Метаморфозы, случившиеся в Германии на рубеже XVIII и XIX веков с еврейской школой «Воспитание молодежи», стали наглядным свидетельством тех буйных ветров перемен, что всколыхнули тогда старую ашкеназскую общину. В конечном итоге, учреждение, изначально задуманное в духе времени для гармоничного сочетания традиционного образования и ценностей эпохи Просвещения, со временем превратилось в один из флагманов ассимиляции немецких евреев.
«О, сколько раз повторял я Вам, мой дорогой друг, что наши раввины по-прежнему живут в XII веке. Они не знают, иль может, не хотят знать, что происходит вокруг них. Все народы рушат и строят заново еще красивее, мы же городим забор на заборе… Да и недавние политические революции оказали чрезвычайное влияние на религиозное мышление во всем мире. Теперь, едва ли не каждый ребенок в определенных вопросах рассуждает куда более здраво и правильно, чем какой-нибудь седой старик, представляющий собой не что иное, как нагруженного поклажей осла. Нет, мой дорогой друг, если Вы желаете, чтобы сын ваш оставался верующим и солидным евреем, оставьте его лучше у себя в Глогау. Но если Вы хотите воспитать его гражданином мира, если не боитесь, что он сбросит с себя свое ярмо, и если верите, что важна не внешняя сторона вещей, а лишь то, вырастет ли человек хорошим, честным и нравственно здоровым, вот тогда отправляйте его, во имя Б-га, сюда».
Так отвечал Давид Фридлендер, один из основателей берлинской школы «Воспитание молодежи», на письмо, посланное ему в 1799 году Меиром Эйгером, знатоком еврейского закона («тальмидом хахамом») и влиятельным коммерсантом из польского города Глогау. В то время как Эйгер сомневался, достаточно ли серьезным и глубоким является изучение Торы в школе «Воспитание молодежи», Фридлендер язвительно отвечал, что, на его взгляд, главным является вовсе не изучение Торы и соблюдение заповедей, а мораль. И этот ответ в полной мере отражал перемены, произошедшие в Новое время с еврейским образованием в Германии.
Процессы, охватившие еврейское общество Германии начиная с середины XVIII века, касались получения общего образования, признания равных гражданских прав и секуляризации. Не обошли они стороной и еврейскую систему обучения, претерпевшую в XIX веке изменения с далеко идущими последствиями. Так, если в 1834 году в Бреслау лишь 55 % всех детей школьного возраста посещали еврейские учебные заведения, к 1874 году их число и вовсе сократилось в десять раз. Аналогичные данные характерны для всей Пруссии того времени в целом.
Как же это произошло? Что привело к такому развитию событий? И какую роль сыграла в этом берлинская еврейская школа «Воспитание молодежи»?
Жесткая критика
Еще до расцвета движения еврейского просвещения – Хаскалы, приверженцы которого обрушили немало резкой критики на сложившуюся систему еврейского образования, многие представители традиционной раввинской элиты также выступали против существующего еврейского образования.
Эти ранние «маскилим» – сторонники Хаскалы, в отличие от более поздних ее адептов, полностью отождествляли себя с традиционным иудаизмом. Еще Пражский Махараль (рабби Лёв) в XVI веке критиковал программу обучения вообще и пренебрежение к изучению Мишны в частности. Затем это продолжалось и на протяжении XVII–XVIII веков. В своей книге «Воспоминания» р. Йосеф Штатхаген описывал жизнь деревенских евреев в Ашкеназе (Германии), касаясь среди прочего вопросов, связанных с образованием, и подвергая деревенских учителей жесточайшей критике:
Стоит заметить, что в немецком «хедере» мальчики и девочки обучались вместе. Масло, дерево, 1878 г., коллекция Еврейского музея, Нью-Йорк
«Хотел бы я напомнить о тех наших людях, что расселены столь широко и так далеки от праведных учителей <….> Собирают отбросы с базара, снуют туда-сюда вокруг пустых, безалаберных молодых людей, чтобы те учили их детей – сыновей и дочерей, дают им заработок и пропитание. Те же, от того, что зовут их теперь «рабби», превозносятся, становясь чванными и высокомерными, мнят себя великими знатоками разрешенного и запретного в «Шульхан арух», хотя с трудом понимают слова Пятикнижия, да и то благодаря изданию «Бэер Моше», напечатанному на немецком языке. И уж, конечно, не способны они связать между собой строки Торы, засыпают на Мишне и слепы в Гемаре <…> И даже если борода их окладиста, и одеты они в одежду раввина, все это ничего не значит. Поскольку, хоть и строят они из себя знатоков Торы, не знают ничего».
