Похождения израильского Тарзана, диверсанты «Моссада» в дебрях Африки, «дикие гуси», слоны и бегемоты, КГБ, ЦРУ, «Штази», Че Гевара и новое государство на карте мира — история военной помощи Израиля Южному Судану.
В 50-е годы Государство Израиль, окруженное враждебными арабскими странами, начало развивать «периферийную доктрину». Идея состояла в поиске союзников во «втором круге», главным образом среди неарабских и немусульманских государств и групп в регионе. На Севере развитие связей привело к созданию в 1958-м разведывательно-стратегического союза с Турцией и Ираном под названием «Калиль», он же «Трайдент», а на Юге целями были Эфиопия и Судан. Союз с Эфиопией действительно был создан, и оборонные и разведывательные связи с ней продолжались много лет, но надежды на Судан не оправдались. Политические лидеры в Судане, который всё еще находился под англо-египетской верховной властью, установили контакты с Израилем в 1954-м, в поиске будущего места своей страны на Ближнем Востоке, после получения независимости в 1956-м контакты некоторое время сохранялись, но после переворота генерала Аббуда в 1958-м связи прервались и Судан встал в строй враждебных арабских государств. Но у каждой периферии есть своя периферия, и в случае Судана таковой был Южный Судан.
Название «Судан» происходит от арабского «билад ас-судан»: «страна черных». Это действительно было место встречи арабов с черными племенами Африки. Если Северный Судан это арабская мусульманская страна, то Южный Судан населен нилотскими, нило-хамитскими и суданскими племенами, частью христианами, частью анимистами, придерживающимися традиционных племенных верований. После захвата Северного Судана Мухаммедом Али в начале XIX века Египет реально не управлял большей частью Южного Судана, и большинство «контактов» проходили в виде налетов на Юг для захвата пленных и продажи их в рабство. После разгрома махдистов в конце XIX века и создания англо-египетского кондоминиума в 1899-м Южный Судан управлялся британцами как отдельная от Севера административная единица. Это позволило сохранить племенную культуру и избежать насильственной исламизации, но также и задержало экономическое развитие Юга, потому что основные инвестиции делались в хлопковую промышленность Севера. Британские намерения отделить Южный Судан и присоединить его к своим территориям в Уганде противоречили желаниям Египта когда-нибудь владеть всем Суданом, поэтому Судан остался единым, после конференции в Джубе в 1947-м он стал единым и административно и в таком виде подошел к получению независимости 1 января 1956 года.
Напряжение между Севером и Югом прорвалось еще до получения независимости, из-за недостаточного представительства южан в органах власти. Вдобавок в 1955-м после увольнения нескольких сот южных рабочих демонстрации протеста подавили силой, были убитые и раненые, и тогда несколько южных подразделений «Корпуса Экватории» подняли мятеж против центральной власти. Восстание на Юге против арабизации и исламизации продолжалось с подъемами и спадами несколько лет без особого успеха, параллельно с переворотами на Севере. В 1963-м действовавшая в эмиграции партия «Суданский африканский национальный союз» создала военное крыло: «Анья-Нья» — название означало «змеиный яд» на одном из южных языков. И военное, и политическое крыло страдали от расколов, как племенных, так и личных, постоянно возникали новые фракции, «временные правительства», разнообразные «республики», лидеры приходили и уходили, были также вооруженные столкновения и политические убийства.
Оружие повстанцы на первом этапе добывали налетами на полицейские участки, а также у солдат-дезертиров. Вообще огнестрельного оружия крайне не хватало, и повстанцы нередко применяли копья и луки. Затем «Анья-Нья» использовала восстание «Симба» в Конго в 1963-1965. СССР поддерживал «Симба», поставлял им оружие также и через Судан, «Анья-Нья» устраивала засады на конвои и забирала захваченное оружие себе. «Анья-Нья» также завела связи с конголезской армией и получала от нее оружие в обмен на разведданные о лагерях «Симба» вблизи границы. Кроме того, белые наемники, воевавшие в рядах конголезской армии, продавали «Анья-Нья» оружие за шкуры и слоновую кость. А когда «Симба» были разгромлены в конце 1965-го, многие из них бежали в Южный Судан и тоже продали свое оружие «Анья-Нья» либо отдали его под угрозой силы. Таким образом, «Анья-Нья» использовала все стороны восстания.
Можно также сказать, что «Анья-Нья» внесла свой скромный вклад в поражение Че Гевары, который воевал в рядах «Симба» во главе отряда кубинских солдат. Восстание «Симба» провалилось бы и без участия «Анья-Нья», но столкновение интересов и международных фигур со всего света в одной точке интересно само по себе. Например, с другой стороны фронта против «Симба» воевали работавшие на ЦРУ кубинские летчики из антикастровских эмигрантов. Что же касается самого Че Гевары, то перед тем, как отправиться в Конго, он беседовал с Гамалем Абдель Насером, и Насер предостерег его от ввязывания в конголезскую авантюру и сказал: «Если ты хочешь стать новым Тарзаном, белым вождем и защитником черных, то это невозможно». И Че Гевара действительно проиграл. Однако, как мы увидим далее, для успеха в Африке надо просто подбирать правильных Тарзанов.
