгломерат звезд, молодых композиторов-евреев, которые поставили перед собой цель создавать еврейскую классическую музыку.
Общество, к сожалению, просуществовало всего 15 лет, но за это время было создано около сотни произведений и прошло порядка 2 000 концертов. Однако идея не распалась: каждый из членов общества продолжил творить. Некоторые остались в России, такие как Крейн или Веприк, композиторы, которых мало знают, к сожалению. Это были продолжатели той школы. Был Иосиф Ахрон, которого больше знали в то время как скрипача-виртуоза. Он считался конкурентом Яши Хейфеца, а потом решил, что займется композицией, и окончательно ушел со сцены. Ахрон написал замечательные произведения, например, «Еврейскую мелодию».
— Чем на практике занималось Общество еврейской народной музыки?
Композиторы начали со сбора материалов. Ходили по местечкам и записывали нигуны, клезмерские мелодии, песни на идише. В дальнейшем многие из этих мелодий они использовали в своих произведениях, это был сознательный шаг. Точно так же это делали представители «Могучей кучки», Балакирев, Бородин и другие.
Члены Общества еврейской музыки попали в очень плохое время: сначала большевистский переворот, потом две мировые войны. Часть из них бежала в Америку, часть в Палестину, часть куда-то еще. Творческая судьба у многих была незавидная. В СССР всё запретили, в Израиле еврейская музыка ассоциировалась с диаспорой: «Нам нужны бодрые песни на иврите». В Америке местный еврейский истеблишмент ходил либо на Бродвей, либо на выступления клезмеров. Творчество профессиональных еврейских композиторов было непонятно: кому, для чего, «Если я хочу послушать классику, есть Вагнер».
При этом они везде оставили свои следы. Например, Лазарь Саминский, один из членов общества, стал организатором американского союза композиторов. Потом, в Америке же, было основано Еврейское общество композиторов, которое впоследствии заказало Прокофьеву «Увертюру на еврейские темы». В СССР многие из этих людей стояли у истоков национальных композиторских школ в союзных республиках. Тот же Гнесин организовал консерваторию в Ташкенте, и подобных примеров немало.
Впитывать музыку как воздух
— Вы возглавляете музыкальную школу — на иврите она называется консерваторией — «Рон Шуламит». У школы свои филиалы в ультрарелигиозных районах и городах. Насколько общество, которое заточено на постоянное изучение Торы, готово обучаться музыке на профессиональной основе?
«Рон Шуламит» — это старейшее музыкальное заведение в Израиле, оно было основано в 1912 году Шуламит Руппин, женой известного сионистского деятеля Артура Руппина. Эта школа со многими реинкарнациями дошла до нашего времени. Ари Хасид, религиозный пианист из СССР, 30 лет тому назад открыл филиал школы «Рон Шуламит» в религиозном иерусалимском районе Гар-Ноф. Тогда ничего подобного не было, классика и любая серьезная музыка к ультраортодоксальному обществу отношения не имели.
С тех пор через школу прошли тысячи учеников и учениц — там, как правило, девушки учатся. Взращено уже два поколения профессиональных музыкантов, кто-то из них занимается преподаванием. Ученицы в сознательном возрасте, из многодетных и малоимущих семей, где музыкального фона, кроме Авраама Фрида и других представителей хасидской поп-музыки, не было, начинают с белого листа и за несколько лет достигают невероятных результатов. Трудно поверить, что та или иная ученица еще два года назад не знала, что такое классическая музыка, а сегодня она играет концерт Моцарта.
— Это единичное явление или массовый феномен?
Все, кто к нам приходят, реально хотят заниматься музыкой, просто с жадностью ее впитывают, как воздух. За последние два-три года я организовал много семинаров и мастер-классов, и летние курсы мы проводили. Я приглашал в «Рон Шуламит» коллег-музыкантов со всего мира: и русских, и европейских, и американских. Реакция была одинаковая: все выходили с открытым ртом.
