Первый президент Израиля отличался скромностью и неприхотливостью, поэтому резиденции у него не было. На «Город трех религий» те или иные группы претендовали, не идя на компромиссы. Король Абдалла предпочитал личные поступки закулисной дипломатии. Факты из жизни и новейшей истории Иерусалима
Всего пару недель назад участнице интеллектуальной игры, проводившейся одним из каналов итальянского телевидения, было предложено ответить на вопрос, какой город является столицей Израиля. Дама выбрала ответ «Тель-Авив», и он был признан ошибочным. Правильным вариантом ответа организаторы викторины считали «Иерусалим», но их мнение по этому поводу вызвало взрыв недовольства в мусульманской общине Италии, насчитывающей порядка 1,5 млн человек и составляющей ныне около 2,3% от общего числа жителей страны. Особенно негодовали представители арабских и палестинских организаций, они направили в адрес телеканала множество заявлений, исторических справок, «экспертных заключений» и пр. Чем завершилась эта коллизия, я, признаться, не уследил, но вполне допускаю, что руководство телеканала могло уступить возмущенной общественности, объявить Тель-Авив столицей Израиля и пересчитать очки пострадавшей участнице интеллектуальной игры.
И всё же изначальный вариант правильного ответа был действительно правильным. Согласно международному праву и обычаю, суверенное государство самостоятельно определяет свою столицу. Иначе не бывает никогда и нигде. Государство Израиль объявило своей столицей Иерусалим 13 декабря 1949 года, и уже на следующий день туда было переведено министерство главы правительства, за которым последовали остальные министерства и ведомства. Единственное заметное исключение было сделано для министерства обороны, оставшегося в Рамат-Гане, на территории военного лагеря «Ганим» (ныне «Маклеф»), где в то время находилась база Генерального штаба Армии обороны Израиля, и затем, уже в 1954 году, переехавшего вместе с Генштабом в Тель-Авив.
Таким образом, в Иерусалиме были в течение короткого времени сосредоточены почти все учреждения исполнительной власти Израиля, в дополнение к Верховному суду, созданному решением Временного государственного совета 22 июля 1948 года и изначально находившемуся в Иерусалиме. Дело было за высшим органом законодательной власти, которому также хватило недолгого времени для переезда в столицу. 26 декабря 1949 года Кнессет впервые собрался в Иерусалиме, в расположенном на улице Кинг-Джордж «доме Фрумина». Ему еще предстояло переместиться в 1966 году в специально построенное для него здание, но со времени своего первого заседания в «доме Фрумина» Кнессет ни разу не собирался ни в каком другом городе.
Месяц спустя, 26 января 1950 года, Кнессет принял специальную декларацию, закрепившую статус Иерусалима как столицы Израиля. Судя по разного рода международным справочникам, именно эта дата стала рассматриваться как момент объявления Иерусалима столицей Израиля, что не точно, но не так уж и важно.
Последним из перебравшихся в Иерусалим государственных учреждений высшего ранга оказалась резиденция президента Израиля. Профессор Хаим Вейцман, первый глава государства, исполнял президентские обязанности из своего дома, находившегося в Реховоте, на территории научного института «Зив», ставшего в 1949 году Институтом Вейцмана. В 1952 году Вейцман умер, и его сменил на посту главы государства Ицхак Бен-Цви, живший в иерусалимском квартале Рехавия. Подобно своему предшественнику, он не захотел переезжать в просторное здание, которому предназначалось стать резиденцией президента Израиля, и государство, выкупив землю вблизи его дома, поставило там два сборных временных здания, большое и малое. Эти здания, использовавшиеся как помещения для официальных приемов, ныне принадлежат Институту Бен-Цви, а резиденция президента давно находится в другом месте, но, так или иначе, она остается в Иерусалиме с 1952 года.
Понятно, что Иерусалим, о котором мы здесь говорим, был тогда разделенным городом, и столицей Израиля на первом этапе была только та его часть, которую еврейскому государству удалось отстоять в ходе Войны за независимость. Эту часть до сих пор иногда именуют Западным Иерусалимом – в отличие от Восточного, оккупированного в 1948 году Иорданией (тогда Трансиорданией) и остававшегося под ее управлением до Шестидневной войны 1967 года.
Заметим также, что до объявления Иерусалима столицей Израиля в декабре 1949 года, т. е. в первые девятнадцать месяцев существования еврейского государства, Тель-Авив не был его столицей. Верно, что в Тель-Авиве находились тогда основные органы исполнительной и законодательной власти Израиля, но вопрос о столице оставался открытым. В связи с этим обсуждались самые разные предложения, и из дальнейшего повествования станет ясно, почему Иерусалим не был сразу объявлен столицей Израиля.
Итак, в первые полтора года существования современного Государства Израиль у него вообще не было официальной столицы, а когда таковая появилась более семидесяти лет назад, ею сразу же стал Иерусалим.
Израилю можно предъявлять в связи с этим политические претензии, можно утверждать, что своим решением он нарушил некие резолюции ООН – и последнее будет правдой, но объявить Тель-Авив столицей Израиля, присвоив себе полномочия израильского правительства, не может ни итальянский телеканал, ни Объединение исламских общин и организаций Италии (UCOII), ни Союз мусульманских студентов этой страны (USMI). Участница телевикторины честно проиграла свои очки, ответ «Тель-Авив» – неправильный.
* * *
Наше дальнейшее повествование подразумевает осведомленность читателя о том, что Иерусалим является «святым городом трех религий». Для иудаизма его святость связана с тысячелетием библейской и ранней постбиблейской истории, со времени учреждения царем Давидом столицы в Иерусалиме около 1000 года до н. э. до разрушения Второго Храма римлянами в 70 году н.э., и, что не менее важно, с двумя тысячелетиями последующих упований на возвращение в Сион. Оставаясь единственной столицей еврейского народа во все времена, этот город неслучайным образом дал уже и само название движению его национального возрождения.
Для христианства особый статус Иерусалима обусловлен финальным эпизодом евангельского сюжета, кратким по времени, но центральным для этой религии. Именно он предопределил и долгую историю паломнического почитания Иерусалима, и значение этого города для правившей в нем триста лет Византийской империи, и волну крестовых походов, имевших своей задачей вернуть «гроб Господень» под власть христианства.
Для ислама, который начал свой путь, отвернувшись от Иерусалима в сторону Мекки, значение Иерусалима резко возросло к концу VII века, через пятьдесят лет после смерти Мухаммада, когда правившей из Дамаска династии Омейядов понадобился собственный, альтернативный Мекке и Медине центр религиозного притяжения. Указанная потребность была обусловлена тем, что находившиеся под властью ранних Хашимитов Мекка и Медина временно оказались тогда вне зоны непосредственного контроля Омейядского халифата. С этим было связано строительство величественных мечетей на Храмовой горе и объявление Иерусалима третьим по значению религиозным центром исламского мира, с привязкой к нему легенды о ночном путешествии и вознесении Мухаммада. В самом Коране нет ни единого упоминания Иерусалима, но содержащееся в нем сообщение о ночном путешествии пророка в «мечеть отдаленную» (Аль-Акса) было истолковано как относящееся к Иерусалиму.
Вышесказанное относится к суннитам, основной мусульманской конфессии. Что же до шиитов, насчитывающих ныне порядка 250 млн человек, то для них третьим по значению религиозным центром является город Наджаф на юге Ирака, место захоронения праведного халифа Али ибн Абу Талиба. К Иерусалиму шииты исторически были вполне равнодушны, и их сегодняшний страстный интерес к этому городу питается хомейнистской идеологией и остротой конфликта с Израилем, а не подлинной глубиной религиозного чувства.