Короче, оружие из Конго не решало для «Анья-Нья» вопрос, и еще более не хватало боеприпасов, которые имеют тенденцию заканчиваться, когда их используют. Кое-что можно было купить на международном черном рынке оружия, но у «Анья-Нья» катастрофически не хватало денег. Было ясно, что реальная помощь может прийти только от иностранного государства, которое решит серьезно вмешаться. Проблема была в том, что африканские государства не желали открыто влезать в еще одну сепаратистскую историю, потому что у каждого были свои сепаратисты.
Израиль вступает в игру
Первая попытка «Анья-Нья» получить оружие в Израиле произошла еще в 1965-м. Один из контрабандистов оружия для «Анья-Нья», Оливер Альбино, обратился в израильское посольство в Кении, но эта попытка не дала результатов. После Шестидневной войны 1967 года один из основателей «Анья-Нья», местный командир в Восточной Экватории по имени Джозеф Лагу, написал премьер-министру Леви Эшколю письмо, где поздравил АОИ с победой, сказал, что он воюет с теми же арабами и если получит помощь, то скует суданскую армию так, что она не сможет отправиться на Суэцкий канал на помощь Египту. Но Израиль всё еще не отвечал.
В течение 1968-го глава временного правительства Аггрей Джаден и Джозеф Лагу продолжали каждый по отдельности обращаться в посольства Израиля в Кении, Танзании и Уганде, а израильские представители предлагали им действовать сообща и скоординированно. В результате в начале 1969-го Израиль начал действовать.
Одним из факторов решения было обострение Войны на истощение с Египтом: вопрос сковывания суданской армии и открытия «второго фронта» на южных подступах к Египту получил больший приоритет, чем ранее. Вторым фактором было сотрудничество с Эфиопией и Кенией: из выяснения обстановки директором «Моссада» Цви Замиром следовало, что они положительно отнесутся к израильской помощи повстанцам Южного Судана, позволят использовать их территорию и воздушное пространство и со своей стороны помогут поставками продовольствия. Третьим фактором была гуманитарная катастрофа в Южном Судане: на этом этапе восстания сотни тысяч погибли, сотни тысяч стали беженцами, сжигались поля и деревни, суданская армия не брезговала убийством женщин и детей, взятием заложников и использованием концлагерей для гражданского населения.
В марте 1969-го Цви Замир поручил подполковнику Давиду Бен Узиэлю (Тарзану), прославленному бойцу подразделения 101 и десантных войск, возглавить исследовательскую миссию, которая оценит положение на местности, представит свои выводы и составит план дальнейшей работы. Кличку Тарзан Бен Узиэль получил в молодости, когда спас тонущего товарища, как Тарзан в популярном кино. Тогда он еще не знал, что его ожидают реальные африканские похождения. К 1969-му Бен Узиэль, кроме богатого боевого опыта, имел уже и знакомство с Африкой: он служил военным советником в Эфиопии, а также был посланником в сионистских молодежных движениях в Южной Африке.
Миссия включала трех человек: Бен Узиэль отвечал за военную часть, Эли Коэн (не тот) за общую и политическую, Яаков Тальмор (Чарли) был радистом. Чарли, уроженец Египта, владел несколькими диалектами арабского и добавил к ним также и суданский, что очень помогло в работе. Бен Узиэль получил для прикрытия имя Джон, другие члены миссии тоже получили иностранные имена. Делегация вылетела в Найроби, доехала на машине до Кампалы, 10 июня 1969-го встретилась на границе с Лагу и отправилась пешком в его штаб в Оуини-Кибул в 50 км от границы. Затем делегация в течение трех недель совершила 300километровый круговой поход для ознакомления с местными условиями. Бен Узиэля впечатлили повальная нищета, голод, отсутствие медицинского обслуживания, нехватка у бойцов оружия и одежды, но вместе с тем решимость продолжать сражаться.
По возвращении в Израиль Бен Узиэль представил свои выводы. Решили привезти также и самого Джозефа Лагу, и он прилетел через Конго и Италию по поддельным документам. На встрече с Голдой Меир Лагу объяснил положение в Южном Судане и сказал, что для них это 12-й час, и если не будет помощи, то у южан нет шансов. Голда Меир обещала помочь и добавила: «Если у вас будет возможность достичь мирного соглашения с Севером, мы не будем вам мешать». Эта добавка впоследствии станет важной.
Был составлен план оказания помощи: десантирование оружия и снаряжения, организация боевых подразделений, обучение на уровне солдата и на уровне подразделения, подготовка командиров, планирование и сопровождение боевых действий. У Израиля, АОИ и «Моссада» к тому времени уже был богатый опыт операций такого рода. С 1963-го Израиль оказывал непрерывную поддержку иракским курдам, туда израильские инструкторы, оружие и снаряжение попадали через Иран, который тоже помогал курдам. Также в 1964–1966 годах Израиль сбрасывал оружие йеменским монархистам, воевавшим против египетского экспедиционного корпуса. Поэтому план в целом был понятен, нужно было только уточнить его согласно специфическим условиям Южного Судана. Как и в Курдистане, одной из сторон помощи была также и медицинская помощь гражданскому населению, включая вакцинацию детей. Это было важно и из простых гуманитарных соображений, а также помогало боевому духу солдат, которые видели заботу об их семьях.