Схожую критику в отношении учебного процесса можно встретить и в книге «Либес Брив», написанной на идише знатоком Торы и влиятельным коммерсантом р. Вецалером, обучавшимся в Праге у р. Авраама Брода:
«Меламед (учитель) говорит, что ребенок очень быстро учит Пятикнижие и умеет учиться, и даже прибавляет, что тратить время с ним на изучение Пятикнижия было бы «преступлением» <…> а потому он начинает учить с ребенком Мишну. После того же, как тот выучит несколько предписаний из Мишны <…> снова говорит этот рабби, что было бы преступлением и дальше тратить время на изучение Мишны. И что ребенок очень умен, а потому пора учить с ним Гемару».
Вецалер был убежден, что подобный поверхностный порядок обучения непременно пагубно скажется в будущем на всем институте раввинов, ведь этот столь несерьезно учившийся ребенок в итоге станет раввином:
«Мальчик достигает возраста бар-мицвы, красиво толкует Писание, продолжая свое обучение в том же духе еще несколько лет, и вот уже «весь мир» начинает говорить, мол, этот парень учится столь усердно, что пора ему становиться «бохером», убеждает его отца отправить того в ешиву. Отец выкладывает немалые сбережения. «Бохер» учится несколько лет в ешиве, прилежно постигая Галаху и «Тосафот» и суждения («халукот») своего раввина. Пока не воображает себе, что в ешиве ему больше нечего делать, а остальное он и дома доучит».
Вецалер продолжает описание этого парня, нашедшего теперь себе самое лучшее сватовство, ставшего «аврехом», толкующего Писание и пользующегося уважением всех окружающих:
«Проповедуя в синагоге, он держится с огромным высокомерием, но всего хуже то, что, стоя перед синагогальным ковчегом со Свитком Торы, он от своего имени выдает комментарии, которые представляют собой заблуждения и ложь».
Бюст Мендельсона, Еврейский музей Берлина
Затем этот «успешный» парень понимает, что пришло ему время заняться коммерцией. И здесь Вецалер обрушивает самую безжалостную критику, связывая ущербную учебу с ущербным же ведением торговых дел, заканчивающимся, как правило, жульничеством и мошенничеством такого коммерсанта:
«И он такой же коммерсант, как и знаток Торы. Ничего не умеет, кроме как хитрить. В конце концов коммерческое мошенничество вытесняет в его голове предыдущее мошенничество. И вот уже этот знаток не может вспомнить ни одной строки из Торы, а предписаний Мишны или уложений из «Шульхан арух» знает меньше любого кошерного еврея. О нравственности же он в жизни ни разу не задумывался. Если подобные люди преуспевают в коммерции, из них получаются самые ужасные негодяи, если же не преуспевают, не остается от них и вовсе ничего».
Эти пронзительные критические высказывания в отношении традиционного образования и в первую очередь в адрес наставников и учителей, озвученные представителями еврейского общества, наглядно свидетельствуют как об изменениях, происходивших в обществе, так и о нарастающем кризисе доверия к образовательным структурам. И если поначалу эта критика, высказываемая, например, Махаралем, являлась частью глубоко внутренней еврейской дискуссии о дидактике, то со временем она стала все больше отражать идеи и ценности, проникавшие в еврейское общество извне.
Заключить союз с мудростью
Другим явлением, характерным для начала XVIII века, стало широкое распространение общего образования. Светские науки и «внешнее» (то есть не еврейское) образование были приняты, как правило, среди детей придворных евреев или знати, а также в кругу девочек из привилегированных семей. Но в XVII и XVIII веках общее образование стало распространяться и среди раввинов. Самые разные раввины опубликовали тогда книги, в которых совершенно явственно ощущается влияние идей Просвещения. Например, труды по грамматике р. Соломона Залмана Ханау Каца и р. Соломона Дубно, критические размышления р. Яакова Эмдена о книге «Зоар» – «Митпахат сфарим», или трактат о медицине «История Тувии», написанная Тувией Коэном.
Вессели (в круге) и опубликованная им брошюра. Сверху: Ицхак Даниэль Ициг, один из основателей школы «воспитание молодежи», Иоганн Кристоф Фриш, холст, масло, 1777 г.
Тяга к изучению «внешней» мудрости хорошо заметна и в ответах р. Яакова Эмдена студенту-медику, задавшему раввину алахический вопрос. И хотя тот объясняет молодому человеку проблематичность обучения «внешним» знаниям, подчеркивая необходимость постоянства в изучении Торы, он заканчивает свое письмо словами, без сомнения, указывающими на его собственную тягу к подобным знаниям:
«Желающие подобно тебе заключить союз с мудростью, наделены любовью, душевной страстью изучать то, к чему стремится их сердце, открывать живую воду, удовлетворяя свою жажду приятными радостями».