Так или иначе, для евреев, христиан и большинства мусульман-суннитов (за исключением твердых последователей Ибн Таймии) Иерусалим объективно обладает религиозным значением, сравнивать которое на этих страницах я не вижу необходимости. Вопреки отмеченному обстоятельству, Иерусалим не был крупным городом в период четырехсотлетнего османского правления, и евреи составили большинство его жителей уже в середине XIX века. Примерно тогда же перед христианскими странами Европы открылась возможность энергичной религиозной экспансии в турецкой Палестине вообще и в Иерусалиме в частности, поскольку Османская империя, вернув себе Переднюю Азию из-под власти своего мятежного египетского вассала Мухаммеда Али-паши (1840), была обязана этим достижением дипломатическому и военному вмешательству европейских держав. Данное обстоятельство вынудило ее подписать ряд соглашений о так называемых «капитуляциях». За европейскими странами признавались особые права в отношении их подданных в Османской империи, а также права покровительства в отношении населявших ее христиан.
Результатом этого стала настоящая гонка европейских держав, соревновавшихся между собой в строительстве культовых и гуманитарных объектов в Иерусалиме из расчета на то, что религиозная экспансия, осуществляемая ими в поддержку определенной христианской конфессии и с целью увеличения ее удельного веса в Святой земле, проложит дорогу их политической экспансии в будущем. Состояние Османской империи, «больного человека Европы», было тогда уже таково, что европейцы не испытывали особенных сомнений в том, что время ее раздела рано или поздно настанет.
Следами этой соревновательной эпохи остались многие монументальные комплексы, изменившие облик Иерусалима во второй половине XIX века. Покровительствовавшая католикам Франция осваивала обширный участок у северо-западного угла Старого города, в стене которого в 1889 году были проломлены, специально к услугам французов, Новые ворота. Напротив этих ворот находятся монастырь Нотр-Дам-де-Франс, больница Сен-Луи, сиротский дом, школа слепых Сен-Винсен-де-Поль и частично разрушенный в Войну за независимость Израиля монастырь Сестер-исправительниц. Прежде там также находилось здание французского консульства, разрушенное в 1989 году при строительстве нового здания иерусалимского муниципалитета.
Соперничать с Францией пыталась Австро-Венгерская империя, но ее успехи на этом поприще оказались сравнительно невелики, и, не выдерживая конкуренции с Парижем в борьбе за сердца местных католиков, Вена стала опекать евреев, во множестве приезжавших в то время в Страну Израиля из венгерской части двуединой империи. Тем не менее результатом ее усилий стало создание Австрийского хосписа Святого семейства (1858) в Христианском квартале Старого города и предоставление жителям Эрец-Исраэль таких важных услуг, как надежная почтовая связь и пароходное сообщение с Центральной Европой, осуществлявшееся через Триест, который был в то время австрийским.
Другим конкурентом Франции в борьбе за право опеки католиков могла стать Италия, но она присоединилась к гонке европейских держав достаточно поздно, уже в начале XX века. И всё же ее амбиции не оказались вовсе бесплодными, о чём свидетельствует, например, изящное здание Итальянской больницы на улице Пророков, построенное перед Первой мировой войной в неоготическом стиле и используемое в настоящее время израильским Министерством образования.
Безальтернативным опекуном православных Святой земли была Российская империя, учредившая в 1847 году Русскую духовную миссию в Иерусалиме и приступившая в 1860 году к строительству комплекса зданий Русского подворья: Троицкого собора, помещения РДМ, Русской больницы, Елизаветинского и Мариинского подворий, Российского императорского консульства, а затем Сергиевского (1889) и Николаевского (1905) подворий. Большинство этих зданий было продано в 1964 году правительством СССР Государству Израиль в рамках т. н. «апельсиновой сделки». Параллельно со строительством на Русском подворье, расположенном в центре современного Иерусалима, Россия деятельно участвовала в строительстве православных церквей и монастырей в Гефсиманском саду, на Масличной горе и в Эйн-Кареме, находившемся в конце XIX века далеко за пределами городской черты Иерусалима. Там ее основной соперницей была Франция, основавшая в 1860 году монастырь Сестер Сиона и начавшая работать над еще несколькими проектами, завершенными уже в первой половине XX века.
Подобно Италии, Германская империя присоединилась к гонке европейских держав достаточно поздно, в связи с предпринятым в 1898 году визитом императора Вильгельма II в Святую землю. Жесткая конкуренция на поприще опеки местных католиков отводила Германии естественную роль покровительницы протестантов, но таковых в турецкой Палестине было мало, и поэтому немцы, начав со строительства лютеранской церкви Искупителя в Старом городе (1898), поспешили затем построить католическое аббатство Дормицион на горе Сион (1910). И все-таки самым заметным свидетельством германского участия в гонке европейских держав стал госпитальный комплекс «Августа Виктория» на вершине Масличной горы, с возвышающейся над ним колокольной башней лютеранской церкви Вознесения (1910).
Великобритания была в XIX веке мировым гегемоном, и она первой из европейских держав сумела открыть свое консульство в Иерусалиме в 1838 году, но ее религиозная экспансия осложнялась тем, что англиканская церковь не имела приверженцев среди местных христиан. Таковых англичане рассчитывали обрести с помощью энергичной миссионерской работы в еврейской среде, и построенная ими в Старом городе, вблизи Яффских ворот, церковь Христа (она же церковь Иммануэль, 1849) неслучайным образом имела официальное название на иврите и была украшена ивритскими надписями и еврейскими символами. Вокруг этого здания создавалась первая протестантская община в Святой земле, и Пруссия, тогда еще не принимавшая самостоятельного участия в религиозно-колониальной гонке европейских держав, помогала англичанам лоббировать ее интересы перед лицом Блистательной Порты.
Той же цели привлечения новообращенных в англиканскую церковь служило создание Английской миссионерской больницы, первоначально построенной вблизи Еврейского квартала Старого города (1844) и перенесенной впоследствии на улицу Пророков (1895), и женской школы при ней. Но поскольку успехи миссионерской работы англичан в еврейской среде были самыми скромными, тем пришлось перенести свои усилия на привлечение в англиканскую церковь местных арабов-христиан. Вести активную миссионерскую работу среди мусульман власти Османской империи им не давали.
Нельзя не признать положительного влияния «режима капитуляций» и интереса европейцев к происходящему в турецкой Палестине на общую ситуацию в стране и как следствие – на возможность развивать уже существующие в Эрец-Исраэль еврейские общины и на условия адаптации новых репатриантов, число которых заметно возросло в последние десятилетия XIX века. Уровень законности ощутимо повысился, дороги стали безопаснее, появилась возможность строить новые еврейские кварталы за стенами иерусалимского Старого города и создавать еврейские земледельческие колонии в разных частях страны.
В 1888 году иерусалимский предприниматель Йосеф Навон получил от турецких властей лицензию на строительство железной дороги из Яффо в Иерусалим, привлек крупные кредитные средства во Франции, и к 1892 году этот проект был реализован. В 1905 году турки соединили Хайфу с построенной ими Хиджазской железной дорогой из Дамаска в Медину, проложив с этой целью отдельную 160-километровую ветку из Даръа в Цемах, оттуда на юг к Бейт-Шеану и затем на северо-запад по Изреельской долине. Следующий импульс к развитию сети железных дорог в Эрец-Исраэль дала Первая мировая война, заставившая турецкую армию соединить Хайфу с Газой и Беэр-Шевой. Она же, как известно, предопределила крах Османской империи и раздел ее ближневосточных владений между Британией и Францией.