В сентябре 1969-го Бен Узиэль снова отправился в Южный Судан во главе миссии из трех человек. На этот раз с ним были Чарли и доктор Имануэль Шапира. После их прибытия в Оуини-Кибул началась работа: десантирование грузов с самолетов ВВС, которые прилетали прямо из Израиля, после десантирования дозаправлялись в Найроби и возвращались обратно. В несколько заходов были сброшены винтовки «Ли-Энфилд», пулеметы «Брен», ПП «Стен», «Порт-Саид», «Акаба» и другие, крупнокалиберные пулеметы ДШК, гранатометы РПГ, минометы, гранаты, мины, взрывчатка, боеприпасы, рации, обмундирование, медицинское снаряжение и т. д. — всё, что требуется боевым подразделениям, на первом этапе для тысячи солдат, затем поставки продолжались. Большая часть оружия была из трофеев Шестидневной войны. Радость на построении с раздачей оружия была большая. Солдаты танцевали, посадив Бен Узиэля и Лагу на плечи, женщины пели: «Джозеф Лагу, у тебя есть ружья, сражайся с арабами! Наших детей убивают, Джозеф Лагу, сражайся!»
Началась постройка стрельбищ и полигонов для стрелкового оружия, для метания гранат, для стрельбы из гранатомета, для учений отделений и взводов, открылся курс взводных санинструкторов и курс радистов. Уровень кандидатов могут показать поставленные условия отбора: кроме базового знания английского, санинструкторов в основном выбрали из тех, кто хотя бы раз побывал в больнице, а радисты должны были знать сложение и вычитание. Но принцип израильской армии гласит: «Это что есть, и с этим победим», и не было лучшего места для его воплощения.
Параллельно с военным обучением доктор Шапира начал прививать детей от кори, затем эта деятельность расширилась на черную оспу и желтую лихорадку.
В конце октября подготовили взлетно-посадочную полосу для легких самолетов, и первыми севшими на ней гостями были Цви Замир и Эфраим А-Леви, которые прилетели из Уганды оценить темпы продвижения работы. Их привез подполковник Йоси Салант, начальник делегации ВВС Израиля в Уганде.
Одной из проблем на учебной базе была нехватка еды, поэтому решили, что подразделения сократят обучение до двух недель, вернутся в свой район боевых действий и там продолжат обучение со своими командирами, используя продукты, поставляемые из окрестных деревень. Поэтому учились интенсивно, по 18 часов в день.
«Путь далек у нас с тобою, веселей, солдат, гляди»
День «Д» для начала боевых операций был назначен на 15 ноября 1969-го. Как и в других партизанских войнах, основным принципом было не выходить лоб в лоб против регулярной армии, а сковывать ее и осложнять ей жизнь. Прежде всего нужно лишить армию свободы действий, заставить ее заниматься охраной самой себя, передвигаться колоннами, зачищать дороги и вообще сделать ее более тяжелой в движениях. Соответственно, упор надо было делать на минирование дорог, подрыв узких мест типа мостов и переправ и засады на транспорт. Операции должны были начаться одновременно в разных районах.
Израильская миссия присоединилась к подразделению под командованием Лагу и совершила с ним поход в 350 км через тропический лес, горы, пустынные районы и саванну с травой в человеческий рост. Местность и сама была крайне сложная для форсированных маршей, также не хватало еды и воды, плюс попеременно или была жара, или шел проливной дождь. Целью похода была точка на Белом Ниле севернее столицы Юга Джубы, где Бен Узиэль и Лагу наметили посадить на мель большое речное судно и нарушить водное сообщение с Хартумом. Бен Узиэль изучил схемы, представленные офицерами «Анья-Нья», и разработал метод, не требующий захвата судна и не подвергающий опасности жизнь гражданских пассажиров. Жители близлежащей деревни, поддерживавшие «Анья-Нья», должны были провести диверсантов через обширные прибрежные болота по известным им тропам и вывезти их на лодках на середину реки на «перехват» судна. Там Бен Узиэль установит небольшой подрывной заряд в носовой части судна, от взрыва образуется небольшая дыра, идущее против течения судно быстро наберет воду и затонет носовой частью на выбранном мелком месте. Таким образом, судно не развалится, не утонет полностью, и можно избежать стрельбы.
Однако после тяжелого похода их ждало разочарование: всего несколько дней назад соседнее племя провело налет на деревню, все жители ушли, и лодок тоже не было. Самостоятельно пробиться к реке через густо заросшие болота не удалось, попытки сделать это выше и ниже по течению тоже не увенчались успехом, и, проследив за судном в бинокль, пришлось ретироваться. По ходу дела израильская миссия получила очередные африканские навыки, типа того, что нельзя ночевать близко к реке, потому что по ночам из воды выходят бегемоты, и слонов во время похода тоже приходилось остерегаться. Проделав еще 350 км в обратную сторону, уже другим маршрутом, подразделение Лагу вместе с израильтянами вернулось в Оуини-Кибул. В качестве утешительного приза они взорвали два моста, подрывные заряды Бен Узиэль собирал и устанавливал сам.
