Внимательно читаем Свиток Эстер. Сюжетные линии вечной Книги: женщины борются за свободу и равноправие, а еврейский народ – за национальную идентичность. Как положение евреев в Персидском государстве было связано со статусом женщины, почему сопротивление Эстер оказалось эффективным, и как должны поступать евреи в условиях чуждой политической власти
История, рассказанная в Мегилат Эстер, — это типично «галутный» рассказ, повествование из жизни евреев вне Земли Израиля. Все события происходят в Персии, а Земля Израиля не упоминается вовсе. Главная тема Свитка — выживание евреев в чуждой и зачастую враждебной среде. Однако в ткань повествования вплетена еще одна сюжетная нить: история борьбы против порабощения женщины. Стремление лишить женщин каких бы то ни было прав и желание избавиться от «неудобного» еврейского народа вместе составляют исторический фон, на котором разворачиваются события книги.
В Мегилат Эстер действуют две сильные женщины — царица Вашти и царица Эстер. С развитием феминистского толкования Библии в конце XIX века эти образы стали источником вдохновения для тогдашнего движения за эмансипацию женщины. При этом образ Эстер толковали совершенно по-разному: одни считали ее «объектом», покорно исполняющим волю мужчин и полностью подчиненным установленным правилам игры, а другие, наоборот, полагали, что она была самостоятельно действующим «субъектом истории». Но ни те, ни другие не видели связи между борьбой женщин за свободу и борьбой еврейского народа за национальную идентичность. В этой статье мы постараемся распутать две переплетенные нити повествования и показать, как положение евреев в Персидском государстве было связано со статусом женщины.
Вашти и положение женщины
Книга Эстер открывается подробным описанием пира во дворце царя Ахашвероша. Оба главных героя — Мордехай и Эстер — еще находятся за кулисами и появляются лишь во второй главе. Подробное описание обычаев двора создает фон, на котором разворачиваются события. Мы видим многодневный пир и пышный двор, а в конце, как вишенка на торте, должна появиться царица Вашти, ибо «она прекрасна лицом и стройна станом». И тут происходит заминка, слом хорошо отлаженной машины пышного празднества: Вашти отказывается явиться пред лицом царя. Ряд комментаторов объясняли это нежеланием царицы демонстрировать таинственную кожную болезнь, другие же полагали, что Вашти заботится о своем царском и женском достоинстве. Она не хочет быть неодушевленным предметом, украшением пира вроде золотого кубка или драгоценных тканей, которыми были завешаны стены дворца.
Нежелание Вашти явиться к пирующим «в царском венце» (то есть лишь в царском венце и без одежды, как считают комментаторы) вызвало гнев царя. Он сделал всё, чтобы предстать перед народом, двором и наместниками завоеванных стран в качестве могучего владыки, но в финале пира выясняется, что Ахашверош не властен приказывать даже собственной жене.
Конфликт между Ахашверошем и Вашти перерастает в конфликт между мужчинами и женщинами в масштабах целой империи. Мемухан, один из приближенных царя, обращает его внимание на то, что поступок Вашти может стать примером для всех женщин и они перестанут подчиняться своим мужьям. От царя требуются срочные и решительные меры по укреплению патриархата. И вот во все пределы царства рассылаются грамоты, приказывающие женщинам подчиняться власти мужчин.
Конкурс красоты, или выборы новой царицы
Неизвестно точно, как наказана царица Вашти за свой «бабий бунт», но в начале следующей главы царь Ахашверош вынужден выбирать новую царицу. «Объективация» женщин продолжается. Слуги царя должны найти и доставить во дворец участниц будущего конкурса на звание царицы — «девственниц, красивых видом». Как мы понимаем, критерий отбора всё тот же — внешняя красота. В пассаже, описывающем подготовку к конкурсу, четырежды упоминается слово «тов» (хороший) в двух различных значениях. Дважды — как обозначение красоты («девиц, хороших видом»), и дважды — в качестве положительной оценки со стороны царя («если будет хорошо (угодно) царю»). Эти слова перекликаются со словами Мемухана: «и пусть отдаст царь ее положение царицы другой, лучше (това) нее». То есть подходящая царица должна быть красивой и покорной, более покорной, чем Вашти, и именно эти качества сделают ее подходящей с точки зрения царя. Это должна быть красивая и бессловесная вещь, удобная в использовании. Ахашверош, как и в начале повествования, рассматривает женщину в качестве инструмента, при помощи которого он добьется желаемой цели.