* * *
Контуры раздела были намечены заключенным в 1916 году соглашением Сайкса–Пико, но затем Британия заметно усилила свои позиции на Ближнем Востоке благодаря тому, что именно ее армия завоевала Эрец-Исраэль, Заиорданье и Сирию в результате Синайско-Палестинской кампании (1915–1918). Политическим средством закрепления британских претензий явилась Декларация Бальфура (1917), гласившая, что «правительство Его Величества с одобрением рассматривает вопрос о создании в Палестине национального очага для еврейского народа и приложит все усилия для содействия достижению этой цели». Выступив в роли покровительницы сионистского проекта, Британия получила от Лиги Наций, собравшейся на конференцию в Сан-Ремо в апреле 1920 года, мандат на управление Палестиной, предписывавший ей содействовать созданию «национального очага для еврейского народа» на обширной территории по обе стороны Иордана.
Франции отошли Сирия и Ливан, и это помешало англичанам трудоустроить потомков своего главного арабского протеже Хусейна ибн Али, шерифа Мекки из династии Хашимитов, организовавшего антитурецкое восстание в Хиджазе в годы войны. Самого Хусейна ибн Али и его старшего сына Али ибн Хусейна, ставшего после него вторым королем Хиджаза, одолела династия Саудитов, благодаря чему созданное на основной территории Аравийского полуострова государство стало Саудовской, а не Хашимитской Аравией. Второй сын мекканского шерифа Абдалла ибн Хусейн был провозглашен королем Ирака, находившегося тогда под властью англичан, а его третий сын Фейсал ибн Хусейн успел стать королем Сирии, прежде чем Лига Наций отдала эту страну французам, которые нашли способ избавиться от не нужного им монарха. Абдалла бежал в Хайфу и затем в Англию, правительство которой решило произвести династическую рокировку на Ближнем Востоке. Фейсала отправили царствовать в Ирак, а Абдалла стал эмиром Трансиордании, вырезанной из состава подмандатной Палестины.
С созданием в 1921 году эмирата Трансиордания территория, предназначавшаяся для еврейского государства («национального очага»), сократилась вчетверо. Это было первое и далеко не последнее предательство Лондона по отношению к сионистскому движению, взявшему на себя ответственность за историческую судьбу еврейского народа, и в конце концов, как мы знаем, Великобритания, закрыв перед евреями Европы единственный путь к спасению от гитлеровского геноцида, поддержит арабов, когда те попытаются предотвратить создание Государства Израиль или уничтожить его в зародыше в 1947–1948 гг. Но, говоря о причинах первого британского предательства, всё же нельзя утверждать, что его единственной причиной явилось желание подыскать подходящий престол одному из любезных англичанам арабских князьков.
С оглашением Декларации Бальфура и с учреждением системы британского управления в Палестине стало ясно, что Лондон навлек на себя огромные трудности в своих отношениях с арабами, причем не только в Эрец-Исраэль, но также и по всему Ближнему Востоку. Дать представление о важности этого факта позволит напоминание о мощной ресурсной базе региона (нефть) и его ключевом значении в системе британских коммуникаций (Суэцкий канал, Баб-эль-Мандебский и Ормузский проливы). Резким сокращением отводившейся еврейскому государству территории англичане пытались заверить арабов в своих добрых намерениях.
Данное решение было принято ими по следам многочисленных вооруженных нападений на еврейские населенные пункты, в результате которых в 1920–1921 гг. палестинские арабы убили 60 и ранили свыше 360 евреев. Оно было оформлено англичанами в виде т. н. Белой книги (1922) – первой из трех Белых книг, публиковавшихся Лондоном в критические моменты ближневосточной истории и всякий раз содержавших уступки арабским требованиям за счет жизненно важных еврейских интересов. Можно сказать, что первая Белая книга обеспечила англичанам – и евреям – семь лет спокойствия в Палестине, до новой вспышки арабских волнений летом 1929 года, жертвами которых стали 133 убитых и 339 раненых евреев. Вторая по счету Белая книга (1930) дала менее продолжительный эффект умиротворения, и уже весной 1936 года Эрец-Исраэль оказалась охвачена арабским восстанием, которое продолжалось почти три года.
Целью данного очерка не является последовательное изложение истории арабо-израильского конфликта, изначально имевшего Иерусалим своим центром, но не сводившегося к вопросу об Иерусалиме, поскольку арабы категорически противились идее создания еврейского государства в какой-либо части Эрец-Исраэль. Многие в арабском мире и сегодня придерживаются той же позиции, отказывая Израилю в признании его легитимности. Но поскольку темой очерка является статус Иерусалима, мы будем вынуждены оставлять за строкой многие важные события, сопровождавшие реализацию сионистского проекта в условиях отчаянного сопротивления арабского мира и всё более явного отхода Британии от обязательств, принятых ею по отношению к еврейскому народу.
Впрочем, мы уже дошли до момента, подводящего нас к нашей главной теме. В августе 1936 года, в разгар арабского восстания, британским правительством была создана следственная комиссия, которую возглавил лорд Уильям Пиль. Ей предлагалось проанализировать причины восстания, проверить работу британской мандатной администрации и предложить пути разрешения конфликта между евреями и арабами. В ноябре члены комиссии прибыли в Иерусалим и, проведя серию встреч с представителями мандатного правительства, Еврейского агентства и палестинских арабов, вернулись на родину в январе следующего года.
В Лондоне комиссия Пиля провела еще несколько десятков заседаний, после чего опубликовала свои выводы в июле 1937 года. Их суть состояла в том, что Палестину населяют два разных народа, имеющих принципиально разные интересы и движимых никак не согласуемыми между собой национальными устремлениями. Полагая невозможным успешно осуществлять в этих условиях мандатное управление, основанное на принципах Декларации Бальфура, комиссия Пиля рекомендовала разделить Эрец-Исраэль на три неравные части:
- арабское государство, территория которого составит 78 % подмандатной Палестины и которое станет впоследствии частью эмирата Трансиордания;
- еврейское государство, территория которого, включающая северную часть Приморской равнины, Галилею и Изреельскую долину, составит 17 % подмандатной Палестины;
- зона прямого британского управления, включающая города Иерусалим и Бейт-Лехем (Вифлеем), а также коридор, соединяющий их с портовым городом Яффо и включающий в себя город Лод с расположенным возле него аэропортом.
Это было первое предложение, предусматривавшее выделение Иерусалима в отдельную административную единицу, отличную по своему политическому статусу от окружающей территории. Минуя вопросы о том, почему британское правительство отказалось от реализации данного предложения и утвердило вместо него в 1939 году третью Белую книгу, закрывавшую единственный путь к спасению миллионам европейских евреев в канун Второй мировой войны и сопутствовавшего ей Холокоста, перенесемся в послевоенную Европу.
В лагерях для перемещенных лиц там находились сотни тысяч евреев – уцелевших узников гетто и концлагерей. Британия и теперь, в отсутствие тревожившей ее прежде угрозы арабского мятежа, который будет поднят в интересах нацистской Германии, охватит весь Ближний Восток и подвергнет опасности интересы союзников, отказывала еврейским беженцам в праве на репатриацию в Эрец-Исраэль. Это привело Британию к прямому столкновению с еврейским ишувом и осложнило ее отношения с Вашингтоном, всё менее благосклонно взиравшим на одиозную ближневосточную политику Лондона.
Желая восстановить взаимопонимание с США, британское правительство пошло в 1945 году на учреждение англо-американской комиссии по изучению еврейских проблем в Палестине и Европе. Посетив европейские лагеря для перемещенных лиц, члены комиссии убедились, что 98 % их обитателей видят свое будущее в Эрец-Исраэль и не рассматривают возможность возвратиться в прежние места своего проживания в Европе, из которых евреи были изгнаны нацистами, зачастую при активной поддержке местного населения. Вслед за тем члены комиссии выехали в Каир и Эр-Рияд, желая прояснить для себя позицию арабского мира, и в Иерусалим, где они встретились с представителями еврейского и арабского населения Эрец-Исраэль.