Параллельно с ними по плану действовали и другие подразделения. В частности, был опробован метод «тройной засады», предложенный Бен Узиэлем согласно сказанному в книге пророка Амоса (5;19): «как если бы кто убежал от льва, и попался бы ему навстречу медведь, или если бы пришел домой и оперся рукою о стену, и змея ужалила бы его». Обычным методом суданских солдат при столкновении с засадой в этом районе было открыть огонь и затем отступить на оставшихся исправных машинах в Джубу. Поэтому засада «медведь» пропускает колонну без открытия огня, колонна затем натыкается на мины и огонь засады «лев», отступает назад, попадает под огонь «медведя», эвакуируется к берегу Нила, где ее ждет паром, и там ее атакует засада «змея», которую никто не ожидает в такой близости от Джубы. Реалии всегда вносят коррективы в планы, поэтому из-за нехватки раций для координации действий пришлось исключить «медведя» и оставить только двойную засаду, «льва» и «змею». Колонна из четырех машин подошла к засаде «лев» под командованием капитана Галерио, первая машина подорвалась на мине и загорелась, солдаты ответили огнем на огонь «Анья-Нья» и эвакуировались на трех оставшихся машинах. Когда они погрузились на паром, засада «змея» под командованием лейтенанта Уильяма, брата Джозефа Лагу, согласно инструкции Бен Узиэля выждала, пока они отплывут на несколько метров от берега, чтобы солдаты не могли контратаковать, затем открыла по ним огонь и обстреляла паром из РПГ. В результате паром застрял в густой растительности на другом берегу.
Другие подразделения тоже взорвали несколько мостов, заминировали дороги и перекрестки, устроили засады на армейские машины и атаковали несколько патрулей. Агентура из местных жителей сообщила о большом числе убитых и раненых солдат, доставленных в Джубу, а также о том, что за два дня до операции в Джубе состоялся митинг, где говоривший на арабском советский представитель сказал: «Не надо бояться «Анья-Нья». Мы поддерживаем революционное правительство Нимейри и уже поставили ему 25 реактивных самолетов». Как заметил Бен Узиэль: «Интересно, что они сказали через два дня». В целом начало было многообещающим.
В декабре 1969-го миссия вернулась в Израиль. На этот раз решили эвакуироваться в Уганду по воздуху, а не пешим путем, и Йоси Салант увез членов миссии в два захода. На прощальном параде растроганный Лагу присвоил Бен Узиэлю звание полковника и титул «главного архитектора «Анья-Нья».
Но это был не последний визит Бен Узиэля в Южный Судан: из восьми действовавших в указанный период миссий (каждый раз по три-четыре человека на несколько недель либо месяцев) он возглавлял пять, и еще две миссии сопровождал как ментор. А когда его физически не было в Южном Судане, он сопровождал товарищей по радио из штаб-квартиры «Моссада». Некоторые участники последующих миссий имели практический опыт из Курдистана, например подполковник Йосеф Лунц и доктора Элицур Хазани и Эйтан Рубинштейн. Йосеф Лунц перед этим был военным советником в Эфиопии, как и майоры Раанан Шарир и Габи Магаль. Этот опыт был учтен при обучении солдат «Анья-Нья». Но Бен Узиэль подчеркивал и учитывание опыта местных офицеров взамен догматичного следования привычной тактике: например, при боестолкновениях в высокой траве соседа не видно уже с расстояния метра, это затрудняет ведение огня и координацию атаки, поэтому были разработаны свои методы подачи сигналов и управления подразделением.
Как уже было упомянуто выше, после переворота Джафара Нимейри в мае 1969-го Судан сблизился с СССР, получил большое количество самолетов, вертолетов, бронетехники и артиллерии, и армия усилила давление на южных повстанцев, особенно авиаразведкой и бомбежками, так что израильская помощь прибыла вовремя. Повстанцы сумели сковать большую часть армии налетами, минированием и засадами. Несколько тысяч солдат «Анья-Нья» прошли обучение в лагере в Оуини-Кибул, командиров посылали в Израиль на курсы по тактике, диверсионным действиям, разведке, военной администрации, связи и т. д. Кроме того, часть солдат обучалась у израильских инструкторов в специально выделенном лагере в Эфиопии. В январе 1971-го суданская армия захватила лагерь в Оуини-Кибул, и в феврале 1971-го штаб был создан заново в новом месте, операцией по переезду и обустройству командовал Бен Узиэль, снова вернувшийся в Южный Судан, он же заранее разработал план эвакуации снаряжения и личного состава. Атаки «Анья-Нья» в разных районах продолжались.
Политика, кино и немцы и подмигивание КГБ
Джозеф Лагу выстроил себя на фундаменте израильской помощи не только как военную, но и как политическую фигуру. Он служил лейтенантом в суданской армии, присоединился к повстанцам в 1963-м, был одним из основателей «Анья-Нья», но до 1969-го реально командовал только районом Восточной Экватории. Лагу происходил из небольшого племени мади, за ним не стояли доминантные племена динка и нуэр, но именно он сумел убедить израильтян, что ставить надо на него, а не на политиков, которые умеют только говорить. Лагу уже был тертый калач в делах иностранной помощи: во время восстания «Симба» он базировался в заповеднике Гарамба в Конго, и конголезская армия сбрасывала ему оружие в обмен на информацию о лагерях и перемещениях «Симба».