В разгар конкурса красоты из-за кулис появляются еврейские персонажи — Мордехай и Эстер. Мы видим подробную родословную Мордехая. Это должно намекнуть, что он и Эстер — чужаки в Персидском царстве и, вероятно, носители иной культуры, которая и к женщинам относится совершенно иначе. Мы узнаем об Эстер следующее: она сирота, дочь дяди Мордехая, «хороша видом», Мордехай взял ее в дом в качестве дочери. Красота Эстер упомянута как бы между прочим, лишь для того, чтобы объяснить, почему слуги Ахашвероша забирают ее во дворец. Эстер находится под покровительством мужчин: сначала Мордехай забирает ее к себе в дом, а потом слуги царя увозят во дворец. Однако для Мордехая она не объект, а родной человек — он растит ее как отец. От красоты Эстер Мордехай не получает никакой выгоды.
Дальнейший рассказ подтверждает необычность Эстер. Она нравится евнухам царя. Как видно, евнухи предпочитают ее другим девицам и рекомендуют царю не потому, что реагируют на нее как на сексуальный объект, а потому что она излучает особое очарование, особую привлекательность, не связанную с внешностью.
В процессе подготовки к свиданию с царем всех девиц подвергают длительному вымачиванию в бассейне с ароматическими веществами. Они снова превращены в объекты. Их обрабатывают, как шкуры животных или как ткани, предназначенные к окраске.
Настает очередь Эстер идти к царю. Текст Мегилы снова подчеркивает ее отличие от других девушек. По правилам игры каждая из них перед рандеву с царем могла попросить из «дома женщин» всё, что посчитает нужным: косметику, украшения и прочие предметы роскоши. Лишь одна Эстер не воспользовалась этим правом. Она взяла с собой только то, что дал ей Хагай, царский евнух. Она, по всей вероятности, не хочет принимать участия в этой игре. Эстер не имеет отношения к персидской культуре чувственных удовольствий.
Далее царь предпочитает Эстер другим девицам. При этом не сказано, что она показалась ему подходящей (това), но говорится, что она «обрела милость и благоволение в глазах царя». Иными словами, царь полюбил Эстер. А это означает, что она для него — не просто вещь. Предпочтение царя несколько странно: нигде не сказано, что Эстер красивее других девушек, и при этом она с явной неохотой ухаживает за собой — ей не нужны какие-то особые «притирания» или наряды. Но она излучает обаяние, названное в Мегилат Эстер словом «хен», и оно, идущее от глубинных свойств души, покоряет сначала царедворцев, а затем и царя.
Царь снова устраивает пир — на этот раз не в честь своего богатства и не в честь царицы как самой дорогой вещи во дворце, но в знак того, что он нашел свою любовь.
Мемухан и Аман — люди и царедворцы
В начале третьей главы сюжетная линия совершает резкий поворот. Мегила переходит к рассказу о конфликте между Аманом и Мордехаем, быстро перерастающем в конфликт между евреями и окружающими. Мордехай отказывается кланяться Аману (точнее, поклоняться ему, как идолу), и приближенные Амана связывают это с тем, что Мордехай — иудей. Вина Мордехая становится коллективной виной всех иудеев, и Аман выпрашивает у царя указ об истреблении всего еврейского народа в пределах империи. С этого момента повествование строится вокруг царского указа, спасения евреев и провозглашения нового еврейского праздника — Пурим.