Наибольшее впечатление на членов комиссии произвели поездки по стране. «Я никогда не видел общины прекраснее», – записал один из них, Ричард Кросман, после посещения кибуца «Мишмар ха-Эмек», отметив, что в двухстах метрах от этого кибуца находится «грязная, провонявшая арабская деревня». Другой член комиссии, американец Фрэнк Эйделот, признавался: «Из Вашингтона я выехал, будучи настроен отчетливо негативно в отношении сионизма… Но, когда видишь своими глазами, чего евреи добились в Палестине своим трудом, когда видишь это величайшее в современном мире созидательное усилие, ты не можешь остаться при своем прежнем мнении. Арабы в подметки им не годятся, и при этом они твердо настроены разрушить созданное евреями… Мы не можем позволить им этого». Фрэнк Бакстон, также представлявший в комиссии Соединенные Штаты, сравнивал Хагану с американской революционной армией: «Вооруженный народ в лучшем смысле этого слова».
Еврейская сторона без устали демонстрировала членам комиссии статистические данные, графики и диаграммы, тогда как арабы делали ставку на роскошные приемы и прямые попытки подкупа. Впрочем, в этом отношении палестинским арабам было трудно превзойти короля Ибн-Сауда, только что подарившего каждому члену комиссии золотой кинжал и роскошно исполненное арабское одеяние, показавшего им свой гарем, предлагавшего женщин судье Синглетону и его спутникам.
30 апреля 1946 года англо-американская комиссия опубликовала свои рекомендации, включавшие среди прочего немедленное предоставление права на въезд в подмандатную Палестину 100 тысячам еврейских беженцев из Европы и отмену предусмотренных Белой книгой ограничений на приобретение евреями земли в Палестине. Британия отказалась выполнить эти рекомендации, ее отношения с США обострились дополнительным образом. Следующая попытка добиться компромисса была предпринята в ходе лондонских переговоров британского вице-премьера Герберта Моррисона и американского дипломата Генри Грейди. К июлю ими был подготовлен план, отчасти воспроизводивший предложение комиссии Пиля (1937), с существенным расширением зоны долгосрочного обеспечения британских интересов.
Этим планом предлагалось разделить Эрец-Исраэль на четыре части: арабскую (40% территории, включая Северный Негев), еврейскую (17%) и две британские – Иерусалимский округ и Негев (около 43% в общей сложности). Центральную власть на всей территории предлагалось сохранить в руках британского Верховного комиссара, при котором будет учрежден исполком из делегатов еврейского и арабского кантонов. Контроль над иммиграцией должен был оставаться в руках Верховного комиссара, но при этом в еврейском кантоне следовало немедленно принять 100 тысяч беженцев из Европы и отменить ограничения на покупку земли. Предполагалось, что в будущем эти кантоны смогут образовать единое федеративное государство или два независимых государства.
План Моррисона–Грейди был отвергнут обеими сторонами конфликта, и, что еще важнее, 4 октября 1946 года против него публично выступил президент США Гарри Трумэн, ждавший промежуточных выборов в Конгресс и не желавший в этих условиях осложнять свои отношения с американской еврейской общиной. Таким образом, связанный с Палестиной конфликт между Британией и США остался в силе. Данное обстоятельство, помноженное на острую финансовую зависимость Британии от США и взвешенное в связи с параллельным процессом сворачивания британского колониального присутствия в Индии, побудило британское руководство заново оценить свои интересы на Ближнем Востоке. В результате 27 декабря 1946 года премьер-министр Клемент Эттли и министр иностранных дел Эрнест Бевин приватно договорились, что вопрос о будущем подмандатной Палестины будет передан Лондоном на рассмотрение ООН. 14 февраля 1947 года принятое ими решение было вынесено на утверждение британского правительства, одобрено им и предъявлено всему миру.
* * *
Теперь собственный план в отношении подмандатной Палестины следовало представить Организации Объединенных Наций, и на этом этапе определяющее значение имел поворот в ближневосточной политике СССР, о котором возвестила речь Андрея Громыко на специальной сессии Генассамблеи ООН в мае 1947 года.
С целью оперативной выработки рекомендаций по обсуждаемому вопросу сессия учредила специальную комиссию ООН по Палестине (UNSCOP), в состав которой вошли представители одиннадцати государств, включая мусульманский Иран и две страны со значительным мусульманским населением, Индию и Югославию. Большинство в комиссии склонялось к тому, чтобы предложить план раздела подмандатной Палестины на два государства, еврейское и арабское, тогда как вышеназванные страны настаивали на превращении Палестины в двунациональное федеративное государство. При этом для большинства в UNSCOP отдельным предметом споров явился вопрос об Иерусалиме, чему было несколько причин.
Во-первых, в Иерусалиме существовало заметное еврейское большинство (100 тысяч из 164 тысяч жителей города), но вокруг него, и в частности на территории между Иерусалимом и Приморской равниной, сильно преобладало арабское население. Таким образом, включив Иерусалим в состав еврейского государства, следовало присоединить к нему территорию со значительным арабским большинством. И напротив, включив Иерусалим в состав арабского государства, следовало исходить из того, что под властью последнего окажется стотысячное еврейское население.
Во-вторых, члены UNSCOP ориентировались в данном вопросе на представленные десятью годами раньше выводы комиссии Пиля, предложившей выделить Иерусалим и прилегающую к нему территорию в отдельную политическую единицу.
В-третьих, на позицию многих членов UNSCOP в связи с данным вопросом оказывали влияние христианские сантименты в отношении Иерусалима, которые были присущи населению представленных в комиссии европейских и латиноамериканских государств, а также Австралии и Канады.
Таким образом, даже большинство в UNSCOP, склонявшееся к благоприятному для евреев решению по поводу будущего политического устройства Эрец-Исраэль, считало нужным предоставить Иерусалиму самостоятельный статус под эгидой ООН. Споры велись лишь о том, следует ли распространить этот статус на весь Иерусалим или только на Старый город и прилегающие к нему святые места Кедронской долины и Масличной горы, с разделом остальной территории Иерусалима между еврейским и арабским государствами. Британия не представила комиссии ООН никаких рекомендаций, арабы категорически возражали против любых вариантов раздела Палестины. Что же до официального еврейского руководства, то оно поддерживало идею территориального раздела, требуя, чтобы Иерусалим стал частью еврейского государства, однако члены UNSCOP могли заключить, что в вопросе об Иерусалиме лидеры сионистского движения будут вынуждены согласиться на компромисс, если их главное требование о немедленном создании еврейского государства будет удовлетворено.
Комиссия завершила свою работу 31 августа 1947 года, не сумев выработать общего решения, и в дальнейшем, говоря о предложении UNSCOP, мы будем иметь в виду предложение большинства, отдельно от которого Иран, Индия и Югославия представили собственный федеративный проект.
Рекомендации большинства в решающей степени отвечали ожиданиям еврейской стороны: британскую Палестину предлагалось разделить на три части, причем та ее часть, которую UNSCOP намеревалась выделить еврейскому государству, включала в себя пустыню Негев и должна была составить 16,2 тыс. кв. км, или 62% подлежавшей разделу территории. Арабскому государству предлагалось выделить 9,4 тыс. кв. км, или 35% подлежавшей разделу территории. В остающейся части, включавшей в себя весь Иерусалим и находящийся к югу от него город Бейт-Лехем (Вифлеем), предлагалось учредить отдельную международную зону, которая будет находиться под прямым управлением ООН.