Но на израильских поставках он поднялся по-настоящему. Когда Гордон Муортат Майен сменил Аггрея Джадена во главе политического крыла и был избран президентом «Нильской республики», его поддержка уже была зыбкой. Политический титул не имел реального наполнения, в действительности у кого было оружие, тот и командир. Командиры «Анья-Нья» из других районов Экватории, Верхнего Нила и Бахр-эль-Газаль начали один за другим переходить под командование Лагу, который поставил это условием для получения израильского оружия. В результате в 1970-м Майен был свергнут без сопротивления, и Лагу возглавил Движение освобождения Южного Судана. О том, что переход командиров других районов под командование Лагу был вовсе не простым делом, может, кроме прочего, свидетельствовать факт, что первая встреча Лагу с командиром района Верхнего Нила Джозефом Акауном прошла при израильском посредничестве в Аддис-Абебе, не меньше. Поэтому достижения Лагу в деле объединения всех военных сил под своим командованием были действительно выдающимися в условиях Южного Судана.
Помимо израильтян, варево южносуданского восстания взбалтывали и другие элементы. Одним из самых шумных, хотя и без чего-то серьезного, помимо шума, был Рольф Штайнер, известный немецкий наемник. В знаменитом романе Фредерика Форсайта «Псы войны» Штайнер присутствует в двух ипостасях. Под своим реальным именем он упомянут, в частности, в южносуданском контексте, когда главный герой Шеннон думает, не податься ли ему в Южный Судан:
«На юге, в Экваториальной провинции, располагался лагерь Рольфа Штайнера, который должен был обучать местных жителей военному искусству, но о нем уже несколько месяцев ничего не было слышно. В верхнем течении Нила, на востоке, находился куда более серьезный лагерь, где четверо израильтян обучали туземцев и вооружали их советским оружием, в больших количествах захваченным Израилем у Египта в 1967 году».
Также Штайнер был прототипом Курта Земмлера, который в конце романа тоже отправился в Южный Судан и там погиб, минируя дорогу, по которой должны были проехать суданские бронетранспортеры.
В реальности Штайнеру тоже не повезло, но все-таки судьба его была не столь трагична. После того, как его выкинули из Биафры в декабре 1968-го, он отправился попытать счастья в Южном Судане, присоединился к Эмилио Тафенгу, который возглавлял «Анья-Нья» при Майене, обещал золотые горы в виде поставок оружия из Германии, командовал в нескольких провальных боях, когда почуял, куда ветер дует, пытался перейти к Лагу, но израильские советники не желали видеть «этого нациста», и Лагу его прогнал. В ноябре 1970-го Штайнера арестовали в Уганде, затем выдали в Судан, там его жестоко пытали, приговорили к смертной казни, но через несколько лет выпустили под давлением правительства ФРГ. Бен Узиэль позднее прокомментировал это так: «Если бы я знал, что его будут так пытать, я бы этого не допустил. За что его пытать, он не сделал ничего плохого». В тюрьме Штайнера также снимали кинематографисты из ГДР для пропагандистского документального фильма, и специалисты «Штази» участвовали в его допросах. ГДР вообще активно участвовала в войне на стороне суданского правительства, помимо советских и египетских летчиков и советников действовали и гэдээровские, и Маркус Вольф, легендарный шеф управления разведки «Штази», вспоминал позднее о разведывательных войнах, которые он вел в Южном Судане против израильского «Моссада».
Кроме собственно засылки военных миссий, «Моссад» занимался и пропагандистской стороной войны. За этот проект отвечал Йоси Альфер. Он изготовлял в Тель-Авиве полевые газеты и листовки «Анья-Нья», подражая южносуданскому варианту английского и используя формат и шрифты газет из Уганды и Кении. Газеты и листовки описывали ужасы, творимые суданской армией против населения Юга, и выражали надежду на победу в войне за освобождение. Конкретную информацию поставлял Бен Узиэль из Оуини-Кибул. Альфер даже занимался настоящей журналистской работой и интервьюировал Лагу в Южном Судане. Газеты затем отправлялись дипломатической почтой в израильские посольства в Восточной Африке и рассылались оттуда в местных конвертах дипломатам, местным и иностранным журналистам. Таким образом, голос «Анья-Нья» получал международное звучание. С другой стороны фронта тоже обратили внимание на этот проект. Израильский дипломат, служивший в Аддис-Абебе, сообщил, что на одном из коктейлей к нему подошел советский дипломат, показал газету «Анья-Нья» производства «Моссада» и сказал: «Хорошая работа». В общем, КГБ продемонстрировал анекдот: «Товарищу майору понравилась ваша шутка».