— Ваша выпускница умеет играть Моцарта. Потом она выходит замуж за ученика ешивы, кумиром которого является Авраам Фрид. Что дальше? Я уже не говорю о том, что ультрарелигиозная пианистка не будет, например, выступать перед мужчинами.
Это сложный вопрос. Полагаю, что эти девушки будут искать потенциальных женихов, готовых слушать не только Фрида. Из того, что я вижу, есть супружеские пары, в которых мужья поддерживают вкусы и устремления жен.
У нас две категории учениц: одни любят музыку, другие изначально хотят стать профессиональными музыкантами. В 90 % случаев к нам приходят девушки, которые просто хотят на чем-нибудь играть. Им это нужно для духовного обогащения, потому что музыка — это очень мощный рычаг.
Для второй категории при школе был создан профессиональный женский оркестр «Змора», он выступает исключительно перед женской аудиторией. Оркестранты делают как минимум четыре программы в год. Каждая такая программа потом обкатывается, в Иерусалиме билеты распродаются задолго до концерта, залы переполнены.
Новый дирижер оркестра — выпускница «Рон Шуламит», блестящий композитор и дирижер, окончила Иерусалимскую академию музыки. Она дает возможность любому музыканту из оркестра сыграть еще и соло. Можно получить и преподавательский диплом, наша школа сотрудничала с Педагогическим колледжем имени Левински в Тель-Авиве, а теперь планируется сотрудничество с Иерусалимской академией музыки. С дипломом наши ученицы могут преподавать где угодно. Разумеется, большинство предпочтет ультрарелигиозные учебные заведения. У нас есть сотрудница, которая занимается профессиональным распределением выпускниц, направляет их в различные школы, дома культуры. Все так или иначе получают работу.
— Возвращаясь к началу интервью: будут ли ваши выпускницы продвигать еврейскую музыку или же они понесут в широкие массы Моцарта и других «конвенциональных» классических композиторов?
В принципе «Рон Шуламит» действительно ориентирована исключительно классически, в соответствии с требованиями Министерства просвещения. У нас нет джаза, поп-музыки, хотя на репертуаре мы не настаиваем: если ученики захотят сыграть нигун или популярную хасидскую песню, это возможно. Я думаю, что через классику наши ученики и ученицы будут возвращаться к своим корням. Например, есть нигун, который они слышат дома на субботней трапезе. Потом ученики узнают, что есть произведение, которое создал профессиональный композитор, основываясь на этом нигуне. Это новое осмысление, другой уровень. Когда появится поколение, взращенное на этих семенах, это даст свои плоды.
Часть школьной библиотеки отведена под произведения еврейской классики, в частности тех композиторов, о которых мы говорили ранее, и педагоги очень приветствуют использование этих материалов. В дальнейшем предполагается проводить такие мероприятия, как конкурсы по лучшему исполнению еврейского произведения.
Два года назад я инициировал открытие курса импровизации и композиции, что само по себе нетривиально. Курсы композиции обычно не присутствуют в расписании израильских музыкальных школ. В лучшем случае может быть импровизация или подготовка к композиции, потому что композицию изучают лишь в академиях музыки. Поскольку я видел, что всё больше учениц хотят писать музыку, стало понятно, что спрос есть.
Мы открыли курс, там преподавала замечательный израильский композитор Анна Сегал. Из 20 человек, которые изначально записались на курс, сформировалось ядро из шести-семи учениц, они занимались индивидуально, сочиняли и писали произведения. Я был совершенно шокирован, когда Сегал сказала мне, что у них к концу года есть более 40 произведений, готовых к исполнению. Это на второй год обучения, на секундочку! Причем там профессионально написанные инструментальные произведения, камерная музыка …
— В чём секрет такой плодовитости?
Духовный голод. В отличие от нерелигиозных сверстниц, у наших учениц нет внутренней пустоты, которую можно по-быстрому забить. Им хочется выразить свое внутреннее содержание. И это вселяет оптимизм.