Эта зона, именовавшаяся в документах комиссии Corpus separatum, должна была оставаться нейтральной и демилитаризованной. С включением в нее Бейт-Лехема и ряда арабских деревень численность ее еврейского и арабского населения примерно уравнивалась в районе 100 тысяч человек с каждой стороны. Жителям Corpus separatum предлагалось предоставить особое иерусалимское гражданство. Управление международной зоной должно было отойти к назначаемому ООН губернатору, который не будет ни арабом, ни евреем. Подчиненные ему полицейские силы предлагалось набрать за границей, не рекрутируя в них ни арабов, ни евреев.
Глава политического отдела Еврейского агентства Моше Шарет, бывший де-факто министром иностранных дел еврейского «государства в пути», охарактеризовал предложение UNSCOP как «план христианизации Иерусалима под контролем Ватикана». Но члены комиссии были правы в своем предположении, что еврейская сторона не станет резко атаковать их рекомендации относительно Иерусалима, поскольку ей будет важно, чтобы Генеральная Ассамблея ООН утвердила предложение UNSCOP, отвечавшее еврейским устремлениям в очень значительной степени.
В самом деле, в подмандатной Палестине насчитывалось тогда 608 тысяч евреев и свыше 1,3 млн арабов, в том числе бедуинов Негева. При этом еврейское государство должно было включить Восточную Галилею, Приморскую равнину от Хайфы до Реховота и весь Негев, обеспечивавший ему возможности развития, приема новых репатриантов и выход к Красному морю. Арабам выделялась Западная Галилея, Самария, Иудея и южная часть Приморской равнины от Реховота до Рафиаха.
Нетрудно понять, почему UNSCOP, знавшая, что численность живущих в подмандатной Палестине арабов в два с лишним раза превосходит численность еврейского населения страны, предложила выделить еврейскому государству 62 % подлежавшей разделу территории. В европейских лагерях для перемещенных лиц разрешения на въезд в Эрец-Исраэль с нетерпением ожидали сотни тысяч еврейских беженцев. Многие десятки тысяч нелегальных репатриантов, ссаженных англичанами с перехваченных ими судов, содержались в лагерях на Кипре. Помимо перемещенных лиц во многих странах Европы оставалось еврейское население, положение которого давало основания считать, что его значительная часть устремится в Эрец-Исраэль, если будет такая возможность. Члены UNSCOP не могли знать, что в результате Войны за независимость Израиля территорию арабских и мусульманских стран вынужденно покинут, лишившись всего своего имущества, порядка 900 тысяч еврейских беженцев и что большинство из них будет принято Израилем в течение кратчайшего времени. Но даже не имея возможности предвидеть подобное, они так или иначе осознавали, что население еврейского государства быстро увеличится минимум вдвое и будет иметь тенденцию к дальнейшему росту за счет иммиграции из Европы.
Члены UNSCOP также могли догадываться, что, несмотря на их предложение сохранить единое экономическое пространство британской Палестины, отношения между еврейским и арабским государствами будут складываться иначе. И если у арабского государства имелась перспектива региональной интеграции и получения помощи от соседей, то еврейское государство должно было обладать элементарными параметрами самодостаточности.
Требовалось, однако, чтобы рекомендации UNSCOP были утверждены Генассамблеей ООН, несмотря на яростное сопротивление арабского и мусульманского мира. В этих условиях еврейской стороне казалось слишком рискованным бурно протестовать по поводу интернационализации Иерусалима и тем самым дополнительно проблематизировать предложение UNSCOP. Задача состояла в том, чтобы обеспечить ему максимальную поддержку.
Несмотря на уникальное для послевоенной политической ситуации совпадение позиций США и СССР, это было непросто. Уже на стадии подготовки проекта резолюции, который будет предложен Генассамблее в ноябре 1947 года, Британии удалось добиться того, чтобы территория, предлагаемая для создания еврейского государства, была заметно урезана в Северном Негеве. Теперь она составляла 55% подмандатной Палестины (вместо 62% по изначальному предложению UNSCOP), тогда как территория, отводившаяся арабскому государству, увеличивалась до 42%. Но даже и в таком виде обеспечить проекту резолюции необходимую поддержку двух третей членов ООН было трудно. Принцип интернационализации Иерусалима облегчал эту задачу, поскольку, как уже отмечалось, был созвучен христианским сантиментам многих входивших в ООН государств.
Сложная дипломатическая коллизия в ООН завершилась 29 ноября 1947 года принятием знаменитой резолюции №181 о разделе подмандатной Палестины и создании на ее территории двух государств и отдельной международной зоны в Иерусалиме. В этой зоне предлагалось провести через 10 лет референдум, участникам которого будет предоставлена возможность определить ее политическое будущее. В Нью-Йорке к работе над проектом конституции для Corpus separatum 1 декабря 1947 года приступил специальный Трастовый совет, его бойкотировали арабские страны, категорически возражавшие против плана раздела подмандатной Палестины и отказывавшиеся содействовать его реализации.
Но будущее Иерусалима теперь предстояло определить участникам Войны за независимость Израиля, начавшейся уже на следующий день после принятия резолюции ООН о разделе Палестины нападением арабских боевиков на еврейские автобусы, следовавшие в Иерусалим из Нетании и Хадеры. Два дня спустя, с нападением арабских боевиков на еврейский торговый центр в квартале Мамила, война пришла уже и в сам Иерусалим. Город оставался ее эпицентром в течение следующего года.
* * *
Первый этап Войны за независимость Израиля продолжался пять с половиной месяцев, с момента принятия ООН решения о разделе подмандатной Палестины до вывода британской мандатной администрации и провозглашения Государства Израиль 14 мая 1948 года. Против еврейского ишува и его вооруженных сил действовали в этот период формирования местных арабов и иррегулярные иностранные силы, включая созданную по решению ЛАГ Арабскую освободительную армию и многочисленные группы боевиков, создававшиеся движением «Братьев-мусульман». Основными методами борьбы для арабской стороны были в этот период диверсии на дорогах и линиях водоснабжения, нападения на евреев в городах со смешанным населением и попытки блокировать изолированные еврейские поселения, включая попытку отрезать Иерусалим от Приморской равнины. Первые четыре месяца войны были достаточно успешными для арабов, но после «страшного марта» 1948 года еврейская сторона сумела перехватить инициативу и обеспечить себе победу над местными арабскими формированиями и иррегулярными силами иностранных комбатантов.
Второй этап Войны за независимость начался 15 мая 1948 года, когда на территорию только что провозглашенного Государства Израиль вторглись регулярные армии пяти арабских стран. Выдержав удар этих армий, Израиль сумел добиться решающих побед над ними, и в период с 24 февраля по 20 июля 1949 года им были последовательно заключены соглашения о прекращении огня с Египтом, Трансиорданией, Ливаном и Сирией, положившие конец первой арабо-израильской войне.
Теоретически выполнение резолюции № 181 должна была обеспечить Комиссия ООН по Палестине (UNPC), но в условиях начавшейся войны это было невозможно, да к тому же англичане и не пустили ее в Палестину, сославшись на опасность дополнительного «возбуждения страстей». Как уже отмечалось выше, Иерусалим сразу стал эпицентром конфликта. Снабжение еврейского населения города приходилось осуществлять транспортными конвоями, в марте еврейский Иерусалим фактически оказался в блокаде, возобновить коммуникации с ним Хагане удалось в результате апрельского перелома.