Мир вовремя
После неудачной попытки коммунистического переворота в июле 1971-го Джафар Нимейри сменил вектор. Он расстрелял верхушку компартии, сократил связи с СССР, выгнал советников «Штази» и начал сближаться с Западом. Также он увидел, что война на Юге превратилась в бесплодную войну на истощение, армия несла потери, и решительной победы на горизонте не просматривалось. Джозеф Лагу на этом этапе тоже полагал, что шансов на настоящую победу нет, можно и дальше продолжать беспокоить и сковывать армию Севера, но не более. В позднейших интервью он говорил, что причина была в том, что израильтяне поставляли отсталое вооружение относительно оружия северян, во время самих событий в беседах с Бен Узиэлем он использовал более обтекаемые формулировки: «Некоторые полагают, что это недостаточное против Севера оружие». Но сложно представить поставки оружия, которое может соперничать по мощи с вооружением регулярной армии с авиацией и бронетехникой, целью исходно было только сковывать силы Севера насколько возможно и не более, и на это оружия вполне хватало. Как сам Лагу сказал Бен Узиэлю в начале израильской деятельности: «Никто не боится укуса младенца, потому что у него нет зубов. Нам нужны зубы». И Израиль предоставил зубы, и так была достигнута цель: укусы стали болезненными, и «Анья-Нья» стала фактором, который надо учитывать и с которым надо договариваться. Так как обе стороны задумались о прекращении огня, в конце 1971-го начались переговоры, и в феврале 1972-го было подписано Аддис-Абебское соглашение, завершившее этот раунд войны Севера и Юга, начавшийся в 1955-м.
Юг получил административную автономию, бойцы «Анья-Нья» получили амнистию и поступили в суданскую армию, английский язык стал административным на Юге вместо арабского и т. д. Джозеф Лагу стал генералом суданской армии. Некоторые политики, особенно из тех, кого Лагу отодвинул на пути к превращению в самого сильного человека на Юге, возражали против соглашения, говоря, что это предательство и надо продолжать воевать до получения независимости, но в отсутствие реальной силы их голос не имел влияния. Важно подчеркнуть, что на протяжении всей войны были и такие, кто считал, что воевать вовсе не надо, в правительстве Судана в Хартуме постоянно были высшие чиновники и министры с Юга, и даже во главе делегации Севера на переговорах в Аддис-Абебе стоял черный министр с Юга.
Это соглашение завершило и историю израильской военной помощи Южному Судану, которая продолжалась чуть более двух лет. Как сказала Голда Меир в 1969-м: «Если у вас будет возможность достичь мирного соглашения с Севером, мы не будем вам мешать», и израильтяне действительно не мешали. На самом деле они особо и не могли мешать. Даже если бы Израиль хотел продолжения войны, все факторы были против.
Главным фактором были отношения с Угандой. С самого начала израильской помощи Южному Судану президент Милтон Оботе выказывал амбивалентное отношение. С одной стороны, он придавал значение помощи черным племенам, которые воюют против арабского притеснения, но в этот период своего правления он уже находился глубоко в процессе «поворота влево», хотел улучшить отношения с арабскими странами, поэтому и военное сотрудничество Уганды с Израилем хотя и продолжалось, но постоянно возникали вопросы в виде передачи проектов и полномочий военным советникам из стран Восточного блока. Поэтому Оботе не согласился на дозаправку израильских самолетов в Уганде после десантирования грузов в Южном Судане и ограничивал связи израильтян с Южным Суданом через Уганду. Противовесом ему служил начальник генштаба Иди Амин. Его родители были из племен, которые живут и в Южном Судане, он обожал Израиль, израильские советники были его лучшими друзьями, поэтому он часто обходил Оботе в вопросах содействия Южному Судану. С этим же связан и эпизод с Рольфом Штайнером: Оботе выдал его в Судан в январе 1971-го, желая улучшить отношения с Хартумом, Амин не мог предотвратить ареста и выдачи, но позаботился предварительно изъять у Штайнера документы, изобличающие его, Амина, участие в поддержке южносуданских повстанцев. Если бы Оботе помедлил еще три недели, то переворот Иди Амина 25 января 1971-го мог бы избавить Штайнера от выдачи и пыток, но Штайнеру не повезло.
Амин также посетил лагерь в Оуини-Кибул в июле 1970-го, высоко оценил «Анья-Нья» и даже сказал Лагу: «Твоя армия лучше моей». (В скобках отметим, что в период своего правления Амин действительно принял много бывших бойцов «Анья-Нья» в армию Уганды, и даже базой Энтеббе во время операции по освобождению заложников в 1976-м командовал бывший офицер «Анья-Нья» Годвин Суле. В ночь операции он развлекался с любовницей, вместо того, чтобы быть на базе, поэтому начгенштаба Мустафа Адриси хотел его расстрелять, и его спасла только близость к Амину. Впоследствии он погиб в 1979-м во время угандийско-танзанийской войны, свергнувшей Амина.) Бен Узиэль также рассказал о соревнованиях по стрельбе, которые устроил Амин во время визита: он высадил все пять выстрелов «в молоко», и Бен Узиэль, желая предотвратить скандал, «осмотрел» винтовку и заявил, что она не пристреляна.
После захвата власти Иди Амином в январе 1971-го отношения с Израилем в первые месяцы расцвели, но всё быстро изменилось. Амин попросил у Израиля заем в 10 млн фунтов и самолеты «Скайхок» и «Фантом» для войны с Танзанией. Ему вежливо ответили, что Израиль сам покупает самолеты в США и не может их продавать, а таких сумм для займов не имеет. Амин в своем импульсивном стиле решил, что от израильтян нет пользы и они только обирают Уганду, обратился к арабским странам вообще и к Каддафи в частности и в результате в марте 1972-го выгнал израильских советников и разорвал отношения с Израилем.