Интересно провести параллель между Книгой Эстер и другой «галутной» историей — той, что рассказана в книге пророка Даниэля. В Книге Даниэля пророк и его друзья действуют, руководствуясь явно выраженными религиозными мотивами. Они не хотят есть с царского стола, потому что соблюдают кашрут, а Даниэль молится Всевышнему вопреки приказу царя, и это чуть не приводит пророка к гибели. Налицо конфликт между верой в Единого Б-га и идолопоклонством. Хананию, Мишаэля и Азарию пытаются заставить поклониться идолам, а их спасение — явное чудо. Однако в Книге Эстер Б-жественное вмешательство скрыто от читателя, и даже Б-жье Имя не упомянуто ни разу. То, что Мордехай не хотел поклониться Аману, как идолу, не выражено в тексте явным образом, и поэтому встает вопрос о правомерности действий Мордехая: зачем он отказался кланяться Аману, подвергая опасности всю общину? Победа над Аманом не кажется следствием веры Мордехая во Всевышнего, но, скорее, его веры в вечность народа Израиля. Смелое решение, принятое Эстер, основано на поддержке народа — недаром она просит, чтобы народ постился вместе с ней. И антипод Эстер, коварная Зерешь, связывает грядущий подъем Мордехая в дворцовой иерархии с тем, что он иудей: она объясняет Аману, что если Мордехай из иудеев, то тут уж ничего не поделаешь.
Нельзя не заметить параллель между советом Амана истребить евреев, данный Ахашверошу в третьей главе, и советом Мемухана подавить «бабий бунт» из первой главы. Во-первых, оба, и Аман, и Мемухан, исходят из того, что имеет место неподчинение царю. Вашти не является на пир вопреки приказу царя. Мордехай вопреки указу царя не кланяется Аману. В обоих случаях Аман и Ахашверош видят в неподчинении покушение на свой авторитет, и оба переполняются гневом. В обоих случаях личный конфликт перерастает во всеобщий. Оба, и Аман, и Мемухан, полагают, что личный конфликт может подорвать стабильность всего персидского общества. Мемухан опасается, что все женщины перестанут подчиняться власти патриархата, в то время как Аман видит опасность в еврейском народе, чьи законы отличаются от законов остальных народов, и «законам царя они не следуют, и не стоит царю оставлять их [в живых]». В обоих случаях необходим специальный указ, чтобы заставить женщин подчиняться, а народы — напасть на еврейских соседей. В обоих случаях вельможам удается легко убедить царя в правильности мер, которые они предлагают. Далее всё развивается по одному сценарию: писцы готовят грамоты, гонцы рассылают их во все уголки огромной империи.
Сам текст Мегилат Эстер ясно дает понять, что между историей приказа о подчинении женщин и историей указа об истреблении евреев существует параллель. В чем смысл и суть этой параллели? С политической точки зрения мы видим двух демагогов, один из которых придерживается мизогинной, то есть женоненавистнической идеологии, а другой — юдофоб, своего рода древний антисемит. Один считает, что все беды от женщин, другой полагает, что государство расшатывают евреи. На самом деле именно Мемухан и Аман расшатывают устои семьи и государства. Один убеждает Ахашвероша изменить основы семьи: теперь женщины не имеют права высказаться не только публично, но даже в собственном доме. Другой заставляет Ахашвероша пересмотреть основы политики в отношении национальных меньшинств. Вместо терпимости — ксенофобия и даже геноцид.
Но это не только политическое сходство. Следует проанализировать сходство и отличие между реакцией Вашти на приказ царя и реакцией Мордехая на указ о поклонении Аману. Оба чувствуют себя униженными. Но Вашти унижена как личность, как женщина и царица, в то время как Мордехай чувствует, что вместе с ним унижают весь еврейский народ, — недаром приближенные сообщают Аману, что Мордехай — иудей. Вашти сопротивляется своему мужу-тирану, а Мордехай — всей персидской культуре, требующей поклонения вельможе как полубогу.
Мордехай и Эстер: борьба за идентификацию
Почти вся четвертая глава посвящена напряженному диалогу между Мордехаем и Эстер, в отличие от второй главы, где Эстер молчит и не выдает «родни своей и народа своего». В четвертой главе повествование достигает кульминации, самого драматичного момента всей истории.
Мордехай сообщает Эстер об указе царя истребить всех евреев и просит, чтобы она явилась на царский двор и умоляла Ахашвероша о пощаде. На это Эстер отвечает, что явиться на двор незваной — значит нарушить законы, установленные царем, а это подвергает ее жизнь опасности. Мы видим, что царица Эстер заключена в золотую клетку. Она не знает, что происходит в стране, она не может свободно передвигаться по дворцу, и она полностью подчиняется законам царского двора. Поэтому не может исполнить просьбу Мордехая. Эстер и от него требует соблюдения норм поведения, принятых во дворце. Так, Мордехай не может явиться во дворец в рубище — увидев это, Эстер испытывает недоумение. Нельзя ходить по дворцу в рубище и нельзя являться к царю незваной. Эстер твердо выучила правила поведения и не собирается их нарушать.