Официальное политическое руководство военными действиями палестинских арабов осуществлял Верховный арабский комитет, во главе которого стоял муфтий Хадж Амин аль-Хусейни, отец-основатель палестинского национализма и избежавший нюрнбергской петли нацистский преступник. ВАК базировался в Каире, и его председатель, следивший за войной издалека, был твердо уверен в том, что арабы сумеют добиться в Иерусалиме решающего успеха, однако в палестинском обществе были круги, которые раньше него оценили силу сопротивления еврейского ишува. Эти круги опасались, что битва за Иерусалим закончится еврейской победой, и от их имени Муса Алами обратился к британскому Верховному комиссару Алену Каннингему и к ООН с предложением заключить перемирие в Иерусалиме и ввести в город ливанскую жандармерию для обеспечения безопасности и порядка.
Предложение Алами было согласовано с Бейрутом, и то, что Ливан является государством со смешанным христианским и мусульманским населением, должно было облегчить для европейцев восприятие данной инициативы. Но она всё же противоречила решению ООН, согласно которому направляемые в Corpus separatum полицейские силы не могли быть еврейскими или арабскими, и Каннингем ее отклонил. Параллельно с этим в Иерусалиме стал действовать т. н. консульский совет, состоявший из дипломатических представителей США, Бельгии и Франции. Он также пытался привести к заключению в городе перемирия между евреями и арабами и таким образом вывести Иерусалим из зоны арабо-израильского конфликта. Наконец англичане решили допустить в Иерусалим передовую группу секретариата UNPC во главе с испанским дипломатом Пабло Аскарате. Влиятельные арабские деятели в городе всё острее осознавали, что без прямого вмешательства ООН арабы могут потерять в Иерусалиме всё, но муфтий успешно блокировал из Каира любые посреднические инициативы. Его позицию разделяла Лига арабских государств, также выступавшая до апреля против любых попыток отдельного перемирия в Иерусалиме.
Взглянуть на ситуацию по-новому ЛАГ заставил апрельский военный перелом 1948 года, в результате которого генеральный секретарь этой организации Абдул Рахман Аззам выступил за заключение перемирия в Иерусалиме. Еврейская сторона в принципе выражала готовность к перемирию, но настаивала на том, чтобы арабы, начавшие войну, первыми прекратили боевые действия в городе. У арабов тоже были свои условия, и в итоге до официального объявления перемирия дело не дошло.
28 апреля 1948 года к перемирию в районе иерусалимского Старого города безрезультатно призвал Совет Безопасности ООН. Вскоре после этого Каннингем, встретившийся в Иерихоне 7 мая с генсеком ЛАГ и с почетными представителями палестинской арабской общины, сумел добиться перемирия в Старом городе, но достигнутое им соглашение совершенно не учитывало еврейских проблем на коммуникациях, связывавших Иерусалим с Приморской равниной. Как следствие, оно продержалось всего несколько дней.
В полдень 14 мая 1948 года Ален Каннингем покинул Иерусалим, вылетев в Хайфу с аэродрома «Атарот» («Каландия»), и несколько часов спустя он взошел вместе с другими членами мандатного правительства на борт поджидавшего их крейсера Euryalus. Тридцатилетний период британского правления в Эрец-Исраэль завершился, в Тель-Авиве было немедленно провозглашено Государство Израиль, и на следующий день на его территорию вторглись регулярные армии Египта, Трансиордании, Ирака, Сирии и Ливана, при поддержке небольшого саудовского контингента.
* * *
Арабский легион – так называлась находившаяся под командованием британских офицеров армия Трансиордании – занял Иудею и Самарию, возобновив блокаду Иерусалима в районе Латруна, а с юга к Иерусалиму подошли передовые части восточного крыла египетской армии, наступавшего через Беэр-Шеву, Хеврон и Бейт-Лехем. В северной части Иерусалима Арабский легион выбил еврейские отряды из ранее занятого ими района Шейх-Джерах, в результате чего находящиеся на горе Скопус здания Еврейского университета и больницы «Хадасса» были отрезаны от основной части еврейского Иерусалима, а в Старом городе Арабскому легиону вскоре удалось захватить Еврейский квартал.
Наступление на Иерусалим осуществлялось трансиорданским королем Абдаллой под религиозным предлогом: «спасти от сионистов Храмовую гору и другие святыни Старого города». Абдалла еще в середине апреля обещал палестинской делегации в Аммане, что пошлет войска в Иерусалим, даже если остальные члены ЛАГ откажутся от открытой агрессии. Как помнит читатель, династия Хашимитов утратила в начале 20-х годов контроль над Хиджазом, где расположены священные для мусульман города Мекка и Медина, и теперь король Абдалла намеревался вернуть своей династии религиозный престиж, завоевав для Трансиордании «третью по значению святыню ислама». Англичане поддерживали его устремления, поскольку на этом этапе войны они были заинтересованы в том, чтобы Трансиордания забрала себе весь Западный берег Иордана (Иудею и Самарию) и Негев, или как минимум основную часть Негева. В идею создания самостоятельного палестинского государства англичане не верили.
К 11 июня 1948 года, когда вступило в силу объявленное ООН перемирие в войне между Израилем и его арабскими соседями (оно оставалось в силе четыре недели), Иерусалим был фактически разделен: его западная и южная части находились под военным контролем Израиля, восточная и северная – под контролем Арабского легиона. ООН не смогла сформировать иностранные силы для отправки в Иерусалим, где тем надлежало начать процесс создания Corpus separatum. Вместо этого в город была направлена международная группа наблюдателей, через которую стороны могли договариваться о частных регуляциях того или иного рода. Так, например, 7 июля участниками конфликта была достигнута договоренность о демилитаризации горы Скопус и об установлении контроля ООН над ней. По сути дела, это были шаги к закреплению свершившегося раздела.
27 июня шведский дипломат Фольке Бернадот, спецпредставитель ООН на Ближнем Востоке, огласил свой план урегулирования арабо-израильского конфликта. Он предложил включить в состав Государства Израиль западную часть Галилеи (которую Израиль и так контролировал с начала мая), одновременно передав арабам весь Иерусалим и Негев, что, конечно, не было равноценным обменом. Один из советских представителей в ООН, охарактеризовавший план Бернадота как «имеющий намерение уничтожить Государство Израиль», был достаточно близок к истине. План Бернадота, по всей видимости, предлагался с британской подачи и пользовался негласной поддержкой госдепартамента США, но его главный бенефициар, король Абдалла, не мог открыто заявить, насколько он рад подобному предложению. Другие арабские лидеры и так подозревали, что он хочет отхватить максимум для Трансиордании, но не привержен задаче уничтожения еврейского государства.
Таким образом, оказалось, что ЛАГ единодушно выступает за возобновление боевых действий, а предложенный Бернадотом отказ от принципа интернационализации Иерусалима критикуют в ООН. В этой ситуации даже США и Британия повели себя уклончиво, и план Бернадота был временно снят с повестки дня. Израиль отвергал его по собственным причинам, и в частности в силу своего не декларировавшегося открыто желания удержать Иерусалим.
9 июля военные действия возобновились в полном объеме, начался десятидневный период ожесточенных боев, которому положила конец новая резолюция Совбеза ООН о прекращении огня. Бернадот прибыл в Иерусалим с острова Родос и обратился к Израилю и Трансиордании с требованием отвести войска из Иерусалима, но обе стороны, заинтересованные в сохранении совершившегося де-факто раздела, не дали ему четких ответов. Зато под влиянием арабских поражений в ходе июльских боев позиция ЛАГ стала меняться: теперь эта организация склонялась к тому, чтобы лишить Израиль контроля над Западным Иерусалимом, даже если ценой станет отказ от мусульманского (то есть трансиорданского) контроля над Старым городом. Встретившись в последнюю неделю июля в Бейруте с генсеком ЛАГ в присутствии представителей Сирии и Ливана, Бернадот услышал от него, что Лига поддержит демилитаризацию обеих частей Иерусалима. К этому вопросу собирались вернуться на сессии ЛАГ в Каире, но тут заскандалил муфтий со своим комитетом: ему снова не хватило ума правильно оценить соотношение сил.