Во время переговоров в конце 1971-го отношения Израиля и Уганды еще не были разорваны, но уже круто пикировали. Амин также назначил посла в Судане, пригласил Нимейри в гости и заявил, что враждебные элементы пытались нарушить отношения Уганды и Судана, но больше этого не будет. Поэтому операция «Моссада» реально закончилась уже в конце декабря 1971-го. Так что подписание Аддис-Абебского соглашения в феврале 1972го было разумным и даже необходимым шагом, учитывая обстоятельства. Символично, что соглашение было подписано 27 февраля, а церемония окончательного утверждения состоялась 27 марта 1972-го, как раз в день, когда Иди Амин сообщил израильскому послу о немедленном изгнании советников.
Все израильские военные миссии попадали в Южный Судан через Уганду, также и часть снаряжения, и сейчас этот маршрут был полностью закрыт. Если бы война продолжилась, Лагу внезапно обнаружил бы перед собой перекрытый кран, как произошло с Мустафой Барзани в Курдистане: после непрерывных израильских поставок оружия, снаряжения и советников через Иран в течение 12 лет с 1963-го иранский шах неожиданно в 1975-м подписал соглашение с Ираком, маршрут поставок курдам мгновенно закрылся вместе с собственной иранской помощью, восстание курдов провалилось, курдское руководство капитулировало и отправилось в изгнание. Положение Лагу и Южного Судана в результате Аддис-Абебского соглашения было гораздо лучше со всех сторон.
Теоретически можно было подумать о поставках через другие государства, но практически и это было невозможно. Аддис-Абебское соглашение было заключено под эгидой императора Эфиопии, поэтому он тоже не был заинтересован в продолжении войны, тем более что Нимейри со своей стороны обещал прекратить поддержку эритрейских повстанцев в Эфиопии. Кения тоже не хотела продолжения войны: она помогала поставками продовольствия и дозаправкой самолетов, и не более, и если наступил мир и черных в Судане больше не убивают, то этого достаточно. Можно также вспомнить о том, что спустя полтора года во время войны Судного дня Эфиопия и Кения вместе с большинством африканских стран разорвали дипотношения с Израилем: тайные военные связи с Кенией продолжались, но не на уровне, позволяющем постоянное снабжение через нее Южного Судана. Так что и с этой стороны соглашение было разумным шагом, задним числом.
И США тоже не хотели продолжения войны. Как уже было сказано, Нимейри сблизился с Западом, в 1972-м восстановил дипотношения с США, разорванные в 1967-м из-за Шестидневной войны, и получил от США экономическую помощь, включая финансирование проектов по восстановлению нормальной жизни беженцев после войны. Короче, ни один серьезный игрок не хотел продолжения войны. Поэтому даже если бы Израиль этого хотел, у него не было карт для дальнейшей игры. Более того, заинтересованность Израиля тоже уменьшилась по сравнению с 1969 годом: Война на истощение с Египтом закончилась в августе 1970-го, и Судан сблизился с Западом, поэтому необходимость сковывать суданскую армию и беспокоить Египет с юга уже была менее острой.
Дебет и кредит
Если мы подведем баланс всей этой операции помощи Южному Судану, то увидим, что это была одна из самых удачных операций в долгой и многообразной истории военной помощи Израиля различным государствам и группировкам. По словам Йоси Альфера, в «Моссаде» подсчитали, что вся эта операция обошлась дешевле стоимости одного самолета «Мираж-3», около миллиона долларов. Несомненно, невысокая цена за два года сковывания арабской армии на далеком фронте в нужный момент, заодно с помощью слабому угнетаемому меньшинству. К концу войны 10тысячная армия «Анья-Нья» сковывала около 30 тысяч суданских солдат, и, согласно позднейшим суданским подсчетам, война обходилась хартумскому правительству в $ 3 млн в день. Чистая выгода. Более того, не только суданская армия была скована на юге вместо помощи Египту на севере, но и сам Египет был вынужден помогать Судану. Египтян и раньше беспокоило израильское присутствие в Центральной и Восточной Африке, в частности, постоянно выдвигались предположения, что израильтяне помогают строить аэродромы в Уганде для того, чтобы в нужный момент нанести с них удар по Египту с тыла. После проникновения в Южный Судан и приближения к Египту опасения возросли еще больше, и кроме прочего муссировались слухи, которые «Моссад» поддерживал, что израильтяне чуть ли не собираются перекрыть Нил: любые возможные и невозможные посягательства на Нил в Египте воспринимались крайне серьезно и тысячи лет назад, и сейчас. Поэтому Египет выделял Судану для войны с «Анья-Нья» летчиков и советников, а на завершающем этапе Войны на истощение Египет вообще охранял там сам себя: после массированных израильских авиаударов в глубине Египта с начала 1970-го египетские воздушные, морские и учебные базы были рассредоточены в Ливию и Судан, и даже египетская военная академия разместилась возле Хартума, и для всего этого выделялось египетское охранение.
Поэтому высказывание Хаима Бар-Лева: «Мы их разделаем сильно, быстро и элегантно» — перед Шестидневной войной подходит и здесь. Точечная операция, ограниченная по времени, достигшая цели без излишнего увязания, вместе с заведением связей на будущее.
