— В Израиле гиюрами занимаются государственные религиозные суды. Вы были первопроходцем в этой сфере и сейчас являетесь главой такой структуры. С чего всё началось?
30 лет тому назад в поселение Алон-Швут, где я был раввином, прибыло 15 семей из Минска. Среди них были и не евреи. К каждой новоприбывшей семье приставили три местные семьи, которые опекали их во всём, от повседневного гостеприимства до решения бюрократических проблем. То, что в Израиле называют абсорбцией. В рамках абсорбции мы знакомили репатриантов с еврейскими понятиями.
Я обратился к тогдашнему главному раввину Израиля Аврааму Шапиро с вопросом, как поступить с не еврейскими членами семей, которые заинтересованы перейти в иудаизм. Ответ был однозначный: «Сделайте им гиюр».
— Все дружно стали евреями?
Были некоторые взрослые — в том числе и евреи, которые боялись обрезания. Но дети все сделали брит-милу. Некоторых этих детей мы спустя годы еще и женили. К слову сказать, по сей день большинство проходящих гиюр — девушки. Помимо того, что они и к делу относятся серьезней, и понимают, что от их выбора зависит будущее детей, не последним фактором в этом служит фактор боли. Они-то не должны пройти обряд обрезания. Для мужчин процесс гиюра более болезненный и, соответственно, более пугающий.
— На сегодняшний день государственный раввинат заинтересован в проведении гиюров?
Да, когда речь идет о тех, кто действительно хочет стать евреем и желает пройти эту процедуру по всем законам Алахи.
— Даже если после этого он не будет ничего соблюдать?
Если человек приходит к нам и его желание стать евреем кажется нам искренним, мы принимаем его. У него есть год на то, чтобы учиться в специальном ульпане, посещать синагогу, найти религиозную семью, которая взялась бы его сопровождать на протяжении всего процесса. Это дает представление о серьезности его намерений.
— В обществе можно услышать голоса возмущения по поводу того, что гиюр изначально был процессом индивидуальным, а массовых гиюров не было.
Мы и не говорим о массовом гиюре. Учеба проходит в организованных группах, дважды в неделю по три часа. С уроками, домашними заданиями. Каждый сам по себе принимает решение, посещает синагогу в своем темпе, приходит в гости к курирующей его семье. Они все учатся. И учатся серьезно. Через год такой продуктивной учебы каждый в одиночку предстает перед раввинским судом. Где тут массовость? Две-три тысячи человек в год?
— И сколько из этих двух-трех тысяч продолжают соблюдать заповеди?
У нас нет точных данных, но я верю, что большинство из них соблюдает многие заповеди. Дети учатся в религиозных заведениях — это одно из условий гиюра для семейных людей. Уверен, что, если бы после гиюра русскоязычные израильтяне становились частью какой-нибудь религиозной общины, они остались бы религиозными. А так — они возвращаются домой, а дом-то остался прежним, без кашрута, без шаббата, без еврейской атмосферы.
Здесь нет элемента бунта. Они не говорят: «А вот теперь мы назло ничего соблюдать не будем!» Своим поведением они как бы сигналят: «Нам сложно соблюдать в тех условиях, в которых мы оказались».
— Что делать, если гер перестает исполнять заповеди? Это влияет на его статус?
Как-то к нам в суд пришли две религиозные женщины и рассказали о девушке, которая когда-то прошла гиюр у нас же. По ее собственному признанию, она сделала это необдуманно, не понимая, на что она идет. Мол, ей плохо объясняли. Теперь она ничего соблюдать не хочет, и есть свидетельства, что по субботам она пользуется телефоном.
Девушка попросила отменить гиюр. Но — увы. После гиюра она как минимум одну заповедь выполняла? Выполняла. И не одну. Значит, назад дороги нет. Еврейское правило гласит: каждый, кто прошел гиюр, подобен новорожденному еврею. С духовной точки зрения в момент прохождения гиюра человек получил еврейскую душу, стоявшую у подножия горы Синай. Другое дело, что душа-то хочет жить. А что такое жизнь для еврейской души? Тора, заповеди, добрые дела, благотворительность. Если еврей — рожденный таковым или прошедший гиюр — ничего этого не делает, его душа задыхается внутри. Ей тяжело. Но от этого она не перестает быть еврейской.
— Как, кстати, обстоят дела за границей?
В Европе не в каждой стране есть раввинские суды, при этом есть желающие перейти в иудаизм. Однако гиюр допустимо проходить только там, где есть раввин, есть религиозная, еврейская община и есть возможность влиться в эту общину.
— Нет ли противоречий между сказанным о гиюре в своде законов «Шульхан арух» и тем, что происходит в Израиле? Ведь там говорится, что сначала человека, интересующегося гиюром, следует попытаться отговорить, оттолкнуть. Гиюр не делают с целью женитьбы. Кроме того, во времена царей Давида и Шломо гиюр не проводили из-за того, что еврейское государство было местной супердержавой, и кандидаты в геры подозревались в корыстных побуждениях.
Во-первых, по вопросам гиюра не приходят сразу в раввинский суд. Сначала приходят в секретариат, открывают дело, интересуются общими вопросами. В секретариате с кандидатами проводится собеседование, их направляют в ульпан. Уже там, в ульпане, им рассказывают, насколько всё сложно, и задают вопросы типа «зачем оно вам надо?». Часть на этом этапе отсеивается.
Оставшиеся учатся целый год, по два раза в неделю, очень интенсивно. И тут тоже некоторые люди отсеиваются, понимая, что предпочитают спокойно жить без всего этого. Соответственно, те, кто приходит непосредственно в раввинский суд, уже всё взвесили, видели, как живут религиозные семьи и что происходит в синагоге, и им это, вероятно, понравилось.
— Как быть с искренними побуждениями для принятия еврейства? Стремление удачно жениться или выйти замуж вряд ли можно считать таковыми.
У гиюров на брачной почве есть прецеденты, упомянутые в раввинистической литературе. Главное — какие у кандидата намерения в отношении еврейской религии и соблюдения заповедей. Если отношения человека к этому вполне серьезны, то желание сочетаться браком с евреями не может служить помехой. Когда ради брака с евреями приходило 12 не еврея, имело смысл их отговаривать. Но сегодня, когда явление стало повсеместным, как их можно отталкивать? И если всё произойдет по-настоящему, честно, на свет появится новая еврейская семья.
— Но у нас же есть прецедент Эзры-писца, который приказал евреям развестись с не еврейскими женами. Почему он не провел этим женщинам гиюр?
Эзра был пророком. Сказано, что, если бы Моше не получил Тору на горе Синай, Эзра был бы достоин дать ее еврейскому народу. Речь шла об основании еврейской жизни в Земле Израиля заново, после изгнания. Тогда ассимиляция не была поголовной и такого количества смешанных связей, как сегодня, явно не было. Из Вавилона в Землю Израиля прибыло всего 40 000 евреев. Знать осталась в Вавилоне, а с Эзрой вернулись простые евреи. И когда он открыл Тору и прочитал им запрет брать в жены не евреек, они сами расплакались. Они просто не знали этого и были готовы услышать то, что сказал им Эзра: «Разводитесь!». Сегодня ситуация совсем иная. jm