С другой стороны, теперь уже и Израиль не считал нужным скрывать своего намерения удержать в составе еврейского государства Западный Иерусалим и ведущий к нему коридор. 28 июля израильское правительство открыто выступило против предложения Бернадота о демилитаризации Иерусалима, а 2 августа в контролируемой Израилем части города была официально учреждена военная администрация во главе с Довом Йосефом.
Бернадот не обращал внимания на подобные мелочи. Заручившись поддержкой Британии и США, он работал теперь вместе с их представителями над новым вариантом своего плана, в котором Негев по-прежнему отводился арабам, а в отношении Иерусалима выдвигался ранее предложенный ООН принцип превращения города в Corpus separatum под международным контролем. Новый план Бернадота также предусматривал возвращение палестинских беженцев в покинутые ими районы, отступление израильских войск на ряде участков фронта и превращение хайфского порта и аэропорта в Лоде в экстерриториальные транспортные терминалы. Бернадот посетил Иерусалим перед отлетом в Париж, где собирался представить свой новый план Генассамблее ООН, но был убит 17 сентября 1948 года боевиками еврейской подпольной организации ЛЕХИ. Эта акция привела к ликвидации ЛЕХИ израильскими властями и поставила Израиль в достаточно трудное положение на международной арене, но его правительство тем не менее заявило, что не примет подготовленный шведским посредником план.
Итак, определяющим фактором в Иерусалиме оставалось то, что обе противоборствующие стороны, Израиль и Трансиордания, были заинтересованы закрепить совершившийся де-факто раздел и ни в коем случае не желали передавать свои подконтрольные части города в международное управление. К концу ноября 1948 года эта обоюдная заинтересованность дала практический результат: Моше Даян и Абдулла Телль, командовавшие силами сторон в Иерусалиме, заключили т. н. «командирское соглашение» о прекращении огня, обозначив на карте города линию раздела и расположенные вблизи нее передовые позиции Армии обороны Израиля и Арабского легиона. Едва ли они могли вообразить в тот момент, что прочерченный ими контур превратится в фактическую границу между двумя странами, которая будет делить город надвое в течение ближайших девятнадцати лет, вплоть до Шестидневной войны 1967 года.
А международный процесс тем временем развивался своим чередом. 11 декабря 1948 года ООН приняла резолюцию № 194 и учредила Согласительную комиссию для Палестины в составе США, Франции и Турции. Ей вменялось в обязанность подготовить к следующей сессии Генассамблеи ООН «детальные предложения относительно международного режима управления в районе Иерусалима». Король Абдалла ответил на это решение, заявив в интервью британскому журналисту, что Трансиордания отвергает план интернационализации Иерусалима и не выведет свои войска из занимаемой части города ни при каких обстоятельствах. Давид Бен-Гурион сделал аналогичное заявление, и в подтверждение его слов израильское правительство отменило 4 февраля 1949 года режим военного управления в Иерусалиме, сделав город такой же частью Государства Израиль, как и все остальные контролируемые им территории. Вслед за тем 27 марта в Иерусалим были переведены пять израильских министерств.
На острове Родос тем временем шли израильско-трансиорданские переговоры, завершившиеся 3 апреля 1949 года заключением соглашения о прекращении огня, частью которого стало «командирское соглашение» Даяна и Телля. Соглашением предусматривалось обеспечение израильтянам свободного доступа к святым местам Старого города, древнему еврейскому кладбищу на Масличной горе и к израильским учреждениям на горе Скопус, но эти обязательства так и остались на бумаге. Весь период иорданского правления в Восточном Иерусалиме евреи были лишены доступа к Стене Плача и к кладбищу на Масличной горе.
* * *
Здесь мы опять видим два параллельных процесса. С одной стороны – фактические регуляции, определявшиеся в то время как собственными решениями Израиля и Трансиордании, так и договоренностями между ними. С другой стороны – продолжение международных процедур, запущенных резолюциями ООН №№ 181 и 194. В контексте последних нужно особо отметить выделение из состава Согласительной комиссии для Палестины т. н. Иерусалимского комитета (Committee on Jerusalem) в феврале 1949 года и начало прямых контактов ЛАГ с этим форумом через ливанского дипломата Камиля Шамуна, бывшего посла Ливана в ООН.
Шамун принадлежал к христианской маронитской общине, что обеспечивало ему как безусловную мотивацию добиваться интернационализации Иерусалима (читай: передачи этого города из-под еврейского и мусульманского управления под христианский контроль), так и хорошие личные данные для установления доверительных контактов с Ватиканом. Но важнее было то, что он представлял Ливан – государство, в котором христиане тогда доминировали и которое было объективно заинтересовано в том, чтобы вблизи его границ появился защищенный международным правом оплот христианства под эгидой ООН.
Для других арабских стран ситуация была сложнее, поскольку им ради удаления Израиля из Западного Иерусалима приходилось добиваться изъятия Восточного Иерусалима из-под мусульманского управления. И всё же на стадии подготовки Лозаннской конференции, которая проводилась весной и летом 1949 года при участии Израиля, блока арабских стран и Согласительной комиссии для Палестины, требование об интернационализации Иерусалима поддержали вслед за Ливаном – можно сказать, поддержали сквозь зубы – Египет и Ирак. Еще два арабских государства, Сирия и Саудовская Аравия, заявили, что выскажутся по вопросу об интернационализации определенным образом, когда увидят конкретный план передачи Иерусалима под международный контроль.
Тем временем 15 апреля 1949 года папа Пий XII публикует энциклику Redemptoris nostri cruciatus («Страдания нашего Искупителя»), в которой, во-первых, высказывается за возвращение палестинских беженцев, т. е. поддерживает главное арабское требование на конференции в Лозанне, и, во-вторых, одобрительно отзывается о плане передачи Иерусалима под международный контроль. Папская энциклика придала дополнительный импульс уже наметившемуся процессу арабской консолидации вокруг требования об интернационализации Иерусалима, в стороне от которого оставалась только Трансиордания.
Этот процесс, открывавший перспективу консенсуса между арабами и латиноамериканскими государствами, которые с особым вниманием прислушивались к голосу Ватикана, тревожил израильское правительство. В своих контактах с Иерусалимским комитетом оно заявляло следующее: Западный Иерусалим с его стотысячным еврейским населением останется частью Государства Израиль, а требование интернационализации, коль скоро оно мотивируется заботой о святых местах, сосредоточенных главным образом в Старом городе, если и может быть реализовано, то именно там, на неподконтрольной Израилю территории.
Но арабам был нужен такой вариант, при котором из состава еврейского государства будет изъят Западный Иерусалим, и Шарль Малик, посол Ливана в ООН, принадлежавший к греко-православной общине, объяснял в закрытом письме к арабским лидерам логику надлежащего им поведения:
«Христианские силы вообще и католическая церковь в частности – наши возможные союзники в борьбе с сионизмом, и было бы близорукостью не пойти на заключение такого союза… Римский папа испытывает особый интерес в отношении происходящего в Палестине и особенно ко всему, что касается Иерусалима. На этот союз нужно решиться даже ценой того, что он потребует большого терпения со стороны исламских сил в наших странах».