В замечаниях р. Йосефа Штатхагена, как, впрочем, и в словах других раввинов, включая и тех, кто не соглашался друг с другом в иных вопросах, например, р. Йонатана Эйбешюца и р. Яакова Эмдена, раз за разом повторяется критика в адрес получения общего образования за счет изучения Торы. И это в свою очередь показывает, до какой степени подобная ситуация была распространена в Германии в ту эпоху.
Прогрессивный институт
Судя по всему, суровая критика традиционных учебных заведений наряду с распространением общего образования и стали тем, что в итоге подготовило почву для драматичного изменения еврейского образования в Германии. Само же изменение, однако, началось, вероятнее всего, с основания школы «Воспитание молодежи». Это стало результатом избранной ими идеологии и того, что символизировало это учреждение.
из иудаизма алахических аспектов и даже рассматривал вариант перехода всей своей общины в христианство. Портрет Фридлендера, напечатанный в каталоге выставки «100 лет Германии», Берлин, 1900 г.
Школа «Воспитание молодежи» была основана в 1778 году в Берлине. Она стала первой еврейской школой в Германии, чья учебная программа отошла от изучения исключительно торанических специальностей и включила обучение языкам и наукам. При этом, хотя школа и функционировала в духе просвещения, основана она была отнюдь не сторонниками Хаскалы, а задумана просто как филантропическое учреждение, финансируемое состоятельными представителями общества. Еще в 1761 году Даниэль Ициг и Файтель Гейне Эфраим – одни из лидеров еврейской общины Берлина, обладатели солидных состояний, решили создать школу для бедных, но из-за возникшего между ними делового конфликта идея в итоге так и не была реализована. Лишь 17 лет спустя Ицхак Даниэль Ициг – сын Даниэля – и его зять Давид Фридлендер все же основали такую школу.
Получить представление о ее учебной программе можно благодаря Нафтали Герцу Вайзелю, известному стороннику реформы в области образования, опубликовавшему в 1783 году свои впечатления во второй брошюре, названной «Мир и правда»:
«Уважаемые господа <…> потрудились создать здесь институт, названный ими «Воспитание молодежи», в котором молодые сыны Израиля изучают Тору и ее перевод на немецкий, а также грамматику святого языка. Кроме того, они учатся писать и читать на немецком и французском, познают математику и географию. Для детей бедняков школа бесплатна, дети состоятельных людей платят за обучение. Результаты этого труда мы уже успели оценить, видя, как выпускники, обучившиеся всему этому, стали надежной опорой своим семьям <…> Есть среди них и успешные знатоки Мишны и Талмуда. Большую часть дня они учат Талмуд, и лишь после полудня открываются двери этой школы и ученики начинают изучать все вышеперечисленное. И об этом институте поначалу говорили, что вот, мол, он создан, дабы повредить изучению Торы и привести к уходу от веры. Теперь же, когда стало ясно, до чего он хорош и прекрасен, многие стремятся послать в него своих сыновей. Так что число учеников могло бы дойти и до 500, коли бы на то хватило возможностей, которых пока достаточно лишь на 70 человек».
Таким образом, речь шла о небольшом учреждении с бюджетом, которого хватало лишь на 70 учеников. Учебная программа же включала как торанические предметы, так и светские науки, а также различные языки. При этом школа работала в послеобеденное время, то есть не за счет изучения Торы. Финансировалась она богатыми представителями общины. Следует заметить, что одновременно с «Воспитанием молодежи» было основано конкурирующее учебное заведение под названием «Объединение Талмуд Торы», в котором Тору изучали традиционными методами. Однако общинные богачи, хотя и были людьми традиционными, неожиданно предпочли субсидировать далеко не традиционную школу «Воспитание молодежи». Они избрали образование, охватывавшее нравственные и универсалистские идеалы, а не еврейское традиционное тораническое воспитание. В итоге образование было отнято у раввинистического истеблишмента, и процесс переоценки ценностей начался.
Свет народам
Школа «Воспитание молодежи» привлекла внимание и в нееврейских кругах. В 1784 году Фридрих Гёдике опубликовал в журнале «Берлинский ежемесячник» обзор учебных заведений для бедных детей, в котором также упомянул и школу «Воспитание молодежи». Гёдике написал, что она является инструментом распространения культуры и исправления еврейского общества, поскольку формирует хороших граждан. В этот период власти предоставили школе налоговые льготы, на основании того, что школа существует благодаря филантропической поддержке, построена на универсалистских ценностях и отдалена от отвергаемого властями еврейского общинного образования.