И тогда Мордехай видит, что он не может приказать Эстер явиться к Ахашверошу. Он переходит к уговорам и убеждению. Мордехай уверяет Эстер, что и она не сумеет спрятаться во дворце от погрома, и если она промолчит, то спасение придет из другого места, а она и дом ее пропадут. Мордехай считает, что еврейский народ нельзя уничтожить. Так или иначе, он будет спасен. Вопрос не в том, сумеет ли Мордехай спасти еврейский народ. Вопрос в другом: сумеет ли он спасти свой народ вместе с Эстер. То есть вся проблема лишь в одном: кто такая Эстер? Персидская царица или еврейская женщина? Сумеет ли она вернуться к своим корням или будет и дальше скрывать еврейство? Если она откажется от своего происхождения и идентификации, то подпишет себе смертный приговор. Ответ Эстер известен: она просит всех иудеев поститься три дня и три ночи, сама она и служанки ее тоже будут поститься, а затем она вопреки закону придет к царю, и если пропадет, то пропадет.
Евреи уже постились, когда получили известие об указе царя уничтожить их всех от мала до велика. Новый пост, о котором просит Эстер, нужен для успеха ее предприятия. Она и ее служанки тоже будут поститься во дворце, как иудеи вне дворца. Это выражение единения Эстер с ее народом. Глава завершается словами «и сделал Мордехай всё, что повелела ему Эстер». С того самого момента, как Эстер взяла на себя задачу спасти еврейский народ, Мордехай и Эстер меняются ролями: теперь она приказывает, а он подчиняется.
Пост, который держат иудеи, Эстер и ее служанки, — это вызов культуре Персии, основанной на самоуслаждении, разнузданности и чувственности. Недаром пышные пиры много раз упоминаются в Мегилат Эстер. Этой цивилизации, построенной на потакании страстям, Эстер противопоставляет самоограничение, воздержанность и владение собой.
За постом как актом самоотречения следует другой подобный акт: Эстер является во дворец Ахашвероша, рискуя жизнью. И тут в сердце царя вновь просыпается любовь: он протягивает к Эстер свой царский жезл. Эта сцена повторяет первую встречу Эстер с царем, когда он проникся к ней «милостью и благоволением». Однако образ Эстер успел претерпеть серьезную перемену. Если в тот раз она пришла к Ахашверошу не по своей воле и ничего не попросила, то сейчас она является к царю по собственному выбору и хочет попросить его спасти целый народ. Но для начала она приглашает царя и Амана на пир. И оба они делаю то, о чём она просит, оба подчиняются ей. Инициатива неожиданно переходит в руки женщины. Недаром текст Мегилат Эстер сообщает, что «Эстер надела царство (мальхут)» вместо «Эстер надела царские одежды (бигдей мальхут)». Ахашверош сам не заметил, как власть царя сменилась властью царицы. Отданный им приказ о подчинении женщин сыграл с царем злую шутку.
Женское и еврейское начало в тексте Мегилы
Во второй половине рассказа обе сюжетные линии объединяются. Эстер сочетает в себе как еврейское, так и женское начало. Она относится одновременно к двум угнетенным меньшинствам: как женщина она обязана подчиняться власти патриархата, а как еврейка страдает от козней ненавистника Амана. Она отказывается подчиниться сразу двум приказам: сначала проявляет инициативу, хотя женщинам это запрещено, затем сопротивляется новым правилам игры в отношении евреев. Тем самым она противостоит двум законам: закону Мемухана и закону Амана. Как и Вашти, Эстер не хочет быть куклой, которую передвигают по дворцу лишь в соответствии с приказом царя. Но если Вашти оказала пассивное сопротивление — не пришла к царю, когда была звана, то Эстер сопротивляется активно — приходит, когда ее не зовут. Бунт Вашти провалился, но сопротивление Эстер оказалось эффективным. Почему?