Дополнительным бонусом для Израиля стало усиление сотрудничества с Кенией, которое принесло плоды во время операции по спасению заложников в Энтеббе в 1976-м: часть разведданных перед операцией поступала через Кению, там был развернут полевой госпиталь, и самое главное — в Найроби проводилась дозаправка самолетов перед их возвращением в Израиль, что позволило отказаться от дозаправки в Энтеббе и резко сократить время пребывания там.
Война и мир, независимость и дружба
Не всё шло гладко в Судане после подписания соглашения. В 1983-м, после того как Нимейри провозгласил введение законов шариата на всей территории Судана, а также отменил южную автономию после нахождения там богатых запасов нефти, началась новая война Севера и Юга. Джозеф Лагу, который к тому моменту стал вторым вице-президентом Судана, на этот раз не поднял знамя восстания и не присоединился к повстанцам. Народной армией освобождения Судана командовал Джон Гаранг, офицер «Анья-Нья», прошедший военную подготовку в Израиле, после соглашения 1972 года он сделал военную карьеру, достиг звания полковника, в 1983-м был послан замирять бунтующий батальон, но вместо этого перешел на сторону повстанцев и стал их командиром. Война, как и в первом раунде проходившая на фоне переворотов на Севере, продолжалась со спадами и подъемами до 2005-го, когда было подписано мирное соглашение.
Повстанцы, снова расколовшиеся на фракции и мини-фракции, на этот раз получали оружие на разных этапах войны из Эфиопии, Ливии и Уганды. Израиль на первом этапе не вмешивался. После тайных контактов с Нимейри, включая встречу министра обороны Ариэля Шарона с Нимейри на вилле миллиардера и торговца оружием Аднана Хашогги в Кении в 1982-м, пришли к соглашению, что Нимейри закроет глаза на операции «Моссада» (в которых принимал деятельное участие всё тот же Бен Узиэль) по переправке евреев из Эфиопии в Израиль через Судан, а Израиль со своей стороны не будет поддерживать шагов против Нимейри. Однако в 1985-м Нимейри свергли, исламисты пришли к власти, Омар аль-Башир, совершивший переворот в 1989-м, тоже продолжил исламизацию и войну с Югом, поэтому в 90-е годы Израиль тоже участвовал в поставке оружия южным повстанцам через Уганду, но в отличие от прошлой войны эти поставки были минорными на общем фоне.
Через несколько месяцев после подписания мирного соглашения в 2005-м Джон Гаранг разбился в вертолетной аварии. Его место занял его заместитель Сальва Киир Маярдит, солдат «Анья-Нья», обучавшийся у израильских инструкторов в Оуини-Кибул, офицер суданской армии, перешедший на сторону повстанцев в 1983-м. В 2011-м после референдума о независимости Сальва Киир стал первым президентом независимого Южного Судана и занимает эту должность по сей день. Независимость не принесла с собой мира, уже в 2011-м начались столкновения различных групп, а в 2013-м разразилась внутренняя южносуданская гражданская война, которая завершилась, по крайней мере пока, только в феврале 2020-го подписанием мирного соглашения между враждующими фракциями.
Израиль признал Южный Судан на следующий день после провозглашения независимости в июле 2011-го, через несколько месяцев президент Сальва Киир Маярдит посетил Израиль и поблагодарил израильтян со словами: «Если бы не ваша помощь, мы бы не выстояли». Давид Бен Узиэль тоже был принят в Южном Судане незадолго до провозглашения независимости как дорогой почетный гость президентом, генералами, которые были его учениками, и Джозефом Лагу, который стал советником президента.
Сейчас отношения Израиля и Южного Судана вполне дружественные, включая сельскохозяйственные проекты, обучение южносуданских студентов различным гражданским специальностям, а также поставки военного снаряжения израильскими оборонными фирмами. Так что помощь Израиля в становлении Южного Судана принесла явные плоды в виде появления откуда ни возьмись еще одного дружественного государства на карте мира.
Эпилог
В принципе можно закончить историю Южного Судана и Израиля здесь, но добавим еще кое-что в свете нынешней атмосферы нормализации отношений Израиля с Северным Суданом. Среди других африканских анекдотов из Южного Судана Бен Узиэль рассказал следующую историю:
В конце периода обучения в Оуини-Кибул было принято, что солдаты получают оружие и снаряжение и возвращаются в свой постоянный район действий, но один взвод стоял и отказывался уходить. На вопрос Бен Узиэля, почему они отказываются, Лагу со смущенной усмешкой сказал, что у некоторых племен есть поверье, что если у мужчины одно яйцо выше другого, то он принесет несчастье воинам рядом с ним, его не заденет, а их да. У ротного старшины есть этот «изъян», поэтому солдаты отказываются идти с ним в поход.
Дело уладили оставлением старшины при штабе, а Бен Узиэль поспешил применить новые знания в учебном процессе: «Офицеры не знали, что я знаком с этим поверьем. На уроке по засадам и атаке я добавил как бы невзначай: «Удостоверьтесь как командиры, что ваши яйца на одной высоте, перед тем как будете атаковать». Излишне описывать раздавшийся взрыв смеха».
Так что посмотрим, действительно ли произойдет нормализация и сможет ли Израиль, несмотря на все различия между двумя частями Судана, не класть все яйца в одну корзину, а развить плодотворные отношения не только с Югом, но и с Севером на одной высоте.