Терпение исламских сил требовалось из-за того, что речь, подчеркнем еще раз, шла об изъятии мечетей Храмовой горы и всего иерусалимского Старого города из-под власти мусульманского короля и передаче под международное, т. е. по существу христианское управление. Призыв ливанского дипломата был услышан, и в июне 1949 года Иерусалимский комитет получил от представителей Египта, Сирии и Ливана положительный ответ на вопрос об их отношении к плану интернационализации Иерусалима.
В сентябре 1949 года началась четвертая сессия Генассамблеи ООН, однако Согласительная комиссия не спешила с представлением ей плана интернационализации, находя такой ход слишком рискованным в ситуации, когда:
- против него выступают оба основных игрока, Израиль и Трансиордания;
- за спиной у Трансиордании стоит Великобритания, обеспечивавшая военно-политическое прикрытие королю Абдалле, в том числе и от его партнеров по ЛАГ;
- США и Франция озабочены поиском приемлемого для сторон практического решения.
Как следствие, Согласительная комиссия предпочла выступить с ограниченным предложением, которое предусматривало демилитаризацию Иерусалима и назначение над еврейской и арабской муниципальными структурами города губернатора ООН. Предполагалось, что подчиненные губернатору ООН муниципальные структуры будут ведать делами своих общин, но не смогут принимать решения по вопросам иммиграционной политики, способным оказывать влияние на сложившийся в Иерусалиме демографический баланс.
Израиль и Трансиордания категорически отвергли это предложение, но тут же столкнулись с еще более серьезным вызовом, когда Австралия представила проект решения об интернационализации Иерусалима, составленный на основе резолюции № 181 и поддержанный всеми арабскими странами (Трансиордания в то время еще не была членом ООН).
Все тот же ливанский дипломат Шарль Малик предупреждал христиан об «опасности израилизации всего Иерусалима» и обращался к их религиозным чувствам: «Неужели западное христианство, пережившее две мировые войны, ослабело настолько, что упустит возможность разделить с исламом контроль над Святым городом? Впервые за тысячу с лишним лет все народы ближневосточного региона соглашаются разделить с вами контроль над Иерусалимом, это великий исторический шанс». Евреев к числу «народов ближневосточного региона» Малик, очевидно, не относил.
Арабский расчет был прост: Израилю будет нанесен мощный дипломатический или еще более мощный практический удар. Первый – в том случае, если он откажется выполнить решение ООН, второй – если он отступит из Иерусалима и согласится на возвращение туда палестинских беженцев.
В пику австралийскому предложению Нидерланды и Швеция выдвинули смягченный проект решения, предлагавшегося Согласительной комиссией для Палестины, но к голосованию на Генассамблее был в конце концов утвержден австралийский проект с незначительными коррективами. Казалось, этот проект не может набрать необходимого большинства в две третьих от общего числа голосов. За него выступали арабы, Иран и Афганистан, СССР и страны социалистического блока, ориентировавшиеся на позицию Москвы. Последняя не питала симпатий к Трансиордании как политическому клиенту англичан, а к Израилю она изменила отношение после состоявшихся в январе 1949 года выборов в Учредительное собрание, объявившее себя Кнессетом I созыва. На них победила Рабочая партия Эрец-Исраэль (МАПАЙ) во главе с Давидом Бен-Гурионом, усадившая на скамьи оппозиции просоветскую Объединенную рабочую партию (МАПАМ). В то же время против австралийского проекта выступали США, Британия и – всё еще – большинство государств Латинской Америки.
Неблагоприятную для арабов ситуацию сумел переломить Шарль Малик, успешно подключивший к своим усилиям Ватикан, тот направил соответствующие телеграммы лидерам релевантных государств. В итоге двенадцать членов ООН переметнулись с одной стороны на другую в самый последний момент, и 9 декабря 1949 года за поданную Австралией резолюцию № 303 проголосовали 38 государств, при 14 голосовавших «против» и 7 воздержавшихся.
Арабские дипломаты ликовали. Им казалось – и это в существенной степени было правдой – что они открыли для себя секрет успешных антиизраильских манипуляций в ООН. «Если бы мы два года назад понимали и умели то, что понимаем и умеем сегодня, Израиль не возник бы», – говорили многие из них.
Для Израиля это была политическая катастрофа. Министр иностранных дел Моше Шарет подал в отставку, признав, что не предвидел возможности успешной мобилизации голосов в поддержку австралийского проекта резолюции. При этом он советовал премьер-министру Бен-Гуриону «не совершать резких шагов».
Давид Бен-Гурион не принял его отставку, сказав, что предвидеть быстрое изменение конъюнктуры в ООН было трудно, но намного важнее то, что он не принял также и рекомендаций Шарета. 11 декабря Бен-Гурион заявил, что Израиль отвергает резолюцию № 303: «Иерусалим является неотъемлемой частью Государства Израиль и его вечной столицей. Никакое голосование в ООН не изменит этого исторического факта». Два дня спустя соответствующее решение приняло правительство Израиля, после чего в Иерусалим были в срочном порядке переведены израильские министерства и Кнессет.
Схожим образом повел себя король Абдалла. Он отправился молиться в мечеть Аль-Акса, где собранные по этому случаю представители арабского населения Иерусалима осудили резолюцию № 303 и заявили, что будут противодействовать ей любыми средствами. В Иерусалиме и Бейт-Лехеме были организованы демонстрации в поддержку сохранения обоих городов под управлением Трансиордании, недовольных решением короля бросили за решетку.
Прошло еще несколько месяцев, и 24 апреля 1950 года Трансиордания объявила об аннексии всех территорий, захваченных ею в бывшей подмандатной Палестине, включая Восточный Иерусалим, после чего изменилось и название этой страны: она стала именоваться Иорданией.
Дальнейшее известно: в июне 1967 года Иордания ввязалась в войну против Израиля на стороне Египта и Сирии, потерпела поражение на поле боя и утратила Иудею и Самарию вместе с Восточным Иерусалимом. Израиль немедленно распространил свой суверенитет на Восточный Иерусалим, и в 1980 году новый статус объединенного города был закреплен Основным законом об Иерусалиме, столице Израиля. В 1995 году обеими палатами Конгресса США был принят Акт о посольстве в Иерусалиме, предписывающий Белому дому признать Иерусалим столицей Израиля и перевести туда американское посольство. Выполнение этого предписания долгое время откладывалось, но в декабре 2017 года Дональд Трамп подписал президентский указ о признании Иерусалима столицей Израиля и санкционировал перевод туда американского посольства, без указания, какие именно границы Иерусалима подразумеваются этим указом. Вместе с тем, с презентацией плана Трампа по ближневосточному урегулированию (т. н. «сделки века») в январе 2020 года стало ясно, что нынешний президент США видит столицей Израиля объединенный Иерусалим.
Еще до подписания Трампом указа о переносе посольства с заявлением о признании Западного Иерусалима столицей Израиля выступило Министерство иностранных дел России. Сообщение об этом было опубликовано на сайте российского МИД 6 апреля 2017 года. Затем, уже после оглашения указа Дональда Трампа, о признании Западного Иерусалима столицей Израиля объявил президент Чехии Милош Земан. О намерении перевести в Иерусалим посольства своих стран заявляли руководители и официальные представители правительств Гватемалы, Гондураса, Науру, Панамы, Парагвая, Румынии, Словакии. Процесс признания Иерусалима столицей Израиля далек от своего завершения, и это тем более относится к признанию в указанном качестве объединенного Иерусалима, но именно Иерусалим, а не какой-либо иной город, является столицей Израиля уже более семидесяти лет.
В заключительной части данного очерка автором использовались материалы из статьи Эльада Бен-Дрора «Арабские страны и планы интернационализации Иерусалима, 1947–1950», опубликованной в 174-м номере израильского журнала «Катедра».