Можно сказать, что Эстер проявила мудрость и умение манипулировать желаниями царя, в то время как Вашти действовала слишком прямолинейно. Однако дело не только в этом. Успех Эстер парадоксален. Она находится в двойном подчинении: женщина в мужском мире, превращающем ее в красивую вещь, и иудейка в мире идолопоклонников. Она побеждает благодаря глубочайшей верности своему еврейству и своей женской сущности. Проникновение Эстер во внутренний двор царя символизирует ее возврат к самой себе. Еврейство и женственность побеждают тоталитаризм и мужской шовинизм. Победа Эстер — это провозглашение свободы человека. Никто не может заставить евреев стать кем-то иным и начать служить идолам. Никто не вправе лишить женщину права голоса и действия.
Сотрудничество как политическая модель
Итак, мы убедились, что Эстер, которая в начале повествования была пассивной и покорной жертвой обстоятельств, превратилась в активно действующую личность. Теперь Мордехаю приходится подчиняться ее приказам. Они меняются ролями. Такая поочередная смена ролей — признак настоящего сотрудничества. Сотрудничество — вот что привело их обоих к успеху.
История Эстер в общих чертах напоминает другую библейскую историю: рассказ о Йосефе и его возвышении при дворе фараона. Подобно тому, как Йосеф был заключен в темницу, Эстер в начале книги заключена в золотой клетке, из которой не может выйти. Подобно Йосефу, она добивается высокого положения при дворе и влияния на политику. Однако политические функции Йосефа в Мегилат Эстер разделены между двумя персонажами: Эстер и Мордехаем. В чем-то Йосеф похож на Эстер: он скрывает свое истинное происхождение и носит египетское имя. Но есть также сходство между Йосефом и Мордехаем — оба подвергаются испытаниям. Йосефа пытается соблазнить жена Потифара, а Мордехай вынужден бороться с соблазном поклониться Аману. И Йосеф, и Мордехай получают царские почести, оба становятся «вторым после царя». Можно сказать, что Эстер и Мордехай вдвоем спасают еврейский народ, в то время как Йосеф спасает его в одиночку. Успех Эстер и Мордехая зависит от их способности объединить таланты и сильные стороны личности, действовать как один человек.
Сотрудничество между Мордехаем и Эстер — удачная модель взаимоотношений полов. В отличие от персидского патриархата с унижением женщины и превращением ее в красивую игрушку в руках мужчин Мордехай и Эстер показывают пример взаимоуважения, сострадания, человечности и слаженной совместной работы. Они проявляют, если нужно, самоотречение и ответственность. Именно на таких началах было основано воспитание, которое Эстер получила в доме Мордехая. Именно так действовал Мордехай, когда не бросил Эстер в заточении, но ежедневно приходил справляться о ее благополучии. С другой стороны, мы видим Ахашвероша, который пытается превратить Вашти в пассивный объект, и Амана с Зерешь. Зерешь поддерживает Амана, когда он является влиятельным лицом при царе, но не находит слов утешения, когда видит, что его звезда закатилась.
Конечно же, отношения Мордехая и Эстер — не только пример взаимодействия в семье. Это еще и политическая модель, основанная на разделении власти. Если в Персии власть целиком сосредоточена в руках царя, то лидеры еврейской общины — Мордехай и Эстер — сотрудничают с народом. Пурим возникает как народный праздник, а Мордехай и Эстер лишь закрепляют его законодательно. В итоге мы получаем праздник, обычаи которого подчеркивают связи между различными членами общины. Это проявляется в коллективном чтении Мегилы, в подарках беднякам, в обычае меняться «вкусняшками», укрепляющем связи между соседями. Радость от всеобщего единения в конце Книги Эстер затмевает радость победы над врагами. И здесь мы видим еще один переворот: Эстер, выполнив свою миссию, снова отходит в тень, а Мордехай выступает вперед: царь назначает его вторым лицом в государстве.
Окончание Книги Эстер напоминает о том, что евреи всё еще находятся в галуте, в изгнании. Их относительный успех ограничен рамками дозволенного в Персидской империи. И царица Эстер действует как еврейка, не выходя за «персидские рамки». Она использует культуру самоуслаждения, принятую в Персии, приглашая царя и Амана на один из бесчисленных пиров. Она показывает, как должны поступать евреи в условиях чуждой им политической власти, — действовать в своих интересах, не нарушая при этом законов «внешнего» государства. jm
(по материалам журнала Ха-Шилоах)