В том же году сторонники Хаскалы опубликовали в своем журнале «Альманах» рассказ о школе, написанный неким «христианским ученым»:
«Прошло полгода, и настал день общего экзамена, проверяющего успехи подростков. Лидеры их общины собрались в учебном зале, в том числе и мудрец р. Моше бен Менахем и многие ученые христиане <…> и каждый из этих людей был вправе спросить любого из учеников. И вот вышли первые ученики показать свои знания по математике. И все присутствующие стали свидетелями того, как отвечали они на все наши вопросы, как справлялись с непростыми вычислительными задачами. После них же были другие, показавшие свои знания в вопросах небес и земель».
Из слов этого «христианского ученого» мы узнаем, что светские предметы изучались в школе на достаточно высоком уровне. Кроме того, заметно желание школы ассоциировать себя с кругом «маскилим» – просвещенных интеллектуалов, а не просто быть филантропическим учреждением. Это ясно из приглашения Моше Мендельсона («мудреца р. Моше бен Менахема») экзаменовать учеников, наряду с «христианскими учеными», также присутствовавшими на экзамене.
В 1806 году в школе произошли драматичные изменения. Главой ее администрации стал Элазар (Лазарь) Бен-Давид. Выступая за социальную ассимиляцию, которая сделала бы из евреев «хороших граждан», Бен-Давид превратил эту идею в главный ценностный императив школы. «Воспитание молодежи» изначально было задумано как учреждение, обеспечивающее общим образованием всех еврейских детей, и особенно бедных, но при этом не за счет сокращения часов изучения еврейских предметов. Теперь, однако, подготавливая учеников к интеграции в нееврейское общество, Бен-Давид стремился свести еврейские дисциплины к минимуму.
В 1809 году он объявил, что школа начинает обучать и христианских детей тоже, сократил часы, отведенные на иврит, заменив их занятиями счетом и коммерцией. Затем он ввел в начале и в конце каждого учебного дня молитвы нравственного характера. Утром ученики молились об усердии и честности, вечером же благодарили Б-га за успешный день учебы. Бен-Давид возглавлял школу с 1806 по 1825 годы, и в этот период она именовалась не «Воспитание молодежи», а своим немецким названием – Freischule («бесплатная школа»).Метаморфозы, случившиеся со школой «Воспитание молодежи», стали своего рода микрокосмосом изменений, произошедших в Новое время с еврейским обществом Германии в целом. Кризис доверия к традиционным учебным заведениям и открытость к просвещению не обязательно должны были привести к полной секуляризации, они лишь отражали стремление немецких евреев на рубеже XVIII и XIX столетий адаптировать себя к культуре Европы и их желание добиться равных прав, увидеть себя активными гражданами своей страны.
В XVIII веке Европа переживала секуляризацию и отдаление от христианства. Государство заменило церковь, а человеческие ценности – религиозную веру. Евреи полагали, что изменение европейского общества, возможно, позволит и им занять существенную позицию в культуре и экономике стран своего проживания. Ведь они больше не будут изгоями, носителями иной веры, но станут равноправными сынами государства. Секуляризация предоставила еврейской общине возможность влиться в общество, и то, что произошло со школой «Воспитание молодежи», в полной мере отразило это стремление.
Как написал историк Шмуэль Файнер:
««Воспитание молодежи» под руководством Бен-Давида не была сосредоточена на деизме или религиозной реформе. На деле Бен-Давид предпочел бы вообще оставить все эти аспекты за пределами школьных стен, поскольку перед ним стояла куда более глобальная цель – эмансипация, религиозные же вопросы могли ему лишь помешать. С его точки зрения, изучение иудаизма в школе должно было учесть тот факт, что государство больше не считало приверженцев Моисеевой веры чужаками».
Иными словами, не стремление к просвещению и не желание религиозной реформы стали главными проводниками секуляризации, но жажда эмансипации. Религия вне всякой связи с тем, необходимы в ней изменения или нет, отдаляла, по мнению многих немецких евреев, долгожданную мечту об эмансипации, а потому должна была отступить.
Так или иначе, но направление, избранное школой «Воспитание молодежи», в конечном счете неизбежно вело и к отдалению от «маскилим». Ведь в то время как их идеология подразумевала, что в образовании современного еврея сохранится баланс между его еврейским и универсалистским началами, школа готовила своих учеников быть «хорошими гражданами» ровно в той мере, в какой это понимали власти.
В итоге в 1825 году школа «Воспитание молодежи» была закрыта. Однако в последующие годы в Германии появилось много новых школ «по ее образу и подобию». И в основе их идеологий лежало четкое стремление к интеграции и ассимиляции в немецком обществе.
До прихода к власти в стране национал-социалистов и Катастрофы европейского еврейства оставалось чуть больше ста лет.
